Пепел Черных Роз - 90

''Пепел Черных Роз'' - 90


ОТЕЦ ДРАКОНОВ

***

''Когда-то был человек,
который любил драконов,
и поэтому
украсил свою одежду и мебель изображениями этих существ.
Увлечение этого человека драконами
привлекло внимание драконьего бога,
и вот однажды перед окном китайца
появился настоящий дракон.
Говорят, он тут же умер от страха''

                ХАКАГУРЭ
 

***

На следующее утро они расстались с новобранцами имперцев и двинулись своей дорогой. Щедрые посулы и уговоры наемщиков не заставили их изменить своего решения.

 Спустя сутки впереди во всей своей мрачной красе показались отроги Драконьих Гор. Облака  и туман, нависшие над ними, скрывали бесплодные каменные вершины, да и земля по мере приближения к горам становилась все более пустынной и унылой.

- Значит, именно из-за этого Драго горы назвали Драконьими, - вдруг догадался Торкел. – Или его так назвали, потому что он здесь живет?

- Сомневаюсь, что здесь вообще кто-то может жить, - пробормотал Сауруг. - Если этот Драго – Творец, то он сотворил бы что-нибудь более приятное для проживания. В этих местах даже орку неуютно.

- Слышал,  Айслин? - сказал Торкел. – Что скажешь?

- Скажу, что истинному мудрецу не нужны роскошь и блага – они лишь отвлекают его от размышлений.

- Напомни мне это вечером, когда ты потянешься за своей долей похлебки.

- Ты до сих пор не веришь? – спросил Айслин.

Торкел покусал губу и скривился.

- Может и не верю. Подумай сам – во сне мы все видим какого-то бородача, называющего себя Творцом. Он убеждает нас в том, что какой-то Модо, о котором никто и слыхом не слыхивал. И самое главное Хорг - подумать только Хорг!!!

Айслин не дал ему закончить.

- Просто тебе не хочется, чтобы мир был сложнее, чем ты его привык ощущать. Тебе до сих пор хочется стоять в строю и исполнять приказы!

- Что в этом плохого? – огрызнулся Торкел.

- Я и не говорил, что это плохо! Скажу даже, что мне и самому бы очень бы этого хотелось. Так проще и спокойнее!

Торкел осекся и почувствовал, как внутри живота появился неприятный холодок. Он даже не попробовал обидеться или протестовать.

Все так и было. Подсознательно он искал легкие пути и желал избегнуть неразрешимых проблем. Он просто не хотел думать об этом. Именно это нежелание решать чужие судьбы и заставило его уйти из Цитадели и… да что там притворяться – бросить друзей! Вот именно этот страх ответственности! Страх за то, что придется решать судьбы людей и направлять их, и объяснять, что и как делать! Притворяться, что знаешь ответы на вопросы и не спать по ночам, ожидая, чем же все разрешится. Придется же не просто время от времени давать советы, а решать! Решать судьбы и жизни людей! Он уже был командиром и знает, что это такое – принять всего одно неправильное решение! Миг и вместо твоих друзей бездыханные изуродованные тела.

Он вспомнил Тереса, Гвендила и остальных. Вспомнил их уверенность до принятия решений и растерянность после провалов. Поэтому то так строго каралось неповиновение.  Только Вождь знал единственно правильную дорогу и жестоко карал тех, кто не желал идти по ней. Он же, Торкел, этой дороги не видит. Пока не видит! И, во всяком случае, не намерен никого карать!

Айслин, догадавшись, о чем он размышляет, сказал.

- Нам всем кажется, что мы следуем по выбранному нами самими пути, но на самом деле мы просто бежим от нерешенных нами проблем!

- Не знаю как вы, - добавил Сауруг, - а я так точно бегу! Была у меня там… - он замялся. – Жениться, в общем, надумал. Так вот представил потом, что дом нужен будет, дети опять же пойдут, кормить надо…

Он замолк и спустя некоторое время, не дождавшись продолжения, Айслин спросил.

- Ну и что?

