Перелётные птицы

Он искал Истину везде, где только можно было, не забыл заглянуть в чулан и на чердак, но там было много всякого хлама и пыли, а Истины не было, не оказалось её и в книгах, среди которых он искал ТО, САМОЕ ГЛАВНОЕ, РАДИ КОТОРОГО ВСЁ... Отчихавшись от души от всей этой пыли, он решил, что напрасно только растравил себе душу, потому что нет Истины и не было никогда...
Однажды сидел он в парке, на скамейке, и смотрел, как за деревьями, на поле, дети гоняют мяч, эти счастливые сорванцы, для которых Истина уж непременно состоит в том, чтобы хорошо ударить по мячу или, чего лучше! – забить гол в какие-нибудь ворота, хоть бы и в свои... Взрослого человека звали Пафнутий Парфентьевич, он был слишком стар, чтобы бегать по полю и радоваться ударам по мячу. Впрочем, он, может быть, и побежал бы, если бы не боялся испачкать туфли и чистые отутюженные брюки. На нём сидел хороший, непромокаемый плащ, в руках он держал чёрный, сложенный за ненадобностью зонт, на тот случай, если пойдёт дождь, а на голове его красовалась самая обыкновенная шляпа неопределённого цвета, такого же неопределённого, как и возраст взрослого человека и как его настроение... Впрочем, Пафнутий Парфентьевич отнюдь не причислял себя к старикам, он был даже молод в определённом отношении. Правда, он уже получал пенсионные, но зато часто выходил на улицу, много гулял, ходил в гости и приглашал к себе, кстати сказать, небезуспешно...
Мальчишки гоняли круглый мяч по мокрому полю, последние листья на деревьях ещё под напором ветра держались кое-как, но, в общем было ясно: зима на носу. Изо ртов прохожих валил пар, уже чувствовалась во всём та свежесть, что предвещает пришествие зимних холодов. Уже улетели все птицы в южные края. Ах, как хорошо проведут они эту холодную зиму где-нибудь в Африке, где-нибудь на берегах желтоводного Нила, где играет солнышко... Дети сидят в классах за своими столами и партами, пишут диктанты и сочинения, какой-нибудь хулиган непременно разобьёт большое окно на втором этаже и его вызовут в учительскую, и он будет стоять перед педагогами, уныло смотреть в окно,  там, где небо серого цвета, и думать о том, что уже все птицы улетели на юг, а он вот здесь, должен учиться в школе и учить уроки, хотя, в сущности, это такое скучное занятие... Пафнутий Парфентьевич довольно отсидел на излюбленной скамье и хотел уже собираться. Он уже повернул голову вправо, затем посмотрел влево, и наконец бросил взгляд на небо, давая понять, что время моциона истекло...
Ему помешало одно обстоятельство, вот какого свойства. Вдруг со скамейкой поравнялся неизвестный мужчина с крючковатым носом, имея в лице вид какой-то странной таинственности, он подсел к Пафнутию Парфентьевичу вплотную, что называется по-свойски взял одну его руку – это была правая – и заговорил проникновенным голосом, как будто знал этого человека целую вечность.
– Я вас знаю и я вас очень хорошо понимаю! – во-первых начал он. – Мне известно о вас всё!.. Я знаю, что вы доискиваетесь Истины!..
– Па-па-пазвольте!.. – успел сказать взрослый человек Пафнутий Парфентьевич, но незнакомец оказался опасным говоруном.
– Думаете, я не хочу для вас добра?.. – воскликнул он, отодвинувшись в сторону и смерив свою добычу взглядом орла, кстати, на мысль об орле, этой гордой и могучей птице, летающей в поднебесье, слишком наталкивал крючковатый нос незнакомца, напоминающий клюв, к тому же его пальцы оказались слишком цепкими, чтобы на ум  могло не прийти сравнение их с орлиными когтями. Об острых глазах неизвестного можно было сказать примерно то же самое, они были тёмными и производили неотразимое впечатление, за ними стояла какая-то мысль, даже целая философия, стройность и красота которой предполагали покорить сердца многих искателей оправдания своей глупости и бестолкового проживания на этом свете. – Я очень хочу вам всяческих благ! – продолжал патетическим тоном незнакомец, играя глазами с такой ловкостью, что за ними невозможно было уследить. – Да разве я мог бы помыслить против вас какую-нибудь чепуху!?. Да как вы могли подумать! Вы честный человек, вам повезло, что вы встретили меня, или я встретил вас! Мы повстречались на жизненном пути, линии наших судеб пересеклись под углом в... но не в этом дело!.. Я вам раскрою то, что вы жаждете столько лет!..
