Отдых навсегда

                ОТДЫХ  НАВСЕГДА

В то лето из Киева в Москву самолеты больше не летали.

      Поспешно расхватав добро повергнутой державы и походя порушив что ни попадя, сперва – для счастья полноты – границ, таможен, не говоря уже про санитарные и прочие посты, нагородили по земле-воде где как смогли.
      Препонов прежних нет, и скоро до небес добрались - на радостях вконец развоевались. Когда и там все рухнуло, недолго горевали, утешившись уж тем, что сгоряча пути не разобрали.
      Зато отличный шанс на пассажирах отыграться: коль нету выбора, не станут зажиматься. Солидная ж цена поможет осознать, что в зарубежье, хоть и ближнее, не стоит без нужды кататься.
      Однако, как и встарь, при красных, сбывать билеты пробовали с рук, минуя кассы - расчет по новым временам напрасный: охотников до переплаты вовсе не  сыскать, и приходилось поезда порожняком гонять.
      Запутавшись совсем в причинах, порядок кой-какой решили навести: билеты стали именными - без паспорта на выстрел к поезду не подползти.

      Еще в прежние времена частые поездки поневоле примирили Виктора с дремотной скукой ночных поездов. Одно лишь напоминание о них: о незыблемом унылом быте и вынужденном безделье в обществе случайных попутчиков, не говоря уже об изнурительных разговорах по душам, способно навести тоску. Однако получивший изрядную прививку коммунального житья Виктор этим никогда  всерьез не тяготился, а с годами даже пристрастился к томительной кочевой маяте. Незаметно для себя он перестал считать долгие переезды досадной тратой времени, и, напротив, находил в них необходимую передышку в беспорядочной гонке жизни.
      Поменяв работу, Виктор стал больше летать и вскоре напрочь лишился  неизбежных и вместе с тем желанных пауз, которые давали ему ночевки на колесах, о чем он порой вспоминал не без сожаления. К счастью для него, в этот раз иначе как поездом до «матери городов русских» было не добраться, что на редкость сердобольные бухгалтерши сочли изрядным неудобством и, дабы  скрасить ему тяготы долгого пути, расщедрились на СВ – первый класс. Впрочем, из-за продолжавшейся неразберихи билеты продавали в один конец. Про обратные никто и слышать не хотел. В итоге только и оставалось, что уповать на помощь киевских коллег.
      Командировка прошла без лишних хлопот, и вот он опять в отходящем поезде. Добрался до купе и, бросив вещи, едва перевел дух, как в дверном проеме показался вполне довольный собой молодой человек. Без предисловий он предложил Виктору перебраться в соседний вагон. За спиной ходатая топтался компаньон.
      - По-честному, не хотелось бы, - сдержанно ответил Виктор.
      - Да ладно, заплачу! - с вызовом уставился на него упитанный молодец.
      - Сказал: не могу, - Виктор потихоньку закипал, - зря не отказываю!-      Он твердо помнил о передачках, которые должны забрать на вокзале в Москве - так сказать, услуга за услугу. Обиженно хмыкнув, парень исчез.
После свистков к отправлению появился неприметной наружности человек. Как бы невзначай обронил, что будет соседом. «Хорошо бы не курильщик или хоть незаядлый, - подумал Виктор, - иначе, через пару минут развязно извинится и задымит».
      Неслышно тронувшись, поезд покинул станцию. Потом мимо проплыл Киев-Московский, и вскоре взобрались на мост. Не сговариваясь, оба прильнули к оконному стеклу: на фоне свежей зелени разворачивалась панорама Лавры. Всякий раз при виде ее у кого дух ни захватит! Но что тут делает эта плечистая бабища с мечом, сверлящая свирепым взглядом уезжающих на московскую сторону? В лучах заката сакральная ступа застойных времен отсвечивала вроде надраенной до блеска алюминиевой кастрюли. Иначе привлекала бы внимание не больше, чем старая водокачка или силосная башня.
      Проводница собрала билеты и справилась насчет чая. Предупредила, что без сахара, зато есть карамель. Миновали Бровары. Не скрывая любопытства, из-за оград палисадников в окна вагона пялились глазастые мальвы. Видно, все корчагинское уже подзабылось, потом будет таран многоэтажки шальным истребителем,  а пока – такая скука!
      За чаем Виктор присмотрелся к спутнику. В который раз не устояв перед неуемным хлебосольством искусных соблазнителей-киевлян, сам он, в запоздалом раскаянии, был не в лучшей форме. Соседу похвастать тоже было нечем. И что-то едва уловимое: во взгляде ли, в жестах, – словом, какая-то нарочитая сдержанность – все подсказывало, что он не прочь поговорить. Выслушивать нечаянные исповеди Виктору не привыкать. Не желая торопить события, он ограничился парой ни к чему не обязывающих фраз. Вновь наведалась проводница, и они еще заказали чаю. Из-за начавшейся боковой качки он  пролился на стол, и они, не мешкая, отпили по глотку.   
      - Часто у нас бываете? – видимо, опознав в нем приезжего, тоном старожила  поинтересовался сосед.
      - Теперь пореже. А Вы в Москве?
      - Иногда приходится.
      - По делу или как?
      - Вроде того, - уклончиво прозвучал ответ.
      Вспомнилась статья о «наших» в зарубежье: после пересечения границы мужчины стали называть друг друга «коллегами». Усмехнувшись про себя, Виктор предложил:
      - Познакомимся: меня зовут Виктор.
      - Сергей, - сосед сухо пожал руку.
      Смеркалось. По молчаливому согласию свет включать не стали. Посидели- помолчали. Скучно, но спать не хотелось: ночь предстояла теплая, короткая. Вход в купе заслонила дюжая фигура седовласого, с аккуратным пробором мордатого дядьки под хмельком, по виду бывшего партийного бонзы.
      - Заглянул бы на огонек, Сергунька. - На том он удалился, успев прочесать цепким взглядом и купе, и Виктора.
      Буркнув что-то ему в спину, сосед будто против воли потянулся за ним.  Воспользовавшись паузой, Виктор, не торопясь, переоделся и впервые за всю неделю ощутил если не свободу, то немалое облегчение. Мерно позвякивали ложечки в ерзающих в подстаканниках граненых стаканах. Попахивало теплой пылью и старыми подушками. Захотелось вздремнуть. Бесшумно впорхнувшая в купе проводница ловко сгребла посуду, прихватив заодно фантики и прочий мусор. Бросив через плечо испытующий взгляд, она как бы нехотя продолжила вечерний обход. Короткая джинсовая юбка из «варенки» была ей тесна. 
      От нечего делать Виктор глянул в ежедневник и обнаружил, что в воскресенье из Женевы прилетает институтский однокашник Игорь. Как обычно ненадолго, по делу. Встретить его и без Виктора охотников хватает, но другой возможности повидаться может не выпасть. В последнее время так и повелось: общаются по пути из аэропорта или обратно.
      Вернулся сосед - напускное безразличие на лице. Перемену в Викторе как будто не заметил.
      - Может, еще по стакану? - выдержав паузу, Сергей уточнил, - свое, домашнее, теща старалась - большой специалист.
      Щелкнув замками, извлек из кейса закутанную в полосатое махровое полотенце бутылку с красным зельем. Виктор отправился к проводнице за стаканами. Наполнив до краев, сосед предложил выпить за удачную поездку. На закуску - домашняя колбаса со свежим калачом. Виктор извлек из ручной клади пару импортных яблок и спрятанную про запас шоколадку – все свое богатство.
      - Как Киев? - выжидающе смотрел на него сосед. Виктор знал, как надо ответить, но, похвалив стольный град, нисколько не покривил душой. Помнится, в еще студенчестве славно погуляли всей группой на майские праздники. Сосед тем временем продолжил:
      - Я от Москвы устаю. Впечатляет, конечно, но не мое. Ладно бы только в центре, а то и на окраинах не протолкнуться. Как на вокзале.
      - Скорее на ринге: держи стойку что есть сил, - подхватил Виктор, – Москва много сил отнимает, но и немало дает. Кто втянулся - без нее не жилец. Как без наркотика. Кого не послушаешь, все брюзжат про усталость, депрессию. Голубая мечта - все бросить и бежать куда глаза глядят. А вырвутся в тишь-глушь – уж через неделю тянет назад в ненавистную, любимую круговерть.
      - Ясно: ставки куда выше – вот и темпы бешеные. Что ни говори, самая что ни на есть столица, - поддакнул сосед. В Киеве у нас поспокойней. Со спальными районами, конечно, тоже маху дали, но все это еще человеческих размеров. И кругом свои: через кого-то да знакомы, особенно по делу. И иначе не хочется.
      - Кто спорит? - воскликнул Виктор. У нас, к примеру, в Вологде ничего исторического давно не случалось. Тишина да уют, и люди теплее и проще. Только молодежи этого мало. После школы и я уехал. В Москву. Там и осел - в общем, каждому свое.
      - Если не секрет, чем занимаетесь? - спросил сосед.
      - Был химиком, потом переучивался на аудитора.
      - А я - математик. В Киеве университет закончил. - Вспомнив здание с толстенными колоннами цвета раскаленной жаровни, Виктор мысленно улыбнулся. Говорят, так в назидание незрелым строптивцам повелел помазанник божий. Заметив, что собеседник отвлекся, Сергей выдержал паузу и продолжил:
      - Распределился в «ящик». Потом ушел в частную лавочку – детей кормить надо, - как бы оправдываясь, пояснил сосед. - Семья большая?
      - Дочке три годика, - ответил Виктор.
      - У нас двое: старшая - девочка. Оба в школу ходят.
      Поезд замедлил ход, дважды нервно дернулся и с пронзительным скрежетом как будто уткнулся во что-то. Станционные динамики прохрипели невнятно, потом попытались повторить по-украински. Никто из вагона не выходил, никто и не входил. Вдоль платформы в отсветах вагонных огней растянулись неровной цепочкой приветливые женщины в платочках, поджидавшие охотников до местной ягоды и домашней выпечки.
      - Должно быть, Бахмач, - подумал Виктор, - или Конотоп – в общем, скоро  граница. - Хрестоматийные названия этих станций застряли в подсознании смолоду, однако, проезжая их среди ночи, он так и не усвоил, какая идет за какой. По проходу загремели тяжелой обувкой таможенники. Один, пошустрее, зыркнул  через полуоткрытую дверь, но задерживаться не стал. Когда все утихло, опять появился знакомый Сергея, в пестром спортивном костюме.
      - Решил маленько размяться - душно что-то, - бросил он. – Свет бы включили, полуночники.
      - И так хорошо, - отозвался Сергей.
      - Смотрите, не проспите, - сказал знакомый на прощанье.
На следующей остановке настал черед российских мытарей. Они, как и поспешившие следом пограничники, никого не тронули. Украинских стражей границы Виктор с Сергеем так и не увидели.
      - Надо же, настоящая швейцарская. А мне в Израиле подделку сунули. Перед детьми неловко было. – Пытаясь получше разглядеть обертку шоколадки в жидком свете станционных фонарей, Сергей придвинулся к окну.
      - Приятель женевский привез. Давно там. В это воскресенье опять приезжает, - пояснил Виктор.
      - В Женеве не был. Говорят, просто картинка. А вот эти очки, думаете, откуда? Из Сан-Франциско, – предваряя ответ, бросил Сергей с напускной небрежностью, словно, речь шла о киевском пригороде вроде Пущи-Водицы.
      - Тайвань? – выдержав паузу, подзадорил его Виктор.
      - Шутить изволите: японские. Оптика – класс, и деньги немалые...  Ничего не поделаешь - орудие производства. - Виктор понял, что ему доверяют и приготовился к  подробностям.
      - Часто туда ездите? – как бы невзначай поинтересовался он.
      - В Америку – само собой, а в Сан-Франциско всего раз. Не поверите, месяц из отеля не вылезал: еле успел расчеты закончить. Правда, когда их переводчик прихворнул, пару раз на переговоры брали. С китайцами…  Да нет, я с английского. По-английски лопочут бойко - местные все же, - хотя по акценту с закрытыми глазами определишь. Короче, общий язык нашли быстро – как в песне: русский с китайцем братья навеки.
      - Друг один в Китае был. Вернулся не в себе, - заметил Виктор, - вот, говорит, где сила копится. Еще лет двадцать - и Штаты переплюнут. - На всякий случай, Виктор решил не открываться, что и сам там был не раз.
      - Само собой: где бы они ни жили, все на Великий Китай пашут. В убогой лавчонке где-нибудь в забытом Богом месте контракт на миллиард долларов, не моргнув глазом, подпишут. И коль связался, упаси Господь хоть на йоту отступить. Со дна моря достанут, а конец известный, - тоном знатока произнес Сергей.
      - И не скучно хорошему математику в коммерции? – слегка поддразнил соседа Виктор.
      - По правде, от мелочевки впору на стенку лезть. Раньше я больше  моделями занимался: типа «ядерной зимы». Еще для военных и космоса траектории обсчитывал. Короче, невыездной. Раз даже в экологию занесло: «за того парня» пахал: приятелю выгодный заказ подвалил насчет загрязнения воздуха  автотранспортом, а он не потянул. И сейчас иногда заковыристые задачки подбрасывают: скажем, прогноз по инвестициям, стратегия борьбы с конкурентом - своя романтика.
      - Что-то быстро за рубеж выпускать стали.
      - У них везде схвачено.
      - Деньги для сделок иностранные что ли? – простодушно полюбопытствовал Виктор.
      - Есть и такие, но в основном наши, - деловито ответил Сергей.
      - Откуда, когда кругом одна беднота? - не унимался Виктор.
      - Да оттуда! Про золото партии небось слышал? – Сергей в запальчивости перешел на "ты". Виктор возражать не стал - вроде ровесники.
      - Кто ж не слыхал?
      - И оно там. Не cплетни это, - с видом посвященного произнес Сергей. - Ладно, давай закончим, - и он разлил остатки вина. - В общем, за нас, любимых!
      Допивали молча. Ни шатко ни валко поезд продолжал тащиться по тоскливой темной равнине. Спать не хотелось, и Виктор нисколько не удивился, что сосед опять пустился в рассуждения.
      - Ты все про деньги, а ведь не в них одних дело. В самой богатой державе жили, и куда все делось? Сейчас то же самое: скупают оптом шахты, разрезы какие-то – солидно звучит. Хотя, если умом пораскинуть, - себе в убыток. Смысл имеет только для политики. Но можно обойтись без этих жестов и по крохам богатство собрать.
      - Вот скажи, без чего торговле не быть? - как ученика экзаменовал его Сергей и сам ответил:
      - Правильно, без кассы. А что в ней главное?
      - Механизм? - неуверенно произнес Виктор.
      - Теперь в основном электроника, и гвоздь всего - картридж. Незатейливая штука, но без нее на самом супераппарате чек не пробьешь. Цена, вроде, бросовая, но расход постоянный. Как прохладительные напитки – пили и будут  пить. Ни те, так другие. Причем, в той же России картриджи штамповать куда  выгодней: техники простаивает уйма и сырья навалом. Хотя его не так много надо. А изобретут что похитрее, не зевай и первым новинкой завладей - и ты опять «в дамках».
      - Забавно, - отозвался Виктор, - твоя идея?
      - И без меня знали. Мое дело - просчитать, - поскромничал Сергей, - по картриджам мы всю Украину держим. А еще пол-России – пока. В Америку вот двинули – труд наш дешевле, и с мозгами в порядке. Да куда им до нас?! Японцы и те пасуют.
      - А этот, здоровый, тоже из твоей конторы? - не удержался Виктор.
      - Начальник, - без энтузиазма проронил Сергей и добавил, - не один он там. Раньше в местном ЦК сидел... перестраховщик - сил нет.
      Небо стало бледнеть. Продираясь сквозь лабиринт стрелок, сбивчиво застучали колеса. По всей видимости, приближались к узловой станции. Скорее всего, к Брянску. За окном - сонная, зябкая предрассветная тишина. Поправляя на ходу громоздкую поклажу, серой тенью промелькнула немолодая простоволосая женщина с  заспанными детишками. Проводников не слышно. Не дожидаясь, пока поезд тронется, попутчики начали готовиться ко сну. Не успели улечься, как картинка за окном медленно поплыла назад, и, постепенно набирая скорость, вдогонку припустили станционные фонари. Сон все не шел. Сергей вновь заговорил, но голос звучал совсем глухо.
      - Теперь хоть квартира нормальная: три комнаты с балконом, потолки высокие – сталинские. До этого в однокомнатной «хрущобе» жили, на первом  этаже - насилу избавились. Само собой, в долгах. Хотя если так дальше пойдет, до конца года вернем, - невольно затронул он больную для Виктора тему.
      - Мне тоже надо что-то делать. У нас на пятерых трехкомнатная: у тестя с тещей живем. Раньше нужно было суетиться, когда цены были никакие. Правда, тогда и заработков не было.
      Поделившись соображениями по насущной житейской проблеме, решили немного поспать. Поезд по-прежнему уныло тянул свою лямку. Картинка за окном сменилась: пошли леса. В полудреме проскочили Сухиничи и Калугу.
      Поутру, с трудом оторвав голову от подушки, Виктор оглядел купе, но соседа не обнаружил. Впрочем, в углу по-прежнему болталась его ветровка. Переодевшись, нехотя свернул постель. Проводница принесла билеты и без колебаний сунула их Виктору. Свой он убрал в бумажник и мельком взглянул на второй. Билет был из соседнего вагона, на фамилию Крапивин.
      С полотенцем на шее и еще влажным лицом, близоруко щурясь, - очки в руке - перед ним предстал сосед. Виктор протянул билет. Попутчик заметно напрягся и поспешно отвел глаза. Пока он пытался справиться с очками, Виктор произнес как бы про себя:
      - Все в порядке...
      За окном проплывали девятиэтажки Очакова. Пора готовиться на выход. Бросив через плечо, что не хочет отстать от своих, сосед подхватил кейс и сумку и выскочил из купе. Мысленно пересчитав передачки и нащупав в боковом кармане шпаргалку, Виктор увидел, что поезд стоит на платформе. Вытащив вещи из-под лавки, заспешил к выходу.
      У самых дверей вагона сбились в стайку какие-то люди. На приличном удалении в толпе мелькнула знакомая ветровка. Один из спутников соседа, тот, что ночью бродил по вагону, на миг обернулся и, как бы силясь получше запомнить, впился глазами в Виктора. Но ему было не до того: передачки бы не перепутать. Среди встречавших выделялся плотный мужчина в милицейской форме. Зачем-то долго извинялся, мол, отпросился с дежурства. «Раздача слонов» прошла без осложнений. Облегченно вздохнув, Виктор бодро зашагал по опустевшей платформе к зданию вокзала. Сегодня еще ехать на дачу.
      Дома уже позавтракали. Теща только что вернулась из "Диеты". Жена хлопотала, укладывая сумки. Дочка возилась с любимым тигром. Тесть надраивал старые форменные ботинки. Взяв тайм-аут на полчаса, Виктор удалился  в ванную, затем, наскоро выпив кофе, объявил, что готов к отъезду. Нагрузившись поклажей, он спустился к машине.
      Отъезжая «на юга» - то бишь на Канары - приятель оставил Виктору по доверенности «шестерку». Грязно-серая с разводами, умеренно битая, да еще  сломанный багажник - кто позарится? Зато бегает шустро. Ничего другого и не нужно: автобусами с такой компанией на дачу не наездишься.
      Только добрались до места, теща кинулась к огурцам - целую неделю под пленкой томились. Тесть - за косу. Дел хватило на всех. Обед был поздний. Само собой, слегка разморило, а Виктор даже соснул часок. Вернувшись в строй, заменил пару стекол на веранде, принес воды из колодца. К ужину женщины сообразили пироги. Тесть достал из подвала прошлогоднюю наливку из своих ягод. Беспокойная ночь в поезде дала о себе знать, и Виктор отправился спать раньше обычного.
      Под утро во сне на фоне южных красот он гонялся за недавним соседом по ночному купе. Вид у того был курортный. В пляжных шлепанцах, он уверенно оторвался от «шестерки» Виктора, как вдруг из-за поворота показался мчащийся во весь опор устрашающего вида джип. За рулем горой возвышался здоровяк из партийных бонз с садистской ухмылкой через всю рожу. Вытаращив от ужаса глаза, бывший попутчик резко развернулся и, беспрестанно оглядываясь, понесся навстречу Виктору. Избежать столкновения на узкой прибрежной дороге было немыслимо. Попутчик заметался. В последний момент Виктор наугад крутанул руль вправо, и машины, чиркнув со страшным скрежетом друг о друга боками, каким-то чудом разминулись. Однако, вырвавшийся из зазора сноп искр вытолкнул попутчика вверх с такой силой, что тот свечой взмыл в небо и, зависнув на мгновение, пропал в вышине.
      Проснувшись, Виктор не вдруг сообразил, что с дачи никуда не уезжал, чему страшно обрадовался.
      На следующий день отправился в Шереметьево встречать Игоря. В Москву из домашних никто не торопился. Дочкин детсад закрылся на все лето, а жена считалась в отпуске. Она и без того часто сидела дома - трудностей в институте не убавлялось.
      До кольцевой добрался без помех, а дальше – гонки по пересеченной местности. Затея грандиозная, а пока - плетись в два ряда, то и дело ныряя в глубокие ямы. На объездах каждый норовит побольше срезать – только успевай увертываться. Наконец, Виктор пробился в левый ряд. Выигрыш невелик, но греет. За ним вывернул размером с дом громадный джип, весь в фонарях и мигалках, вроде новогодней елки. Видно, ребята торопились - иначе зачем сигналить чем ни попадя? Выбора у Виктора не было: сбоку вереницей фуры, и впереди все забито.
      Наконец, справа образовался прогал. Виктор - в него. Только зря: не уследил, как те, что висели на «хвосте», тоже туда рванули, а он опять им помеха. Ребята разнервничались: едва поравнявшись, стали теснить, у всех на виду с дороги спихивать. Глаза кровью налиты, кулаками трясут и непонятно что вопят.  На беду дорога начала расширяться, и они давай свой джип боком подставлять. Виктор крутил руль как скаженный. Такое выдавал – ралли «Париж-Дакар» отдыхает. Стали кричать, чтобы остановился. Он - ни в какую. Даже не подозревал в себе такой прыти – хоть в боевике его снимай. Слышит, сменили пластинку:
      - Отдашь деньги - отпустим.
      Виктор и не думал сдаваться, но понял, что долго не протянуть. Вспомнил, что скоро должен быть пост ГАИ: неказистый пост, вроде киоска «Мороженое». Только был бы там кто. За пыльными стеклами серо-голубой скворешни едва различимо забликовала кокарда. Виктор тормознул что было сил. Преследователи в азарте проскочили вперед. Пока они толпой вываливались из своего танка, он - в будку и в двух словах обрисовал ситуацию. Понят был не сразу. Пришлось повторить, но пожестче. Кажется, дошло: хозяин выбрался из-за стола и в развалку направился к преследователям. Присутствие человека при исполнении их не смутило. Чуть ли не с кулаками они набросились на Виктора, требуя сатисфакции: он-де их машину «приложил». Обещали при надобности достать хоть на Луне, в чем можно было не сомневаться. Инспектор – редкая находка для немого кино. Жаль, опоздал родиться. Виктор понял, что придется биться на два фронта. 
      - Покажи, где стукнул! – в запальчивости метнулся он к самому здоровому. От неожиданности тот попятился и - еще в угаре - свирепо резанул:
      - Глаза разуй! - свита смотрела на Виктора как на смертника.
      - Да не тяни, давай, показывай, - не отставал Виктор.
      - Вот, бампер видишь? – уже без напора произнес здоровяк.
      - Эту царапину что ли? - решил уточнить Виктор. - Тоже мне проблема, да и не царапина вовсе, а так, испачкались чем-то. А теперь пошли, - кивнул он на свою колымагу. - Посмотри, что это: здесь царапина, там царапина – как они портят внешний вид машины! Не ты ли постарался? Твоя-то покрепче. Да больше и некому. - Было заметно, что он несколько перегрузил мыслительный аппарат собеседника. Смягчившись, Виктор заглянул ему прямо в глаза и с участием спросил:
      - Такой классный бампер, неужто на помойку? Совсем ведь новый. Может, подкрасить, и все дела? - тут здоровый совсем смешался:
      - Да не водила я – хозяин. Ты вон с тем потолкуй.
      - Ой, ребята, да вы ж нарушаете, - наступал Виктор. - Вас и так пятеро, а еще девушка. И как я сразу не заметил! - С их стороны это был явный прокол, и спорить они не стали.
      Из нестройных рядов выдвинулся тощий малец и сразу - в бой:
      - Соображаешь, сколько за одну краску придется отдать? Полсотни баксов, не меньше. Без работы.
      - Не понял, - задумчиво произнес Виктор, - это за большую банку. Куда тебе столько? Хотя, постой, тогда и на мою долю хватит. Давай напополам. Могу подсказать, где подешевле. Сам только вчера узнал. Может, поменьше фасовку найдут.
      Видит Виктор, что хозяин супертачки загрустил, потом, как бы для порядку, тот беззлобно прогундел:
      - Деньги все равно отдашь.
      - А это как господин инспектор решит, - бойко откликнулся Виктор, не сбавляя оборотов. Оглянулись, а гаишника и след простыл. Смотрят: он внутри смену сдает и тоже капитану.
      - Нашего полку прибыло, - мелькнуло в голове у Виктора. Сейчас позову, - сказал он и прыгнул в будку. Не успел растолковать вновь прибывшему суть разборки, смотрит: за окном никого. Видно, скучно им показалось.
      - Без шуток, прошу занести эпизод в журнал, - сухо произнес Виктор.
      - И сколько они с Вас тянули? - неуместно подмигнув, спросил его защитник.- Говорите, до полсотни спустились? Спите спокойно, товарищ! Из-за такой мелочи никто на вас свое время тратить не станет. И потом номер их вы не записали, а как регистрировать?
      - Ну, не записал. А зачем, я и так помню, - твердо произнес Виктор. Оба посмотрели на него как на заезжего фокусника, что-то вроде Кастелло из его провинциального детства. Виктор продиктовал номер, а дежурный без труда вспомнил марку машины - побольше бы таких профессионалов.
      Отъехав от ГАИ, Виктор прикинул, что искать машину по номеру быстро надоест: доверенность приятель оформлял до переезда на другую квартиру. В телефонной книге же Виктор не значится - благо, живет у жены. Судьбу, однако, испытывать не стал: свернув с кольцевой на первом съезде, углубился в незнакомые новостройки. Пришлось изрядно покружить, пока не выбрался на нужную дорогу. Заехал по пути домой и, наскоро смывая под душем разгулявшиеся эмоции, постарался  оценить ситуацию. О нечаянной встрече семье - ни слова. Не стоит волновать понапрасну, тем более, что история, похоже, без продолжения.
      Пристроившись к колонне на средней полосе «ленинградки», Виктор вдруг отчетливо вспомнил бредовый сон, который таковым больше не казался. До самого аэропорта обошлось без «хвоста». Инцидент, кажется, исчерпан, и сон тут не при чем.
      С парковкой повезло: как раз отъезжал навороченный БМВ. На табло в вечно полутемном зале прилетов с трудом опознал женевский рейс: сплошные «ю-ю-ю» – компьютер барахлит. Прибытие по расписанию. Игорь появился среди первых - холостяцкий багаж, в усталых глазах легкая ирония. Поднялись наверх в залитый солнцем зал вылета. Хоть и не требуется, Игорь решил подтвердить обратный билет: в расписанной на месяцы вперед жизни старается избегать  ненужных сюрпризов. На выходе неожиданно столкнулись с Сергеем, соседом по ночному купе: в пестрой сорочке и со знакомой сумкой он, видимо, только подъехал в обществе двух «качков». Сразу узнав Виктора, он, слегка смутившись,  постарался не подать виду, что знакомы. Виктор, в свою очередь, поспешно погасил улыбку. Коротко стриженые «бойцы» быстро переглянулись. Разошлись кто куда.