- Что? Не видишь что ли – с вами вот езжу – воюю, режу, кого не попадя, и домой не собираюсь! Да и где он – этот дом!

Он погнал коня вперед.

Горы приблизились. В них вела лишь одна тропа, да и то, как сообщил провожатый, она была частично завалена и разрушена. Проводником был шустрый мальчишка, нанятый ими в городке Терлиг, и он убедил их в том, что знает о дороге, ведущей в гору. Правда он тут же предупредил, что хоть сам он и не боится Драконьей Горы, но дальше подножия не пойдет, потому что восхождение является запретным и ему может сильно достаться от старосты

- Вам то ничего! – сказал он, во все глаза разглядывая их доспехи и оружие. – Вы вон какие! А меня точно выпорют!

Там же в Терлиге, Сауруг, предчувствуя, что без карабканья вверх по крутым склонам не обойдется, предусмотрительно запасся в скобяной лавке несколькими мотками пеньковой веревки и дюжиной крючьев.

Коней пришлось у подножия передать мальчишке вместе с задатком и поручением следить за скакунами до их возвращения.

Мальчишка долго разглядывал высыпанное ему в ладонь состояние и, засопев, сказал, пряча глаза.

- Вы только старосте не говорите!

Торкел насторожился, а мальчишка продолжил, пряча глаза.

- Был я там, почти до самого верха поднялся. Плохо там!

- Что там? – спросил Торкел. – Ты видел кого-нибудь? Кто там живет?

- Может и не живет никто! – мальчишка пожал плечами, не зная, чем им еще помочь. – Жить не живет, а кто-то там есть! Плохо там!

Он не сказал им больше ничего полезного, и они расстались.

Торкел с сомнением взглянул на базальтовый склон. Начало тропы ведущей вверх, плавно вытекало из остатков древней, когда-то хорошо вымощенной дороги, теперь совершенно занесенной землей. Уже сейчас было видно, что выше по склону она завалена глыбами камней и селевыми потоками – результатами дождей и землетрясений. Склон был достаточно крутым, и что там еще ждало выше оставалось только догадываться.

Сауруг решительно снял с плеча связки веревок и стал готовиться к подъему. Он обещал быть нелёгким – крутые, а выше, скорее всего обледенелые склоны, лишённые какой бы то ни было растительности, представляли собой далеко не лучшее место для упражнения в скалолазании. Тем более с ними был Айслин любивший горы, как он сам выразился – на расстоянии, и никогда с ними ранее не общавшийся.

Однако другого пути не было, и, карабкаясь с уступа на уступ, они медленно взбирались на вершину. Если верить мальчишке, гора имела форму конуса с отсечённой верхушкой – своеобразное плато. Вот на этом-то высокогорном плато и должно было располагаться последнее убежище некогда могущественного Отца Драконов, и именно там им предстояло искать первый из осколков Слова.

Подъем был утомительным, и привалы стали устраиваться все чаще. Сауруг и Торкел наспех объясняли совсем непривычному к горам Айслину основы восшествия на горы – дыхание, наклон корпуса, положение рук и так далее. Бросить мага они не могли, равно как и не могли нести его, и поэтому скорость подъема равнялась скорости Айслина.

- Почему все-таки Драконьи Горы? – спросил Торкел. – Здесь жили драконы? Или живут? У нас в Цитадели про эти места ничего не говорили!

Айслин, помнивший множество легенд ещё со времени обучения в Зелёном Лабиринте, начал рассказ о Драконьей Горе, пытаясь хоть как-то разнообразить унылое восхождение.

-Давным-давно, когда ещё не существовала вера в единого Творца, на земле царили культы многочисленных божеств. Некоторые из них были столь слабы, что даже не дожили до дней Великого Обращения, когда вера в Великого Творца начала победоносное шествие по землям, которые сейчас называются Благословенными.

Торкел тут же заподозрил, что повествование будет настолько же длинным, насколько велика усталость рассказчика. Впрочем, передохнуть и вправду стоило. Он не стал торопить Айслина.

- Одним из самых сильных божеств был тогда Отец Драконов, - продолжал Айслин. - Он победил множество более слабых противников, и культ его распространился далеко окрест. Никогда еще драконы не знали такого почитания, как в те годы.