– О чём речь? Что вы мне морочите голову, мой дорогой!?. – неожиданно вскипятился ОН.
– Не надо! – приложив руку на сердце, ответил кудесник. – Я ваш истинный друг!..
– Почему вы заискиваете передо мной? – я этого не понимаю!.. Я человек – не первый год живу на этом свете! Я имею диплом об окончании университета! Я много и честно работал! Что вы от меня хотите?.. – произнеся эту фразу, Пафнутий Парфентьевич требовательным взглядом посмотрел на своего собеседника, вкладывая в него много кое-чего, что предположительно должно было посеять в душе последнего некоторые опасения и ещё больше сомнений относительно своих необоснованных притязаний...
– Я хочу вам раскрыть Истину, друг мой! – вскричал удивительный незнакомец. – Я хочу, чтобы вы отправились ко мне домой, это здесь недалеко! А Истина – она ещё ближе!..
Взрослый человек Пафнутий Парфентьевич раскрыл было рот, чтобы что-то сказать на это, да вдруг его застала на полпути одна идея, он так и сидел, открывши рот, и смотрел, как невдалеке, за деревьями, какой-то мальчик ударил ногой по мячу, – и этот мяч летит к нему, приближается, неотвратимый, как...

Под кроватью тоже не было Истины. Тогда я открыл шкаф и увидел в нём подвешенного за ноги человека со сложенными на груди руками, лицо его сделалось багровым от противоестественного положения, на лбу вздулись жилы, а он стоически вытаращив глаза в одну точку, продолжал висеть, не обращая на меня никакого внимания.
– Вы готовитесь в космонавты? – поинтересовался я.
– Если бы это было так! Я постигаю Истину! – вздохнул он. – Это такой адский труд!.. Кстати, не сочтите за труд закрыть шкаф, вы мешаете мне соображать!..
Я выполнил его просьбу и отошёл в сторону. Всякий постигал Истину своим способом. Человек, распятый на кресте, тоже постигал Истину: оригинальный способ его заставил меня задуматься, я долго соображал и наконец обратился к нему с таким вопросом:
– Разве для постижения Истины так уж необходимо взойти на Голгофу и быть распятым на кресте?..
Иисус Христос ответил мне:
– А кто сказал: «Страдание – горнило Разума»?..
Он сразил меня в самое сердце этим замечанием. Но всё же, разве нет иных, более бескровных путей для постижения заветной цели?.. Разве Истиной овладевает более разумный и разве Разум – есть знание о собственной слабости, шаткости и бренности?.. А может быть, наоборот?.. Может быть, Разум – это знание о своём величии, вера в собственную непогрешимость, в бессмертие души и тех вековых принципов, которые закладываются всякий раз в её основание?..
Какие бы формы я не имел, у души никогда не будет формы, это нечто нематериальное, но гораздо прочнее всякой материи – своей волей и другими удивительными свойствами, не имеющими названия!..
Тот, кто лежит в гробу, может быть, и познакомился близко с какой-нибудь великой Истиной, да только что он о ней знает?.. А тот, кто ходит и двигает руками, передвигает предметы и создаёт конструкции, – может быть, он и существует только благодаря тому, что не знает Истины?.. А познавший её – разве по силам ему держать её всё время в себе? Разве он может вынести её?.. Истина громадна, она убивает, ибо она ужасна... Я полагаю даже, что умирают именно те, в ком она только забрезжит, или сверкнёт, как молния!..
«Не постигай Истины! Не постигай!..» – хотел бы я крикнуть, ибо всё без толку, ведь тут совершенно ясно, что она даётся дорогой ценой и плата – дороже Истины!.. Она тебе приснилась, Истина, ты выдумал её, выброси из головы, как ненужное, лучше любуйся небом и землёй, смотри на траву и цветы, на звёзды и на луну: это тоже Истина, как и ты сам, а иначе этого всего бы и не было! Истина же от ума слишком недоступна, и клубок тот не размотать... ты понимаешь меня!?.
