Настоящее

– Я ждал Вас. Проходите.
Просторная комната была почти полностью съедена темнотой. Две свечи на письменном столе в самом центре отчаянно сражались со всё наступавшей пустотой и служили последним и единственным оплотом света.
Человек неуверенно потупил взгляд, но всё же осмелился пройти в глубину кабинета, сквозь прохладный мрак, и, после полученного жестом предложения, сел на стул.
– Итак, – обрушилась вторая твёрдая фраза, – я слушаю!
Пришедший положил обе руки на стол и коротко огляделся, будто бы желая посмотреть на всю комнату целиком. Однако к своему сожалению, он не увидел ничего дальше стола, двух свечей и того, кто сидел напротив. Не было даже стен.
Еще не закончив поворачивать голову обратно, он задумчиво протянул:
– Я-я…
Но его тотчас же перебил холодный голос, что был несколько ниже по тональности, чем его собственный. Звук этот доносился откуда-то издалека и был предельно спокойным. Ничто на свете не могло поколебать эту уверенность, эту властность.
– Я знаю, чего ТЫ хочешь. Можешь не утруждать себя. Дальше!
Человек выдохнул с некоторым облегчением.
– Так Вы мне поможете? – Не успев закончить говорить, откуда-то из темноты он почувствовал на себе тяжелый взгляд.
– А хорошо ли ты понимаешь, на что хочешь дать согласие? – Он ухмыльнулся. – Вы приходите, просите, получаете – а потом жалуетесь, рыдаете, жалеете об утрате, молите о снисхождении, ползаете на коленях. Ничтожные черви – ни капли гордости.
– Наверно... – Робко донеслось из пересохшего горла.
В помещение ворвался довольный смешок.
– “Наверно”! – как же я сразу не догадался! – Последовала небольшая пауза, затем голос продолжил. – Знаешь, я ведь питаю неподдельный интерес к таким, как ты, глупым умникам, пекущимся о своей жизни, но не ценящим её. Деньги, власть, статус – я знаю, чем ты живешь, чем вы все живёте. Но сейчас я хочу услышать всё это из твоих уст. Давай же, поведай мне свою личную, неповторимую историю. Чего ты хочешь? И почему? За чем именно ты пришел сюда?