- Постой, - перебил его Сауруг. – так все-таки кто это был – драконы или люди?

- Не знаю, - сознался Айслин. – об этом написано не было. Они считались священными, люди при виде их должны были падать ниц, и не существовало более страшного преступления, чем противиться их воле – я уж не говорю об убийстве дракона – за это весь род убийцы подлежал полному уничтожению.

 - Люди, наверное, все-таки! – уверенно сказал Сауруг. – Откуда стольким настоящим драконам взяться. Вон старики говорят - у них в тысячу лет одно потомство только и получается.

- Не мешай! – попросил его Торкел. Нельзя сказать, чтобы он безоговорочно верил в рассказ Айслина – легенда она и есть легенда со всеми вытекающими отсюда приукрашиваниями и преувеличениями, но ведь другого источника информации все равно нет.

– Продолжай, Айслин!

-Они творили всё, что хотели: сжигали ради забавы дома, пожирали молодых и красивых девушек… да мало ли зла они натворили!

Бесконтрольная власть и вседозволенность!

- Короче – они были плохими! – поторопил его Торкел. Лирические отступления Айслина его раздражали. По его мнению, все услышанное можно было сказать гораздо быстрее.

- Да, - согласился Айслин, не понявший подоплеки. - Это-то их и погубило. Я не знаю, чем досадили драконы некоему Илерту, но именно он начал поход против Отца Драконов и его чудовищ.

Сначала это был просто бунт, на который ни драконы, ни жрецы не обратили особого внимания. И упустили время, когда его ещё можно было подавить.

Отец Драконов опомнился только тогда, когда движение Илерту уже приняло такой размах, что противостоять ему практически не представлялось возможным.

 Люди, уставшие от произвола драконов и их жрецов, с лёгкостью переходили на сторону восставших. И поклонялись уже не Великому Пращуру, а Великому Творцу, считая, что он сотворил всё сущее и являет собой образец доброты и милосердия.

Неизвестно, когда и как именно зародилась эта вера, но… впрочем, неважно.

Не прошло и года, как почти все области переметнулись к бунтовщикам.

Отец Драконов с горсточкой верных ему последователей бежал вглубь этих гор. И в землях, ранее принадлежавших ему, стали поклоняться новому кумиру.

Как известно, божество существует до тех пор, пока в него верят, поклоняются и приносят жертвы. Стоит лишь это прекратить, как оно начинает терять силы и угасать. Если его не уничтожит более могущественный соперник, этот процесс может растянуться на века и даже тысячелетия.

Бог ещё не исчез, но он уже мёртв.

И нет ничего ужаснее мести Мёртвого бога, решившего отомстить предавшим его.

Айслин замолк и с тоской посмотрел на далекую еще вершину.

- Вставайте, - приказал Торкел. – Спасибо тебе, Айслин, что развлек нас рассказом, но нам пора на встречу с этим самым Мертвым.

-То есть ты хочешь сказать, - спросил орк, - что нам придётся иметь дело с Мёртвым богом? И что нам тогда делать?

-Я этого не говорил, - обернулся маг. – Хотя, кто его знает, ни в чём нельзя быть полностью уверенным. Вот я помню…

-Пошли, - раздражённо бросил Торкел, поднимаясь. Дай магу волю и они надолго застрянут на этом уступе, слушая его сказки.

Они взмокли от пота и едва дышали от усталости, но так и не достигли вершины, а солнце между тем уже начало клониться к закату.

-Придётся нам, видно, заночевать в горах, - пробурчал орк. Он выглядел обеспокоенным, и все время оглядывался и внюхивался.

Было довольно прохладно и дул пронзительный ветер. Измученные тела требовали отдыха, но не ночевать же под открытым небом. К счастью им повезло и на очередном уступе, Торкел, взобравшийся первым издал радостный возглас.

- Пещера!

