Плюс плюс минус 7 глава

7

Если бы мне довелось создавать рейтинг стран по количеству стереотипов, первое место я бы, не раздумывая, отдала России. Клеше и штампы о ней существуют не только в сознании европейцев и граждан других государств, но и самих россиян. Сразу вспоминаются медведи, балалайки и водка, но помимо них существуют и более тонкие вещи. Услышав от своего друга фразу «Вчера я ходил к психотерапевту», американец одобрительно кивнёт и спросит, что посоветовал врач. Русский же удивится и сразу решит, что у его собеседника «не все дома». Что уж говорить о психиатрии. Если в России люди с различными психическими расстройствами всячески стараются скрывать свой не дуг, то в Соединённых Штатах шизофрения считается не болезнью, а особенностью психики. А при упоминании слова «психиатр», воображение большинства рисует больничную палату с решётками на окнах, смирительную рубашку и врача с довольной ухмылкой и шприцом в руке.
За свою жизнь я побывала во многих психологических центрах, и ни один психиатр выписывал мне рецепты с таблетками, которые без заветной бумажечки в аптеках не продают. Однако, ни разу я не видела злобного дяденьку со шприцом и с целью поскорее воткнуть его в пациента…
Я занималась с психотерапевтами, а во время приступа сильнейшей депрессии в старших классах даже лежала в частном кризисном центре санаторного типа (из которого сбежала через неделю, когда полюса снова сдвинулись), долгое время пила антидепрессанты, от которых набрала двадцать килограмм. И, как бы я не старалась, мой недуг не оставлял меня. Он ослабевал, фазы приобретали не столь выраженную форму, но не исчезали полностью и свою биполярность я начала воспринимать не просто, как болезнь, а как часть своей личности. Я бросила пить лекарства, сбросила вес и начала бороться с собой самостоятельно.
Тяжелее всего для меня всегда было смотреть на то, как моё состояние воспринимает мама. Она постоянно пыталась найти причину, копалась в прошлом. Ей искренне хотелось помочь мне, и порой мне казалось, что она страдает даже больше меня. Я же научилась как-то жить с такими перепадами настроения – продолжала учиться, работала. в детстве я занималась вокалом в музыкальной школе и в  минуты упадка или эйфории я садилась за фортепиано, переехавшее со мной и пела. В детстве я была сложным ребёнком и ежедневные занятия дисциплинировали меня. С возрастом – начали помогать выплёскивать эмоции. Когда я переехала в отдельную квартиру, мама первое страшно за меня переживала, но потом поняла, что это мне пошло на пользу. Она перестала меня уговаривать ходить по врачам, пить лекарства или молиться, думая, что хоть бог мне поможет. Если вдруг подкатывали эмоции, никто не попадал под мою горячую руку, только подушки. И то, со временем они привыкли летать по квартире, а я  - регулярно их стирать. Мы с мамой стали меньше ссориться и начали больше доверять друг другу. Так я и жила, скрывая свою болезнь, придумывая отговорки и бесконечно борясь с самой собой. Именно поэтому меня так потрясли слова Макса, когда он вдруг сказал, что Ван Гог страдал маниакально-депрессивным психозом. Но я, конечно же, сразу поняла, что это – обыкновенное совпадение, изобразила удивление и снова сменила тему.
В следующие выходные мы снова встретились с Максом. Всю неделю я вела себя прилично, по ночам ему не звонила и если начинала чувствовать, что энергия внутри меня рвётся наружу, начинала качать пресс с бешеной скоростью – этому научил меня один психолог ещё в раннем детстве.
Маша, узнав о том, что мы с Максом начали общаться, каждый день мне звонила, а мама всё просила прислать ей его фотографию и рассказать, кто он вообще такой и чем занимается. А я, как ни странно, совсем не задавалась этими вопросами. Мы просто виделись, общались, говорили обо всём на свете. Впрочем, нельзя сказать, что в его обществе я чувствовала себя комфортно. Мне постоянно казалось, что он видит меня насквозь и знает обо всех моих проблемах. Но что-то заставляло меня укладывать волосы, красить ресницы и спускаться вниз.
И вот, в очередные выходные мы встретились в парке – совсем непривычном месте для меня. Прогулки по улице я считала бессмысленной тратой времени. Если уж я и решалась провести время на природе, то с ноутбуком или книгой. Но так как я готова была сорваться куда угодно, хоть в Абу-Даби, лишь бы не сидеть дома, то согласилась и побродить по тропинкам.
На деревьях только-только начали раскрываться почки, пахло молодой листвой, и яркая сочная зелень на солнце слепила глаза. Мы прогуливались вдоль водоёма с уточками. Макс ел мороженое, а я грызла кислое яблоко, от которого только сильнее разыгрывался аппетит. Я постоянно смотрела под ноги, и Макс не удержался от вопроса:
-Что ты там выискиваешь?
