Бумеранг

Утром снежного Марта 1962 года, Тимофей, сотрудник исправительной колонии, пришёл на работу.  Он был вольнонаёмным специалистом на заводе, где трудились заключённые. До начала смены было ещё время. Решил зайти к знакомой пожилой женщине лет пятидесяти, работающей цензором. Она была уже на своём рабочем месте в маленьком кабинете на проходной в зону. Читала поступившие письма для заключённых и письма заключённых на волю. Выискивала чтобы в них не было сведений могущих содержать секретное для заключённых и их адресатов на воле. Все подозрительные письма она отправляла в оперативную часть, где сотрудники принимали по ним дальнейшие решения. Тимофей был знаком с её сыном Олегом, своим ровесником, заканчивающим институт в другом городе. Поздоровавшись, Тимофей спросил что нового, интересного пишут заключённым? Иногда были забавные случаи интересовавшие его. Ничего необычайного не было. Спросил, как работается Алексею Николаевичу – мужу Зои Сергеевны, так звали цензора. Алексей Николаевич – бывший сотрудник НКВД а затем МВД, бывший офицер, прослуживший всю жизнь в  «ГУЛАГЕ», вышел на пенсию и теперь работал по вольному найму контролёром отдела технического контроля на этом же заводе. Тимофей рассказал Зое Сергеевне, что накануне получил свежий номер журнала «Роман газета» Там была напечатана повесть Солженицына А. И. «Один день Ивана Денисовича» о жизни политзаключённых в лагере. Что прочитал повесть, и удивлён разницей в жизни нынешнего лагеря для уголовников и лагеря для политзаключённых, хотя прошло не так уж много времени. Зою Сергеевну заинтересовал журнал. Она попросила принести его к ней домой, где  с мужем прочитают его.
   В ближайший выходной Тимофей взял журнал и пошёл к Зое Сергеевне. Он знал,  где она живёт. На его звонок дверь открылась.  В дверях стоял небольшой лысый старичок в стареньком женском халате, шамкая провалившими в беззубый рот губами, пригласил войти. Тимофей недоуменно посмотрел на него и попросил пригласить Зою Сергеевну. А..! Тима! Не узнал?! Сейчас! Через минуту вышла Зоя Сергеевна – а это была она. Вставила искусственные челюсти, одела парик, нацепила очки. –Вот что сделала со мной служба в северных лагерях! Ошарашенный Тимофей отдал журнал и отправился домой.
 Через несколько дней зашёл на работу Зои Сергеевны. Она отдала прочитанную вместе с мужем повесть Солженицына. Тима, отлично описана жизнь политзаключённых. Она нам известна не понаслышке! Алексей Николаевич служил в подобном лагере начальником режима.  Я работала цензором. Родившийся у нас сын воспитывался у моих родителей. Его было нельзя взять с собой, не было условий. Бериевская система «ГУЛАГА» требовала от сотрудников отдавать  и силы, и здоровье, и совесть. Мой муж участвовал во всех этих расстрелах, пытках и прочих ужасах. Так требовала система в борьбе с «врагами народа». Ослабление режима и невыполнение требований вышестоящего начальства могло привести к тому что мы и сами могли оказаться на месте «врагов народа» Так что этот момент в повести писателя Солженицына упущен.
  Взяв журнал, Тимофей отправился в цех в котором работал. В цеху ему повстречался Алексей Николаевич. Как всегда немногословный, смотревший на всех взглядом, от которого пробегал холодок по спине. –Ну что Тима! . Прочитал я это. Всё так как написано. И в нашей нынешней зоне уголовники разные.  Вот в третьем отряде отбывает срок бывший фашистский прихвостень. Рассказывает с улыбкой, как вешали  сельских жителей. Заключённые, слушающие его, с омерзением плевали в его сторону и отходили. Или вон тот зек,  порезавший семерых человек, все они потом умерли один за другим. Со смаком рассказывает, как  ударял ножом каждому в живот! Разве этот полицай и второй бандит люди? Я   бы сейчас пристрелил их, будь моя воля!  Через какое – то время Тимофей уволился с завода и уехал в другой город. Спустя несколько лет волей судьбы он снова оказался в этом городишке, где жил раньше. Стояла осенняя пасмурная погода. С низких туч сыпался мелкий нудный дождь. Случайно столкнулся с человеком . У него был надвинут на глаза картуз и поднят воротник плаща. Извинившись, Тимофей пристально глянул на мужчину и узнал в нём Олега. Обрадовавшись нечаянной встрече и возможности увидеть знакомое лицо, спросил как дела? Как родители? Олег кисло улыбнулся. Да ничего хорошего. После окончания института вернулся домой с молодой женой. Родители встретили хорошо. Отец боготворил мою беременную жену. Очень ждал, что она подарит ему внука. Так и случилось – она родила мальчика. Отец был на седьмом небе от счастья. Даже исчезла его обычная суровость. Но с Ирой, так звали мою жену, стало происходить что - то странное. Без видимых причин она то засмеётся, то заплачет. Мы считали, что это вызвано послеродовым шоком, хлопотами по уходу за грудным ребёнком, которому скоро должно было исполниться три месяца. Но однажды ночью она встала, чтобы перепеленать и покормить плачущего ребёнка. Нас разбудил сатанинский сильный хохот. Над столом, на котором пеленали ребёнка, стояла окровавленная Ира с кухонным топориком в руке. Перед ней лежало обезглавленное тельце малыша. Её скрутили. Была вызвана милиция и скорая помощь. Иру отвезли в психиатрическую больницу. Отца с инфарктом в клинику. Мама после всего происшедшего была никакая и лежала больная дома. Посещая отца в больнице, он говорил мне, что только он виноват в происшедшем. Ранее, не верящий ни в Бога ни в Чёрта, он только твердил, что Всевышний, Творец всего сущего на Земле, наказал его потерей самого дорогого за то зло, которое он совершил по своей или чужой воле. Через несколько дней повторный инфаркт унёс его жизнь. Ира через год то –ли за свои, то –ли за чужие грехи, скончалась в психбольнице. Так и живу – ухаживаю за больной мамой, работаю , чтобы кормить её и существовать самому. Размышляю о Добре и Зле. Уверен, что Добро или Зло вернётся бумерангом к тебе самому или к твоим близким. Олег, попрощавшись со мной, побрёл по своим делам, освещаемый робким осенним солнцем, проглянувшим из –за разорванных ветром низких дождевых туч.