Кукушка-кукушка, сколько лет нам осталось?

В России практически нет экономики, производство здесь по целому ряду причин, главная из которых – климат, неконкурентоспособно. Я не стал бы всю вину за этот факт взваливать на президента, хотя он небезупречен, - проблема действительно по большей мере носит объективный характер. Но по факту, данному нам в ощущениях, живем мы исключительно за счет экспорта нефти и газа. Экономика «трубы», или как еще ее называют, «путиномика».

А раз так, то как только экспорт этот станет стремиться к нулю, Россия в ее нынешнем образе перестанет существовать. Так сколько же нам осталось времени до гибели?

На сайте появился интересный калькулятор, который с точностью до секунды указывает через сколько лет, месяцев и т.д. до секунд в России кончатся отдельно нефть и газ.

Я «снял показания» за 24 января 2014 года в 22-00. Вы можете снять их в любой момент.

Калькулятор учитывает все факторы, в том числе и ввод в эксплуатацию новых месторождений и колебания в объемах добычи. «Открыв эту статью в любой день и час, вы узнаете, сколько именно времени осталось до исчерпания российских запасов «черного» и «голубого» золота».

Если не случится чуда, то через 70 с небольшим лет исчезнет последний источник валюты, на которую мы покупаем всё - от автомобилей до гвоздей. Все спекуляции насчет того, что газа хватит на 300 лет, оказались блефом.

Углеводороды могут закончиться и много раньше, если удастся возродить отечественную нефтехимическую индустрию, для которой они являются сырьем.

А пока нефти не хватит даже на жизнь одного поколения. Родившийся через 30 лет уже не будет знать, что означает слово «нефть». Автомобили еще 40 лет будут ездить, но уже на сжиженном газе. Правда, для работы двигателя внутреннего сгорания нужно не только горючее, требуется еще и смазочное масло. Его придется либо закупать, либо изготавливать самим из растительного сырья, которого и сейчас-то даже на пищевые цели не хватает.

И в том, и в другом случае, независимо от того, по какому пути пойдет техника, потребуется либо солидную часть прибыли от продажи газа отдавать за масла, либо расширять посевы масличных культур за счет культур продовольственных. А это означает одно – голодомор, масштабы которого превзойдут все, что были до сих пор. А главное, конца у этого голодомора не будет. Это уже не «временные трудности», а постоянная реальность, с которой придется смириться.

Другие виды транспорта пострадают от иссякания добычи нефти еще значительнее. Например, авиационные двигатели перевести на газ нельзя. Нужно будет придумывать новый самолет. Железнодорожный и водный транспорт, а с ними и электростанции встанут. Даже газотурбинные. Они тоже без смазки не работают, да и потребляют ее много больше, чем автомобили. Сейчас мы этого не замечаем, но кончится нефть, и они встанут.

И еще при жизни всего одного поколения исчезнет и газ. Я имею в виду относительно дешевый газ. Сланцевый газ, который придет ему на смену, много дороже, и большинству будет не по карману.

Так что если не свершится чуда… Но, как пишет мой друг: «Чудо, конечно, есть. Но реальные события могут тоже удивлять, могут казаться чудесными, но это лишь показывает меру нашей неосведомленности». А в данном вопросе осведомленности хватает. Не будет чуда. И ждет нас реальность деревни Голозадово, и не в отдаленной перспективе, а всего-то через каких-то 50-70 лет.

Это же ждет и весь остальной мир, скажут некоторые? И будут неправы. Остальной мир производит кое-что и кроме содержимого «трубы», и на это кое-что продолжит и впредь покупать нефть у арабов. Погибнем от иссякания «трубы» только мы.

Резкое похолодание в квартирах, вакуум в желудках и распад страны на мелкие княжества быстро, без всяких межконтинентальных ракет, снизят численность россиян до «оптимального уровня», так любезного олигархии. И китайцам, которые придут им на смену, когда олигархи помашут нам ручкой из Лондона. Китайцы народ южный, и не смогут обойтись без туземных рабов при эксплуатации  сибирских рудников. А  полтораста миллионов им тоже несколько чересчур.

Кукушка прокуковала 30 раз, потом, поразмыслив, еще 40, - и тишина…

Каждый народ получает то, что заслужил. Вот не удержусь процитировать письмо моего друга, Вадима Вадимовича Бочкарева, благодаря которому я когда-то стал интернет-журналистом. Говорит, что это он не сам придумал, а где-то вычитал. Что удивительного, уже многие понимают, в какой заднице мы оказались благодаря специфическим качествам нашего народа.