Это оказалась не совсем пещера, но довольно широкая расщелина, просторная в своей глубине и, самое главное необжитая никаким зверьем. Первым в нее вошел орк, никому не уступив этого права. Друзья не противились. Народ Сауруга не зря прозвали пещерниками – если кто и должен был знать о житие в подземных пустотах, так это именно представители этого племени.

Торкел уже начал беспокоиться, когда Сауруг, наконец, позвал их.

- Почему так долго? – недовольно спросил Айслин, но Сауруг только молча мотнул головой.

Забравшись внутрь, путники с облегчением присели на камни и достали припасы. Топлива для костра они не обнаружили и потому наскоро поужинали вяленым мясом. Затем устроились прямо на голых камнях, завернувшись в теплые походные плащи, но никак не могли уснуть, настолько пронзителен был холод, втекающий в низко расположенный вход и утекающий в трещины в стенах.

Вдобавок в своде пещеры имела место дыра, в которую проглядывал кусочек пока еще светлого неба, освещаемого уходящим за горизонт светилом.

В-общем выбор этого места в качестве ночлега вряд ли можно было назвать удачным. Вне пещеры они хоть и рисковали оказаться под дождем, зато ветер дул бы только с одной стороны. Здесь же потоки воздуха все время меняли направление, холодными змейками стараясь найти щели в складках плащей.

- Очень мне сквозняки не нравятся, - подал голос Айслин. Голос основательно дрожал.

-Можно подумать они вообще кому-нибудь нравятся, - ответил ему ворчливый бас орка. Сауруг, судя по звукам, раздающимся в полной темноте, принялся расхаживать взад – вперед. Но Торкел знал, что пещерник мало чувствителен к холоду и потому поведение его объяснялось беспокойством другого рода.

Торкел уже собрался, было, спросить, но тут!!!…

Они почувствовали, что перестали быть одни. Темнота вдруг наполнилась невидимыми существами - шуршащими, скрежещущими и шипящими,… над расщелиной пронесся злобный, визгливый, невозможно высокий крик, повторенный тысячекратно.

- Птицы?!! – прошептал, поежившись, Айслин и придвинулся поближе к Торкелу.

- Ветер! – уверенно сказал Торкел, но Сауруг покачал головой, явно не соглашаясь с ними. – Ни то и ни  другое! Это Духи Горы. Доставай-ка соль, брат Торкел.

-Ты что есть, собрался? - недоуменно оглянулся на него Айслин.

- Нет – прошептал Сауруг и Торкел даже подумал, а не издевается ли над ними орк, но потом увидел его лицо и глаза.

-Это для того, чтобы нас не съели. Ведь чуял я, что здесь что-то не так!

Торкел ощутил, что у него появилось желание встать во весь рост и, выхватив оружие издать боевой клич. Это означало, что и он ощущает неуверенность. Но меч так и остался в ножнах – об этом попросил Сауруг, заметивший его порыв.

Завывания усилились, и звуки тем временем меняли местоположение, то, удаляясь, то, вновь приближаясь, так, будто источник их описывал гигантские круги над расщелиной, где укрылись путники.

- Быстрее соль! - занервничал Сауруг и, почти вырвав из рук Торкела мешочек, густо посыпал драгоценной солью головы рыцаря и мага,… затем себя.

Так неуверенно Торкел не чувствовал себя со времен похода в Старый Город.

-Что,…что ты делаешь? – возмутился Айслин, попытавшись стряхнуть крупинки с головы, но  орк остановил его руку, и прижал палец к губам, призывая к молчанию.

-Закройте глаза и сидите не шевелясь, – прошептал он скороговоркой – не делайте движений. Не сопротивляйтесь,…просто сидите! Они уйдут,  надеюсь!…

Они замерли неподвижно, зажмурив глаза, и Торкел еще успел подумать, не легкомысленно ли он поступает, оставив меч в ножнах, но тут вдруг и без того холодный воздух вокруг них совершенно заиндевел и будто бы уплотнился. Люди ощутили, что рядом с ними появился еще кто-то!

Кто-то большой и,… и холодный повис в воздухе рядом с ними,… над ними,… вокруг них. Раздалось невнятное бурчание и вроде бы шепот.

