Сорок дней зимы. 2глава, часть2 - Евдокия

                начало повести здесь -
                http://www.proza.ru/2017/03/08/1181

                Начало главы ЕВДОКИЯ, часть 1 - здесь:
                http://www.proza.ru/2014/01/26/257       
   
        Беременность протекала очень тяжело. Постоянное чувство дурноты не оставляло Евдокию ни на минуту. У неё пропал аппетит, от недоедания постоянно кружилась голова, силы оставляли её, в глазах темнело.
        Даже жестокая свекровь перестала изводить невестку, видя её страдания.
        Только одно поддерживало Евдокию – мысль о том, что скоро всё это кончится,  и она родит сына.
        Что это будет сын, никто даже не сомневался. Кто же ещё может родиться в такой зажиточной и крепкой семье? Только мальчик, отрада родителей, наследник. Ради этой мечты старики простили сыну его легкомысленную женитьбу, ради этого они готовы, наконец, признать невестку своею.
        Стояла лютая зима. Все окна избы изрисовал мороз невиданными узорами. Пушистый иней искрился на ветвях деревьев. Но двор богачей Угроватенко был притоптан и вычищен от сугробов. Только возле порога еще не успели убрать пуховые ночные заносы.
         Роды протекали тяжело: Евдокия совсем обессилила. Наконец, крик новорожденного пронзил тревожную тишину большого дома. Все облегченно вздохнули, стали креститься:
- Слава Тебе, Господи!
        В  этот момент свекор и свекровь почти любили Евдокию. Наконец-то!
        Когда бабка Лукерья, повитуха, вынесла в большую горницу запелёнутое в байковое покрывальце дитя, старики радостно шагнули ей навстречу.
        Лукерья умело заворачивала на ходу ребенка в теплое одеяльце: не застудить бы!
-Ну, поздравляю вас с внученькой! – со вздохом облегчения напевно сказала она, протягивая сверток старухе.
-Внученькой? – растерянно пробормотала та, изумлённо глядя на закричавшего вдруг ребенка.
- Внученька?! – повторила она громко.

-И родить-то кого надо, не смогла, потешить стариков, – угрюмо сказал свекор. Плюнул на пол, развернулся и ушёл в другую комнату, хлопнув дверью.
   Старуха-свекровь одним махом откинула занавеску, за которой в соседней комнате лежала Евдокия.
- Ты кого родила, собачье отродье? – закричала она, потрясая одной рукой, а другой грубо поддерживая новорожденную.
- Ты кого это родила? - задохнулась она от гнева.

     Лукерья, прижав руки к губам, расширенными глазами смотрела на эту сцену. Она тихо взяла свой тулуп и медленно просунула руки в рукава.
     Свекровь, между тем, видя полуживое лицо невестки, круто развернулась и направилась к сеням. Она резко открыла дверь, клубы морозного воздуха ворвались в горницу. Лукерья заспешила следом.
- Пусть собаки разорвут это отродье! – вскричала старуха и бросила ребенка прямо в высокий сугроб у крыльца. Лицо её покрылось красными пятнами, губы тряслись от злобы и негодования.
- Пусть оно будет…
-Молчи! Не произноси этого! - вскрикнула Лукерья, и, оттолкнув старуху, кинулась к ребенку. Тот закатился истошным криком, посинев мгновенно от холода.
- Батюшки! Да что же это?- Лукерья раскрыла тулуп, прижала сверток к груди, запахнула, обняла руками.
- Грех-то какой, – сурово сказала она, глядя на стоявшую изваянием старуху.; Креста на тебе нет, что ли? Взбесилась совсем, сдурела, старая?
         Старуха молча стояла на пороге. Лицо её постепенно приобретало обычный вид.
         Лукерья поправила платок, крепче обняла руками свою грудь с притихшим на ней младенцем.
-Знай же, Господь покарает тебя за это невинное дитя, - медленно произнесла она, повернулась и быстро пошла к тяжелым воротам.