«Не знаю, как вам, но мне с народом не повезло. По–видимому, и ему со мной тоже. То ли мы книжки в детстве разные читали, то ли фильмы не те смотрели, но понять друг друга мы давно не можем. Да и не сильно хотим, как выяснилось. Радоваться этому или огорчаться — до сих пор не знаю, но, что есть, то есть. Если позволите, расскажу немного о «своем» народе. А вы мне, возможно, в ответ, о «своем».

Тема, конечно, не из легких. Перед глазами то васнецовские богатыри встают, то Егоров и Кантария на крыше рейхстага. Ну как о них можно плохо?! Однако, подвиги подвигами, а жить–то приходится в мирное время, чтоб его... Короче, с народом мы разминулись. Диалог, может, еще и возможен, но о чем говорить и, главное, зачем — уже не совсем ясно. От того, что меня самого волнует, народ за вилы берется, а от того, что у него на уме, мне на стену лезть хочется.

Извиняюсь за долгое вступление, никак не решусь к главному перейти.
Так вот… Мой народ в массе своей все–таки глуповат, хамоват, трусоват, вороват, завистлив и ленив. Не то чтобы весь, но …. Я сам тот еще долбаеб, но когда все это разом в одном лице, да еще с налетом великодержавного шовинизма, мне становится не по себе.

Короче, крик души от «врага народа».

Во–первых, нет никакой «загадочной души»! Нет и всё. Есть беспросветная дурь и просто сказочное, эпическое безволие. Мой народ ничего не хочет решать сам и искренне недоумевает, когда за него все решают другие. Он инфантилен, фатален и, увы, не очень умен. Он изъясняется штампами сурковского агитпропа и называет это мудростью. Он тяготится свободой и терпеливо сносит любые издевательства. Он заискивает перед начальством и срывает злость на домашних. Он пьет из–за того, что «все плохо», не понимая, что «все плохо» зачастую из–за того, что он пьет. Он не видит всей логики происходящего, не осознает своей роли, и не понимает личной меры ответственности.

Он традиционно превозносит власть и всегда голосует «за». Он уверен, что свят и непогрешим, что бы ни делал, и пресекает любые попытки усомниться в праведности своих поступков. Он искренне убежден, что является носителем истины, заведомо лишая этого права всех остальных. Он не способен к конструктивному диалогу. Итог любого спора всегда предсказуем и однозначен. Он ненавидит одних, потому что они не похожи на него, и ненавидит остальных, потому что похожи.

Он хмур и неприветлив, а в редкие минуты безудержного веселья непредсказуем и откровенно опасен. Его шумные застолья лишь попытка убежать он внутренней пустоты и одиночества. Он не способен на компромиссы, а за любыми уступками видит лишь признаки отсутствия характера. Обычную грубость он считает проявлением мужества, а вежливость –проявлением слабости. Ему кажется, что в основе уважения должен лежать страх. Его природная смекалка сведена на нет общей безалаберностью и крайне посредственным образованием. Он не способен сам объединиться даже для решения простейших задач, но легко формирует стройные колонны по приказу сверху.

Он не может жить в гармонии. Любая гармония вступает в конфликт с его внутренней энтропией и тяготит его. Все, что окружает его, будет, в конце концов, им разрушено. Вопрос лишь времени. Он драматически иррационален. Логические методы ему неведомы, а алгоритм решения им любой проблемы не может содержать более трех–четырех шагов. Сложные задачи, требующие системного подхода, вызывают у него нарушение причинно–следственных связей, влекут за собой «сбой системы» и требуют срочного вмешательства извне.

Его раздражает Запад, так как одним своим существованием доказывает, что можно жить по–другому. Он ненавидит «пидорасов», с которыми никогда не сталкивался, но горячо любит власть, которая давно пристроилась к нему сзади. Он гордится бескрайними просторами, где никогда не был, и несметными богатствами, которые никогда ему не принадлежали. Он не знает и не хочет знать свою историю, а наследие собственной культуры планомерно и методично уничтожает. Он что–то слушает, смотрит, и даже читает. Но лучше про это вообще ничего не знать. Он, по–прежнему, хочет все отнять и поделить, но не может решиться даже на это…

Как раскачать его хоть на что–то –я не знаю, а теперь не уверен и нужно ли.
Я бы хоть понял его, если бы, при всей этой дикости, он был счастлив. Так нет же.
Он недоволен всем и вся, но не готов и пальцем пошевелить, чтоб хоть что–то в его жизни начало меняться к лучшему.
Удивительный народ!».

Валентин Спицин.