Ледяные пальцы коснулись их голов и отдернулись в ужасе, дотронувшись до крупинок соли, запутавшихся в волосах. Омерзительнейшая вонь наполнила все пространство пещеры, словно сгорел в пламени свечи кусок свалявшейся шерсти. Испуганный пронзительный вой потряс стены и,… и все исчезло.

-Ух, чтоб тебя! - выдохнул облегченно Сауруг. -  Пронесло!

Торкел осторожно кашлянул.

- Кто это был?

-Мальчишку прибить надо! – вместо ответа прошипел Сауруг, по всей видимости, бывший вне себя от ярости. – Мерзавец!

- Какого мальчишку?

- Проводника! Знал он, что нас ждет – ведь заранее знал!

- Не может быть!

- Точно! Помнишь мешочек у него на поясе? Я еще думаю, куда он столько соли с собой в горы несет?

- Так кто же это все-таки? Ты сказал Духи…

- Тссс! – Сауруг зажал ему рот ладонью, провонявшей землей и луком. – Завтра расскажу! Приманишь его опять! Эх, нам бы жертву какую принести!

- Айслина! – тут же предложил Торкел и, невзирая о том, что они только что подверглись смертельной опасности, а может именно из-за перенесенного ужаса они закашлялись от смеха.

Тем более, что рядом громко и гулко икал от пережитого сам Айслин.

Торкел дал ему флягу и, посерьезнев, спросил, как он себя чувствует.

Айслин с досадой вырвал из его рук флягу с водой, и, отпив, сердито спросил.

- Соль можно уже смахнуть?

- Что ты! – Сауруг замахал руками. – До утра никак!

Они с Торкелом опять залились смехом.

- Шутники! – Айслин обиженно отвернулся. – Если бы Сауруг так не перепугался, я бы отогнал этого вашего демона огнем и всех делов! Хотя!

Он задумался.

- Как же -  ты его отгонишь? – фыркнул возмущенно Сауруг. – Он же не в одном месте, а сразу везде! А холод чувствовал? Ему этот твой огонь, что громотопу иголка!

- Да, пожалуй, - согласился Айслин, вспоминая свои ощущения. – Он был такой огромный и… и его кто-то отговаривал напасть на нас.

Друзья замолкли в недоумении.

- Ты что – подслушиваешь духов? – спросил Торкел.

- Не то чтобы подслушиваю, - попытался объяснить Айслин. – Да и не обычный это разговор, а ощущение, что ли… уверенность… прозрение. Дыхание Силы! – наконец нашел он нужное определение.

- Он был очень голоден – этот ваш демон, а его кто-то отговаривал нападать на нас и грозил чем-то.

- Конечно голоден! – согласился Сауруг. – Сам же говорил, что уж сколько лет здесь никто не живет! А его каждый вечер ублажать надо!

Торкел вспомнил, как каждый вечер после заката Хартварк поднимался на дозорную башню в сопровождении сына, тащившего остатки еды. Тогда он думал, что это для Ворона.

- Я вот чего не пойму, - тихо сказал он, и друзья прислушались. – Этот наш Оладаф, творец и, значит, хозяин и повелитель этого мира… как он не может обезопасить нас от всех этих демонов, Духов и всего прочего?

Айслин засопел. Он и сам уже сколько дней размышлял над этим.

- Я это представляю так, - начал он. – Представь, что мы смастерили фигурки людей… из дерева там, или из глины и заставили их двигаться. Поместили их среди опять же нами созданных гор, полей и рек и стали смотреть, что же с ними будет. Стали играть с ними в войну и прочее.

Торкел тут же вспомнил подобную мини карту земель с фигурками солдат, искусно выполненных из камня. На этой карте Вождь объяснял тактику и стратегию операций Ордена.

Айслин замолк и Торкел кивнул ему – продолжай!

- Ну, вот они и играют – Оладаф, Модо, Драго и Хоргот!

- Все равно не пойму! Они же Творцы – пусть тогда Оладаф вместо нас создаст великана сторукого и тот пройдется по Землям, соберет чего надо и обеспечит победу!

