Вербовщик

ВЕРБОВЩИК

В давние времена  на берегу бухты, куда причаливали парусники,  стояла таверна под  названием   «Зелёный коготь». Её владелец, видимо, решил сэкономить на вывеске, намалевав прямо на стене безобразного попугая, который не столько привлекал, сколько отпугивал посетителей. Однако это не действовало на постоянных выпивох, любивших пропустить стаканчик – другой  крепкого пива или настоящего ямайского рома.
В один из ненастных вечеров, когда тяжёлые волны разбивались о прибрежные камни, а  луч маяка едва пробивался сквозь дождливую  мглу, дверь в таверну открылась, и в тусклом, прокуренном мареве появилась фигура молодого матроса. Стряхнув со шляпы капли дождя,  он  уселся за грубый стол, стоящий в самом углу, и, обхватив голову руками, о чём-то задумался. Вскоре возле него появилась добрая кружка пива, затем другая, и наш матрос опустошал их, одну за другой, ничего не замечая вокруг. 
  Внезапно  он почувствовал, как на его плечо легла  тяжёлая рука, и грубый  голос произнёс: «Тоску в пиве не потопишь, нужно что-нибудь покрепче!» 
На скамейку рядом с ним  опустился бородатый человек, в матросской куртке и высоких кожаных сапогах.  На поясе незнакомца висел широкий нож, на ручке которого был вырезан  череп. Похоже,  этот  бродяга всю жизнь скитался по волнам, походка и грубые манеры выдавали в нём человека, редко ступавшего на сушу. 
  Вытащив из объёмистого кармана куртки  бутылку вина, он наполнил кружки. «За удачу!» – провозгласил он, залпом осушив кружку, и вытер  губы рукавом куртки.
 –   Что грустишь? – обратился он к  моряку.
–  Есть причины,  –  хмуро отозвался тот. 
–  Ну, так  расскажи, легче станет.
–  История простая: пришёл на берег, а  у невесты  –   другой жених. И чёрт бы с ней, да переписал я  на неё свой домишко,  вот и остался    без крыши над головой.
 –  И что дальше?
Проклял я её, и провожу свои дни в  таверне. Жду, когда подвернётся удачный рейс.
 –  Проклятие  –  это хорошо! С проклятием легче дела делаются!
 –  Какие ещё дела?
 –  Слышал о Летучем Голландце? – спросил бородатый матрос.
–  Кто не слышал эту сказку,  –  усмехнулся    собутыльник.
–  Сказку, говоришь? – Бородач пошарил в больших карманах куртки, вытащил короткую голландскую трубку, и, раскурив её, выпустил плотный  клуб дыма.  –  Так говорят те, кто никогда не плавал, или мотался на каботажных посудинах вдоль берега. А  кто выходил в открытый океан, где кроме волн и ветра ничего нет,  наверняка хоть один раз видел его.
– А ты его видел? – поинтересовался молодой матрос.
–  Я-то?  –  Бородач вновь выпустил клуб дыма, такой густой, что таверна на миг превратилась в преисподнюю.  –   Когда трёхмачтовый бриг «Севилья» вышел из Бильбао, направляясь в Плимут, на его борту обнаружили только поседевшие трупы. А трупы, как известно, молчат. Однако впоследствии нашли одного, оставшегося в живых,  это был кок, спрятавшийся в  бочке из под  селёдки;  я думаю, от него воняет рыбой по сей день. Пока он окончательно не сошёл с ума, успел рассказать, что ночью их судно встретилось с Летучим Голландцем.
 – Вот как! – молодой матрос недоверчиво усмехнулся.
Рассказчик между тем продолжал: «Капитан «Летучего Голландца» предложил экипажу службу на своём судне, а когда все отказались, капитан окропил каждого морской водой, после чего люди сошли с ума, долго мучились, и, наконец, все умерли. Злодей  обшарил все закоулки на судне, однако не нашёл кока, видимо, крепкий селедочный запах отбил у капитана чутьё. Ещё запомнил кок, что на  груди капитана проклятого судна были наколки из красных черепов».