                *  *  *

      - Больно ты общительный, Сергунька, - не поднимая глаз, процедил Антон Васильевич, как только Сергей нагнал их на платформе. - И чем он только тебя взял? Не сболтнул ли ты чего - вот вопрос. Короче, придется проверить. В общем, добавил работы. Пока езжай к своей тетке Вале в Измайлово и дожидайся звонка. Сам не звони, домой тоже. Что так смотришь? Небось, забыл тетку? Нехорошо. И что бы ты без меня делал?
      К этой поездке душа Сергея не лежала с самого начала. Жена приболела.  Хорошо, если только простуда. Накануне сын поскользнулся на лестнице, кисть - в гипсе. В довершение в суете забыли присесть на дорогу, что, по твердому убеждению матери, плохая примета. Теперь этот разговор с Антоном Васильевичем.
      - Зря он так суетится, - подытожил раздумья Сергей, нажимая на кнопку звонка, болтающегося на кривом шурупе сбоку обитой потрескавшимся дерматином двери. Тетка, сестра отца, была дома: с утра обернулась на рынок и устроила постирушки. Радости от встречи не скрывала, но для порядку попеняла, что не дал знать заранее. Остаток дня они провели на кухне: занимались готовкой, а потом за беспрерывной трапезой предавались воспоминаниям о милых мелочах из прежней жизни. В который уж раз смеялись над тем, как трехлетний Сергей тайком ободрал на теткиной даче грядку клубники. Своей дачи у них тогда еще не было, и это ни кем не тронутое сказочное богатство захватило его детское воображение. Взрослые, казалось, были к таким радостям непростительно равнодушны, чего он никак не мог взять в толк. Затаясь, он выжидал подходящий момент. И вот однажды в выходные на дачу заглянули теткины московские соседи. Было пасмурно, и все сидели в доме. В конце обеда Сереже удалось незаметно улизнуть. Дорвавшись до вожделенных грядок, он в сильном возбуждении рвал все ягоды подряд: крупные и мелкие, красные и чуть розоватые - почти зеленые, даже с листьями – только бы поскорей. За этим занятием и застали его, притаившегося между грядок, - пузом на влажной земле - с торчащими изо рта листьями. Долго отмывали, поили крепким чаем. К вечеру стало ясно, что его организму любая антисанитария нипочем, и, наперебой живописуя подробности поимки маленького злоумышленника, все дружно смеялись. Сережа едва сдерживался, чтобы не разреветься от обиды. Тут теткин муж дядя Вася кстати затянул свою любимую «Давно не бывал я в Донбассе», и все подхватили.
      Утром раздался настырный телефонный звонок. Через час в тихой боковой аллее парка Сокольники Сергей встречался с Вадимом, киевским водителем и по совместительству телохранителем Антона Васильевича. Говорил он уклончиво:
      - Надо осмотреться. Как говорится, береженого Бог бережет. А ты недельку отдохни. Завтра летишь чартером. Вот паспорт, с визой порядок. Там встретят. Можешь расслабиться, но смотри не шикуй, - он протянул кредитную карточку с синим рисунком по белому полю. Пряча ее в бумажник, Сергей, силясь получше рассмотреть, скосил глаза - очень похожа на фарфоровую «визу» «Гжельский экспресс», что недавно показал знакомый адвокат.
      - Хотя о чем это я: казино там нет, а в гольф ты не любитель. Только не забудь на обороте расписаться, - не замечая замешательства Сергея, энергично продолжал инструктаж Вадим, он же в миру просто Вадик.
      - Знакомств не заводи, и вообще на людях поменьше мелькай. Домой не звони, без тебя обойдется. В случае задержки выйдем на связь.
Поточнее передать указания начальства – всего-то и требовалось от  подтянутого, корректного, как будто свежеумытого водителя. Однако  снисходительно-покровительственный тон мог навести на мысль о его личной причастности к происходящему, а, значит, не такой уж незаметной роли в делах конторы. А ведь всегда казался таким приличным и простым. Порой даже слишком приличным и простоватым.
      - А чтоб не заскучал, шеф велел сделать прикидки по российскому портфелю. Завидую тебе, честное слово. Самый сезон, а время - сколько ни есть, все твое. Когда-нибудь отработаешь, а пока лови момент: не всем так везет, - совсем уж по-свойски хлопнув Сергея по плечу, Вадик как-то криво ухмыльнулся.
      После такого напутствия Сергей все невольно возвращался к ночному разговору в поезде, но никакого серьезного промаха за собой не признал. Разве что с билетом небольшая накладка вышла, но откуда начальству знать? У них там свои заморочки, и завтрашняя поездка вроде того - пустая перестраховка. О перелете не думал: и побольше концы делал.
      Узнав, что он утром уезжает, тетка как будто не сильно огорчилась, но в где-то в глубине ее сияющих наперекор годам ярко-синих глаз затаилась плохо скрываемая грусть. Она стала вдруг говорливей и, стараясь во всем ему угодить, беспрерывно пичкала всякими вкусностями и то и дело давала наставления по мелочам. Перед расставанием она достала из массивного полированного шкафа аккуратно сложенную накрахмаленную цветастую рубашку с коротким рукавом.
      - Совсем новая. С вечера постирала. Возьми, пригодится - немаркая - как раз в дорогу.
      Встреча в аэропорте застала Сергея врасплох, но вскоре он успокоился, припомнив, что его ночной попутчик собирался встречать друга и, кажется, именно в воскресенье. Крепышам из охраны лучше ничего не объяснять - себе дороже. Да вряд ли они что заметили.
      Формальности прошел без помех, и на удивление взлетели вовремя. В забитом до отказа салоне стоял веселый гомон отпускников. Для многих, как и для Сергея, Испания пока в новинку, отчего в головах бродили самые шальные мысли. Он оказался в плотном окружении семейства с тремя детьми. Рядом - отец и сын, по другую сторону прохода - мать с дочками. Сами того не замечая, они непрестанно перекрикивались через его голову. Видя радостное нетерпение на их лицах, Сергей пожалел, что едет один. «Размечтался, - одернул он себя, - не надо было болтать. Хорошо, если успели жену предупредить - иначе будет переживать, а накрутить себя она умеет». Да и как иначе: обычно он сразу звонил, лишь только добирался до места.
      Оставив в стороне ленивый прибой теплого моря, мягко приземлились на чистеньком провинциальном аэродроме. На границе и таможне никаких проволочек, вот только с адресом вышла заминка. Наугад указал отель "Гранада"– да и как здесь без него! Быстро выловив чемодан, он направился к выходу.
      В зале прилета его как бы случайно задели локтем. Обернувшись, он наткнулся на широкую улыбку седоватого мужчины невысокого роста.
      - Вы из Ленинграда? Очень рад, - произнес он с небольшим, возможно, польским акцентом и потянул на себя ремень дорожной сумки Сергея.
      - Я с московского, питерский прилетает вечером, - ответил Сергей по форме, но с холодком - вразрез с инструкцией Вадика, незнакомец вел себя чересчур непринужденно.
      - Полностью с Вами согласен, - подхватил он, как по-писаному, почти по слогам. Не думая принимать эти игры всерьез, Сергей понял, что перед ним тот самый человек. Без лишних слов они направились вместе к выходу. По сравнению с Москвой, большие часы над стеклянными дверьми отставали на два часа.
      На площади их ждал бледно-бежевый «сеат», франтоватый местный собрат потрепанной московской «шестерки». Из открытой двери пахнуло жаром. Тугая волна раскаленного воздуха едва не сбила с ног. Бросив вопросительный взгляд, водитель поспешно опустил стекла до отказа. В пути он то и дело посматривал на Сергея с ободряющей улыбкой, но заговаривать не спешил. Город остался в стороне, и дорога пошла полями.
      - Далеко еще? – не выдержал Сергей. Водитель лишь едва пожал плечами.
      - Едем куда? - не унимался Сергей.
      - До моря, - наконец, внес ясность кандидат в поляки. Сергей понял, что большего ему не добиться. Через полчаса остановились у ажурной калитки. За невысоким забором в глубине двора искрилась на ярком солнцем совсем игрушечная вилла. Под широким козырьком - зашторенные изнутри широкие стеклянные двери. Один уверенный поворот ключа - и они ступили в прохладный полумрак. Проверив выключатели и краны, водитель повертел вентиль газового баллона. Убедившись в исправности холодильника, напоследок протянул Сергею ключ с все той же ничего не значащей улыбкой:
      - Ну, до скорого, - сказал он и, слегка потупив взгляд, попросил  авиационный билет.
      Оставшись один, Сергей не спеша осмотрелся. Обставлено со вкусом, даже с любовью, и ни намека на чье-то недавнее присутствие. Помещения плавно перетекали одно в другое, отчего уютное жилище казалось более просторным. Если бы не висевшее в простенке овальное фото жгучей брюнетки в широкополой шляпе, временное пристанище Сергея могло сойти за провинциальную гостиницу  средней руки.
      Через открытую дверь пахнуло морем и свежей сосновой зеленью. По узорчатой плитке пола вприпрыжку гонял поджарый сверчок. Будто ему невдомек, что у него теперь есть компаньон.
      - Всяк сверчок знай свой шесток, - всплыло вдруг в памяти. - Вишь, как бестолково скачет, словно с перепугу. Еще посмотрим, ладно ли поет.
      В ванной аккуратной стопкой сложены махровые полотенца. Обнаружив в кране горячую воду, Сергей постарался растянуть удовольствие и долго стоял под душем. Смеркалось. Идти никуда не хотелось. Включив походный транзистор, попал на «Свободу». На русском. Прием подозрительно чистый. Покрутил еще - и опять бывший «вражий голос», потом еще по-украински, белорусски, и так далее на всех диапазонах частот-«нечистот».
      - Чего мельтешат? - подумал Сергей, - это в августовский путч без «Свободы» как в потемках, но с тех пор наши стали позубастее их.
В известиях сообщение из Москвы: опять «убрали» кого-то из деловых людей. Подумал, что для Киева - это большая экзотика. Южная ночь подкралась незаметно. Чтобы заглушить голод, заварил чай в пакетике. Хватило и глотка: мерзкий солоновато-горький вкус. С водой проблемы: юг есть юг. Лег спать на пустой желудок.
      Проснулся рано: пробиваясь без труда сквозь неплотную цветастую штору, в упор светил красноватый диск восходящего солнца. Оглядев непривычную обстановку, Сергей понял, что больше не уснет и пожалел, что пропустил трели сверчка. От голода мысли путались. Нужно куда-то идти и вообще  определиться с кормежкой. Готовить самому экономней, так что лучше завести хозяйство. С виду местная, кредитка, может, еще подведет, а наличных - не разгуляешься. Вот и шикуй. «Найти бы универсам,» - подумал Сергей.
      Еще не было восьми, когда, покинув место ночлега, он устремился навстречу новому дню. Было свежо и ветрено. У низенькой соседской ограды дремал «мерс» цвета морской волны с немецкими номерами. Вдалеке спросонья тявкнула шавка. На повороте в просвете между виллами виднелась бурлящая морская стихия. Вид почти крымский, как в «Артеке»: у берега из воды взметнулись две романтические скалы – готовая оперно-балетная декорация. «Похоже на Капри у Горького», - припомнил он шоколадно-коричневые снимки из дедова альбома. В стороне вдоль пляжа - многочисленное семейство гигантских скелетов неведомых прищельцев на ходулях – мачты мощнейших антенн: одни – грузные и нескладные, другие - их подруги – поджарые и фигуристые. Штук двадцать, не меньше. Вот где собака зарыта: и чистый прием всех «свобод» и помехи на прочих волнах. Что ни говори, соседство не из приятных. Дошагав до кругового перекрестка, Сергей, наконец, увидел, что искал, и прибавил шагу.
      Лишь только он приблизился, зазвенел звонок, и сгрудившийся в дверях народ стал понемногу всасываться в кондиционированную емкость супермакета. Внутри зябко. Первым делом отыскал минералку: прозрачные пластиковые канистры теснились на стеллажах в дальнем углу. Запасся молоком, хлебом, прочей снедью. Фрукты-овощи совсем квелые. Расщедрился на арбуз. Рыба да морское - из морозильника: набирай совком в прозрачный мешок. Вина все больше  незнакомые. Остановился на «Сангрии» - что-то наподобие домашней наливки, судя по киевской телерекламе. Сахар - в больших кульках. Взял на пробу оливкового масла с чесноком. В прежнем Союзе в таких пузырьках продавали уксусную эссенцию - напиток самоубийц. На этом все.
      Лихо отщелкав цены, молоденькая кассирша что-то пробормотала. Сергей робко протянул кредитку: не родной ли умелец ее штамповал?  Может, с умыслом подсунули: всего можно ожидать. Скользнув рассеянным взглядом, девушка придвинула к нему выскочивший из кассы счет и сунула ручку. Озираясь по сторонам с дурацкой ухмылкой, Сергей расписался с нервной решительностью. На последнем завитке запнулся, отчего подпись получилась не совсем его. Кассирша машинально протянула чек, и он, стараясь не глядеть в ее сторону, стал как попало рассовывать покупки по пластиковым сумкам. Поспешно ретировавшись, поймал себя на мысли, что с перепугу не рассмотрел марку кассового аппарата. Придется потерпеть до следующего раза.   
      Возвратившись с добычей, он изрядно помучился с замком. Такого подвоха не ожидал и поначалу запаниковал. Бросив сумки наземь, он собрался с духом и все же  справился. Новое жилище показалось почти родным. Рассовав припасы, Сергей принялся за завтрак. Мимоходом обнаружил, что не захватил соли и кое-чего по мелочи - подождет до завтра. После еды совсем разморило. Сдался без  малейшего сопротивления.
      Очнулся около полудня, чем был смущен – такого с ним давно не случалось. Ни мух, ни комаров - только белесые полупрозрачные паучки да муравьишки. Такие тщедушные,  беззащитные - даже неловко. Обдумывая планы на остаток дня, вдруг сообразил, что в его прикиде к морю лучше не приближаться. Слава Богу, что поутру как-то проскочил. Совсем успокоившись после первой попытки с кредиткой, Сергей двинул на поиски летней экипировки. За универсамом наобум углубился в лабиринт вкривь и вкось разбежавшихся по пригоркам улочек. В названиях бушевали ветры всех стран света: трамунтана, мистраль, левант – романтично и чем-то знакомо. В первой же лавочке - тьма купальных нарядов. Начало сезона, но с нормальными  размерами напряженка, не считая пляжный авангард, что на грани стриптиза. Пожилая сильно крашеная продавщица с бесстрастной улыбкой стоически наблюдала за его поисками и, скрепя сердце, предложила примерить. Успокоился на синих плавках - по-старому, типа «ласточка». У соседей наткнулся на дешевые матерчатые тапочки. Устроив смотр «бермудам», выбрал темно-бежевые с тьмой карманов и хлястиков. Перебрав с дюжину маек, остановился на белой и голубой с забавным дельфином по центру. С тем возвратился восвояси.
      Отрезал бирки с двуязычными надписями. Первый - испанский, в другом «икс» мелькает. Напрягшись, склонился к каталонскому. «Достать бы разговорник, а то по ярлыкам долго учиться. Хотя откуда ему быть, да и общаться не велено», - быстро покончил с невольными сомнениями Сергей. Переодевшись, он как бы  еще дальше отступил от своей прежней, будто вовсе не его жизни. Прогнав непрошеную мысль, он покидал пляжное в пакет и деловито заспешил вниз к берегу. Идти далековато, под сенью пиний. Чтобы срезать путь, свернул в молодой лесок и наткнулся на полуразрушенную с грубыми заплатами каменную башню. Впереди за поворотом под сумасшедше-знойным солнцем переливалась всеми оттенками бирюзы и сини бездонная водная стихия, а наперерез - ослепительные сахарно-белые песчаные холмы. Сразу после облезлой  будки – «голый» пляж, как в Паланге, но общий.  Вроде без принуждения. Из тех, где поневоле покажется, что загорать даже в  «фирме» не совсем прилично. Как говаривал основоположник, что естественно, то не безобразно. Хотя не мешает прежде в зеркало взглянуть.
      Набултыхавшись вволю, Сергей распластался на прихваченном в новом жилище полосатом махровом «импорте» и тотчас растворился в знойном мареве. Без темных очков глазам просто беда. Хоть пластырем залепи. От мгновенно выступившей соли кожу слегка пощипывало.
      Почему-то на память пришла липкая предмайская жара рокового чернобыльского года. По случаю открытия дачного сезона в те выходные всем семейством ударничали на шести сотках. Энтузиазма - хоть отбавляй, но к концу дня, скрываясь от ближних, все по очереди начали почесываться. Наутро исключений не было. Грешили на воду, но, вернувшись в Киев, стали обнаруживать на лице и других открытых местах белесые и красноватые пятна. Созвонившись, поняли, что и соседей напасть не миновала. Город был полон невероятных слухов, поговаривали даже о тотальной эвакуации. Через неделю, когда, наконец,  объявили об аварии, все объяснилось.
      Лишь вспомнил о своих, сердце защемило, и глаза застелила серая мгла.  Такого еще не случалось. В море не тянуло. Соскользнув с полотенца, Сергей стал кататься в раскаленном песке. Кажется, отпустило. Краем глаза уловил перемены в публике: пышнотелая дама на пригорке держала ноги шире плеч. Загорелый итальянистый ловелас с тараканьими усами на ярко-алой подстилке, уставившись на Сергея, определенно не справлялся с нервным тиком: его правое веко не знало покоя.
      Окунувшись в другой раз и наскоро вытершись, Сергей переоделся и,  пробиваясь сквозь тугое, вязкое месиво солнца, ветра и неба, в полной расслабленности и не разбирая дороги, чудом добрался до виллы. Сполоснулся и  почти машинально плеснул в стакан толстого стекла холодной «Сангрии». Отхлебнув глоток, понял, что до тещиного вина ей далеко. Отщипнув серого хлеба,  принялся за дорожно-пляжный роман и не заметил, как уснул.
      «День какой-то странный, - очнувшись, подумал он, - из-за  жары, наверное». Ужинать решил на людях. Для первого дня простительно – хлопот меньше, да и без соли немного наготовишь. Выбравшись с участка, поплелся к ресторану, что заметил днем, спускаясь к пляжу. По пути попался газетно-табачный киоск. Несмотря на поздний час, громко играла музыка, под ногами вертелись дети, наперебой скупавшие жевательную резинку и пестрые картинки вроде наших фантиков. Не задерживась на местных открытках, Сергей отметил, что газеты сплошь немецкие. В их соседстве голландский еженедельник смотрелся сиротой. И, разумеется, ничего русского. А дальше, как назло, сплошь телефоны-автоматы - да не позвонить.
      В ресторане - шумная компания немцев: крупные, довольные собой мужчины и женщины под неизменное пиво с видимым удовольствием расправлялись с остатками курортной пиццы. Напротив расположился щеголеватый господин в расцвете лет. Откуда-то сбоку выскочил с тяжелым  подносом молоденький официант с напомаженным чубчиком. Непринужденно улыбнувшись, он на ходу кивнул на пустующий пластиковый столик в углу. Не успел Сергей устроиться поудобней, как перед ним возникла пухлая кожаная папка с меню. Полистав, предпочел вкладыш на английском. По привычке искал что-нибудь мясное. С вином на одиноких посетителей не расчитано: все по пол-литра и больше. В конце концов, остановился на прозаической свинине с пивом.
      Пиво появилось тотчас в запотевшем пузатом бокале с готической надписью «Сан-Мигель» - все в новинку. В следующий заход, будто случайно,  пред ним опустилось блюдце с оливками. Перехватив вопросительный взгляд Сергея, официант заботливо придвинул массивную стеклянную пепельницу.
За столиком наискосок в ожидании кого-то породистая дамочка его лет  сосредоточенно тянула через соломинку разноцветный коктейль. «Почему бы не меня, может, я неплохая партия?» – усмехнулся про себя Сергей. Только и всего: несклонный к авантюрам, он и не думал забывать, что и в курортном прикиде пребывает на службе.
      Принесли еду, а незнакомка все сидела одна. Поглядывая на выход, она принялась уже за третью сигарету. Курящим дамам Сергей не симпатизировал, но по любым меркам опоздание затянулось. Впрочем, импортные сигареты тлеют быстрее и, возможно, у нее оставался шанс.
      Компанию ей составила крашеная блондинка в белом: шелковистая туника поверх легких брюк, блестящая лента в волосах, на руках кокетливо остриженный белый пудель. Стильный туалет венчали отливающие перламутром серьги из экзотических раковин. Женщины расцеловались в обе щеки. Признав незнакомку, собака вела себя смирно. Возникший будто из-под земли официант бросил на пса опасливый взгляд. Стоило ему удалиться, как Сергей  услышал быструю, смачную польскую речь.