- Мы не знаем правил их игры, - ответил Айслин, во время начавшегося обсуждения вдруг яснее представивший себе ситуацию. – И потом, ты же помнишь, что Оладаф говорил об отпущенном ему времени на созидание. Может быть, срок активного созидания уже истек, и теперь они наблюдают за фигурками, словно сквозь прозрачную сферу, дожидаясь времени, когда можно будет начать игру.

- А ведь и правда! – он раскрыл глаза в изумлении. – Игра пока не началась. Она начнется только после Дня Решений, а до этого Создателю нет до нас никакого дела!

Рассуждения и абстрактные понятия Айслина превысили уровень допустимого для прагматичного Торкела и он, согласно покачав головой, приказал всем спать.

- Ну, уж нет! – ответил Сауруг. – Пока это рядом - я не усну!

Зловещее существо больше не появлялось, но на этом посетители не закончились.

Под утро чуткий слух рыцаря уловил чьё-то хриплое шумное дыхание, возню и ворчание.

-Чтоб тебя!!! - прошипел он, освобождая клинок из ножен, и ногой расталкивая Сауруга. Орк, все-таки уснувший к рассвету, мгновенно открыл глаза. Встретившись взглядом с Торкелом, он тут же всё понял, разбудил Айслина, и они втроём воззрились на появившегося хозяина пещеры.

Хозяином оказалась огромная зверюга с косматой, длинной грязно-серой шерстью и длинными когтями на мощных лапах. Морда животного была полностью скрыта шерстью, и оставалось догадываться о длине его клыков.

-Аротос Кертизус! – промямлил Айслин судорожно, и непонятно было выругался он или еще чего. – Я думал, они все вымерли?

Торкел уже прикидывал соотношение сил и постепенно приходил к неутешительным выводам.

Тварь чем-то напоминала бычеглава, но была больше него раза в два, а в невероятно густой шерсти, наверняка, увязнет и его меч с секирой, и клинок орка.

Он уже почти принял решение разрядить в голову твари свой арбалет, а затем попытаться подрубить подколенные жилы, когда зверюга шумно втянула воздух и тяжело затопала мимо опешивших друзей в глубину пещеры.

Дойдя до угла, она остановилась у кучки прошлогодних веток и, зевнув, плюхнулась на них, а через мгновение раскатисто захрапела.

- Он не хищник, - запоздало сообщил им Айслин, продолжая протирать глаза и вглядываясь в сопящий ком шерсти.

-Уходим отсюда… -  прохрипел Торкел и, быстро, без шума собрав пожитки, друзья стрелой вылетели из пещеры

Почти рассвело, и они продолжили путь,…подальше от пещеры и ее странных обитателей.

Далее и так почти непроходимая тропа тут и там оказалась завалена огромными булыжниками – то ли от обвалов, то ли кто-то сильно постарался преградить путь вверх.

У Торкела все усиливалось впечатление, что он вновь оказался в Старом Городе.

- Кто-нибудь может мне сказать, что нас ожидает впереди, - спросил он, желая избавиться от тягостного ощущения. – Драконы, Духи, разные лохматые псы – переростки?!!

Айслин едва волоча ноги, прошел мимо, не отвечая, а Сауруг, остановившись на миг, вытер грязное лицо грязной же рукой и пожал плечами.

К вечеру они вышли на плоскогорье, покрытое снежным покрывалом, и наткнулись на маленький овражек, справедливо решив, что ночевать в нем будет гораздо удобнее, чем на голом снегу.

Пока Торкел и Айслин расчищали ночевку от снега, Сауруг нарубил сучьев стоящего неподалеку засохшего дерева и развёл костёр.

Кое-как поужинав, рыцарь прислонился к стенке оврага и, попросив разбудить его через некоторое время, забылся чутким сном.

На страже стоял Сауруг. Айслину не спалось, и он, поиграв с созданным им  снеговиком, стал расспрашивать орка о его жизни.

- Зачем это тебе? – с подозрением спросил Сауруг.

Айслин и сам не знал, зачем заинтересовался родословной орка, но тут же нашелся.

