Медийное лицо в калейдоскопе дней

               
      Время летит, три года  страничке -  порядок уже пора наводить. Поэтому две папочки появились, одна -  с эскизами к трудным (для души трудная работа) темам, другая с зарисовками медийных акций, показавшимися удивительными по ряду причин. Но лица медийные это точно, в некоторых случаях самой зарисовки не было, но возникал  вопрос, хватает ли оправданий лицу числом детей (5?), (8?), которых нужно кормить – как им сытым и ухоженным – родительский пример, усвоен ли семейный девиз?(В свете будущего Державы  истории с яблоками и яблоньками волнуют). А вдруг переориентируются – никто в дураках не ходит, все с умом, и дети медийного героя «вполне и вполне» могут быть.
    Но помещая в папочку новую зарисовку, можно было легко  отказаться   от черно-белого измерения  – полутона, тонкая нюансировка,  да и определенности суждения никакой. Скорее это история долгой влюбленности в медийную персону совершенно иного круга, замкнутого на любимый канал «Культура»: обсуждения интеллектуалов проблем гуманитарного толка, ведущиеся в течение ряда лет. И уже давно привлекла внимание владелица  одного из московских издательств. Все ее высказывания и реальная деятельность по развитию книжного рынка в отдаленных регионах воспринимались сразу как, несомненно, значимые. К тому же она  главный редактор, и с первых издательских шагов ею принято правило обязательно самой прочитывать все присылаемые рукописи из разряда «художественного слова» - такая замечательная личность! И когда в дебатах президентской кампании она в одночасье завоевала признание, приблизилась очень плотно к поредевшей со временем плеяде неформальных духовных лидеров страны.   Последующие 2 года публичный триумф ее стал в ряд национальных наших достижений – и во  Франции чествования и награждения – опять в радость нам, россиянам. Словом, умница, и берется за всякие новые направления: социологию, политологию, не отказываясь ни от одной ранее освоенной деятельности. Она все тот же главный редактор издательства, все также ни одна присылаемая рукопись не получает дальнейшего движения, прежде чем ею не составится представление о каждом опусе. Промелькнула, было, мысль о необычайной уплотненности времени: это как же нужно выстраивать каждый день жизни, чтобы качество работы не страдало. Такой ущерб даже не допускается  -  она  со всем справляется, она умница (ну, может, чуть увеличиваются сроки нахождений рукописей в издательстве, но ведь авторы доверяют, и понимают мотивы поведения главного редактора – ничего страшного – «ждем-с». Тем более, это вообще особая область взаимоотношений: издательство и автор. Последнего никто не принуждает, ему официально и заранее объявляют о давно заведенном порядке: мы вкладываем средства и несем коммерческие риски, а потому церемонии излишни, самолюбивые не суйтесь, оценивайте себя по всем правилам рынка, и никаких «да, но…». Хотите, у Лидии Яковлевны Гинзбург, у других еще читайте про унижение достоинства и человеческого, и если хотите, творческого в подобной ситуации, но иного, не придумано. Зато если все совпадет, покажетесь своим  автором, то рождение книги, как и ребенка, сулит моментальное вытеснение из памяти испытанных страданий.  А издательское   поприще обществом давно признано, Сытинское, по сути, сподвижничество вошло в историю.
«Да, но» - никто слыхом не слыхивал, чтобы издательское дело включалось в более глобальный проект… честолюбивых устремлений отдельной личности:  что там издание книг, вот лавры длинного ряда мировых академий наук, а то слава духовного лидера сослужит в деле политической карьеры.  Галиматья несусветная! Как бы хотелось согласиться, что допущение нелепо. И однако, червяк сомнения завелся где-то по осени прошлого года . Вот, Ирина Дмитриевна на представительном форуме социологов, где обсуждаются явные изменения в настроениях социума, сообщает о собственном вкладе в изучение проблемы и говорит о том, что 20-летнее пребывание в издательской сфере давно подсказало ей, что 90% попадающего к ней в руки – это продукция графоманов, но однако же и там   прослеживаются оные тенденции. Социологи, думаю, от зависти к такой методике научного анализа, несомненно, рты пораскрывали, ни копейки на достаточно затратные исследования!  И как это остроумно – безотходное производство мысли: в первой части процесса, конечно, утомительно и брезгливо – наука, она такая и мокрота и моча и прочее и прочее анализируются для прогресса, зато, осознав себя хозяйкой свалки, можно и покопаться в ней не без удовольствия, даже в привычку  возвести перед сном: «Какие все-таки, несмышленыши (пусть так), как им далеко до моего уровня» – очень способствует сладостному засыпанию (шутка).