      Польский он понимал, и, чтобы не выдать себя, старался не глядеть на  щебечущих подружек. Решительно расправившись со свининой, по привычке не слишком сытого детства он вычистил тарелку. От десерта отказался, но опрометчиво согласился на чай. Видимо, у здешних за чай сойдет и остывший мутный кипяток. Расплачивался наличными. О чаевых и не подумал. Собственно говоря, не за что. Когда он уже направлялся к выходу, болтливые польки, как будто только что заметив его, выразительно посмотрели вслед. Переглянувшись со значением, принялись за свое.
      По дороге домой попался притихший газетный киоск, а сразу за ним - магазинчик, который прежде проскочил. В витрине теснились гербы с щитами и шпагами под сенью корон.
      Наконец, добрался до своего жилья и вскоре был в постели. Засыпая, успел подумать, что сегодня детей отправили в летний лагерь под Белую Церковь. Вспомнил, как сникли они, узнав, что он не сможет их проводить. А еще подумал, что вокруг виллы не попалась ему на глаза ни единая душа. Однако, среди ночи  откуда-то сверху временами раздавались приглушенные голоса и беспорядочные стуки. Затем все стихло до утра.
      Поднялся рано. Обведя полусонным взглядом жилище, понял, что новизна  ушла, а дальше - рутина, а с ней тоскливый быт, вернее, борьба с ним. Позавтракал на скорую руку и, быстро собравшись, отправился в путь. Еще вчера приметил, что по другую сторону от зловещих мачт в море вдается скалистый мыс, а на нем -  утопающие в пышной зелени белые домики. Не исключено, что дальше -   уютная бухта. Немного попетляв, выбрался на нужную дорогу. На автобусной остановке - свежее расписание на июль и август, про июнь забыли. За уходящим ввысь извилистым виражом с обеих сторон пошли невысокие ограды. В тени субтропической зелени мелькали нарядные домики. В сторону моря отделился уютный проулок. На перекрестке указатель: «Дорога королей». Угловой дом с зубчатой башней – просто «Ласточкино гнездо», но раза в три пониже.
      Жара усиливалась. Сергей стянул с себя футболку и набросил ее на плечи. Бесшумно подкравшись, его обогнал кабриолет. Довольная парочка, переглянувшись, чему-то засмеялась. Поддав газу, машина с диким ревом  скрылась в звенящем знойном мареве. Дальше на заборе блеснула табличка с вычурной вязью: вилла «Мюллер». «Не тот ли самый, из «Семнадцати мгновений»?– с трудом пробилась сквозь жару мысль, - впрочем, почему бы нет? Если жив, ему только в таком захолустье и отсиживаться - не спился бы от тоски».
      С полчаса тащился вдоль притихших фазенд, пока за поворотом не блеснуло море с кусочком пляжа. В стороне за массивным забором старое кладбище: солнце печет, бабочки порхают, муравьишки снуют - совсем не страшно. Вспомнились похороны бабки Ганны посреди бесснежной зимы. Сиротливый деревенский погост на студеном ветру и он, закутанный по самый нос в пуховый платок, в валенках с глубокими калошами, ни на шаг не отстающий от почерневшей в одночасье с горя матери. Батюшка сказался хворым - да и то сказать, не меньше двадцати километров в один конец. Последнее слово сказал дядя Паша, сосед и бывший фронтовик. Мороз был страшный - едва сумели выкопать могилу. Шапки сняли в последний момент. Цепляясь за рваные края заледенелой ямы, гроб грохнулся на неровное дно. Мамин брат дядя Петя с трудом наскреб горсть мерзлой земли и бросил ее на крышку гроба. За ним по щепотке добавили другие. Мужики как могли принялись орудовать лопатами и ломами, а Сергей все стоял у свежей могилы и думал о том, как же холодно там бабке Ганне. «Плохо умирать зимой», - подумалось ему. Тем временем сидевшие на деревьях вороны спустились на землю и, непрестанно ссорясь между собой, все ближе подбирались к нему. Неизвестно как оказавшийся рядом дядя Петя сгреб его в охапку и, дотащив до кладбищенских ворот, засунул в кабину грузовика. На следующее утро Сергей чувствовал себя каким-то ватным и совсем другим. Мать сказала, что во сне он звал бабку Ганну и обещал всегда ее слушаться.
      «Зимой, верно, и здесь не мед: сплошная мгла и сырость», - передернуло Сергея.      
      Солнечные блики купались в ленивой, почти недвижной воде тихой  бухточки. Народ на пляже больше семейный, но были и одиночки вроде него.  Усатый папаша в возрасте учил дочку плавать. Поодаль, лежа на спине, дрейфовала группа энтузиастов. Сергей осторожно вошел в воду и потихоньку поплыл. Мелкая рыбешка шарахнулась в сторону, по дну с независимым видом ползали бледные рачки, был виден каждый камешек. Болтаться в теплой воде  быстро надоело, и Сергей разлегся на песке пожариться на солнце. Напоследок, сполоснувшись, переоделся и решил перекусить. Заведения общепита выстроились вдоль приморской дороги. Выбрал одно в просторной беседке. Пробегавший мимо официант метнул меню. Долго не раздумывая, Сергей заказал жареные сардины и от скуки стал разглядывать окружающих. Неподалеку сидели знакомые польки. Та, что в белом, его узнала и что-то шепнула соседке.            
      - Пан знает по-польски? – заинтересовалась другая, в розовом.
      - Немного.   
      - Русский?
      - Точно, но с Украины.
      - Я зимой во Львове была у кузины.
      - И как?
      - Политики много. У нас тоже так было. Вы давно здесь?
      - Уже третий день.
      - Надолго?
      - Надеюсь, нет, - вырвалось у Сергея. Дамы невольно переглянулись.
      - Мы здесь второй месяц. Подрабатывали по возможности – иначе не протянуть. Время пролетело незаметно, домой пора. Вы здесь один? - покосилась она на обручальное кольцо Сергея.
      - Да вроде.
      - Может, заглянете вечером – мы даем прощальный бал, правда, Кася? - она озорно подмигнула «розовой» подруге, и та охотно закивала головой.
      - Я, знаете ли, занят… вечером, - неуверенно промямлил Сергей, вспомнив инструкции.
      - Может, не поздно поменять? – понизив голос, испытующе поглядела она.
      - Нет-нет, серьезно, - забыв поблагодарить, поспешно отказался Сергей.
      - Жаль, - переключившись на что-то свое, сказала она и, глядя в пол,  добавила - не будем Вам мешать.
      С того момента Сергей перестал для них существовать. Кое-как справившись с сардинами, он допил пиво и, неуверенно кивнув на прощанье, поспешно удалился. Решил освежиться на дорогу. Входя в воду, заметил, что горизонт затягивает тучами. Подул ветер. Не сильный, но тягучий. Обратно добирался тем же путем. Движение оживилось, особенно в его сторону. Не удостоив взглядом, на арендованном «форде» пронеслись с ветерком гордые полячки. Бросилось в глаза едва уловимое сходство породистой пани с женой. Скорее из-за светлых волос, а не в части гонора.
      На вилле «Мюллер» благообразный, с аккуратным пробором седой мужчина,  легко управляясь с яркими пластиковыми граблями, старательно сгребал в кучу сосновые шишки. Настоящему Мюллеру он годился в сыновья.
      В первой же лавочке Сергей докупил недостающих в хозяйстве мелочей. Взял и бутылку сухого красного. Вокруг дома - ни души. Внутри – вожделенная прохлада. Долго плескался, тщетно пытаясь смыть соль странной здешней водой.  Под козырьком на входе развесил плавки и полотенце и от нечего делать прилег на диван. Включил приемник: все русские «голоса» - на месте. В новостях ничего нового. В прогнозе погоды - страсти насчет близкого похолодания, какого не видали сорок лет. Вздремнул часок-другой, затем стал думать, чем поужинать. Фантазии хватило на яичницу. Правда, не пустую, холостяцкую, а слоеную. Для такой все сгодится. Сергея выручала интуиция: едва взглянув на продукт, он знал наперед, когда и в каком виде его нужно класть и, что бы ни добавлял, выходило отменно вкусно. В сытности тоже можно не сомневаться. И в курортном бытии Сергею удалось кое-что наскрести для очередного чародейства. Началось со сбоя: одно яйцо  скатилось со стола и грохнулось о грубую плитку пола.
      Ночь пришла тихая, душная. Сверху доходили невнятные звуки, но вскоре все успокоилось. Не успел вздремнуть - издалека донесся звон разбитого стекла, надсадно залаяла собака. Сон был тревожным - должно быть, перегрелся на солнце.
      Утро выдалось хмурым и скучным. Заморосил мелкий дождик - не до моря. Покончив с завтраком, Сергей засел было за письма - как в непогоду в пионерлагере - но вовремя одумался: все равно не пошлешь. Радио развлекло ненадолго. Не зная, чем заняться, ударился в воспоминания. Там было все:  общеобразовательная средняя политехническая школа с трудовым обучением, родительская «хата» в пятиэтажке в центре Павлограда, переполненное  студенческое общежитие в Киеве – типичное коммунально-коммунистического бытие. Но ярче всего – та суббота в роддоме и через заляпанное белой краской стекло бледное, слегка осунувшееся и повзрослевшее, но счастливое лицо жены с дочкой на руках. Мордочка с кулачок, а уже характер. Цветы не пропустили, только апельсины. Вспомнил, как намывал к их приезду горбатые крашеные полы, надраивал до блеска кастрюли и даже оттер добела ванну. Потом гонял по всему району и натащил в дом еды.  В общем, еле все успел.
      Поймал себя на мысли, что, может, впервые предоставлен самому себе. Никуда не надо бежать, не о ком заботиться. Одиночество и покой - как их порой недоставало! Потому было не до любимых занятий, и теперь трудно сообразить, остались ли они. При такой жизни как-то само собой приучился отключаться от постороннего шума, по надобности умел уединяться среди любой суеты. И чем меньше подходила обстановка, тем легче отметал все постороннее, с завидным упорством отстаивая свою маленькую свободу. Доходило до курьезов: бывало не мог сосредоточиться в тиши читального зала, находя ее нарочитой. Там никто не мешал, и именно это его раздражало.
      Будучи по натуре весьма независимым, Сергей, однако, то и дело навешивал на себя случайные обязанности, с головой уходил в чужие проблемы, будто боялся принадлежать себе, остаться наедине со своими мыслями и, наконец, оказаться самим собой. Не считая редких дружеских пирушек да короткого ночного  сна, из-за  беспрерывных дел ему не удавалось по-настоящему расслабиться. Когда-то он счел бы свое отшельничество за благо, но  сейчас оно стало быстро приедаться, если не тяготить. К тому же истинные причины вынужденного дарового безделья уже не казались ему такими безобидными, как поначалу.
      Собственно говоря, втравил Сергея в этот далекий от науки бизнес дядя  жены, который, хоть с неба звезд и не хватал, дослужился до киевского Совмина. Жили молодые на копейки: наука и в «оборонке» обнищала до крайности. Закрывались целые отделы. Зимой после четырех на работе не задерживались: электричество экономили. Хотя при еле живых батареях и при свете дольше не высидеть. А в конце коридора, где их сектор, уже в три часа хоть глаз выколи: лампочки перегорели и взять негде. Пришлось принести последнюю из домашних запасов. Последний, кто уходил, выкручивал ее и прятал в шкаф, чтобы кто из чужих не поживился. С продуктами тоже происходили странные вещи: все только с базара, значит, куда дороже. А новые деньги с виду похуже фантиков, а если задерживались в кармане, истирались за пару дней. Вот теща и попросила брата замолвить словечко за зятя.
      Встретились на квартире в увешанном мраморными досками доме на углу Житомирской. Сергей бывал здесь и раньше и без труда убедился, что кризис хозяевам нипочем. Кроме дяди и его видной жены, там был их старый друг Антон Иванович - тот из поезда. Он искал математика. Фирма скромная, но набирает обороты. В руководстве народ солидный - крепкие хозяйственники. Благодаря дядиной рекомендации, проверка долго не затянется. Для начала зарплату положат больше институтской раз в пять, но примут с испытательным сроком. Конечно, с подпиской о неразглашении служебной тайны - в коммерции без этого никак. Возможны командировки, зарубежные тоже, но не сразу. Выпили горилки за успех дела, закусывали нежнейшей телячьей «шинкой». Вскоре, засобиравшись, улыбчивый Антон Иванович отпустил Сергею на раздумье три дня.
      - Ну, что думаешь? - поинтересовался дядя, лишь только захлопнулась за гостем дверь. - Сдается, дело стоящее. Недаром Антон в нашем ЦК столько высидел. У него этот «ролекс» еще когда был. Уходить тебе все равно придется - чем детей кормить? В общем, между собой посоветуйтесь, да сильно не тяните. Хотя чего тут думать? Без связей самое большее пересядешь в обменный пункт в уличной будке. Там тоже математики нужны. Правда, и похуже сгодятся, чтоб платить поменьше. Дядина жена, дипломатично оставившая их в начале разговора, с уходом Антона Ивановича вернулась в просторную столовую. Подвинула поближе к Сергею миску с маслятами, подложила тонко нарезанного сала с чесноком, огурчики-помидорчики. Когда она вносила блюдо с румяной кулебякой, Сергей был уже на ногах. Хозяйка заметно огорчилась, но ему не терпелось попасть домой. Завернули с собой. Поблагодарив, Сергей быстро попрощался.
      В дороге перебирал в памяти разные случаи. Сослуживцы дружно уходили в торговлю: кто - в «челноки», кто - в «точки». Были и другие: один возит важного босса на «мерсе», двое - в охранниках, есть массажистка «ночной антрепризы» и крупье из казино. Короче, прежней профессии как ни бывало, но никто не жалуется. Ему же, напротив, что-то привычное светит, и фирма вроде солидная. А все ли чисто, не стоит вникать: сиди себе считай. На том и остановился, входя в холодный подъезд. Дети спали, и номер с кулебякой отложили до завтра. Скороговоркой передал встречу у дяди. Жена изучающе посмотрела и, вздохнув, спросила:
      - Вижу: решил.
      - Ты что, против? С детьми посидишь, приоденешься, - нетвердым голосом защищался еще до конца ничего не решивший Сергей.
      - Конечно, от института ждать нечего. Только стоит ли рвать без оглядки, может, еще поискать?
      - В наше время такими возможностями не разбрасываются. Дядя твой зря что ли старался?
      - Кто знает, что это за бизнес? Слово такое удобное нашли. А где столько денег взяли? Наверняка не свои. Подальше бы от этого держаться.
      - У нас про честный бизнес лучше забыть. Все одним миром мазаны. Хочешь выжить - занимайся своим делом, а в чужие дела не лезь. Проще не бывает.
      - Про Светкиного мужа забыл? Вроде фирма престижная, а уже три раза  взрывали. Вот и его зацепило. Слава Богу, легко отделался.
      - Давай не будем. Завтра поговорим. От судьбы не уйдешь.
      - Кто бы знал, где эта судьба? Зачем зря испытывать?
      Ночь выдалась беспокойной. Жена во сне часто вздыхала и, вздрагивая, в полусне все  искала рукой Сергея. Сам он уснул далеко за полночь. Под утро дочка громко говорила во сне. Пришлось поднять и умыть ребенка. Насилу успокоили.
      - Тебе, Сережа, конечно, видней, но хоть бы ради детей поберегся, - утром сказала жена. Помолчав, продолжила: может, к Людмиле сходить? Хоть без патента, но кое-что может: Берлинскую стенку на год вперед обрушила.
Вечером выложила людмилино пророчество: был ей странный сон, цветной: сырое мясо, красное-красное - не к добру. Еще Людмила крутила какую-то рамку и будто сошлось.
      - Если ты из-за меня, я потерплю. Справляемся ведь. Поискал бы еще, - вкрадчиво прошептала на ухо жена и затихла в ожидании.
      - Полно тебе, - отозвался сквозь сладкую дрему Сергей и, притянув ее к себе, тут же уснул. Через две недели он приступил к новой работе.
      После обеда дождь прекратился, и Сергей решил немного размяться, а заодно вынести мусор. Направившись к контейнерам, увидел перед одной из вилл белый полицейский «опель». Дом по виду нежилой. У калитки двое стражей порядка с хмурыми лицами о чем-то расспрашивали пожилую простоволосую женщину с вислоухой дворнягой на поводке, возможно, соседку. Дальше попался  сухонький старичок с горящими глазами. Еще издалека, энергично жестикулируя, он пытался что-то объяснить Сергею. Такую с подскоком немецкую речь Сергей слышал впервые. Насколько можно было разобрать, ночью на виллу наведались незваные гости. Видели троих: одного местного, а с ним араба и русского. При этом старик испытующе посмотрел на Сергея. Под его пристальным взглядом Сергей съежился, но быстро нашелся и отреагировал весьма прочувствованно, больше мимикой и жестами.
      - Что говорить, - безнадежно махнул рукой старик, - на краю света живем. Оставаясь при особом мнении, Сергей вежливо поддакнул - взаимопонимание было налицо. Решив, что самое время отступать, он постарался поучтивее свернуть разговор. Собеседник был все же раздосадован и какое-то время смотрел ему вслед.
      До конца дня Сергей из своего убежища не высовывался. Временами по стеклам уныло барабанил дождь. Стемнело раньше прежнего. В доме было сыро и душно. Он приоткрыл окно в спальне, но быстро озяб, и его пришлось закрыть. В предрассветных сумерках в томном полусне показалось ему, что кто-то присел на край постели. С трудом приподняв непослушные веки, смутно различил мягко очерченный силуэт. Сидевшая в профиль женщина в пышном платье напомнила тетку Валю, только помоложе, в широкополой белой шляпе, как на старом снимке на стенке, с лентой в полоску и гроздью ягод. Досматривая сон, Сергей увидел, как дама, погрозивши пальцем, таинственно улыбнулась и растворилась в рассеивающемся полумраке. В уголке рта - листик клубники.
      На другой день небо очистилось, но было свежо. С моря дул резкий ветер. Добравшись до пляжа, Сергей обнаружил, что волной унесло много песка, и невзрачная будка оказалась на краю воды. На мачте спасателей трещал на ветру красный штормовой флажок. Охотников до купания не видно, но мелькают  любители подышать морским воздухом. Понаслаждавшись променадом, Сергей углубился в поселок. Купил местный путеводитель и, вернувшись к себе, стал изучать. Продвигалось туговато. По карте нашел неподалеку настоящий замок и подумал, что неплохо бы посетить. С час пешком, не больше. Он уже где-то видел это название, кажется на афише местного праздника. Вспомнил про детей в лагере и даже позавидовал им, что обходятся без горнов и барабанов. Непонятно только, как насчет утренних и вечерних линеек. Удовольствие, конечно, сомнительное, но ведь кто сбеги, без линейки до самого отбоя не хватятся. Ходоков во все времена хватало. Разве что лагеря стали лучше.
      С трудом наскреб на обед. Кстати вспомнил про арбуз. Едва прикоснулся ножом, как арбуз со страшным треском лопнул поперек. Кроваво-алый, семечек чуть и сладкий, но херсонским уступал. Наевшись до отвала, Сергей прилег вдремнуть. Очнувшись, повалялся немного и внезапно со всей остротой осознал, как надоела ему эта непрошеная свобода. Да и свобода ли это, когда, в сущности, выбора нет? Чтоб немного отвлечься, попробовал прикинуть, как лучше продвинуть бизнес в бывших братских странах. Данных негусто, особенно по валютам, но прогноз обнадеживал. Впрочем, этим сыт не будешь: ужинать опять придется на людях.
      Чуть стемнело - отправился в местный общепит. На открытой площадке  летнего ресторана звучала зажигательная мексиканская мелодия. Публика только собиралась. Над плетеной оградой нависал белый махровый олеандр. Пожилая чета по соседству пересыпала энергичную испанскую речь знакомыми словечками. «Вечером деньги - утром стулья», - игриво хохотнув, вдруг довольно внятно по-русски произнесла дама и оглянулась вокруг. Сергей едва успел спрятать глаза. Ее спутник хмыкнул одобрительно. Перед Сергеем возникло большущее блюдо, а в вечерней прохладе зазвучала вечно томящая «Беса мэ мучо». Заведение заполнилось до отказа, ужинали семьями. Несмотря на поздний час, многие с детьми, совсем малышами. Сергей вспомнил о своих птенцах.
      В ночных известиях по радио сказали, что в Москве опять рванули банк. А еще, что на следующей неделе пустят рейс на Киев.