- Да вот книгу пишу о наших приключениях.

Сауруг видел, что Айслин действительно использовал все свободное время на записи в своей походной тетради.

- Здорово! – с уважением сказал он. – Выходит, я буду первым орком, о котором напишут в книжке.

Айслин понял, что теперь придется время от времени ставить орка в известность о готовности несуществующей книги, и вздохнул.

- Давай - начинай!

Зеленокожий воин вздохнул и начал своё повествование. До сознания засыпающего Торкела прорывались лишь обрывки фраз.

-Я  был двенадцатым ребёнком в семье. Отец мой, Фъяхд…
…  и однажды он был убит в пьяной драке вернувшимися с войны наёмниками...
…. перебивался охотой.
…. три года я воевал в пустынях против кочевников Ксатора…
…  он там ценится на вес золота.
Цветок этот произрастает лишь в дебрях Талсии - лесов, населённых Воинствующими Девами. Его используют как лекарство против многих болезней – ты и сам, наверное, знаешь об этом лучше меня.

Но когда к концу второй ночи воительницы насадили на копья более половины наших, я понял, что этот орешек мне не по зубам,… пока, - орк оскалил жёлтые клыки и продолжил.

- Остатки отряда решили пробиваться дальше, но я пошёл обратно к границе лесов.

- Уже ночью, когда мне удалось добраться до опушки, стало понятно, что отряда больше нет. Не знаю, что делал бы дальше, если случайно не встретил давнишнего знакомого, предложившего вступить в наёмники.

- Да, много мы пережили с тех пор, пока нас не нанял Император – впрочем, дальше тебе всё известно.

 С этими словами Сауруг ещё раз проверил, легко ли движется меч в ножнах, и буркнул:

-Спать ложись. Завтра, скорее всего, будем идти весь день.

- А как же эти вчерашние духи?

- Нет их здесь - не то место. Спи, давай!

Айслин подбросил в костер ещё веток, укутался в меховой плащ и вскоре уснул.

Сауруг же ещё долго глядел в звездное небо и о чём-то думал…


 

***


Пылающая головня в костре оглушительно треснула и пламенеющая искра, отлетев в снег, мгновенно прожгла аккуратную дырочку в сугробе, возмущенно что-то прошипев перед своей смертью.

Торкел открыл глаза, даже во сне осознав, что ничего опасного не произошло,…просто так на всякий случай, чтобы лишний раз проверить свою способность мгновенно просыпаться.

Отослав Сауруга спать, он подбросил веток в костер и, сощурив глаза, смотрел теперь в огонь.

Это занятие всегда нравилось ему, с самого его далекого детства,… хотя он знал, что потом глаза будут слезиться и покраснеют.

- Ну, и пусть, - сказал он сам себе, - слишком мало было дозволено мне, чтобы отказываться теперь хоть от такого удовольствия.

Чтобы части брони обращенной к костру не нагревались слишком сильно, он набросил поверх плащ и сидел все также на корточках, на маленьком участке земли очищенной от снега и продолжал наблюдать за волшебством огня.

Его забавляло, как крохотные язычки пламени осторожно, словно распробывая вкус облизывают подброшенные  ветки,… потом объединяются, охватывая  их, и, наконец, заставляют гореть,… как постепенно живое дерево распадается на угольки - сверкающие… и тут же чернеющие. Очень ярко… очень живо… очень тепло.

Что-то было в этом от сражения – разведка, атака, окружение и разгром.

Что-то еще вспомнилось ему. Где-то  он уже видел подобное. Вот эту же картинку…

Потом он вспомнил…

Так сидел Колоброд перед выходом, командир группы Черных Роз, нанятых гередейцами  во время их распри с тигерами - тоже варварами Улгака.

Тигеров было раз в десять больше, и клан Гередеи надеялся только на два десятка Черных Рыцарей, которых сумел нанять на свою службу.

Колоброд взял с собой из курсантов только Торкела, оставив повредившего ногу Наина в Цитадели.