                ***

– Понимаете, я работаю финансовым аналитиком в довольно крупной корпорации.
Пламя свечей синхронно, чуть заметно трепыхнулось и вновь застыло на месте.
– Так, – протянул голос собеседника, который звучал, казалось, отдельно от самого говорящего, и по комнате повеяло обжигающим холодом.
– Денег вроде бы хватает, но, Вы, наверное, сами понимаете…
Из темноты показалась улыбка, а следом прозвучал пустой ответ:
– Конечно, понимаю. – Слова эти были произнесены настолько сухо, что человеку пришлось оживленно моргать и потирать пересохшие глаза. Затем, он продолжил:
– А повышения всё нет и нет. Этот ублюдок – старший по отделу – всё никак не успокоится, сидит себе на теплом месте. Наверняка деньги лопатой гребет! Да, точно, зуб даю! Мне бы вместо него устроиться, вот тогда я бы зажил по-настоящему!
Человек, закончив говорить, откинулся на спинку стула. Он был удовлетворен сказанным и радовался, что говорить пришлось не так много, как ожидалось.
“Это ж вам не какой-то пустяк, сейчас мне непременно помогут!” – раздалось у него в голове.
Издалека послышалось одобрительное мычание:
– Я тебя услышал. Только, прости, всё же упустил: зачем тебе это?
– Как? Ну как же “зачем”?! – Размашисто жестикулируя, начал своё негодование Человек. – Ну, это же! Фух! – Он даже немного вспотел, пытаясь объяснить и не находя слов, но вспомнил, что сейчас решается его дальнейшее существование, и мигом успокоился. А когда осознал, кто перед ним сидит – похолодел, и теперь горячий пот неприятно стекал по холодному лицу. Он продолжил:
– Понимаете, у нас “там” – должность – это статус. А статус – это уважение, всеобщее, кстати сказать. Открываются новые возможности, понимаете? Ну, чего уж таить, и денег больше, разумеется. Это главное, нужно понимать!
Послышался тяжелый вздох и комната наполнилась недолгим молчанием.
– Благодарю тебя за разъяснение. Однако на что же тебе всё это? – Услышав сказанное, Человек громко чавкнул, желая тут же возразить, но некто напротив продолжил, будто не замечая этого. – Понимаешь ли, я глубоко убежден, что у всего есть цель и смысл. Ничтожные или великие – не столь важно.
Человек сильно выдохнул, не открывая рта, так что его губы противно зашлёпали, и накопившаяся слюна вырвалась брызгами вперёд.
– Конечно! Конечно же, есть цель! Обижаете! Что Вы, что Вы! – Человек говорил пламенно и громко, иногда даже порывался встать со стула. – В магазине, что напротив моей работы, недавно появился чудесный пиджак.  Ну просто чудесный! Он, разумеется, ничем не отличается от любого другого, однако сшил его какой-то там, честно сказать, не помню, известный портной. Стоит он, правда, не дешево. Зато Вы только представьте, какое я на всех буду производить впечатление! Только представьте!
– Да, конечно. Я представляю, – наигранно потакал тот, кто сидел по другую сторону стола. И свечи дрожали от его голоса. – Что-то ещё?
Этот вопрос вновь несколько задел Человека, ибо ему казалось, что уже упомянутого вполне достаточно, чтобы его просьба была выполнена, причем незамедлительно. Поэтому он задумался и смолк. Однако быстро вспомнил свою очередную мечту и стал расплываться в улыбке. Пришедшая в голову идея нежно согревала его изнутри так, что даже устоявшееся напряжение с момента входа в комнату немного спало, а тело обмякло.
– Понимаете, у начальника отдела есть одна восхитительная привилегия, – начал человек, перейдя на шепот. – Он имеет счастье уходить в отпуск на две недели. Представляете? На две! А мы работаем, ожидая этих жалких семи выходных. Да даже и отпуском это назвать стыдно! – Человек подтянулся ближе к столу и заговорил еще тише, не забыв при этом зачем-то оглянуться. – И…знаете, какая штука?  Мне кажется, (хотя, это вовсе не проверенная информация, а лишь мои домыслы) он может не сдавать отчеты перед тем, как уехать отдыхать! Так-то! – Последнее восклицание прозвучало неожиданно громко и победоносно, он даже стукнул пальцами по столу, и, судя по всему, оно должно было что-то значить.
И Человек вновь был преисполнен счастья, от своих слов, хотя нечто самое важное всё же было не правильным. Противное ощущение уселось ему на плечи и не давало расслабиться, прижимая всё крепче к стулу. Он, по обыкновению, не стал придавать этому хоть какое-то значение и позволил своему пресловутому тщеславию наполнить себя до самого горла, которое теперь было чуть заметно, но неприятно сковано чем-то острым. Человек потрогал себя за шею, неуверенно надавливая костлявыми пальцами, а убедившись, что это проделки его воображения – захотел вернуться к своему насущному вопросу. Да и к тому же сгустившаяся за это время темнота начинала давить.
– Вы, наверное, задались вопросом, зачем мне, человеку весьма занятому, столько свободного времени…
– В точку! – Тихо донеслось из-за свечей.
– Так вот, спешу Вам объяснить: наше начальство издало специальный указ для повышения эффективности работы сотрудников. Каждый вечер, с девяти до одиннадцати, идёт телепередача “Коллективное самосознание” – и именно эта программа весьма рекомендована к просмотру. Но беда в том, что у меня совершенно нет времени. Собственно, для этого и нужен отпуск!
Между тем, сделав паузу, Человек заметил книгу, что одиноко лежала на столе. Это было немного странным, потому что он был уверен, что в начале разговора кроме двух свечей на столе ничего не было.  Книга имела громогласное название: “Ложь. Прошлое. Настоящее. Будущее.” Последнее слово удалось разобрать не сразу, потому как воск догоравшей свечи залил буквы целиком.
Человек хотел было задуматься над необычным, даже провокационным названием, но вспомнил, что пришел сюда с вполне определенной задачей и продолжил:
– Кстати, очень познавательная и интересная программа. Я бы даже сказал, местами интеллектуальная. Думаю, Вам тоже стоит потратить драгоценное время на своё…развитие!
“Ближе к делу” – знакомый непоколебимый голос донёсся откуда-то изнутри Человека, и он испуганно продолжил, говоря быстрее и оттого непонятно. 
– Я не успеваю на начало этой передачи, и мне временами кажется, что упускаю нечто предельно важное. А эта, простите, сука – начальник отдела имеет возможность смотреть её от начала и до конца – с восьми до двенадцати у него перерыв, который он сам себе, видите ли, устраивает. А потом ночью чуть ли не спит, пока остальные добросовестно работают!
– Работают ночью? Так, что же получается: вы работаете днём и ночью? – Несколько озадаченно спросил тот, кто сидел напротив.
– Ну, да, ночью. Знаете, как начальство любит тех, кто не нуждается во сне? Не-ет, не знаете! – интригующе пролепетал человек. – Мой друг, например, только так и получил повышение, правда у него ушло на это черт знает сколько времени.
“Знает” – Вновь прозвучало у него в голове.
Человек хотел было продолжить и высказать в очередной раз нечто важное, но его перебил холодный голос, задув при этом одну свечу. В помещении от этого не стало темнее.
– Друг? Ты, правда, в этом уверен?
Трудно было разобрать, была ли это ирония или внезапно нахлынувший интерес, но Человек порадовавшись вовлеченности в беседу, довольно ответил:
– Конечно! Друг часто ко мне заходит. Мы даже вместе смотрим “Коллективное самосознание”. А потом…Друг уходит. Работа, знаете ли! Кстати, он явится к Вам на днях с очень похожей просьбой.
Силуэт за столом достал из ниоткуда небольших размеров блокнот и резко ткнул им Человеку в лицо. На первой странице красовалась чёткая надпись: “Души. Список.” – И далее непрерывной стеной шли имена. Бесчисленный поток самых разных имён, а рядом кратко написана цена. Среди прочих: квартира, машина, внешность, работа. Человек попытался пальцем пролистать в самый конец, чтобы посмотреть порядковый номер последнего имени, но его не было. Список тянулся бесконечно и Человек вскоре понял это.