-Клещей! Их всегда полно в мае, - ответила я, поморщившись. Мне тут же вспомнилась история, приключившаяся несколько лет назад, когда я ещё училась в школе.  У моей одноклассницы жил безумно красивый золотистый ретривер, с лоснящейся шерстью, большим мокрым носом и дружелюбным характером. На майские праздники мы поехали к ней на дачу, и после одной из прогулок заметили, что по всему его телу ползают чёрные точки. А потом увидели их и на своих джинсах. Мы так перепугались, что конечно же, сразу вернулись в Москву и отвели пса в клинику, но спустя несколько дней он умер. Неудивительно, что среди того десятка клещей, прилепившихся к его  блестящему телу, оказался и смертельно опасный.
-Ты поэтому обула сапоги в такую погоду? – рассмеялся Макс.
Я с упрёком взглянула на него. Он отвёл руку с мороженым назад.
-Всё-всё, молчу, а то ты сейчас размажешь мне его по лицу!
Мы прошли ещё немного и я, наконец, выбросила почти целое яблоко в кусты.
-Не могу больше есть эту кислятину! Давай посидим где-нибудь?
-Где? Скамейки далеко, а в траве…ууууу!!!Клещи! – Макс изобразил руками паучков.
-Фу, глупый, - разозлилась я. – Ничего смешного в этом нет! Тебе же потом меня везти в больницу.
Макс с улыбкой обнял меня за плечо.
-Ну, Сонь, не злись, я же ничего не сказал такого…
От неожиданного прикосновения я съёжилась. Мне нравилось общаться с Максом несмотря на подобные вспышки раздражения, но я никак не ожидала, что однажды он меня обнимет. Я ускользнула от него, нервно хихикая.
-Конечно не сказал! – я осмотрелась вокруг. Справа от нас были только деревья и кусты, а слева – полоса газона и пруд. На противоположной стороне на поляне девушки в шлемах выгуливали лошадей – в парке находился конный клуб.
-Ладно, давай посидим. Если что, клещи первым делом накинутся на твои белые кроссовки, - не дожидаясь ответа, я подошла к водоёму и села на траву, вытянув ноги.
Макс встал рядом. Щурясь от солнца, он с улыбкой заметил, что наездницы по ту сторону пруда тоже были в сапогах.
-Что ж, не так странно, получается, ты выглядишь!
Мы сидели несколько минут молча, наблюдая за тем, как грациозно выхаживают лошади, покорно слушаясь своих хозяек. Одна из них, светло-серая с блестящей гривой, особенно привлекла моё внимание. Наверное, она была единственной лошадкой со своенравным характером. Судя по тому, как нервничала девушка, восседавшая на ней, и с какой силой натягивала поводья, любой человек далёкий от конного спорта мог бы догадаться, что управлять ей достаточно сложно. Лошадь ходила неровно, постоянно оглядывалась по сторонам, как будто хотела ускакать. Она вдруг подошла к воде так близко, что я увидела её отражение.
-Смотри, какая неугомонная, - нарушила я тишину.
Макс, всё это время находившийся в полулежащем положении, опираясь на руки, приподнялся.
-Прям как ты, время от времени. Готов поспорить, что даже сейчас, если тебя разозлить - ты, не задумываясь, прыгнешь в пруд!- он опять изобразил рукой паучка и «прополз» по моей спине.  – Особенно, если на тебя залезет клещ…
Я поёжилась, но не от прикосновения Макса, а от того, что по спине пробежались муршки от паучка.
-Хватит, - я рассмеялась.
-Правда же! – тёплая рука Макса оказалась на моей шее. Мне стало неуютно и непривычно, я забыла как вести себя в таких ситуациях и я не ожидала, что он попытается обнять меня во второй раз, после того, как я ускользнула. Я чувствовала себя героиней американского сериала, персонажи, которых постоянно беседуют в парках, но никак не могла вспомнить, как именно они ведут себя.
Я повернула голову. Макс смотрел на меня, улыбаясь уголками губ. В его взгляде читалось всё, что он знал обо мне. Таким взглядом родители, знающие всю правду, смотрят на своих детей, нашкодивших во время их отсутствия. Рука его поползла вверх, пальцы зарылись в мои волосы.
-Густые, как грива у той лошади, - весело произнёс он. Я ничего не ответила, не обиделась, не засмеялась и даже не улыбнулась. Я давно не ощущала себя такой растерянной, но продолжала смотреть на него, без единой мысли в голове. На его брови, очки в оправе, отражающей солнце, скулы и щёки, покрытые тонким слоем щетины. Внезапно он нагнулся ко мне и его губы прикоснулись к моим.