                *  *  *

      Встреча в аэропорте была для Виктора полной неожиданностью. Насколько он помнил, ночной попутчик ни о какой скорой поездке не упоминал. Может, для конспирации: что ни говори, компаньоны у него определенного сорта.
Стоит Игорю появиться в Москве, все, кто с ним сталкивается, вольно или невольно подчиняются его до мелочей расписанной программе и, как ни странно, не без удовольствия. Вот и сейчас как бы между прочим он вспомнил, что по пути надо скинуть срочную  передачку. Дом оказался крутым: путь во двор преграждал шлагбаум, вокруг здания забор с чугунной решеткой хорошей работы. Игорь назвал хозяина. Недоверчиво косясь на затрапезную «шестерку» Виктора, охрана принялась кому-то названивать и долго что-то выясняла. Пообещав вернуть, отобрали документы и разрешили заехать.
      - Дефицитное лекарство да справку передали, - пояснил Игорь, вернувшись,  и усмехнулся - только об этом цирке забыли предупредить - в другой раз могу и  отказать.
      Поехали к Игорю. Пока разговаривали, он распаковывался. Пошли звонки насчет передачек: письма, деньги. Кто-то грозился явиться немедля. Виктор засобирался. Договорились созвониться и посидеть где-нибудь. Дома был  засветло.
      Понедельник - день тяжелый. С утра подкинули простое с виду задание: проверить одну процветающую фирму. Поднаторев в аудиторстве, Виктор был готов ко всему. Попал он в этот бизнес чисто случайно: летел из командировки с тремя бойкими дамочками из аудиторской конторы. Еще на взлете они развели агитацию. Дело серьезное, перспективное, и платят прилично. Одна беда: с кадрами туговато, особенно по части мужчин. Узнав, что он химик да из Академии, сказали, что карьера ему обеспечена. Почти убедили, что в институте зря время теряет. Перед посадкой насовали «визиток». Виктор обещал подумать.
      Непонятно, откуда взялось, но в коммерческих кругах бытовало  заблуждение, что учат на химфаке если не бухучету, то близко к тому – так сказать, в интересах  производства. Наверное, из-за того, что с математикой у химиков все в порядке. Чем их только не пичкают: матанализом, кучей иных математик, вплоть до статистики. Без воображения и хорошей памяти в химии далеко не пойдешь, но это от Бога. Не стоит забывать и о борьбе с информационным голодом. Скрытая же в самом нехитром опыте опасность  поневоле мобилизует и дисциплинирует. Виктор знал это как никто другой: в девятом классе он вышел на республиканский тур химической олимпиады, и ему разрешили «сливать» химикаты в школьной лаборантской хоть до ночи. Войдя в азарт, он не рассчитал концентрацию, и от взрыва сотряслось все вокруг. «Колдовавшая» в кабинете химии всеми обожаемая Галина Александровна осторожно постучала в дверь и, чуть приоткрыв ее, деликатно поинтересовалась:
      - Витя, что-то случилось?
      - Нет-нет, все в порядке, - едва выдавил из себя Виктор. Он наспех замотал носовым платком кровоточащий локоть, и, пряча его в пластиковую на молнии папку, ринулся через класс в коридор. Как добрался до поликлиники, не помнит. Он уже стал терять сознание, когда в вестибюле его подхватили сердобольные старушки и доставили к хирургу. Когда очнулся, услышал:
      - Ваше счастье, юноша, что в глаза не попало. - Осколков было не счесть: вытаскивали из щек, из подбородка, еще пара застряла во лбу. Последний вышел  из сустава большого пальца месяца через три.
      - Быть ему химиком, - покончив с последними сомнениями, вздохнула школа с облегчением.
      На химфаке приключений тоже хватало: то плюхнуло бромом в глаз, то пошел красно-белесыми пятнами. Оказалось, что от полученного вещества. Хотя и кожно-нарывного действия, до боевого средства оно не дотягивало. В общем, в выживаемости химиков можно было не сомневаться.
      Просто по жизни, а особенно из-за бюджетных неурядиц, подкосивших науку, немало сокурсников Виктора сменило профессию. Кем они только ни становились:  от поэтов – есть и весьма известные - до переводчиков, журналистов и даже помощников депутатов Государственной Думы. В большинстве же своем плодились финансисты, экономисты, бухгалтеры. Один подался в похоронный бизнес - говорят, крайне прибыльный в новые времена.
      Еще задолго до путча признаки кризиса множились с каждым днем, но такого страшного обвала никто не ожидал. Как и всюду, в химии он случился как-то вдруг и сам по себе, и многие растерялись. Но не все: с полной победой демократии поползли упорные слухи про красную ртуть. Это прежде ее не то что увидеть, говорить о засекреченной субстанции позволялось только в узком кругу особо проверенных лиц. Разумеется, за закрытыми дверями и полушепотом. Потом  о массовой контрабанде красной ртути писали наперебой все газеты. Однажды какой-то не в меру любознательный приятный баритон, дозвонившись до лаборатории, попал на Виктора. Сказал, что ему предложили крупную партию по сходной цене, но он не знает, что с ней делать. Не удовлетворившись общими сведениями, спросил насчет токсичности и огнеопасности магического вещества. Не пожелав висеть на телефоне, пока Виктор будет рыться в бумагах, он попросил перезвонить и оставил свой номер. Код страны был швейцарский.
      Шла бы речь о другом, кто бы возражал: по старой традиции, институт все еще давал справки бесплатно всем без разбора, даже частникам. Можно сказать,  непростительный альтруизм, однако польза для общества немалая, взять хотя бы предупреждение отравлений. Но кто эту пользу считает! Впрочем, получалась бесплатная реклама, что дорогого стоит, и звонки не прекращались. Появились  постоянные заказчики, предлагавшие приличные деньги.
      Что ни говори, в прежние времена в такой деликатной ситуации никто бы своего телефона не назвал, а определителей тогда не было. С разрешения заинтригованного завлаба, Виктор попытался связаться с непривычным номером, не сразу сообразив, что это новомодный спутниковый телефон. Наверняка уже приняв на грудь, абонент путал слова и в ситуацию врубился не сразу.     Возможно, сообразив,  что сильно рисковал, отключился на полуслове.
      Потом пошла свистопляска с редкими и редчайшими элементами. Это у них все в диковинку, а в России - всего навалом: один даже назвали в ее честь, по-латыни, разумеется. В институте на самых что ни есть «редкостях» «наварили» тьму диссертаций. Вмешался мировой рынок, и тут кто-то смекнул: золотая жила. Впрочем, по цене золоту с ними не тягаться. Заказчик, понятно, специфический.
      Как-то раз завлаб попросил Виктора взять со склада банку какой-то экзотики  и передать на заднем дворе института «партнеру по хоздоговору». Начальник и сам бы сходил, да страшно занят, а партнеру завтра уезжать. Поддерживая под руку материально ответственную бабульку, Виктор долго блуждал с ней по упрятанному в потемках подземелья мрачному складу. До нужной полки добрались наощупь. Виктор опаздывал, и они условились, что он зайдет к ней расписаться за реактив как-нибудь потом.
      Выбрался из вонючего подвала при неверном свете первой звезды. С трудом перевел дух, и пар повалил из ноздрей. Зима выдалась бодрящей, но бесснежной. По студенческой привычке выскочил в чем был: в старом, местами прожженном темно-синем халате. Баночка маленькая, а халат на два размера больше – вот и не заметно. Не успел осмотреться - навстречу по заиндевевшему асфальту, пронзая недобрым взором из-под кустистых бровей, двинулся каменнолицый горбоносый мужчина. Не отставая от него ни на полшага - мрачноватого вида группа поддержки. Заслышав шорох, Виктор инстинктивно стрельнул взглядом в дальний угол двора и понял, что им могут помешать. Набычившись, там стали в стойку смуглые парни с восточным разрезом глаз. С трудом выдавил:
      - Валерий Далилович просил передать, что поставка задерживается. Очень сожалеет… свяжется, как только… - Пока твердокаменный ориентировался, в другом углу презрительно хмыкнули и слегка расслабились. Уловив, что другого  момента для отступления не предвидится, Виктор, не прощаясь, в два прыжка  влетел под навес ведущей в подвал лестницы.
      - Извините, Валерий Далилович, в такой толчее да в темноте мог ошибиться, так что вот ваша баночка. Извините, если что не так. - Немало не смутившись, шеф прояснил ситуацию:
      - Я так на тебя надеялся. В обиде бы не оставил.
      На следующее утро Виктор уже названивал общительным попутчицам.
Аудиторство входило в моду. Его уже ставили повыше ревизорского дела. Прочем, Виктор вполне допускал, что модное название - всего лишь прикрытие. Для рекламы. Давным-давно, по случаю, мать Виктора пробовала себя в качестве ревизора - подработки ради. За приличные деньги попросили проверить местную фабрику музыкальных инструментов и культинвентаря. Так себе фабричка, но ревизий не было давно. Работа занудная, утомительная и ужасно пыльная. Мать сразу поняла, что с документами обращались слишком вольно. «Грязно работают», - с неодобрением говорила она в таких случаях. Целый месяц просиживала  допоздна на второй работе и не раз пожалела, что связалась. Все оказалось хуже, чем она предполагала: вскрылась крупная недостача. Что тут началось! Сперва какие-то нахальные типы пытались договориться c ней «по-свойски». Потом одна визгливая баба прорывалась к ним в квартиру, умоляя выслушать ее, может, в последний раз в жизни. Вопила через дверь насчет ребенка, больного сердца. В конце концов, понеслись проклятия - все, как положено. Когда пошли угрозы, и нешуточные, пришлось заявить в милицию. О суде лучше не вспоминать. Короче, на такую «халтуру» мать больше не отваживалась.
      Что в химии без математики никуда, Виктор понял быстро. Без проблем: взял приз в математической олимпиаде - фотоаппарат «Смена». Лучше об этом не вспоминать: аппарат оказался б. у. и не работал. Узнав об этом, математичка не стерпела и дошла до городских властей. Судя по всему, приз кто-то подменил. В конце концов, все утряслось, но было о чем задуматься. 
Неплохо считая в уме, Виктор всегда навскидку точно называл сумму, чем до глубины души поражал хватких продавщиц. В редких случаях, когда они передавали сдачу, к их вящему изумлению он тут же возвращал. Что аудиторской карьере это не помешает, он нисколько не сомневался. Вот и решил попробовать.
      На новой работе без разговоров отправили на трехмесячные курсы. Довольно любопытно, еще и полезные знакомства завел. Потом натаскивали в английском. Вскоре по профилю послали на проверку в провонявший большой химией соцгородок, детище первых пятилеток. Завод отдали в управление  частным лицам, отчего он окончательно развалился. Народ роптал, начальство жирело, казна несла большие убытки. Приехал и понял, что влип.
      «На кой черт сдалась им эта проверка?» - недовольно подумал Виктор, карабкаясь по заплеванной лестнице на пятый этаж общежития, где размещалась заводская гостиница - хрущевская двухкомнатная квартира. К счастью, он оказался единственным постояльцем. Скучать долго не пришлось: не успел расположиться, как явился коммерческий директор – умасленный колобок с бегающими глазками. Сходу объявив себя юбиляром, он пригласил Виктора на скромный товарищеский ужин, который затевался в заводской столовой. Добавил, что к шести за ним зайдут и, не дав ни секунды на размышление, исчез. От предстоящего сборища Виктор ничего хорошего не ожидал, но решил покориться обстоятельствам. В назначенное время в дверях появилась ярко накрашенная длинноволосая девица. Помощница по связям с общественностью, томная Люся предстала пред ним в плотно облегающем ее незаурядные формы платье из бледного с блестками сирийского трикотажа. «Никакая химия их не берет», – усмехнулся про себя Виктор.
      Во дворе на веревках болталось сплошь в рыжих подтеках белье. Перехватив его взгляд, спутница кивнула в сторону вознесшейся к небу кирпичной трубы, из которой валил разноцветный дым.
      - Ветер неожиданно переменился, вот и не досмотрели, - пояснила Люся.
      До столовой рукой подать, если бы не переполненные черной жижей с масляными разводами лужи на каждом шагу. Девица на длинных шпильках продвигалась с трудом - хоть на руки бери.
      За заваленным яствами и напитками т-образным столом собралось человек до тридцати. Как почетного гостя, Виктора усадили рядом с виновником торжества. Кроме Виктора, все свои: от генерального до складского сторожа. Чернявый широколицый тамада, начальник снабжения, разливался соловьем и был неистощим на пошлости. Как обычно, пили за юбиляра, его замечательную семью, славные традиции коллектива. Затем перекинулись на гостей, вплоть до Виктора, причем не без скрытого намека. Языки развязались, и ему доверительно шепнули, что на самом деле юбилей давно прошел, и что его приезд стал чуть ли не главным поводом для празднества. Выяснилось, что сама идея проверки принадлежала «колобку».
      Как многие люди без слуха и голоса, тот страшно любил петь и первым затянул «Подмосковные вечера», однако долго не мог попасть в тональность. На выручку ему бросилась помощница по связям. Как бы между прочим Виктору доверительно сообщили, что у завода просрочены платежи за воду, тепло и электричество. Намекнули и на проблемы с налоговиками. Тут ему-де и карты в руки: кто же, как ни аудитор, их «отмажет». Естественно, его не обидят, ведь их продукция за валюту идет. С каждым новым признанием настороженность Виктора все росла, но он старался не подавать виду.
      Объявили танцы, начав сразу с «белого». Опекунша общественности тотчас метнулась к Виктору. Косоглазая директорская секретарша Зина опоздала едва ли на полсекунды. Люся предпочитала стремительные темпы и энергичные тряски - помощнее ламбады. Спросила, не скучно ли ему в гостинице, добавив, что разведена, о чем нисколько не жалеет. Лишь только усадил Люсю, тщедушная Зина решила взять реванш. Завели что-то совсем забойное, и Виктор выдал такого гопака, что все расступились, освобождая место. Зардевшаяся от удовольствия Зина скакала и кружилась из последних сил, но скоро сдалась. В перерыве его познакомили с двумя крепко сбитыми с военной выправкой мужиками, как оказалось, начальством близлежащей колонии. Зэки здесь издавна - основная ударная сила. Выйдя на волю, многие остаются. И не только из-за клея типа «Момент», который завод производит с советских времен. Как Виктор понял, заводские с начальством колонии неплохо ладят.
      После горячего публика разбрелась по углам, но посреди зала все еще резвилось человек пять. Среди них, конечно, Люся. Сославшись на усталость с дороги, Виктор решил откланяться. В провожатые навязался долговязый остроносый главбух, прихвативший с собой набитую до отказа сумку. У входа в подъезд, подавшись вперед и покачиваясь из стороны в сторону, на лавочке сидел лохматый мужик. Когда они поравнялись, он что-то промычал и так мотнул головой, как будто хотел от нее избавиться. Пахнуло сладковатым дурманом, наподобие ацетона.
      В номере главбух кинулся суетливо опорожнять сумку, загодя загруженную всякой всячиной, вплоть до бутылки французского коньяка - вроде праздничного заказа. Бывал он здесь, верно, и раньше, поскольку легко отыскал в буфете стаканы и другую посуду. Закончив сервировку, он разлил коньяк и вольготно расположился в кресле, готовый к доверительной беседе. Выпили немного, но разговор не клеился. Он чего-то выжидал, а Виктор с приветливой улыбкой спокойно смотрел как бы сквозь него. Не выдержав паузы, поздний гость начал издалека, что какой уже месяц рабочим зарплату не платят, и от косых взглядов нет прохода. С зэками, конечно, проще: их хоть кормят. С местными посложней. Вот они ваучеры свои за бесценок и поотдавали или махнулись на что-нибудь. Хватало и бутылки водки. Кто скупил - непонятно, но, по слухам, коммерческий директор своего не упустил. У него дружок в Москве в бывшем Химпроме работал, да и сейчас чем-то рулит. Вот они напару и орудуют. Тот клиентов за кордоном подбирает. Продукция с завода уходит, а куда - неизвестно, и денег никаких. Генеральный у него на посылках, зато при шикарной даче рядом с Москвой. В общем, всех замазал, а себе, на всякий случай, второе гражданство взял. Случись что - только его и видели. Отвечать же будут такие бедолаги вроде него, главбуха. Выпили еще по одной и заели лимоном. Виктору страшно хотелось спать, но он предчувствовал, что продолжение следует. Ночную тишину разорвал резкий звонок. В дверях, пошатываясь, стоял лохматый мужик, невесть как без посторонней помощи доползший до верхнего этажа. Уставившись мутным взором, он разжал кулак и из смахивающей на ваучер помятой бумажки блеснула звезда «Герой Соцтруда».
      - Чего тебе, Паша? - строго спросил подскочивший главбух. - Видишь, гость у нас из столицы. Устал с дороги, не до тебя ему, - и шепнул на ухо Виктору, - местная знаменитость, ударник пятилеток. На пенсии по инвалидности, из-за сердца. Видно, поиздержался, вот он звездой и торгует. Только дорого: сто «зеленых» -  у нас целое состояние. Может, подумал, что гости побогаче будут.
      Из уголка правого глаза Паши скатилась скупая слеза. Замотав головой, он с леденящим душу рыком рухнул вниз по лестнице, как в пропасть.
      Не успел Виктор опомниться, как в дверь опять позвонили. На сей раз перед ними предстала пьяненькая Люся под ручку с не более трезвой Зиной.
      - Где деньги, Зин? - не удержался остолбеневший главбух.
      - Все бы вам, Терентий Петрович, шутки шутить, - отрезала секретарша.  Это вы у нас примерный семьянин, а мы девушки свободные. Кого хотим, того и любим. Гостя нашего, к примеру. А он ничего еще, - закатившись громким хохотом, Люся немигающим взором с вызовом посмотрела на Виктора.
      - Мне, пожалуй, и вправду пора, - заторопился Терентий Петрович. Дамочки без лишних слов отправились в места общего пользования. Не успел главбух удалиться, как заявился «колобок» с командиром колонии.
      - Тереша, а ты что здесь забыл? Столичному начальству ябедничать потянуло - смотри у меня! Виктор Сергеич, да вам эти говоруны совсем житья не дают. За тем ли столько верст ехали? Вам бы отдохнуть культурно душой и телом, а они со своими сомнениями.
      Прихорошившись, в коридор выплыли Люся с Зиной, чем «колобок» с ментом нисколько не смутились.
      - А вот и киски, - плотоядно осклабившись, потянулся к ним с объятиями «колобок». Тот, из колонии, молчал, как партизан, и только согласно кивал. - У  нас тут банька имеется, - продолжил «колобок» - и ходить никуда не надо. В соседней квартире. Все для дорогих гостей стараемся.
      Виктор было сослался на слабое сердце, но понят не был.
      - Пойду проверю, как комендант сработал, - на ходу бросил «колобок». Через минуту вернулся и сказал, что пора. Виктор разлил остатки коньяка, но «колобок» пить не стал. В баню двинули толпой. Сразу у входа висели махровые халаты, на полке стопкой сложены будто только из-под утюга полотенца и  передники. В воздухе завис стойкий травяной дух, березовые веники - в деревянной кадке. Конечно, тесновато. Похихикивая и подначивая друг друга, стали раздеваться. Зину вдруг развезло, и она едва ли не плюхнулась мимо лавки. Пока Люся с «колобком» занимались ею, Виктор с ментом проследовали в душ. Помывшись - тотчас в парную. Немного отмокнув, похлестались для порядка вениками. Из предбанника ни звука.
      - Тебе бы в наших краях не задерживаться, - глядя в сторону, мрачно заметил начальник колонии. - Здесь все повязаны, и ничего никогда не изменится, если только завод не станет. Будут всякие блага сулить, не перечь - не то ноги не унесешь. Это у меня выхода нет, а тебе ничто не заказано. Телок этих остерегайся: у них заступников хватает. Вот, моего попробуй, - он протянул Виктору плоскую  фляжку матового металла. - Не сомневайся, сам смастерил. Калган да золотой корень, зверобою немного - все по старинному рецепту. Михалыч - так звали мента - вскоре ушел. Едва добравшись до постели, Виктор услышал шум отъезжающей машины. Перед самой зарей раздались истошные женские вопли, крики «убивают», звон разбитого стекла. Потом, видно, угомонились.
      Новый день заявил о себе тупой болью в висках. Виктор понял, что бессовестно проспал, но еще мучительно долго приводил себя в божеский вид. В заводоуправлении вовсю кипела мало похожая на нормальную работу жизнь. По коридорам сновали подозрительные типы со свертками. Пытаясь пристроить сомнительный товар, из отдела в отдел перетекали южные патлатые женщины с невероятной величины пластиковыми сумками в красно-белую клетку. Зина была на посту, охраняя кабинет генерального. На лице ни намека на вчерашние излишества. Нарочито бодро поприветствовав Виктора, вскользь упомянула, что «колобок» отбыл в срочную командировку в первопрестольную, а Терентий Петрович приготовил все необходимые документы. Проводила Виктора в отведенный ему кабинет и, затворяя за собой дверь, одарила долгим пронзительным взглядом.
      Пробежав глазами пару страниц, Виктор подумал: «Можно просидеть годы и ничего не добиться, поэтому лучше наснимать копий и продолжить в Москве».  Перед обедом появился главбух, и Виктор попросил подготовить ряд  справок, заметив, что может уехать раньше намеченного. Зашел вчерашний тамада и предложил вместе  пообедать. По дороге к ним присоединилась Люся. Стол накрыли в отдельном кабинете. Обед состоял из винегрета, рассольника, блинчиков с мясом и компота из сухофруктов и стоил сущие пустяки, но расплатиться ему не позволили. За едой обсуждали планы на выходные. Большинство склонялось к рыбалке.
      После обеда Виктор долго боролся с дремотой, которую как рукой сняло, лишь только в дверь постучал первый добровольный помощник. До конца дня от ходоков не было отбоя. Каждый шел со своей историей, но поголовно жаловались на начальство. Один упрямо бубнил, что завод банкротят, чтобы скупить по дешевке. Виктор быстро смекнул, что его принимали за кого-то другого. Видно, все еще теплится в людях вера в справедливую столичную власть. Он терпеливо выслушивал бесхитростные исповеди, давал незамысловатые советы и, как мог, старался обнадежить отчаявшихся посетителей.
      Вечером позвали в местный диско-бар, но он отговорился работой. По пути в «отель» заглянул в пару киосков купить еды. Продавщицы разглядывали его с почти детским любопытством. Только разложил бумаги - раздался звонок. Приехал Михалыч и стал зазывать в гости. Пришлось согласиться, но заметил, что времени в обрез. Молчаливый водитель «газика» в странной форме предупредительно открыл заднюю дверцу. Хозяин сел рядом. Ехать было недалеко.
      Рубленый пятистенок стоял в виду огороженных по всем правилам бараков: с вышками, прожекторами, вооруженной охраной и собаками. Жена Михалыча Вера, тихая  улыбчивая женщина, оказалось, с севера, к тому же детдомовка, а посему возвела домашний уют в своего рода культ. Детей им Бог не послал, вот и усыновили мальчонку, пытавшегося обокрасть Михалыча в поезде. Изловив лиходея и  выслушав его нехитрую историю, сдавать в милицию не стал. Парня еще грудным подкинули в детдом. Повзрослев, он взбунтовался против садиста-воспитателя, за что отсидел в карцере. Бежал - изловили, потом опять, и так до тех пор, пока не связался с веселой компанией. Научили ремеслу и взяли под защиту, за что отстегивал половину добычи. По случайному совпадению, фамилия у мальца оказалась такой же, как у Михалыча, что тот принял за перст судьбы. Он и сейчас до мельчайших подробностей помнит немую сцену на пороге дома, когда заявился с прикованным к нему наручниками строптивым Валеркой. Так и зажили втроем. Парень теперь учится в военной академии в Москве. Пишет часто. За отличные успехи зимой отпустили на каникулы. Вобще-то без него скучно.
      Вера всячески старалась угодить гостю, и делала это крайне деликатно.
      - Что наша жизнь? - промолвил Михалыч, вертя в руках фотокарточку молодого с аккуратными усиками курсанта в погонах артиллериста. - Больших звезд мне не видать: ни знатных зэков, ни иностранцев не шлют, и связей наверху  никаких. Пока терпят, хоть и по возрасту вышел. Все потому, что без побегов. Правда, одного на заводе в кислоте растворили, но давно уже. Да кто в эту дыру поедет? Видно, придется свой век здесь коротать. И никуда не подашься: всего-то пять тысяч на книжке было, и те сгорели. Вера притихла и, подперев щеку кулаком, смотрела куда-то в сторону невидящим взором.
      Назавтра Виктор явился в контору без опоздания. Как из-под земли возникший главбух разложил перед ним нужные справки - видно, ночь не спал. Виктор без труда обнаружил неисполнение платежей основными партнерами, включая московскую посредническую фирму. Главбух только развел руками и напомнил об их первом разговоре. Ходоков поубавилось. Обедал Виктор сухим пайком. Пройдясь по отделам, задал несколько вопросов. Не мог отделаться от впечатления, что все играли с ним в какую-то только им известную игру. В конце дня попросился на прием к генеральному, но, как на грех, тот уехал в мэрию и уже не вернется. Может, и к лучшему.
      Вечером к нему опять рвался герой Паша. Виктор налил ему рюмку водки и тот, занюхав рукавом, уже в дверях, благодарно улыбнулся. Зашла медно-рыжая цыганка. Воровато оглядываясь, пообещала предсказать судьбу. Виктор ответил, что у них одна школа, и сам готов ей погадать. Едва не задохнувшись от негодования, та мгновенно растворилась в наступавшей темноте.
      Впервые за все дни зазвонил неуклюжий телефон - из тех, что помнят красных наркомов. Предлагали интимные услуги на выбор. Уточнив его предпочтения, переключили на медоточивую чаровницу. Виктор ответил, что все расписано и может поставить ее на очередь. На сегодня она третья. Девица фыркнула, и связь прервалась. Упаковав вещи, он неспешно готовился ко сну, когда опять проснулся мрачный аппарат.
      - Ты, жидовская морда, пидор столичный, только тронь Зинку, живым сожгу. Кумекаешь, какая вонь пойдет? - Больше звонков не поступало.
      Уезжал он туманным утром. Перед самым отправлением в купе прорвалась Люся. Сунула на дорогу бутылку знакомого французского коньяка и попросила отвезти передачку тете в Чертаново. На небольшом свертке был нацарапан номер телефона. По первым цифрам было ясно, что никакой тети в природе не существует, и что это - банальная взятка. Люся, конечно, была тут не при чем, и он не стал огорчать ее отказом. Выскочив из вагона почти на ходу, она, послав вдогонку воздушный поцелуй, напоследок обворожительно улыбнулась. Тотчас разорвав обертку, Виктор обнаружил темно-сиреневый кожаный футляр с женскими часами дорогой швейцарской марки «Шопар», у которой «счастливые бриллианты». Вспомнилось двухминутное интервью по телеку с хозяйкой фирмы, богачкой неопределенного возраста. Благодаря стараниям искусных хирургов и визажистов эта особа с огромным розовым бантом во взбитых золотисто-рыжих волосах смотрелась капризной старшеклассницей. Однако глубокий вырез на старо-розовом платьишке выдавал ее с головой, открывая тронутую временем шею.
      Докладывая родной фирме о результатах командировки, Виктор решил про местный фольклор не упоминать. Пустив в ход связи, на третий день разыскал кореша «колобка» и под расписку вcучил ему швейцарские часы. Помахав ею перед носом начальницы, с «химией» он как будто распрощался.

