О церкви

У храма божьего стоишь,
а звезды в небе светят ярче,
Как будто с Богом говоришь,
что сделал крест животворящий.

Словами трудно передать,
когда прочувствуешь мечтою,
Святой услады благодать,
то чувство вовсе не простое.

Отходишь от серьезных  дел
и забываешься на время,
Как будто что-то проглядел,
на миг запутавшись в проблемах.

Разгадка выглядит простой,
когда с молитвой породнишься,
Какой бы не был занятой,
а в храме сам остепенишься.

И посвящая день седьмой,
неукоснительно молитве,
Придешь в спокойствии домой
Без взрыва чувств, неторопливо.

Поразмышляешь сам в себе,
Как избежать ошибок новых,
Чтоб грех осознанный в судьбе,
Не повторился больше снова.

Скандалы на последний план,
Уйдут естественно,  невольно,
К чему вершить самообман,
коверкать высшие законы.

Уединение и взлет,
духовно возвышают мысли,
Дают энергию и силы,
зовут в возвышенный полет.

Василий жил в четвертом веке,
Святой великий, как Христос,
Прослыл духовным человеком,
Гонений много перенес.

Любви и мира добивался,
объединения церквей,
На волю Бога полагался,
натурой доказал своей.

Как нужно объяснять народу,
оставлен Господом завет,
Себе и времени в угоду,
дарил любовь, тепло и свет.

И ничего не наживая,
на службе божьей для себя,
Голодным все передавая,
творил, страдая и  любя.

Свое имение большое,
продал он, чтоб людей кормить,
Болел за всех своей душою,
пороки смело мог клеймить.

Сам царь являлся на молитву,
святым,  великим мудрецом,
Он восхищался и открыто,
был покорен  его умом,

Сослать и отстранить от паствы,
Царю никак не удалось,
Святого окружала слава,
и отступиться довелось.

А тут еще с болезнью сына
Царь  сник совсем в делах мирских,
От врачевателей известных,
нет результатов никаких

Пришлось просить помочь святого,
 Василий к отроку пришел,
Молился о душе  больного,
недуг в сторонку  отошел.

А из врачей никто не верил,
что царский отрок сможет жить,
Господь вернул его по вере,
чтоб верой, правдой мог служить.

Превозмогли конечно злые 
и в заточение приказ,
Был приготовлен и твердили,
что царь готовь был подписать.

Взял в руки трость, а та сломалась,
вторая, третья и за ней,
Царем бумага разорвалась,
и отменен приказ теней.

Своим особенным примером,
Василий зажигал сердца,
Пол века, что ему отмерено,
в любви духовной до конца.

Он тридцать лет себя готовил,
и святость веры познавал,
В основах странствия земного,
себя всецело открывал.

Пожил отшельником немного,
на хлебе, соли и воде,
Спал на земле в своей берлоге,
все сам испытывал везде.

А двадцать лет служение Богу,
неимоверного труда,
И даже спал совсем немного,
его духовная среда.

Всегда безумно восхищалась,
отцом, наставником своим,
Такие чувства проявлялись,
что благодатный  было с ним.

Прошли в работе повседневной
и даже в свой кончины день,
Он в храме отслужил молебен,
желал всем лучших перемен.

Оставил много наставлений
и правил, и священных книг,
От них исходит вдохновение,
в усладе слов  счастливый миг. 

Им создавалась литургия,
что в церкви здравствует теперь,
Все намерения благие,
шли поколениям в пример.

Он был помазанником божьим
и остается жить в веках,
В пути его коротком, сложном,
душе святой не вед ом страх.

Ни наговоры, ни угрозы,
святого не смогли сломать,
Всегда подчеркнуто серьезен,
мог четко разуму внимать.

Его враги, затем друзьями,
являлись верными в пути,
Он излучал зарю глазами,
несчастных словом мог спасти.

Читать о жизни проповедника,
Я не могу никак без слез,
Как помогал Василий грешникам,
лечил молитвою всерьез.

Святитель православной церкви,
Архиепископ в сорок лет,
Благотворительностью, верою,
свет проливал в кромешной мгле.

Достойно управлял  епархией,
И проповедовал, писал,
народ перед гражданской властью,
Открыто, честно защищал.

Префект Модест, другие ереси,
Так много сделали вреда,
жестокой участи подвергли,
Его здоровье  в те года.

а приключиться болезнь Модеста,
Он сам Василия  позвал,
молитва истинное средство,
Префект Модест здоровым стал.

При этом сразу подружился,
с великим, истинным святым,
Он  до конца уже с ним мыслил, 
делил священные мечты.

Век жизни христианской церкви,
прославлен мудростью отца,
Он попытался распри первым,
унять от божьего крыльца.

Писал везде о примирении,
просил, сердечно разъяснял,
Развеял многие сомнения,
себя при этом не ронял.

Его прекрасные беседы,
дают на многое ответ,
Где разъяснения нам следуют,
во мраке  проливают свет.

Такой  чудесный средний  возраст,
а сколько вложено труда,
Живут в котором искры совести,
и не погаснут никогда.

Избранник Господа прославил,
его обитель воспевал,
И нам оставил много правил,
советы мудрые давал.

Блаженство истинного духа,
витало  в зеркале  души,
Предотвращало  боль, разруху,
чтоб дальше светлое вершить.

И примирением для многих,
в день скорби стала его смерть,
Возможно так угодно Богу,
но не угасла боль потерь.

Такие праведные люди,
приходят редко, видит  Бог,
Всегда так было, есть и будет,
Мы все должны вершить свой долг.

 Тысячелетия проходят,
а в них священные слова,
Вселяют чувствам  дух свободы,
чтоб крепла вера и молва.

Времен прекрасных, но  далеких,
дошла до разума людей,
Вливалась здравым  смыслом в строки,
Духовной  красотой  идей.

да исполнять, что нам велели,
В священных книгах  мудрецы,
по чести, искренне, умело,
Как деды наши и отцы.

Дошли до наших дней трактаты,
Всех БОГОСЛОВОВ дорогих,
слова премудростью богатые,
Что в намерениях благих

душе осознанно вселяют,
Благословение в пути
и мысли дальше окрыляют,
Как в вере нам себя найти.

как повторяются деяния,
К чему выдумывать, гадать,
давно все сказано в писании,
Любви земная благодать.

основы заповеди божьей,
Несложно каждому понять,
глядеть на солнце осторожно,
Молитву истинно принять.

не нарушать закон природы,
Родным и близким не грубить,
чтоб каждый день под небосводом, 
Смеяться, плакать и любить.