И следует, в конце концов, из сказанного кое-что. Сначала, однако, резюмирую положения, поразившие очень и очень.
     1. Несомненная декларация принципов гуманизма во всякого рода публичных выступлениях моей героини. Но гуманизм (извините) – это когда в поле зрения  -  уважение к индивиду (поштучно, к каждому). Стоит  ли отдельно о графоманах, как о «недолюдях» - попутное приглашение к панельной дискуссии. По мне – графоман не относится к мерзким типам, в быту воспитан и мухи не обидит, сидит себе и кропает, устраивает несбыточные праздники – вот такая умница меня поймет, она же кладоискательница – иначе зачем ей все читать. Так, хотя бы первичный отсев устроила, есть же редколлегия – не более чем через месяц (как даже всех бюрократов обязали ),90% должны получить жесткое «нет», и  дальше не мучиться. Так что декларация гуманизма и отношение к графоманам претендента в духовные лидеры  – опять таки заявка к панельной дискуссии.
      2.Без обиняков названная цифра графоманства  это вещь серьезная для…психолога, который бы захотел составить психологический портрет претендента с учетом 20-летней динамики его модификаций. Ну,  хотя бы 50-60%, а тут все 90. Она – такая цифра, действительно, громадной статистики требует -20 лет в самый раз. Но когда точка насыщения нашлась -10, 5 лет назад? Сказать трудно, но уверенное заявление «90%», свидетельствует, что весьма  давно такое случилось. И как всякий человек с научным  складом  ума цифру эту по умолчанию распространяет в сознании на последующую совокупность рукописей – ну за совсем   последние годы (а помним, что этот период непростой, с громадным приращением  деятельностей, уже далеких от забот главного редактора). Вот ей сообщают, что за год набралось поступивших рукописей  «n» штук. «Да, хорошо, я обязательно просмотрю их, чуть позже, времени сейчас совсем нет». «Но есть, что уже больше года лежат…».  А дальше, помимо воли, может быть («будут мне тут….»)возникает раздражение босса – реакция вполне человеческая, да еще если в уме эти «90%»,  к такой ситуации приложить и вот, "нужно на этот  графоманский дрек свое время тратить", и.. ах, мы о высокой планке качественной работы в какой бы области интересов она не лежала. Но бросьте в меня камень, если неверно  утверждение о ранжировании приоритетов в такой ситуации.Критерий отбора незаметно при этом оказывается в сфере, мягко говоря, чуть перпендикулярной высоким общественным нуждам. Сфера собственного честолюбия, короче, и подсказывает «главность» дел, и тех, которые «висят на шее». Нет, конечно, последние разгребаются, но в полуавральном порядке. И вот теперь сходятся 2 фактора: 90% и «хозяин-барин» и  залежавшееся от тех, кто чохом попал в графоманы(перед этим подвешенные на долгие месяцы) скрывается с горизонта общественного деятеля, очень успешно окучивающего поле «высокого и гуманного».
           Впрочем, уж в этой истории поворот трубочки со стекляшками и мгновенно новый узор, краше прежнего, в калейдоскопе  дней гарантирован. И возглас восхищения перед экраном: « Ах, какая она все-таки умница!...».
 И, однако,  следует из сказанного только ма-а-ленькая шекспировская реплика: «все слова, слова, слова».  Какая прелесть отождествлять суть говорящего с сутью произносимых слов…