                *  *  *

      В пятницу на чистое, без единого облачка небо выкатилось яркое, словно  умытое солнце. Воздух был прохладный, бодрящий. С утра Сергей сгонял в универсам. Натащил соков, другого питья. В этот раз разыскал стиральный порошок в мелкой фасовке. Случись это пару дней назад, обрадовался бы страшно, но кто знает, сколько еще будет стирки. Прихватил замороженной еды. Мусор вынес без помех.
      Постепенно восстановилась пляжная погода, чем он не преминул воспользоваться.  Знакомый путь к морю показался короче прежнего. Чернявый с тараканьими усами искатель приключений был на посту. Задумчивая дамочка с ногами «шире плеч» тоже. Рядом с Сергеем возлежала неплохо сохранившаяся плейбоистая пенсионерская пара. Поодаль белобрысая толстуха то и дело отгоняла от воды шустриков того же окраса. Легко уворачиваясь от маменькиных шлепков, те норовили побороться с игривой волной. Глава семейства с благородной сединой как бы и не присутствовал. Опасливо  оглядываясь, возникли два худосочных долговязых юнца. Старательно расправив на тонком белом песке фирменные полотенца сдержанных тонов и не без колебаний расставшись с одеждой, они предстали миру во всем естестве. В общем, всякой твари по паре. Будто для полноты картины, стреляя глазами во все стороны, подтянулись три темноглазые фигуристые девицы из местных. На горизонте непрерывно кто-то маячил - у самой кромки моря приодетая курортная публика устроила оживленный бульвар. Глазея на пляжников, никто из гуляющих не был застрахован от сюрпризов.
      Жарясь как на вертеле под заграничным светилом, Сергей едва успевал поворачиваться. Когда становилось невмочь, он без оглядки взрезал прохладу морской пучины. В полуденном мираже, показалось, проскочил нелюдимый поляк, что вез из аэропорта. Напару с блондинкой. Той, что в белом. Едва опознал: такая каланча подле него, и текстиля в обрез: самое большее – лента в волосах. На сей раз без пса. Зато вокруг без ошейников рыскали чужие собаки. Все надоело, и он двинул домой.
      По пути перекусил в опустевшем простеньком баре. Нездешняя назойливая музыка быстро утомила - даже заныло в висках. Побрел дальше. На ближних подступах к своему пристанищу повстречался с низенькой почтенного возраста  сеньорой, которая едва удерживала на поводке игривого спаниеля. Поравнявшись с ним, она заговорила. Конечно, насчет собак. Барахтаясь в торопливом потоке ее монолога, Сергей только и понял, что псу и двух лет нет. Его щенком из России вывезли. Дама добавила, что видела, как Сергей возвращался из магазина, и что они соседи. При этом махнула рукой в ту сторону, откуда ночью доносился собачий лай. В общем, все стало на свои места. Когда она вдоволь наговорилась, повисла неловкая пауза. Сергей смешался и чуть было не спросил, говорит ли она по-английски, но почувствовал, что будет некстати. Услужливая память бросила спасательный круг - строчку из старой, кажется, кубинской песни.
      - Ке линда мучача - какая красивая девочка, - выпалил Сергей, идиотски подмигнув, и с облегчением перевел дух. Лицо сеньоры расплылось в благодарной улыбке, глаза увлажнились. Она упомянула про сеньориту, которая много раз тщетно наведывалась к Сергею. Для верности, вращая указательным пальцем над головой, она изобразила что-то в виде спирали. «Опять эта вычурная полька с лентой. Странно, что они так и не уехали», - подумал Сергей. Он поглагодарил за новость, и на том распрощались.
      Вернувшись к себе, он по привычке включил «Свободу». Сказали, что в Москве напали на украинского бизнесмена. Непонятно, почему упомянули о  партийно-ельцинском проборе. Перед закрытием сезона в Большом состоялась премьера балета. Название интригующее, даже на грани: ставил француз нетрадиционной ориентации. Скандал разразился нешуточный. Опять засветился Жириновский, на сей раз в борделе. В Киеве никак не закончатся тяжбы православных церквей. Московский протеже Филарет стоит насмерть. Сергей  вспомнил службу во Владимирском соборе и донельзя благообразного, несмотря на пагубную властность, иерарха.
      Вечером решил никуда не двигаться и невольно перебирал сценарии.  «Хорошо бы вернуться в выходные, но это вряд ли. Хотя отсиживаться здесь долго не позволят - что за птица такая? Дай Бог шефу здоровья - не то всех собак навешают». Сергей понимал, что дело может принять нешуточный оборот, и надо быть ко всему готовым: «Тем  бритоголовым сомненья ни к чему. Может, и к лучшему: легче  словчить. Здесь убирать не станут: никому лишний шум не нужен. Другое дело - по пути. Ну, это еще посмотрим. Самое плохое - с домом не поговоришь… И сидел бы себе в Павлограде - ан нет: в столицу понесло».
      Потом был сон: будто бьются они на кулачки в школьном дворе с костлявым  носатым Колькой Сиповым. До первой крови. Колька никогда другом не был, но и вражды к нему Сергей не питал. Науськивали дружно и не понять: то ли Колькину немощь прощупать хотели, то ли его самого на вшивость проверяли. Что бы там ни было, поневоле мобилизовался. Кровь из носа хлынула у обоих почти одновременно, но победу присудили Сергею. Кольку ему было жаль. Драться Сергей не любил, да и не умел. С тех пор же всякая охота к дракам начисто пропала. Мучаясь угрызениями совести, Сергей, считавшийся лучшим шахматистом  школы, к большому колькиному удивлению, на классном турнире «зевнул» ему ферзя. Потом еле дополз до третьего места, зато Колька получил грамоту - в общем, квиты… На этом и проснулся.
      Стал под душ - осенило: Колька - вот кто поможет! С тех пор, как Сергей перебрался в Киев, они не виделись. Впрочем, и раньше, когда после восьмого Колька ушел в ПТУ, живя на соседних улицах, они почти не встречались. Не так давно на вечеринке бывших одноклассников в Павлограде Танька Остапенко обмолвилась, что Колька давно обретается в Киеве. Уехал по лимиту, женился, мыкался по общежитиям. В конце концов получил от завода квартиру, и до сих пор пашет на «Арсенале». На всякий случай дала его телефон. Помнится, сунул бумажку в записную книжку, но позвонить было недосуг.
      Утром, выходя из дома, заметил под дверью записку. В ней дата - вторник. Значит, не чартер. Приговор оглашен, а пока гуляй - не хочу. Он и без того в поход собрался.
      Миновав поселок, пошел вдоль шоссе. Пустынная стоянка у кемпинга:  постояльцы, должно быть, все на пляже. На спортплощадке темнокожие родители приучали своего хилого отпрыска в изумрудно-зеленых бермудах забрасывать мяч в корзину. Из динамиков неслись «Джипси Кингз» - симпатичная напористая испано-цыганская попса.
      Дорога пошла лесом. Местный лес - шапка яркой сосновой зелени поверх мрачного частокола торчащих из ковра сухих иголок голых стволов: ни кустика, ни травинки, ни ягодки. На все про все один-единственный, впрочем,  приятный запах жарящейся на палящем солнце сосны. В общем, пахучий зонтик от полуденного зноя. Сергея обогнало несколько машин. Номера больше местные. Дальше - худосочные виноградники. Наверное, от жары. Незрелые плоды покрыты толстым слоем пыли. Пройдя мрачноватый, с наглухо задраенными окошками поселок, вышел к долговязой церкви из грубого желтоватого камня. С ее высокой паперти вдали на горе виднелся замок.
      Не прошло и получаса, как по выщербленным ступеням он карабкался к главной крепостной башне. По виду, вполне русской. Вроде Загорска, только краски бледней. Взобрался наверх и обомлел: пляж с мачтами-циклопами, а дальше - скалы в море - все как на ладони. Гулко забухал колокол. Пошел на звук и вышел к церкви. Внутри в прохладном полумраке толпились прилично одетые люди. Не сразу понял, что происходит. Весь в складочках с круглыми глазами младенец - готовая кинозвезда. «Жаль, из образа быстро выйдет», - пожалел Сергей. Церемония закончилась, и все в умилении кинулись лобызаться. Недолго понаблюдав, Сергей предпочел уклониться.
      В глаза брызнул ослепительно-яркий день. Побродил по антикварным лавочкам и галерейкам и захотел перекусить. Приземлился в скромном баре. К рюмке вина тотчас придвинули закуску - перченые оливки. Ради экзотики заказал осьминогов и не пожалел. Между делом, разглядел в дальнем углу телефон-автомат. Наменял монет на стойке, и, с трудом разобравшись в прилепленной скотчем инструкции, набрал колькин номер. В трубке зазвучал тоненький детский голосок - верно, сынишка.
      - Здравствуй, а папу можно?
      - Он спит, с ночной.
      - Скажи, что Сергеич звонит. Тот самый. - Так его уважительно в школе звали.
      - Слушаю, - после паузы ответил хрипловатый голос.
      - Коль, это я - Сергеич, ну, Серега. Я по междугородке. Слушай, выручи:  жену надо предупредить. Ее Галей зовут. Это в Киеве, запомни адрес. Скажи, что жив-здоров, при первой возможности позвоню. Пусть посоветуется с дядей. Но учти: в квартире, наверняка, прослушка, и за домом следят. Потом объясню. Вся надежда на тебя.
      Потом узнал, что без лишних раздумий Колька натянул на себя робу и, прихватив чемоданчик с инструментом, понесся на другой конец Киева. Позвонив в дверь, представился слесарем из аварийки. Открыв ему, жена сказала, что у них все в порядке. Приложив палец ко рту, Колька протянул ей записку: «Я от Сергея - молчите». Она впустила его внутрь. Колька для вида постучал по трубам на кухне и в ванной и проворчал:
      - Старое все, менять пора. Вот здесь распишитесь.
      Потом сунул другую записку. Как только прочла, отобрал и смял в кулаке. Уходя, оставил на столе клочок бумаги с телефоном и, кивнув на аппарат в прихожей, отрицательно замотал головой. Улыбнувшись одними глазами, он сухо попрощался и исчез. Прийдя в себя, жена кинулась к окну, но Кольки уже и след простыл.
      Двинув с горки в сторону дома, Сергей быстро добрался до высокой церкви с видом. Судя по всему, здесь что-то затевалось. Расставили столы, по углам площадки возвышались стопки пластиковых стульев. Сергей вспомнил листовку про праздник.
      Первыми стали подтягиваться ветераны. Бледный немощный старичок никак не мог управиться со стулом. Со всех сторон поспешили на помощь. Появились оркестранты. Они настроили инструменты, и грянула музыка. В мгновение ока образовался круг. Вперед пошли кто постарше. Несмело притопывая на месте, они, как бы с трудом вспоминая каждое движение, все увереннее отбивали ритм и понемногу прибавляли в темпе. За ними несмело потянулась молодежь и довольно легко вписалась. Пришедший с седенькой хрупкой старушкой высоченный парень усадил ее поудобнее, а затем, поручив кому-то из знакомых, немедля ринулся в круг и от души замолотил громоздкими кроссовками. Желающих оказалось так много, что, в конце концов, образовали три круга.    Чувствовалось, что для всех этих людей сардана - незатейливый танец в лучах заката - вроде добровольного годового отчета, очередного отчета о собственной жизни. Перед друзьями, соседями - словом, всеми, на чьих глазах она протекает от самого начала до естественного конца.
      Наблюдая за праздником, Сергей позавидовал - такое бережное отношение к ближнему встретишь нечасто. Оркестр ушел на перерыв, и объявили кулинарный конкурс. На составленных в ряд столах разложили торты-претенденты. Члены жюри с весьма серьезными лицами приступили к дегустации. Степенно рассуждая о чем-то, пожилой осанистый мужчина и две моложавые женщины подолгу стояли у очередного  стола. Запив водой, переходили дальше. Покончив с почетной миссией, удалились на совещание. Тем временем к всеобщей радости публики местные активистки тоже бросились снимать пробу. Их примеру последовали остальные. Возвратившись, жюри объявило победителей. Первой оказалась стройная высокая девица с горящим взором.  Когда при всеобщем ликовании дородный председатель вручал ей стеклянную вазу, она сильно смутилась.  Оркестр сыграл туш и перешел к делу: танец возобновился. Сергей так бы и сидел, не отводя глаз, дотемна, но подумал, что в  малознакомой местности лучше не рисковать. Домой лошадь бежит быстрее. Так и Сергей.
      Мимо пронеслись полицейские машины, но их седокам было не до него. Прошмыгнул знакомый «сеат» с молчаливым поляком. В глубине залитого огнями кемпинга бушевала дискотека, и он опять вспомнил о детях в лагере. По дороге набрел на мини-универсам, перед самым закрытием. Скользнув взглядом по батарее жестяных банок, решил, что слово «сервеса» пиву не идет. Усталая пожилая кассирша стоически пережидала, пока он разбирался в полках. Выпустив его, тут же отключила кассу и заблокировала входную дверь. К себе возвратился при полной луне. В новостях: в центре Москвы две преступные группировки открыли стрельбу. В Киеве прошла демонстрация в пользу жертв Чернобыля.
      Почти все воскресенье Сергей провалялся на пляже. По случаю выходных понаехало много местных, и пейзаж заметно оживился. Чтобы не скучать, захватил приемник и то и дело прикладывал его к уху. Не мог отделаться от чувства, что некто устроившийся на верхушках мачт следил за ним неотрывно. С собой была бутылка воды, и он продержался часов до пяти. Неспешно собравшись, пошел искать, где бы поесть. Дома был довольно рано. Полежал с книжкой, потом начал стряпать, но кончился газ в баллоне. Не беда: всего-то день продержаться. Запил день минералкой и лег спать. Среди ночи сверху опять доносились стуки, время от времени где-то с шумом лилась вода.
      Утренний сон был чутким и мучительно долгим. Проснулся разбитый - верно, обгорел. Едва умывшись, затеял стирку. Так, на всякий случай - на дорожку. Провел ревизию съестных запасов и отходов: первых было негусто. Потом без всякой нужды тупо намывал полы. По ходу вспомнил, что дети вторую неделю в лагере и сейчас наверняка на речке. В выходные жена их, конечно,  навестила.
      Без газа много не наготовишь, и он нехотя побрел прочь из дома. По пути безотчетно поедал глазами каждый кустик, камешек, с жадностью вглядывался в лица прохожих. Пообедать - нигде не проблема, но от знакомых заведений держался подальше. Забрел в случайный бар. В громе голливудских мелодий под видом пиццы ему сплавили какую-то жвачку. На чай решил не давать, чем не удивил. Долго бродил по прибрежной роще и, наконец, за белой проволочной оградой замелькал гольф-клуб: столько указателей, что обознаться невозможно. Ухоженные мужчины средних лет и постарше с довольным видом возили за собой тележки с клюшками и время от времени, колдуя над очередной лункой, загоняли в нее шарик. Вернулся на закате и стал паковаться. Сон был тревожный, но проснулся позднее обычного. Испугался даже. Впопыхах допил остатки сока, быстро прибрался и уселся в ожидании транспорта.