Заметив, что молодой матрос пристально смотрит на него, бородач поплотнее запахнул свою куртку.  Хозяин таверны  изредка бросал сумрачные взгляды на двух собутыльников, покачивая головой. Было по всему видно, что посетители пришлись ему не по нраву; но за окном  свирепствовала непогода, огонь в большой печи весело гудел,   выпивохи  исправно платили, и хозяин вновь занялся  своими делами.
«Я слышал эту историю,  –  продолжил разговор моряк. – Если этот парусник – вечный скиталец, зачем ему пополнение экипажа?»
Бородач  вновь раскурил  свою адскую трубку. Зловещие искры мелькнули в его глубоко посаженых глазах, прикрытых густыми бровями,   и тут же погасли. «В том то и дело, что каждые пятьдесят лет теряет силу клятва, которую матросы  дают капитану «Летучего Голландца» А капитан без экипажа – уже не капитан, а корм акулам».
Молодой матрос  непонимающе пожал плечами. Бородач искоса взглянул на него, и, потянувшись за бутылкой, наполнил кружки.
–  Клятва,  –  продолжал бородач, - это такая штука, что превращает живых людей в мертвецов. Когда её действие заканчивается, люди оживают, и по своей воле могут вновь поклясться, или исчезнуть навсегда.
 – Может, и вправду лучше навсегда исчезнуть, чем служить дьяволу! – ударив кулаком по столу,  воскликнул молодой матрос.
–  В том то и дело, - угрюмо проговорил бородач. – Но есть другие способы пополнить экипаж.
 –  Послушай,  –   обратился к нему молодой матрос, –   какое нам с  тобой до этого дело?  Ты сам-то кто такой, с   какого судна? Что-то я тебя нигде не встречал!
Ухмыльнувшись, бородач поставил на стол еще одну бутылку замысловатой формы, с большой печатью на горлышке. На этикетке было изображение судна, идущего на всех парусах.
 «Вот! – указал пальцем матрос на изображение. – Везде рисуют корабли с поставленными парусами, а где экипаж?». Бородач между тем аккуратно снял ножом  печать, откупорил бутылку и налил вино матросу.
–  Пей! –   предложил  он. –    Вино из королевских погребов, ему уже более трёхсот лет. А что до экипажа, то есть корабли, которые в нём не нуждаются.
 –  Что ж,  твоё здоровье! – молодой матрос  залпом осушил  кружку. 
Было видно, что напиток оказался слишком крепок, матрос покачнулся, его глаза  казалось, вот  – вот вывалятся из глазниц. Он долго озирался по сторонам, словно припоминая, где он находиться, затем обратился к собутыльнику: 
–  Ты говорил, есть способ пополнить экипаж Летучего Голландца?
 –  Печать! – коротко отвечал бородач.  –  Тот, кто её получит, становиться матросом «Летучего  Голландца».
 –  Правильно!   –   пробормотал молодой матрос.
 Он поманил бородача,  и как только тот приблизил к нему свое лицо,   ухватил его язык синими узловатыми пальцами, приложив к нему печать, снятую с бутылки. Бородач   попытался крикнуть, но не мог издать ни звука; его лицо побледнело,   он  сидел, уронив голову на стол. Дьявольская усмешка мелькнула на лице матроса.
«Перебрал, браток!»  – обращаясь к посетителям,   проговорил  он, и,  обняв бородача,  повёл его  к выходу.  Хлопнула дверь, в которую ворвался леденящий ветер,   и ночная мгла  скрыла обоих.
С тех прошло много времени.  Старые моряки рассказывали, что  время от времени в ненастную, безлунною ночь  матрос  являлся  в таверну,   после чего его собутыльники исчезали навсегда.