В ночь перед решающим сражением, он неожиданно отобрал десятерых и ушел навстречу армии тигеров,…ничего никому не объясняя. Оставшийся десяток тоже хранил молчание и гередейцы, обнаружив уход Колоброда, сочли его бегством и обрушились с обвинениями в измене к оставшимся.

А на утро был бой,… страшный,… невероятно жестокий и кровопролитный,… странный бой, когда шеренги воинов в полных боевых доспехах шли по грудь в снегу и настолько ненавидели друг друга, что не успокаивались после нанесения смертельного удара, а продолжали рвать и кромсать поверженных и после смерти.

Вот тогда-то, когда стало понятно, что численный перевес тигеров оказался решающим и гередейцев вот-вот перережут, словно овец,… вот тогда в тылу наступающих из сугробов поднялись десятеро во главе с Колобродом,… пролежавшие долгую зимнюю ночь в снегу и теперь вгрызшиеся в тылы противника, словно обезумевшие псы…

Торкел помнил, как это было,… как трудно было всю ночь беречь каждую толику тепла и не спать,… не спать, ожидая утренний бой,… того долгожданного мига, когда можно будет, наконец-то встать в полный рост и размять заледеневшие мышцы…

Когда пехота тигеров, наконец, прошла мимо, и снег окрасился первой кровью – Колоброд подал команду и звуки яростного боя заглушили стон и проклятия Торкела, когда он понял, что, несмотря на все старания, руки и ноги не слушаются его,… он просто не чувствовал их. К тому же набившийся в сочления панциря снег за ночь превратился в лед.

И тогда он непослушными пальцами сорвал с пояса склянку с горючей смесью,… разбил ее о свою броню на груди и поножах, и когда адское пламя почти раскалило доспехи, и заставило заледеневшую кровь бежать быстрее, двинулся вперед, объятый пламенем с ног до головы.

Его примеру последовали остальные и излишне говорить, что тигерская пехота славившаяся, между прочим, среди остальных варваров Улгака своей безумной отвагой и дерзостью, все же не смогла удержать дрожи при виде десяти факелов атакующих их с тыла.

Боль от ожогов заставила рыцарей двигаться еще быстрее, и они обезумевшие от ярости буквально прожгли боевые порядки горцев и развеяли их, прежде чем свалиться в снег, и кататься в нем, чтобы сбить пламя.

К счастью им это удалось довольно быстро, да к тому же подпанцирные прослойки и жир, которым они смазали тело до ночевки в тылу, уберегли их от серьезных ожогов.


Вождь на построении по прибытии отряда долго молчал, разглядывая Колоброда и Торкела, затем четко и раздельно прокричал, обращаясь к личному составу и указывая на прибывших.

-Перед вами пример четко продуманного плана, едва не сорванного переоценкой возможностей личного состава, и пример безрассудного, идиотского, интуитивного поступка, позволившего, как нельзя более успешно завершить операцию, причем с наименьшими потерями и полной деморализацией противника.

- Честь и слава Торкелу – бойцу!!!

Строй рыцарей ударил правыми десницами в щиты, и металлический глухой звон поднялся над бастионами Цитадели, сгоняя с них стаи воронья.

-Честь и Слава!!!

Потом, уже в казарме, Фавнер пересказал Торкелу рассказ Вождя о том, что именно племена его родичей  Аллунд, и среди них именно Уратэн, отличались безрассудством в битве. Во время войн  с Империей авангард их шел в сражение почти голыми, без доспехов, глубоко разрезав себе кожу на груди. Залитые кровью они бежали на врага, показывая, что им не страшна собственная кровь - они и так уже истекают ею, но до того как она вытечет полностью, они успеют взять чужие жизни.

- Армия это строй воинов, - сказал Фавнер, - но этот строй состоит из отдельных людей, и в такой миг каждый из них думает только о себе.

И не каждый из них согласен драться с противником, которого не надо и убивать. Ведь он уже и так истекает кровью,…

Это пугает, а струсивший воин уже не воин.

В тот раз, помимо своей воли, даже не задумываясь о том, Торкел создал новую легенду об Ордене и еще больше заставил потенциальных противников бояться столкновения с ним…