      В дверь постучали. Без сомнений, тот полячишко. Встрече, вроде, оба были рады. Он спросил, как прошел отдых, и помог с багажом. Сергей быстро смекнул, что они едут незнакомой дорогой: солнце не с той стороны, и путь длиннее. Отыскивая нужный съезд, кружили вокруг большого города. Платная стоянка перед аэропортом размером с летное поле. В поисках места пришлось покрутиться. Повсюду натыканы эмблемы с пятью разноцветными кольцами и иные свидетельства недавней олимпиады. Аэровокзал Барселоны - это была она - не меньше Курского вокзала. Русской речи хоть отбавляй, но здесь куда веселей.  Расставание было деловито-сдержанным. Глядя вслед удаляющемуся водителю, Сергей подумал, что предпочел бы больше не встречаться.
      Рейс все-таки оказался чартерным, но стартовали по расписанию. С попутным ветром прибыли раньше времени. Чтобы «не засветился», Сергея должны были провести через «ВИП», но в списке дежурной он не значился.  Воспринимая происходящее как бы со стороны, Сергей кожей ощущал, что именно в эти минуты ход его жизни может круто измениться.
      Границу пересек в одно касание. Против обыкновения, багаж выплыл на транспортер прежде, чем появился первый пассажир. На выходе Сергея никто не ждал. А все потому, что амбалы из сопровождения на своем «луноходе» позорно застряли в пробке на «Ленинградке». Пробившись из глубин подсознания, мелькнула гениальная догадка: опять увидеть те уголовные хари - вот чего ему больше всего не хотелось. И он понял, что свободен. На всякий случай, дабы по глупости не пересечься с ними, он вприпрыжку преодолел застывший эскалатор.  Проскочив полупустой зал вылета, в дверях наткнулся на Виктора с женевским  другом. Смекнув, что это его шанс, и силясь вспомнить имя, он не стал задумываться о последствиях и сразу перешел к делу:
      - Слушай, выручи. Не встретили, а я без рублей. До метро подбросишь? – Скосив глаза на спутника, Виктор невольно приподнял брови. Игорь смотрел в сторону, будто ничего не происходило. Заглянув Сергею в глаза, Виктор тотчас простил ему неумелую ложь во спасение. Сергею только это и нужно было. Спохватившись, он изобразил нечто вроде приветствия в сторону Игоря.
      - Без проблем: вот только друга провожу, - кивнул на спутника Виктор.
      - Скажи, где машина - там подожду.
      - На второй парковке. Битая белая «шестерка» с багажником, кажется, третий ряд от входа.
      - Счастливого пути, - откланялся Сергей.
      Уже выбрашись на шоссе, изредка поглядывая на седока, Виктор обронил, что на выходе столкнулся с «амбалами». Лоб в лоб. Видно, только заявились, морды озадаченные. Узнав, тупо переглянулись и заметно напряглись.  Заговаривать, однако, не стали.
      - Что ж сразу не сказал? - с трудом переведя дух, выдавил из себя Сергей.
      - Да вспомнил, как вели тебя под конвоем, и подумал, что вряд ли еще  захочется.
      Сергей спорить не стал, а Виктор спросил:
      - Так ты где был?
      - В Испанию отсылали.
      - Хорошая ссылка. Проштрафился чем?
      - Сам не пойму.
      - Недолго ты их дожидался: твой чартер на табло вовсю крутился. Я сравнил: все другие испанские рейсы сильно запаздывали.
      - Прямо сыщик.
      - Не сыщик, а аудитор - специальность такая.
      - Между прочим, это все из-за тебя: решили, что лишнее тебе сболтнул. Вот, карантин и устроили.
      - А мне и невдомек, чего ради теперь за мной «шестерка» по пятам ходит. Думал, из-за Игоря: из аэропорта мы в один навороченный дом заезжали. «Хвост» появился в понедельник, когда на работу ехал. Плюгавый такой, белесый  мальчонка. Рвения навалом, но не спец. Сегодня, наконец, отстал. Вернее, я помог, когда за Игорем ехал.
      - Выручай, брат.
      - Везет тебе: Игорь собирался лететь прямым рейсом в воскресенье, но с делами не управился. Сегодня пришлось взять билет через Цюрих. Тебе вообще-то куда?
      - Мне бы до дому добраться. Но тихо. Кстати, сколько с меня?
      - Это ты брось. Сам сказал, что без рублей. У тебя что, совсем пусто?
      - Сто баксов в заначке. Песеты остались.
      - На первое время хватит, но с песетами намучаешься: и нюхать и лизать будут, потом на проверку отправят. На Киевском тебе мелькать не стоит:  наверняка засекут. Попробуй с Белорусского: гомельским доберешься до Брянска, там пересядешь на проходящий, но не киевский, а на одесский или кишиневский. До Белорусского отсюда рукой подать.
      - Ну, стратег. В шахматы играешь?
      - Малость поигрывал.
      - Может, когда и сразимся.
      - Кто знает?
      Вскоре Виктор высадил его у вокзала. Касса была закрыта на технический перерыв. Сергей оказался третьим. Отпросившись у очереди, побежал менять доллары. Курс грабительский - вокзал, однако.
      Билеты оставались только в общий вагон. Конечно, спросили документы. Потом еще ждать часа два. На полу в туалете под умывальником валялись красные корочки.  На фотографии в паспорте примерно его возраста мужчина в очках и с бородкой, по прописке российский. Чтобы не светиться, Сергей решил о находке  не заявлять.
      В Брянск притащились заполночь. Кинулся в кассу. На проходящие билетов нет. Прочесав расписание вдоль и поперек, на всю жизнь, наверное, запомнил, что первым от Москвы будет Конотоп, а потом Бахмач, но увидеть их ему на этот раз не суждено. «Может, в обход, новгород-северским? Крюк, конечно, приличный и лишняя пересадка, но, сдается, так надежнее», - подумал он».
      Улегся на верхней полке провонявшего овчинами и старым пластиком  плацкартного вагона. Его дородные соседки, обрядившись в плюшевые жакетки,  среди ночи сошли в Клинцах. Вернее, спрыгнули во тьму не хуже десантников: перрон был заметно короче поезда. Как он понял с их слов, не считая Чернобыля, Клинцы и есть самое гиблое место. От жителей это скрывали, сколько могли, но пошел мор, и пришлось открыться. Молодежи особенно худо: здоровья нет, фабрики стоят, и податься некуда, а пенсию за Чернобыль не выбить. В ожидании встречного поезда долго стояли на полуслепой станции.
      Туманным утром Сергей высадился в тихом провинциальном Новгород-Северском, стольном граде князя Игоря. Сергею было не до древних камней - из своей бы истории выпутаться. Через областной Чернигов ринулся на Киев.   Удачно пересев, подумал, что братки давно в курсе: и список пассажиров чартера проверили, и провожатый поляк отрапортовал об отправке «груза». Выходит, жди облавы. Как опытный конспиратор, Сергей решил перестраховаться и уже на ходу выскочил в Броварах. Дальше добирался пригородным автобусом.
      Приехал - и сразу из автомата звонить Кольке. Он только со смены. Сказал, что жену предупредил. Договорились встретиться в сквере за стадионом. Поклажу оставил в камере хранения и добирался окольными путями.  Кольку было не узнать: раздался в плечах и даже как будто стал повыше, но глаза такие же робкие, печальные. Встрече были оба рады. Он рассказал, как навестил жену. Расспрашивать ни о чем не стал, только спросил:
      - Что думаешь делать?
      - Хочу на дядьку жены выйти. Он меня в это втравил, пусть со своим  дружком и разберется. Вины моей нет: все глупые совпадения. - Как сумел, быстро обрисовал ситуацию.
      - Чего ж драпанул, если все так просто?
      - Так я по радио услышал, что в шефа стреляли.
      - Хороша компания - нечего сказать. Теперь они точно на тебя все свалят. Короче, в Киеве тебе лучше не мелькать. Отсидишься за городом, заодно и отдохнешь. У тебя как с деньгами?
      - Шестьдесят зеленых.
      - Сойдет для начала.
      - Я тут набросал, как до нашего сада добраться. Сарайчик у нас. В нем и ночуем. На дом и раньше не тянул, а сейчас - и подавно. Отпуск не скоро, потому бываю наездами: полить, да бурьян выдергать. Соседям скажешь, что друзья по армии. В ней, насколько слышал, не был. В общем, сориентируйся. Вот ключ. Калитка на щеколде. Хозяйничай сам. Сейчас я в утреннюю. С женой свяжусь. Интересно, что ей дядя сказал. Ближайший автомат у нас в сельмаге, так что лишнего не говори - да чего тебя учить.
      - Коль, спасибо за все. Не представляю, что бы без тебя делал. И прости за  ту драку. До сих пор из головы не идет.
      - Да брось ты, - он не скрывал  довольной улыбки. Потом нахмурился: вишь, как повернулось? Ну, ничего - выдюжим. Вдвоем оно легче. Ну, ступай, а то на последний автобус опоздаешь. Тогда через Пущу-Водицу придется добираться. Туда трамвай допоздна ходит. Без груза-то ничего: всего минут сорок идти. Но рисковать не стоит - еще в темноте заплутаешь. Потом-то по-всякому приспособишься. Короче, ни пуха, - и он исчез в подступавших сумерках.
      Не раздумывая, Сергей понесся на автовокзал. Схватив вещи, вылетел из камеры хранения на людную площадь. Вскочив на подножку отходящего автобуса, чудом не промахнулся. Народу полно, но на заднем сиденье потеснились, освободив местечко в дальнем углу, куда он забился с неописуемым облегчением. Вещи пришлось держать на коленях - придется потерпеть. После суматошной ночи стало клонить ко сну, и, как ни боролся с собой, он все-таки задремал, причем более неподходящего момента не нашел: едва не проехал свою остановку, что было бы вовсе глупо. К счастью, очнулся перед тем, как захлопнулись двери. Задев кого-то сумкой и опрокинув ведро, он, как ошпаренный, выскочил наружу. Вдогонку неслись негодующие вопли кондуктора и незлобливая ругань заставивших проход тяжелой поклажей дородных теток.
В сгустившейся темноте отыскивал участок едва ли не наощупь - Колькина схема сработала вполне. Распахнув калитку, Сергей ступил на дорожку и с трудом удержался на ногах: плотная волна дурманящих ночных ароматов летнего сада накрыла с головой. Переведя дух и подсобрав остатки сил, он рывком преодолел последние метры, отделявшие его от нового убежища.
      Увесистый амбарный замок на сарае поддался легко. Нащупав выключатель, сбросил вещи на пол и в жидком свете прохудившегося оранжевого абажура  попытался осмотреться: комнатка метров двенадцать, немного старой мебели, с тыльной стены ход в чулан, где лейки-ведра. Рядом навесной рукомойник. Удобства, стало быть, во дворе. Кто поверит, что еще вчера он изнывал от тоски на симпатичной вилле в самой Испании, на которую весь мир мечтает хоть глазом глянуть. Стоит ли вспоминать - он сам сделал выбор, и это теперь его жизнь. По меньшей мере, на ближайшее время.
      Не разобрав вещи, Сергей сбросил обувь и, не раздеваясь, завалился на хлипкий лежак. Едва прикрывшись байковым одеялом, тотчас уснул, как в бездну ухнул. Проспал допоздна. Только один сон и был: раскаленный песок да синее море. Где очутился, дошло не сразу. Старательно оглядел незнакомое место, но в ситуацию не вписался: все чужое, обстановка крайне скромная, но опрятная. Наконец, припомнил вчерашнюю встречу в парке, и все стало на свои места.   Кроме него самого: к новой жизни еще предстоит приноровиться. Покрутил транзистор, но тот, недолго похрипев, замолк.
      За умыванием обдумывал незавидное свое положение. Вечером позвонит  Кольке, но до этого еще надо дожить. Еды никакой. Сад-огород, конечно, в его полном распоряжении, но подножного корма не густо и на нем долго не протянуть. Да и хозяев обделять нельзя. Придется сгонять в сельмаг. Что до соседей, рано или поздно нужно высунуться - небось вечером слышали, как он заявился. Обойдя участок, по-хозяйски повыдергивал сорняки. За редким штакетником поверх пожухлой от жары черной смородины возник приземистый дед. Подслеповато щурясь, он приподнял над загорелой лысиной видавший виды соломенный капелюх и приветственно закивал. Сергей в ответ помахал рукой, но разговора затевать не стал. Дед потоптался пару минут и, недоверчиво косясь в его сторону, побрел своей дорогой. Вслед за ним мимо проплыли возвращавшиеся с криницы крепкие дивчины в открытых сарафанах с полными ведрами воды. Не утерпев, стрельнули в сторону Сергея жгучими очами и, переглянувшись, прыснули от смеха. Оглядев себя, он подумал, что экипировку лучше сменить. Порылся в сумке: все мятое, но для дачной местности сойдет. Преобразившись, отправился за провизией. Копавшиеся на участках соседи сверлили спину испытующими взлядами.
      Кокетливо поправив прическу, курносенькая продавщица в незапахнутом  халате и розоватой маечке вставила как бы невзначай, что раньше она его не  видела. Сергей односложно доложил, что в гостях и только приехал. Решив задобрить, он, улыбнувшись, заметил, что наряд ей к лицу, Возможно, она приняла это за намек. Он не стал продолжать, и, поджав губки, она занялась чем-то другим. «Не дай Бог, и вечером работает - ведь не поговоришь», - подумал с досадой Сергей, разглядев, наконец, в стороне от входа телефон-автомат.
      Вернувшись, разложил провизию на застеленном яркой клеенкой облезлом кухонном столе и пошел в огород за зеленью.
      - Так я думала, это Николай заночевал, а молочницу проспал, - растерянно всплеснув руками, воскликнула застрявшая в калитке домашняя с виду тетка, опустив на землю тряпичную сумку с балончиком молока. «Соседка», - мелькнуло в голове, и он поспешил ей навстречу.
      - Был с вечера, меня поселял. Ему сегодня в утреннюю - ночевать и не стал. В выходные опять будет. Молоко для него брали? Так без проблем: мне тоже сгодится.
      - А Вы, простите, кем доводитесь? – окинув Сергея цепким взглядом,  прищурившись, спросила она. Видимо, ровный курортный загар Сергея не мог не смущать ее.
      - В армии подружились. Если бы не жена, еще бы столько не виделись - в наше время по гостям не наездишься. Пока она с киевскими докторами советуется, я тут в саду покопаюсь, свежим воздухом подышу, а то за зиму два раза гриппом болел. - Тетка заметно помягчала и протянула кошелку.
      - Я мигом, - бросил Сергей и побежал за деньгами. Рубли она приняла без звука. Расплатившись, сердечно благодарил и предлагал помощь, если что… Она ушла, а он никак не мог отделаться от ощущения, что знал эту тетку всю жизнь. На их дачах есть очень похожая, может, эта самая, и живет по-соседству. Даже родинка на подбородке такая же.
      В сумерки проскочил к сельмагу. К счастью, другая смена: усталая пожилая женщина на него и не глянула. Колька собирается встретиться завтра. Сказал, что жена оставила записку в условленном месте. Написала, что дядя от него открестился, и что наведывались качки. Сергей попросил его захватить батарейки для приемника.
      Назавтра Колька появился к вечеру.
      - Твоя зашла в газетный киоск, как велел. Женина тетка там сидит. Ситуация хреновая. Тут надо крепко подумать.
      - Мне бы пушку - мало ли чего, - взмолился  Сергей.
      - В нашем цеху умельцы хоть атомную сообразят. Стрелять-то можешь?
      - Не так чтобы очень, но в тир ходил. Помнишь, с музыкой, в городском саду?
      - С твоими финансами только на «бэ-у» потянешь. Знаешь, иногда пацаны  по лесам накопают и почистить просят, отладить. Ворованное попадается из частей, но дороже. Что из лесу, баксов на двадцать тянет. Короче, принес один на пробу, только патронов всего три штуки. На первое время сойдет.
      - Покажи.