Истина не велосипед, на ней не поедешь... Да и разберись в себе прежде – не затем ли она тебе нужна, чтобы похваляться ею и стать на голову выше остальных, тем самым имея возможность оскорблять их?.. Если бы ты обрёл Истину, ты бы понял, как она далека от практического применения её в жизни, и ты бы хранил её, как зеницу ока, и не осквернял бы своё знание словами... Но ты, конечно, её не можешь обрести. Но если бы ты её обрёл, ты бы знал, что путь к ней узок и вдвоём на той тропинке не разминуться, и нет смысла открывать кому-либо того, что будет для кого-то пустой звук, ибо Истину дать нельзя, но можно было бы её только взять...

Прожить до таких лет и не узнать, в чем же заключается смысл его жизни!.. Ведь у каждой вещи своё назначение, у каждого человека. И всякий день по-своему хорош или плох, каждая минута окрыляет или отнимает по-своему, в меру своей значимости... Говорят, миру нужен мир, а вот человек! – как ему жить в мире с собой?.. Да он только тем и спасается, что не один, а рядом с другими страдает, часто принимая чувства окружающих близко к сердцу, или что-то своё приписывая другим... Впрочем, все его беды в том, что он не один, все его учат, и каждый учит чему-то своему. Потом он сам себе говорит: «Никого не слушай, ничему не следуй, никого не учи!..»
Пафнутий Парфентьевич, глядя на мяч, метивший ему в голову, сказал ему: «Ну-ка, попади!..» И получил в голову удар, которого ему всегда так не хватало. Шляпа скатилась с головы, а он пустыми глазами смотрел куда-то вдаль, сквозь деревья... Всё это уже было когда-то и где-то, но он не мог вспомнить. Он думал и удивлялся своим мыслям, они казались ему удивительно знакомыми. В нём кто-то смеялся, что-то щекотало у него внутри – и это показалось ему очень забавным...
Только тут ему пришло в голову, что он спит... Ну да, как же он раньше не догадался! Странный незнакомец, приглашающий его отправиться куда-то за Истиной, не мог принадлежать реальности.
– Эк вас как задело! – сокрушительно проговорил он.
– Ну, значит, так и надо! – отрубил Пафнутий Парфентьевич и потрогал залысину на затылке. – Всё равно это сон и вы меня не обманете...
– Да нет, вы бредите! – округлил глаза незнакомец.
– Это сон! Я знаю! – настаивал ОН. – Я никуда с вами не пойду, мне не интересно, я человек серьёзный, без комплексов!..
– Идите вы к чёрту! – выругался кудесник, встал и пошёл своей дорогой, затем обернулся и крикнул: – Вы и в самом деле спите!.. Вы старый дурак! Вы ничего не понимаете! Вы... вы, идите вы с вашими Истинами!..
– Я так и знал, – пробормотал Пафнутий Парфентьевич. – Так и должно было кончиться! Меня хотели обмануть!..
Он встал и поднял шляпу, валяющуюся в стороне, встряхнул и нахлобучил её на голову...
Потом он куда-то шёл сквозь липкий туман, сквозь темноту, ступая по неведомой тверди. В стороне кто-то кашлял, слышались чьи-то шаги, он хотел закрыть уши, но это не помогло. Потом пошёл мелкий дождик и Пафнутий Парфентьевич раскрыл зонт, а вдали маячило ему чьё-то освещённое окошко и он молил его, чтобы оно не погасло, как самого себя молил. Его нечаянно толкнули и он чуть было не упал, но сумел удержаться на ногах. «Старость! – произнёс он еле слышно одними губами. – Везде тебя толкают, а ты всех обходи, всех бойся!.. Надо больше дома сидеть и носу не высовывать, а потом, наверное, умру... Все умирают!.. Жить как-то даже неприлично!..»
Он посмеялся внутри и вспомнил перелётных птиц, которые куда-то летят. «Тоже ведь... летают! – сказал он самому себе. – Никогда бы не поверил, что я и... – он опять засмеялся, не договорив, затем поднял воротник пальто. – Скорей бы домой только попасть, а больше, БОЛЬШЕ НИЧЕГО И НЕ НУЖНО!..» – внятно закончил он. И путь его продолжался к заветному окошку, но вдруг из темноты он услышал:
– Дяденька, я не виноват, что в вас мячом попал! Вы на меня не сердитесь, дяденька?!. – это был тот самый мальчик.
– Я не сержусь, мальчик!.. – обрадовано отозвался взрослый человек Пафнутий Парфентьевич и посмотрел в темноту: но там никого не было...
23 октября 1981 г.