           Не знала Евдокия, что случилось в семье, и не узнала бы никогда, если б ни рябая девка Акулина, прибиравшая в доме. Когда Евдокия пришла в себя и спросила, где ребенок, простушка-девка возьми да и расскажи без утайки, что произошло.
        Евдокия долго лежала в беспамятстве. Не слышала она, как вернулся с базара муж, как молча слушал он жалобы отца и матери на несбывшиеся мечты, как грохнул он потом кулаком по столу, страшно закричав на стариков родителей.
        Никто уж и не думал, что Евдокия после всего этого оправится. Что-то нарушилось в ней. Перестала невестка узнавать близких.. Взгляд её стал дик и безумен. Только один вопрос звучал из её уст:
-Где моя дочь? Куда дели дочь мою, изверги?
        Тенью ходила она по комнатам, держась за стены. Не глядя, молча, жевала принесенный Акулиной хлеб. Молоко у неё исчезло, так и не насытив ни разу нуждающегося в нем младенца. Мужа она не узнавала тоже, а на свекровь смотрела зло и напряженно, словно пытаясь вспомнить что-то, но  безрезультатно. Глаза, некогда прекрасные, обрамленные длинными пушистыми ресницами, ввалились, черты бледного лица заострились, волосы поредели. Кто мог узнать в этой обезумевшей женщине  нежную красавицу Евдокию?
        Осип тоже осунулся. С горя стал он прикладываться к рюмке, и все чаще исчезал из дома на день, а то и на два, три.
        Старики безмолвно замирали за пустым столом, не в силах что-либо исправить в свалившемся на них несчастье.
         Однажды, когда они угрюмо сидели, по обычаю, у печи, раздался глухой стук в дверь. Старуха, сгорбившись, встала и пошла посмотреть.
         Открыв дверь, она обомлела: на пороге лежал ребёнок. Он был заботливо укутан в ватное одеяло и овечью шкуру, спал. В одной из складок торчал листок бумаги.
        Старуха быстро подняла сверток, прижала к себе. Ребенок проснулся и заплакал.
- Дай сюда! – услышала она  за спиной.
        Евдокия, злобно сверкнув глазами, выхватила у неё дочь.
        Старуха заплакала. Словно камень свалился  с её души. Она больше не была ни злой, ни сварливой. Горе сделало её плаксивой и суеверной.

- Дай, я помогу тебе, Евдокия, - попросила она, но невестка стремительно повернулась и скрылась за занавеской.
        Когда вернулся Осип, прочли записку. В ней сообщалось, что ребенок окрещен в церкви. Имя девочке было дано Марфа.
         Очень медленно выздоравливала Евдокия. Казалось, вместе с весной и солнцем оживала молодая женщина. Девочка росла на редкость крепкой и здоровой, рано стала лепетать, рано встала на ножки и сделала первые в своей жизни шаги.
          Нельзя было не полюбить это милое и нежное дитя!
        Она, маленькая Марфушка, смогла растопить лёд в сердцах стариков. Благодаря ей, возвращался разум к Евдокии. Осип проводил с дочерью все свободное время. Тепло и заботливо обращался он с женой. Казалось, наконец-то в этот угрюмый дом возвращается радость.
         
      Но зима не прошла бесследно для Осипа. Все чаще мучил его сухой надрывный кашель. Уже и лето разыгралось вовсю, уже и все растирки и настои трав были испробованы, а кашель не проходил.      К следующему лету Евдокия родила вторую дочь. Появление этого ребёнка было воспринято естественно. Старуха-свекровь с готовностью нянчила малышку, помогала невестке в хлопотах с детьми.

     Евдокия совсем оправилась от помешательства, только головные боли частенько мучили её. В такие минуты у женщины темнело в глазах, тяжёлыми тисками сжимались виски, она переставала ощущать что-либо, кроме боли. Но приступы проходили, и жизнь продолжалась.
        Маленькая Нюра не помнила отца. Его не стало, когда она была совсем крошкой.
        Рано овдовев, Евдокия почувствовала себя очень одинокой. Последние годы они с Осипом жили ладно. Чувствуя приближающийся конец, Осип перестал даже ругаться. Куда делась его уверенная стройная осанка! Он тихо ходил по комнатам, задумчиво останавливался у окна, приглушённо кашлял в прижатую к губам тряпку, потом грустно разглядывал её, комкал и прятал в карман. Любил он наблюдать за дочерьми, особенно выделял Марфу, старшую.
        Силы оставляли его постепенно. Последнее время он вообще не вставал с постели. За день до смерти он подозвал к себе мать и тихо попросил её помогать Евдокии заботиться о детях. Старуха молча заплакала, поспешно закивав седой головой.

        Евдокия пережила мужа на тридцать лет. Нелюбимой невесткой пришла она в этот дом, но уход её в родной дом был бы для стариков страшной утратой. Двое детей напоминали старикам о любимом сыне, две девочки, которых они  теперь старались  беречь, как зеницу ока…
Евдокия осталась с ними.               
                Наталья Коноваленко
                Продолжение, глава 3:
                http://www.proza.ru/2017/03/14/2354