                *  *  *

      Виктор был в отъезде, когда среди дня в доме раздался звонок. Трубку взяла сидевшая на больничном жена. Приятный, чуть приторный женский голос попросил Виктора. Уточнив, с кем имеет дело, голос представился Аллой Маратовной и радостно сообщил, что по результатам компьютерного конкурса им выпал чудесный выигрыш: неделя отдыха на всемирно известном курорте, - и они скоро получат приглашение на коктейль, который фирма устраивает для счастливчиков. Оторопев, жена все еще собиралась с мыслями, когда, поспешно попрощавшись и не назвав фирмы, Алла Маратовна положила трубку.
      Узнав о сюрпризе, Виктор естественно насторожился, но решил рискнуть: на примитивный лохотрон не похоже. Как ни странно, приглашение не замедлило предстать пред их изумленными взорами на изящной, необыкновенной белизны плотной карточке с тиснеными золотом буквами, каковыми им предлагалось посетить презентацию фирмы и коктейль для победителей в отеле «Савой», бывшем «Берлине». С гардеробом пришлось поломать голову.
      В фойе пахнуло свежим ремонтом. Все блестело, начиная с физиономий предупредительного персонала. Их проводили в зал с горящими в полнакала золочеными хрустальными люстрами и торшерами. За украшенными изящными вазочками с букетиками живых цветов столиками расположилось несколько пар примерно их возраста. Приглушенно звучала приятная музыка, кажется, из голливудской «Красотки». Знакомясь с гостями и извиняясь за небольшую задержку, между столиками неслышно заскользили работники фирмы. Их лица излучали неземное сияние. Наконец, все были в сборе, и вечер начался.    Подсевшая к Виктору и Ирине представительница фирмы оказалась ведущей представления, поэтому им все было хорошо и видно, и слышно. Сердечно поздравив победителей компьютерного конкурса, она радостно сообщила, что всех их ждет приятный сюрприз: им выпал счастливый случай решить проблему своего отдыха, по меньшей мере, на тридцать лет вперед, и она предложила посмотреть короткий фильм. Замелькали кадры с видами известных курортов и счастливые лица отдыхающих. В конце появилась реклама фирмы, посулившая подобную райскую жизнь всем собравшимся до конца их дней.
      Как только включили свет, рассредоточившиеся по залу сотрудники приступили к обработке «счастливчиков». За Виктора с Ириной взялась сама руководительница Элла Фридриховна.
      - Любите ли вы отдыхать?! - заглядывая им в глаза, то ли спросила, то ли восторженно воскликнула с едва уловимым акцентом медоточивая матрона - Гоголь с Чеховым отдыхали. Переглянувшись, супруги дружно закивали. Она попросила уточнить, как часто им это удается и где успели побывать. Вспомнив студенческие каникулы в пансионате, они назвали Подмосковье, потом сбивчиво упомянули Вологду, Киев, по старой памяти, Прибалтику и, заодно, Пекин.    Завершив разведывательную операцию, Элла Фридриховна вкрадчивым голосом изложила  условия сделки: на крайне льготных условиях они покупают от недели и больше ежегодного отдыха в более чем ста курортных комплексах всемирной сети, в которой участвует фирма. Первый взнос - какие-нибудь десять тысяч «зеленых». Платишь в течение месяца, остальное - в рассрочку на два года. При этих словах лицо Ирины понемногу стало вытягиваться, и Виктор попытался подбодрить ее улыбкой. Таких денег они еще не заработали, но, если потребуется, при его новой зарплате собрать среди новых друзей вполне реально.
      Посерьезневшая руководительница подчеркнула важность момента: только сегодня они смогут получить пятнадцатипроцентную скидку, причем по истечении тридцати лет выбранный ими модуль - одна, две или три комнаты - перейдет в их частную собственность и может наследоваться. Виктор взглянул на жену.
     - Мало нам хлопот с дачей, - шепнула ему Ирина.
     В качестве компромисса руководительница предложила приобрести что-нибудь подешевле, отказавшись от бархатного сезона, а также пасхальных и рождественских каникул. Главное достоинство схемы: вы покупаете конкретный модуль, но, благодаря обмену, каждый год отдыхаете в новом месте. Хочешь остаться дома - пропусти год или шли в свой модуль родственников, друзей и знакомых. Неотрывно наблюдая за подопытными и, видимо, разочарованная их реакцией, извинившись на ходу, руководительница выскочила на середину зала:
      - Прошу простить за досадную оплошность. Совсем забыла вам сказать: между прочим, фирма наша - швейцарская, и московский филиал зарегистрирован по российским законам. Вот лицензия. - Она обвела присутствующих победным взором. При этих словах Виктору вспомнились часы от «Шопар», между прочим,  швейцарские. С какой это стати они на него вышли? Видно, смутные сомнения еще не успели стереться с его чела, поскольку вернувшаяся к ним Элла Фридриховна, сославшись на свой плохой русский, предложила помощь более опытного коллеги. Назвавшийся Петером, тот с явным прибалтийским акцентом принес извинения за слабый русский руководительницы и, не сводя глаз с них обоих, стал расписывать преимущества предлагаемой сделки. Виктор резонно заметил, что не был готов к такому серьезному разговору, а потому хотел бы подумать.
      - Вы, конечно, понимаете, что это станет Вам на пятнадцать процентов дороже? - воскликнул агент.
      - Знаете ли, я не уверен, что в ближайшие годы буду настолько свободен в выборе досуга, и ваши правила, хоть и весьма привлекательные, могут меня стеснить, - возразил ему Виктор.
      - Только не подумайте, что это как-то связано с Вашим выигрышем. Его Вы получите в любом случае, но было бы обидно лишать Вас, большого труженика, такой уникальной возможности для восстановления сил. Поэтому я призываю Вас, не откладывая до завтра, еще раз хорошо подумать. Вы, конечно, со мной согласны? - ищущий понимания и сочувствия молодой агент, обворожительно улыбаясь, уставился на Ирину. Она потупила взор, и Виктор решил прекратить эту пытку.
      - Я все же предпочел бы еще подумать, а что касается выигрыша, не могли бы Вы рассказать поподробнее?
Агент изменился в лице, но быстро справился и выложил перед ними сертификат и другие бумаги.
      - Вот документы на поездку. Кстати, выбор из четырех вариантов. Заполните заявку и отправьте в наш адрес. Здесь же условия контракта по системе «Тайм-шер» - так называется наша всемирная сеть отдыха. - На этом, презрев  условности,  Петер поспешил прочь.
      Тем же вечером, посоветовавшись, они остановили выбор на Канарах и  заполнили заявку на поездку втроем с дочкой. Разумеется, проезд за их счет, но они решили не отступать. Ответ разочаровал: заявка подана с опозданием. Попытались опять. Ответ вновь не порадовал: выигрыш не может быть использован в разгар сезона. Проявили настойчивость и послали еще раз.  Подтверждение по факсу пришло к Виктору на работу, и он тут же отправился за билетами. По знакомству ему устроили недорогой чартер. Подошло время отъезда, а фирма как воды в рот набрала. Стал названивать. Оказалось, номер изменился. В конце концов, отыскал. На вопрос о ваучере - путевке, то есть - сверившись с инструкциями, удивленный голос, поведал, что об отдыхе с ребенком не может быть и речи. По правилам, все путевки только на двоих.
      - Простите, но кто останется с ребенком, - резонно заметил Виктор и добавил, - если Вы, ну, фирма, согласна присмотреть за ребенком в Москве или организовать его отдых в равноценном Канарам месте, мы можем рассмотреть ваше предложение. Только хочу предупредить, что ребенок крайне подвижный и  требует особого подхода. Уточнив его номер, на том конце обещали перезвонить.
      Связавшись вновь, в качестве компромисса вместо Гран-Канария пообещали отдых на Тенерифе. Такое и во сне не приснится: увенчанные изумительно  красивым потухшим вулканом горные ландшафты и экзотические пляжи с черным песком, масса иных чудес. Скрепя сердце, Виктор согласился, предложив фирме договориться насчет авиабилетов напрямую со своим турагентством. Быстро перезвонив, растерянный голос поведал, что обмен невозможен, в чем Виктор загодя был уверен.
      Войдя в азарт, он упомянул о факсе и твердым тоном заявил, что не собирается по милости фирмы уже в третий раз отменять свой отпуск. Добавил, что он человек занятой и весьма влиятельный, а посему они должны почесть за благо, что он вообще согласился принять их приз, проявив к тому же редкую терпимость ко всей этой неразберихе. Чтобы усилить свою позицию, Виктор заметил:
      - Если не ошибаюсь, ваш офис находится в Сивцевом Вражке, но этот номер явно не в Центре. - Помявшись, ему ответили, что такова новая стратегия: быть поближе к массам. Для перепроверки попросили переслать факсом злополучное подтверждение. Ему было крайне жаль своего оппонента, но отступать он не собирался: в конце концов, отлет намечен на завтрашнее утро. Пауза затянулась, и Виктор позвонил сам. Смущенный голос сказал, что с факсом все в порядке, и они решают вопрос. Памятуя о якобы швейцарском происхождении фирмы, Виктор лишил их последнего выхода, упомянув о своих обширных связях среди международных чиновников, особенно в их хваленой Швейцарии, которых, при необходимости, он задействует в целях антирекламы. На другом конце провода попросили тайм-аут.
      В семь вечера, наконец, перезвонили, сообщив, что дело уладилось - это любезность партнерской фирмы: вся семья может завтра отправляться на отдых. Попросили только о небольшом одолжении: поучаствовать в экскурсии на один из комплексов «Тайм-шер», что совсем рядом с гостиницей. Путевку обещали выслать факсом немедленно, что и произошло. Виктор не стал посвящать семью в перепетии переговоров, поскольку наутро рано вставать.
      Из моросящей мглы осенней Москвы прорвались в вечное лето. Долетели без приключений. На такси добрались до отеля, отгородившегося от главных пляжей вереницей горных высот. Спустились вниз и, наслаждаясь теплом, до вечера бродили вдоль скалистого берега, подставляя себя соленым брызгам океанского прибоя. Следующий день провели в центре местной курортной жизни: необъятный пляж с зыбучим песком, а зайди вглубь - такие барханы, словно в «Белом солнце пустыни». Покатались-покувыркались вволю. На обед была пицца в курортном исполнении, приправленная заливистой музыкой. Обслуга, видно, пришлая: патриотизм не выше заработка. Чему удивляться: аборигенов давно извели, вроде индейцев в Америке.
      На следующий день на такси решили не тратиться и отправились автобусом в ближайший «аквапарк». Исключительно ради дочери. Стоило им выйти на  остановке, как их атаковал обаятельный мужчина с немецким акцентом.
      - Какое очаровательное семейство, - пропел он, развернув перед ними веером какие-то карточки, - тяните ваше счастье. - Они и потянули. Обалдевший от удивления затейник обнаружил, что из трех билетов два оказались счастливыми:  они выиграли фотоаппарат и путевку. Погасив улыбку, он сообщил, что за этим придется подъехать в близлежащий центр отдыха, и стал связываться с тем самым центром. Хотя это нарушало их планы, Виктор предложил рискнуть. Такси подкатило к самому входу, где, томясь в ожидании, их поджидала нагловатого вида голенастая блондинка.
      - Хай, - процедила она, - чувствуйте себя как дома. Какая у вас очаровательная дочка! – Девица немедленно уточнила, откуда они. Услышав, что из России, тут же заявила, что с экскурсией ничего не получится, поскольку она на немецком языке.
      - Позвольте, - возразил Виктор, - у меня вполне приличный немецкий, в институте даже в качестве переводчика привлекали, к тому же в ГДР не раз бывал.
      - Но ведь Ваша супруга не говорит по-немецки и не сможет по достоинству оценить все преимущества наших предложений, - попыталась возразить девица.
      - Это еще почему? – решительно возразил Виктор, - Вы что, сомневаетесь в качестве моего перевода?
      - Я не имела это в виду, но все-таки перевод - есть перевод.
      - Боюсь, что, сами того не подозревая, Вы вступаете на опасный путь, - многозначительно заметил Виктор, - и называется это дискриминацией по признаку языка, а поскольку Вы действуете в рамках европейских законов, я, не задумываясь, подам по этому поводу официальный протест.
      Связавшись с кем надо по мобильному телефону, девица смягчилась и приступила к своим обязанностям. Первым делом с глубокомысленным видом она поведала, что спонсором проекта является известный предприниматель сеньор Рока. Широко распахнув ближайшую к ней дверь, она продемонстрировала образцы продукции фирмы прославленного бизнесмена: унитаз и биде. Дочь была заметно разочарована.
      Понятно, к настоящему шоу здесь были не готовы. Вслед за проводницей пришлось без всякого смысла сновать вверх и вниз, любуясь мимоходом сквозь лестничные проемы завораживающими пейзажами южных широт. Возможно, тем самым их хотели поразить масштабами сооружения. Наконец, распахнулась дверь в жилище их мечты, которым они могут пользоваться неделю в год и дольше, как захотят, короче, «Тайм-шер». Упиравшаяся окнами в соседнюю скалу дежурной планировки квартира с простенькой мебелью и копиями импрессионистов на пластиковых обоях выглядела ненамного светлее их обращенного на север московского жилья. Усадив их на уставленной разномастной посудой кухне, экскурсоводша продолжила обработку. Судя по тому, как она неотрывно следила за каждым движением, выражением глаз, по части языка жестов она была  натаскана неплохо. Но о зомбировании не могло быть и речи - особой энергетикой девица похвастать не могла. Будучи достаточно искушенным в подобных вещах, Виктор и не думал сдаваться, и вскоре от ее энтузиазма мало что осталось. Ирина весьма кстати прошлась насчет качества живописных копий, и та окончательно сникла. От имени семейства Виктор вежливо ее поблагодарил, и они тронулись в обратный путь. Он оказался короче, чем они предполагали.  На выходе Виктор упомянул о призах. После некоторой заминки им выдали бумаги на поездку. Пришлось напомнить о фотокамере. Такой прыти от них не ожидали. Нехотя выставили коробок с пластиковым аппаратом - понятно, не «Смена», в общем, что-то китайское - и на том спасибо. Провожали без особого радушия. Кстати, аппарат работать отказался.
      «Аквапарк» посреди курортного поселка смахивал на людской вольер с водными аттракционами. Внутри, само собой, толчея, но тех, что за забором, не меньше. Восторгу ребенка не было конца. Замысловатые трюки взрослым тоже понравились. Проведя так остаток дня, они еле живые  вернулись в отель. Из-под двери торчал конверт. Ознакомившись с содержимым, они дружно грохнули от смеха: завтра утром состоится презентация в соседнем комплексе отдыха сети «Тайм-шер». В суете сборов Виктор совершенно забыл сказать про  условие принимающей фирмы и был вынужден оправдываться.
      Наутро, отправившись по указанному адресу, они попали на гигантскую  стройку. Навстречу заспешила приблизительная копия вчерашней экскурсоводши. Сказав, что работы по расширению комплекса близки к завершению, она извинилась за неудобства и пригласила войти во временный павильон. С порога наткнулись на раскоряченную железяку. По виду, гребной винт. В углу с тумбы  строго глядел незнакомый каменный господин в роговых очках. Оказалось, бюст известного норвежского судовладельца, спонсора проекта.
      - Любите ли вы отдыхать… – девица начала отрабатывать известный текст и осеклась на полуслове, - собственно, вы и так на отдыхе, это у меня после работы на материке, - поправилась она, - но мы можем помочь обеспечить вам отдых с комфортом на многие годы вперед. Между прочим, если вы, по своему выбору, купите модуль в любом из строящихся корпусов, то уже следующим летом сможете у нас отдохнуть. Вот, смотрите, как будет выглядеть курорт в завершенном виде. Она провела их в соседнее помещение с панорамой комплекса на стене. Дальше  принялась расписывать преимущества такого отдыха, но Виктор попросил не вдаваться в детали, заверив, что со схемой «Тайм-шер» они знакомы, и спросил об условиях. Самообладание едва ли ее не покинуло. С трудом взяв себя в руки, девица заметила, что серьезные разговоры не ведутся на ходу и сопроводила их в просторную комнату, где опекаемые ее коллегами за столиками пестрели клиенты всех племен и народов.
      - Выдам небольшую тайну, - заговорщицки прошептала девица, - тот господин в углу, с бородкой - ваш соотечественник. Он из Киева, владелец четырехкомнатного модуля - у нас есть и такие - сроком на месяц, причем в самый сезон. Приехал специально, чтобы прикупить еще месяц. Как вы понимаете, ему  здесь страшно нравится. - Виктор осторожно заметил, что Киев теперь для них заграница, чему девица искренне удивилась.
      Просмотрев условия контракта, Виктор решил не поддаваться и сказал, что хочет подумать. Попытались соблазнить скидкой, которая, разумеется, действует только в тот же день. Он захотел увидеть товар. Выход во двор был рядом.  Мысленно приготовились к нелегкому испытанию: пыль столбом, шум, скрежет, суета. Осторожно ступая по шатким досочкам, как по болоту, добрались до почти готового корпуса. Двери не навешены, лифт окаменел, на лестницах и в коридорах груды мусора. Страдая из-за высоких каблуков, девица все же довела их до заветной цели. Открыв своим ключом дверь, ввела в трехкомнатную квартиру. Обстановка поприличнее, но все такие же неудачные копии импрессионистов. Выйдя на балкон с видом на океан, они наткнулись на отдраивающих плитку двух чернявых парней в строительных робах. Поблагодарив за экскурсию, Виктор сказал, что они спешат и уклонился от продолжения переговоров. Обещал связаться, если что. Девице стоило немалых усилий сохранить вежливую улыбку на размалеванном лице.
      - Папа, давай больше не будем ходить по экскурсиям, а то отдыхать некогда,- взмолилась дочь, как только они миновали ворота.
В целом отдых удался, и они еще не раз смеялись, вспоминая примитивные заходы экскурсоводш, пытавшихся заманить в свои сети, вернее, в сеть «Тайм-шер». Среди предложенных мест они предпочли Майорку, но опоздали. Едва приметная сноска мелким шрифтом предупреждала: заявки следует подавать в течение недели по получении выигрыша, короче, в день их возвращения.
      Много позднее, на пересадке в Алма-Ате, Виктор махнул с коллегами на гремевший в свое время на весь мир высокогорный каток «Медео». Выделив его из толпы, к Виктору подошел чуть зажатый юноша из местных в строгом черном костюме и, учтиво поприветствовав, произнес:
      - Любите ли Вы отдыхать?! – подхваченный горным эхом гомерический хохот Виктора надолго завис в воздухе. - Заметив смущение юноши, он долго извинялся, но затем сказал, что остальные вопросы из списка задаст сам. Молодой человек  смутился пуще прежнего, и Виктору пришлось не медля все объяснить.
      - Кто мог подумать, что даже здесь достанут, - весело бросил он подоспевшим на выручку коллегам.