                ***

Там, где догорала последняя свеча, истошно обливаясь воском, в блеклом свете различались очертания двух фигур. Первая отдаленно напоминала человека, но было бы опрометчиво заявлять об этом с полной уверенностью.
Вторая же по-прежнему скрывалась в темноте, поглощая и без того тусклый свет, не отбрасывая тени.
Тот, что был похож на человека, прищурившись, разглядел на столе бутылку. По форме и “возрасту” она напоминала те, которые наполнены хорошим алкоголем. Он хлопал глазами и мог поклясться, что еще секунду назад, её здесь не было. Надпись на бутылке гласила: “Жизнь”.
 “Забавное название для коньяка или что у него там” – подумалось Человеку, и он невольно усмехнулся. Сам напиток отливал бледно-серым цветом и был слегка мутным.
Силуэт напротив щелкнул пальцем по бутылке и приятный звон волной наполнил комнату.
– Немного “Жизни”, не желаешь? Рекомендую.
–Нет, благодарю Вас, но я не пью, – Человек произносил эти слова не спеша, вальяжно и с неподдельной гордостью.
– Я так и думал: не похож ты на алкоголика! – С весёлой досадой подытожил тот, кто сидел по другую сторону стола.
Комната, где происходили весьма обыденные события, начала становиться меньше, а стены будто бы неукротимо двигались к центру, и были уже почти у самого стола, где сидели двое собеседников. Но ни стен, ни их движения не было видно. Человек просто чувствовал это: как густеет воздух и становится тесно во вполне просторном помещении.
– Значит, это всё, что ты хочешь? И больше ничего, совсем? – эти слова немного раздвинули стены.
Человек задумался и закатил глаза. Попутно перебирая пальцами, он что-то бормотал себе под нос; закончив же, ясно посмотрел в пустоту, улыбнулся и коротко произнес:
– Да!
– Знаешь, однажды ко мне пришел некто, кого я никогда не забуду. Принёс он мне, конечно, то же, что и ты. На мой извечный вопрос: “И чего же ты за это хочешь?” – он, не сомневаясь ни мгновения, твёрдо и коротко ответил: жизнь. И ему была дана жизнь. И вечный покой. И в моём блокноте его имя не числится.
Человек глупо, непонимающе бегал глазами, молчал и улыбался.
– …Что ж, впрочем, я отвлекся. Позволь, я еще раз озвучу твои требования, чтобы сложилась чуть более ясное представление. – Необходимая в этот момент секунда молчания была выдержана. – Ты, Человек, пришел ко мне и хочешь продать свою душу. И цена твоей душе – повышение на работе, ради пиджака, отпуска и большей зарплаты?
– Коллективное самосознание, – запротестовал Человек. – Коллективное самосознание!
– Поставь свою подпись здесь, – лишь донеслось из мрака, который теперь господствовал во всём помещении, и говорящий был его частью.
Свеча догорела.