                *  *  *

      В полумраке Сергей и Колька напару полили огород. После знойного дня земля с шумом, булькая, жадно всасывала живительную влагу. Перед сном выпили по стопке горилки и ударились в школьные воспоминания. Даже заспорили, кто первым из класса поцеловал красавицу Оксану. Наутро Колька вспомнил, что у него спрашивали насчет охранника. Работа несложная и платят прилично. Отсюда недалеко. Сказал, что имеет смысл, хотя бы на время, и уехал с соседом в Киев.
      Сергей включил транзистор - сплошной треск, но разобрать можно. Под выпуск новостей рассмотрел колькин «пугач» - старье еще то. Заряжал-разряжал, немного  приспособился. В конце сообщили, что в киевской школе в кладовке музея боевой славы обнаружен арсенал оружия и боеприпасов времен Гражданской и Отечественной войн. Замешаны умело направляемые опытной рукой юные следопыты. Установить, сколько этого добра разошлось по округе, не представляется возможным.
      Была суббота, значит, жена поедет в лагерь. «Может, там не станут пасти»,- подумал Сергей, засунув пистолет в дальний угол чулана. Прикидывая на ходу, как лучше добраться, заспешил к остановке. Трясся на перекладных почти три часа. В первом же киоске скупил все шоколадки. От шоссе к лагерю вела заросшая цветущим шиповником просека. Миновав ворота, Сергей предусмотрительно свернул в боковую аллею и, заняв позицию, стал наблюдать за главным зданием - обветшалым магнацким замком. Обед, должно быть, прошел. Несмотря на «тихий час», на просторном дворе оживленно. Едва отступил в кусты, как мимо за руку с Галей и какой-то пожилой женщиной в крепдешиновом платье в крупный горох с  оборкой проследовали пересмеивающиеся, ловко взбивающие дорожную пыль детишки. Сергей не сразу признал хлебосольную дядину супругу. Встревоженный поворотом событий, решил себя не обнаруживать и, скрываясь в густой зелени, крадучись, стал продираться параллельным курсом. Дорожка вывела к реке.
      На берегу яблоку негде было упасть: шум-гам, приезжие и местные, дети, собаки - все смешалось. Маясь от нетерпения и духоты, Сергей не раз сменил точку обзора. Насколько мог разглядеть, сын вытянулся, дочка тоже слегка похудела. Оба с разбитыми коленками, но загорелые и довольные. Галя, как всегда, очень собранная, но задумчива больше прежнего. Тетка, поправляя временами прическу, озиралась по сторонам. «Если бы не она, налетел бы, расцеловал их», - с досадой подумал Сергей, почти возненавидев дядькину жену.
      С Галей они знакомы с первого курса. Виделись на вечеринках, были пару раз в походах. Она сразу ему приглянулась, и, кажется, сама была к нему небезразлична. Не желая прослыть охотником за киевской пропиской, Сергей все откладывал серьезный разговор. Первый приход в их дом и свой дурацкий вид помнит во всех подробностях. А все из-за Пашки, соседа по общежитию, навязавшему ему по торжественному случаю свой бежевый пиджак в крупную клетку. Приняли Сергея радушно, и на его наряд как будто никто не обратил внимания. Через полгода они с Галей поженились. Как раз перед самым дипломом.
      Продолжая бродить по окрестным зарослям, изрядно ободравшись в малиннике, Сергей нечаянно наткнулся на сладкую парочку. Девица с растрепанными волосами дико вскрикнула. Парень метнул уничтожающий взгляд. Шарахнувшись в сторону, Сергей чуть не угодил в муравейник, потом долго избавлялся от настырных лесных санитаров. Только занял удобную для наблюдения позицию - будто ощутив на себе чей-то взгляд, жена резко обернулась. Сергей пригнулся, и в тот же момент за спиной что-то хрустнуло. Оглянувшись, обмер, едва ли не упершись носом в разинутую пасть то ли волка, то ли пса. Напряженный остановившийся взгляд не оставлял выбора. Надо выждать. Недоверчиво обнюхав его, зверь завилял хвостом и исчез в кустах. Не чуя под собой ног, Сергей побежал, не разбирая дороги, и наступил на «мину».
      Попеременно то бултыхаясь в мутной воде, то загорая и лопая фрукты-ягоды, объекты его внимания провели у воды часа два. Выбравшись на берег,  сынишка, широко размахивая руками, с жаром о чем-то рассказывал. Дочь согласно кивала. В воде барахтались с визгами, воплями. Жена купаться не стала, зато тетка, в облегающем закрытом купальнике, решила освежиться.    Перекусили еще чем-то домашним. Тем временем народ стал расходиться. Засобирались и родственники. Переодев и причесав детей, женщины собрали вещи и довели их до места. Хватаясь за руку матери, сынишка не хотел ее отпускать. Дочка, потупившись, уставилась в землю. Поцеловав детей на прощанье, Галя с теткой отправились восвояси. Вскарабкавшаяся по высоким ступенькам к главному входу  погрустневшая детвора бодро махала им вслед, пока те не пропали за поворотом.
      Детишки уже было скрылись за массивными дверьми, как Сергей окликнул их. Первой отреагировала Катя. Резко развернувшись, она дернула Сашку за руку.  Завидев отца, он вместе с ней кубарем скатился на пыльный двор. Сергей бросился навстречу и, подхватив на руки, стремительно закружился, крепко прижимая их к себе.
      - Папа, папа, где ж ты был? - не сдерживая слез, закричала Катя, - мама с бабой Светой только уехали. Ты что, их не видел? – Сашка прыгал вокруг него как заводной.
      - Разминулись, видно, - неловко соврал Сергей. – Ну, как вам здесь?
      - Хорошо, - несмело протянул сын, - только доедать заставляют, еще песни надо хором учить и спать после обеда. Только в родительские дни, как сейчас, не обязательно.
      - А у нас одного мальчика вчера забрали, - воскликнула дочка, - у него папа охранником был. Хозяин убил. Не понятно, почему. По телеку сказали.
      - У мамы что нового? – осторожно спросил Сергей.
      - Сказала, что в командировке задерживаешься и не звонишь, - дочь вопрошающе посмотрела на него, - а баба Света поддакивала, говорила, что такая у тебя работа. - Но, казалось, ребята что-то не договаривали.
      - Пап, у тебя крыша есть? – вопросил мальчишка.
      - О чем ты? – опешив, спросил Сергей.
      - Ну, чтобы не капало, - по-своему объяснил сын.
      - Надо мной не каплет, - глухо отозвался Сергей. - Дочь смерила  Сергея изучающим взглядом. - Только никому, кроме мамы, о нашей встрече ни слова, - перешел на заговорщицкий шепот Сергей, - когда увидитесь, и только по секрету, на ушко. Я так соскучился!
      - Ты еще приедешь, ну, когда? - Сашка теребил его за ремень.
      - Ничего не могу обещать, но постараюсь. - Погрустнев, дети как будто смирились. Вручив шоколадки, Сергей стал прощаться. Сын повис на руке - не оторвешь. Чертя носком босоножки какие-то фигуры, дочка лишь тяжко вздохнула.
На пересадке рядом притормозила милицейская машина: проверка документов.  Сергей не брился с самой Испании, но на себя еще похож. Уточнили  прописку и, извинившись, отпустили, но ноги его почти не слушались. Сарай за день сильно нагрелся, но Сергея била мелкая дрожь. Чтоб отвлечься, включил радио. В известиях передавали про охранника. Подозреваемый в убийстве - бывший хозяин, однофамилец Сергея, объявлен розыск. О таком родственнике Сергей никогда не слышал, но кто знает… Машинально достал пистолет и стал  приноравливаться.  Засыпая, решил, что без оружия выходить не стоит.
      Воскресным утром, еще сквозь сон, тщетно искал рукой жену и, не найдя, очнулся: перед глазами шершавая дощатая стенка. Подумалось с досадой, что одиночеством сыт дальше некуда, и на этом можно сломаться. Ясно, что кольцо, в котором оказался, понемногу стягивается. Значит, долго здесь не отсидишься.
      Весь день с участка ни ногой. С едой как-то перебился: в сельмаге показываться не стоит. Чуть стемнело, двинул леском к Пуще-Водице. Автомат у конечной трамвая был без трубки. Пошел дальше. С трудом разыскал другой, с признаками жизни. В потемках колькин номер поддался не сразу. Попав и толком не поздоровавшись, лишь выпалил, что согласен. Озабоченный голос в трубке заверил, что тянуть не будет. 
      Когда переходил дорогу, с пригорка во весь опор на него понесся «мерседес». Ослепленный фарами, Сергей рванул вперед и оступился. Завизжали тормоза. На неровном булыжнике машину занесло и, развернувшись поперек дороги, она встала, как вкопанная. Его громко окликнули.  Сомнений не было: за рулем - Вадик, пригожий водитель босса. Превозмогая боль в колене, Сергей отпрянул в сторону и, махнув через кусты, затаился. Из машины выскочили двое, должно быть, вооружены. Позвали опять и, не дожидаясь ответа,  пошли шарить по кустам фонарями. Сергей лихорадочно соображал, что нужно делать с пистолетом. Чудом снял с предохранителя и пробовал прицелиться. Мушка прыгала как в лихорадке. На всякий случай парни полоснули автоматной очередью. Зажав оружие в обеих руках, как в боевиках, Сергей, зажмурив глаза,  пальнул наугад. Раздался страшный грохот, и его отбросило в сторону. Через мгновение послышался чей-то сдавленный крик и вдогонку - отборный мат. Все покрыл оглушительный рев стартовавшего двигателя.  Прихрамывая, Сергей, не разбирая дороги, продирался через лесную чащу. Вконец запыхавшийся опустился на большущий  пень.
       Как добрался до себя - непонятно. Что стало с «пушкой», вспомнить не мог. Не исключено, на бегу швырнул в канаву. Едва замотал мокрым полотенцем коленку - стошнило. Когда все закончилось, медленно и неуверенно, как бы впервые в жизни, умылся. Потом нехотя переоделся и, добравшись до лежака, уставился безучастным взором в угол. Сколько так просидел - не известно. Очнувшись, начал прибираться.
      Ночью у калитки остановилась импортная машина. Забрали паспорт и предложили заступить с утра. Согласился без разговоров. Ночь была душная, но его пробирал озноб. Проснулся закутанный во все, что спросонья подвернулось под руку, осунувшийся и опустошенный. К счастью, из-за многодневной щетины царапины на лице почти не заметны. В новостях о вчерашней стычке ни слова. Видно, те, что были в «мерседесе», светиться не стали. Значит, готовься к любой пакости.
      Поутру, распахнув настежь дверь сарая, Сергей чуть не наступил на мертвую ласточку. Наклонившись, тотчас отпрянул, разглядев рыщущих по трупику алчных муравьев. Преодолев брезгливость, обернул птицу в тряпицу и закопал в дальнем углу сада. Соорудил из веток крест и воткнул его в чуть видный холмик -  как в детстве.
      За ним заехали спозаранку. Объект - так себе, загородный домик метров на пятьсот в три этажа. В Америке такой охранять бы не стали - довольно  сигнализации. Только откуда ее здесь тянуть? Сергею же на руку. Объяснили распорядок дня и увольнительные. Экипировали по полной форме, дали оружие. Про зарплату сказать забыли. Видно, неудобно в подобные материи вдаваться.  Отвели ему комнатенку на первом этаже под лестницей - типа дворницкой.  Командовавшая домом женщина всерьез его не принимала. О нравах этой публики он был наслышан и на большее не рассчитывал, к тому же дама была не в его вкусе. Почему-то решили, что без руля он никуда. Даже не спросили, есть ли права. Их при нем не оказалось. Да в них ли дело - водить-то как? Джип стоял в сарае, то есть в кирпичном гараже. Когда сказали, что будет возить хозяйку на базар, Сергей понял, что не отвертеться.
      Вспомнил, как по блату пробился на водительские курсы. Считал, что  пригодится, но на «тачку» так и не заработал. Закончил неплохо, но, как вспомнит про первый урок вождения, до сих пор мороз по коже: в лютый январь на автобазе, что на Куреневке, с полчаса отливал кипятком двигатель расхристанного «москвича». Потом явился мордатый дюжий дядька в овчинном полушубке. С большим трудом запустив обледеневшую колымагу, они для порядка поерзали в окрестных переулках. Затем велено было гнать без остановки аж до вокзала. Одних люков сколько объехать надо. Резина на колесах была на пределе - хоть ногой тормози. Невозмутимый инструктор вмешался только раз, резко крутанув руль на себя, когда выныривали на «стрелку» под эстакадой: наперерез выскочил свирепый «маз». Как пронесло - неведомо никому и лучше не вспоминать. Дальше пошло как бы само собой, и с экзаменом проблем не было, особенно по правилам движения.
      Лето вошло в зенит, и ночи становились длиннее, но из-за жары долго не поспишь, и по службе не положено. Колька знать о себе не давал, и всякая связь с семьей прекратилась. Телефон в доме был, но Сергей боялся себя раскрыть, а в люди они не выезжали. На третий день привезли озорную десятилетнюю девочку с чопорной линялой бонной. Как он понял, хозяин появлялся только по выходным, причем больше одной ночи не ночевал. Служба у Сергея непыльная, кормежка сносная. Скучно только. Лишь однажды ночью какой-то пьяный стал трезвонить в звонок, но оказался понятливым малым и без лишнего шума растворился во тьме. Нехотя Сергей осваивался за рулем.  Поначалу чуть не снес столб у ворот, но потом приспособился и заезжал на участок сходу. Тут и хозяйка запросилась на базар.
      Телефон-автомат торчал на самом виду, но у Кольки никто не отвечал. Извинившись за отлучку, Сергей присоединился к хозяйке и даже помог торговаться. Да и что за базар без торговли - никакого удовольствия. И для продавца унижение: разговором не удостоили.
      В воскресенье повез хозяйку на прием. Муж собирался прибыть из города. Сергея приодели, не обошлось без парикмахера. «Совсем как тот российский, с паспорта, - отметил он про себя, когда процедура закончилась».  На свой он еще тоже был похож. Дом, где давали прием, оказался новомодным замком, но не в его вкусе. Охранников угощали в нижних этажах. Телефонов хватало, и, как только смог уединиться, Сергей набрал колькин номер. Тот был ему рад, но, говоря о Гале, смешался. Сергей не отступал, и, запинаясь, Колька выложил все о вчерашнем визите «братков» и учиненном ей допросе. Пытаясь запугать, резанули, что Сергей предал фирму, да еще ранил водителя, кажется, Вадимом зовут, и  теперь ответит сполна за все сразу. Галя сказала, что ты в командировке, и, как уехал, не звонил. Они не поверили и дали два дня - иначе и детям и ей конец. Колька сильно дергался, но, в случае чего, обещал помочь. Не успел Сергей присоединиться к развеселившейся компании, как его потянул за локоть один из местных бойцов. Двое стали сзади.
      - И чего ты все трезвонишь? Порядок забыл? Сейчас уточним. - Сергей растерялся и не стал сопротивляться, оружие отдал без звука. Представ перед хозяином дома, маленьким лысым человечком с огромным сапфировым перстнем на большом пальце левой руки, Сергей стал сбивчиво оправдываться: что-де угрожали жене и надо спасать семью. Задав свои вопросы, коротышка смерил Сергея оценивающим взглядом и сказал, что пусть ждет, а сам уединился в соседней комнате с хозяином Сергея и двумя другими гостями. Бойцы не спускали глаз с задержаного.
      Совещались долго. Наконец, вышел хозяин Сергея и скучным тоном огласил приговор: сказал, что он нарушил правила безопасности, за что будет примерно наказан. Выяснить, сделал ли он это намеренно или по недомыслию, труда не представит. Добавил, что по его милости они вынуждены усилить защитные меры, что тоже деньги. Потом, изменившись в лице, с нажимом в голосе объявил, что им хорошо известно, что Сергей служил у их главных конкурентов, что само по себе неслыханный вызов. 
      - Открою секрет: мы к тебе давно присматривались - больно ты головастый, и схемы, там, модели твои нас достали. Все думали, что лучше: убрать или перекупить, - хозяин выжидающе глядел на него. Какое-то смутное сомнение мелькнуло у Сергея после этих слов, но он не подал виду.
      - Вовремя ты исчез. Говорят, аж в Испании прятали. Потом, вроде, вернулся, но как в воду канул. Твои и те обыскались. Как видишь, с информацией у нас поставлено. - Сергей почему-то вспомнил о Вадике-водителе. - «Та ночь в поезде, получается, не при чем. Просто им надо было за что-то ухватиться, чтобы спрятать подальше. Выходит, боялись, что подороже продамся,» - подумал Сергей.
      - И вдруг какое везение: сам объявился, - хозяин смотрел в упор, - только в такое счастье верится с трудом, вот, и решили на карантине подержать -  охранником. А ты и не стерпел: трезвонить стал. Короче, придется справки навести.
      В заключение вскользь заметил, что, может, и пострелять малость придется. Тема светской беседы была исчерпана, и Сергей подумал, что еще  минута, и он бы сорвался. 
      Гости стали спешно разъезжаться. Тот самый местный охранник сказал, что поедет с хозяйкой вместо него, а Сергею оставаться здесь. Сунул под сиденье автомат в чехле и пару рожков, бросив, что не помешает. Сергея заперли в беленом бетонированном подвале с зарешеченным окошком. По виду - лазарет, но лекарствами не пахнет. Ремень не отобрали и наручников не надели - и за то спасибо. Сказали, чтобы звал, если что нужно.
      В ту ночь Сергей не сомкнул глаз, кляня себя за все случившееся. Ведь, не уйди он скоропалительно из института, все могло обернуться иначе. Галя и дети неотступно стояли перед глазами. Не мог он знать, что той же ночью, забрав детей из лагеря, Галя исчезла, укрывшись в надежном месте у дальних родственников. Фирма отыскала их далеко не сразу и, с расчетом на перспективу, перевезла в Прагу, где есть русская школа. Сергей узнал о том много позднее.
      Весь следующий день просидел взаперти. Голодом не морили, но кормежка испанской уступала. В подвале было сыро, пахло плесенью и известкой, и ничего хорошего на ум не приходило. Сергей уж совсем было скис, но сработал старый рефлекс: если в бухгалтерии появились деньги, сегодня в институте зарплата. Несмотря на цены, как всегда, к послеобеденному чаю будет торт. Скорее всего «Пражский», хотя, по жаре, он предпочел бы фруктово-ягодный. Петро, сосед по отделу, с жаром поразглагольствует о преступной приватизации, а ветеранка Клавдия Орестовна, чье отчество в былые годы норовили писать через «а», станет его успокаивать и развлекать публику историями из лагерной жизни родителей. Изящная Виолетта поделится последними новостями культурной жизни, а Максим Соломонович разведет пожиже криминальную хронику. В конце робкая Зоя задумчиво объявит, что у нее новый жених. Она их всех так называет, и имя им -  легион. Довольные, по домам разойдутся позже обычного.
      Появился важный чин из бывших особистов и, глядя исподлобья немигающими глазами, вкрадчиво отметил, что в деле имеются «белые пятна». Потому придется пройти проверку на преданность фирме. Короче, требуется нейтрализовать одну фигуру. Уточнил, что, в случае успеха все только выиграют, особенно его семья. Конечно, после дела Сергей сменит имя и на время исчезнет. Чтобы запутать следствие, неподалеку от места стычки найдут следы крови и его документы. Лучше имитировать гибель: скажем, раненый, пробовал переплыть реку и утонул. Совсем как Чапаев: о его гибели спорят по сей день.
      Отступать было некуда. Сергей упомянул о найденном в вокзальном туалете паспорте, что показалось кстати. Задумчиво полистав, хмурый мужик сунул его в карман, сказав, что проверит. Уходя, обещал, что натаскают в стрельбе и  немедленно. Назавтра понукаемый инструктором Женей с раннего утра Сергей ползал на животе в оборудованном под тир соседнем подвале. Мастер международного класса, Женя эмоций не сдерживал и выражений не выбирал. В перерывах изучали план местности, обсуждали технику стрельбы при разной погоде, уточняли прогноз. Под покровом темноты в четверг Сергея провезли мимо точки. Трасса в лесопарке показалась знакомой.
Ночь провел в подвале. Перед сном дали рюмку коньяку с долькой лимона - чтоб быстрее уснул перед ответственным днем. Напиток не из худших, но Сергей его не особенно жаловал. По телу растеклось приятное тепло, но беспокойство не покидало его. Пытался вспомнить о чем-нибудь приятном, но перед глазами неотступно стояла пресыщенная физиономия Антона Ивановича. Сомнений почти не оставалось: цель - бывший начальник. Зря все это. Конечно, услал на отсидку в Испанию, но стоит ли из-за этого обижаться? С Вадиком, вот, глупо вышло - случайно подвернулся. Зла Сергей на них не держал - сам  ввязался, но, что ни говори, идя к ним на работу, не догадывался, что они такие подонки.  Новые «коллеги» еще почище: знают ведь, что сполна отработает, но гнут свое. Да нужны ли им его заморочки, может, специально в угол загнали, чтобы его руками от соперника избавиться? Прежние, верно, тоже бы не растерялись - все они одним миром мазаны. Но чтобы кого «убрать» - это  чересчур. И что с ним потом будет, одному Богу известно.
      На заре Сергей увидел себя трехлетним мальчуганом, душившим в объятиях  плюшевого мишку, подарок к дню рождения. В сопровождении родителей он, несказанно счастливый, гордо шествовал по центру родного провинциального городка. «Боже, и зачем только люди взрослеют? – подумал он, еще не раскрыв глаза, - ничего ведь хорошего их не ждет». Очнувшись от сна, вспомнил про детей и понял, что выбора нет.
      В конце пятницы его доставили к месту действия. Замаскировался в заброшенном домишке неподалеку от перекрестка. Если повезет и загорится красный, лучше стрелять при переключении светофора, когда машины только тронутся. Проедут, предположительно, около десяти вечера. Посмотрев на часы, Сергей отметил, что в запасе полчаса, и стал примеряться к обстановке. Машин  негусто. Женины инструкции мешались в голове с мыслями о семье и сомнениями насчет будущего. Ясно одно, что от задания не отвертеться. Силы были на пределе, и ему было уже все равно. В дальнем углу зашуршала мышь. Откуда-то издалека занесло звуки сирены скорой помощи. Потом все стихло.
      Его «мерс» подкрался неожиданно: знакомый черный силуэт. Запнувшись на полном ходу о красный сигнал светофора, за ним притормозили две машины. Лихорадочно взведя курок, Сергей навел прицел на заднее боковое стекло. Прибор ночного видения на винтовке мало что давал: через тонированные стекла объект обрисовывался довольно смутно. Профиль, однако, показался знакомым.  Взяв его на мушку, лишь только мигнул светофор, Сергей спустил курок. Благодаря глушителю, хлопок выстрела утонул в реве стартовавших машин. Что произошло, водитель, видимо, уловил не сразу. Затем сквозь скрежет и визг резко затормозившей машины послышался страшный удар - наверное, шедшие сзади сходу въехали в застывший «мерс». Раздались беспорядочные выстрелы, но Сергею было не до них. Продираясь через кусты, он несся к реке. Подвел шнурок на ботинке: развязавшись, за что-то зацепился, и Сергей с разгона пропахал землю носом. Вскочив на ноги, Сергей стал отряхиваться, и тут хлынула кровь. Прижимая к лицу случайно оказавшийся в кармане платок, выскочил к берегу, где его ожидали на моторке  коллеги.
      - Красиво сработал - все газеты шумят, а такой с виду тихоня, - одобрительно усмехнулся разбудивший его утром особист, - можешь пока отдыхать.
      Осмотревшись, Сергей понял, что оказался в незнакомом месте.

                *  *  *

      Прошло несколько лет. За это время Виктор полностью освоился на службе и сделал неплохую карьеру, став замначальника конторы. Его часто приглашали для проверки совместных предприятий и зарубежных фирм. В Киеве с тех пор был лишь однажды и всего-то полдня: на пересадке в Умань, куда ездил разбираться с приватизацией химзавода. По дороге из Борисполя с моста Лавра видна как на ладони. Мрачная баба с мечом тут как тут. Снова вспомнил о старом знакомстве в поезде, но как ни всматривался в лица прохожих и проезжих, Сергея не увидел. Да и чего в том странного? Время еще было, и, сдав вещи в вокзальную камеру хранения, решил заскочить на Андреевский спуск. Потянуло поглазеть на  приветливых продавцов и их мудреный товар, на разборчивых и озорных покупателей. Там он всегда желанный гость. В нарядной говорливой толпе Сергея  не приметил.
      В последнее время Виктор часто ездил за рубеж и не только по службе.  Побывал с семьей на Коста-Брава, где когда-то отсиживался ночной попутчик. Им страшно понравилось, особенно дочери. Сергея он больше не встречал, хотя года три назад в центре Праги в толпе мелькнуло знакомое лицо. Разве что очки потемнее и с рыжеватой бородкой. Виктор стал проталкиваться к нему, но произошло что-то  странное: перехватив его взгляд, человек стремглав бросился в ближайший проулок, и настичь его не удалось. Виктор был сильно раздосадован, но скоро успокоился, посчитав, что мог обознаться.
      Однажды в самолете по пути в Киев стал от скуки просматривать прихваченный из дому популярный еженедельник. Раскрыв наугад, наткнулся на заголовок: «Киллеры-неудачники». Статья специфическая - у этих свои проблемы. В конце столбца взгляд как будто споткнулся. Сразу не поняв, Виктор стал вчитываться в абзац едва ли не по буквам. Пространно рассуждая о краткости славы и бренности бытия, автор упомянул фамилию Сергея. Ошибки быть не могло: она довольно редкая и не только в тех кругах. Выходило, что, скрываясь под чужим именем, Сергей прослыл удачливым киллером, но, в конце концов, был «убран». Бешеной силы взрыв, вытолкнув тело из машины сквозь крышу,  отбросил его на десятки  метров. Голову отыскали в канаве по ту сторону дороги. Случилось это на окраине Праги. Заглянув по пути к семье, он направлялся в Карловы Вары, где, как обычно, собирался отдохнуть после «дела». Наутро газеты наперебой заголосили о засилье украинской мафии и разгуле иностранного криминала. Это все.
      Украдкой осмотревшись, Виктор удостоверился, что попутчикам не до него. Еще раз просмотрел злополучный кусок и засунул газету подальше. Стало душно, и он вывернул вентиляцию до отказа. Пораздумав, позвал бортпроводницу. Жал на кнопку дважды, но никто не откликнулся. Нажал еще.   Скользнув рассеянным взлядом, стюардесса с дежурной улыбкой удивленно приподняла брови. Нетвердым голосом Виктор спросил рюмку водки.
       Еле дождался приземления. Спускаясь по трапу, заметил стоящий в стороне новенький импортный микроавтобус c белыми буквами «VIP» на синей дверце. Два топтавшихся рядом крепких молодца с квадратными затылками, подхватив ручную кладь, учтиво пропустили вперед видного седовласого мужчину со знакомым безупречным пробором.


   Москва – Киев – Коста-Брава,

2001-2002 гг.