Глава 12-Чужак

Раков был состоятельным человеком. Намного более состоятельным, чем многие из тех кичащихся своим богатством банкиров, бизнесменов, с которыми он вынужден был общаться по долгу своей службы.

Раков мог позволить себе практически всё: виллы, шикарные автомобили, яхты…. При желании он мог бы даже написать рапорт, послать всех к «собачьим чертям» и уволиться в запас, чтобы прожить оставшиеся годы в богатстве и роскоши, а не в этом бесконечном маразме под названием «стой там, иди сюда». Но он был вынужден терпеть за своей спиной косые взгляды руководства, недомолвки, потому что был обязан довести до логического завершения сложный и многоходовой проект, который сулил очень большие дивиденды и уход в большую политику…

Нельзя сказать, что давно уже поседевший и в меру располневший генерал совсем не любил свою работу – нет, она ему, конечно же, нравилась, особенно в юности: институт военных переводчиков, Афган, Пакистан, Латинская Америка…. Где он только не побывал и чего только не насмотрелся. Но с годами Раков понял, что его работа может приносить не только моральное, но и очень хорошее материальное вознаграждение. Гораздо более ощутимое, чем казённая зарплата, премия, командировочные…

Появились новые влиятельные связи и друзья, которые помогали продвигаться по карьерной лестнице. А потом они куда-то бесследно пропадали, но Раков оставался. Он даже особо и не волновался, потому что на смену старым появлялись новые связи и друзья. Ещё более влиятельные. И щедрые. Потому что никогда не забывали про спонсорскую помощь для своего «маленького наполеона», как за глаза называли они амбициозного Ракова…
Даже сейчас, спустя многие и многие годы генерал помнил их лица, глаза. Часто заискивающие, иногда оценивающие, очень редко – непроницаемые, как шторки на стёклах бронированного автомобиля…

Больше всего Раков не любил смотреть и вспоминать глаза своего старого знакомого по Афганистану. Его имени он не вспоминал даже в своих мыслях, хотя и думал об этом человеке очень часто. Особенно в последнее время. Раков его боялся. Он испытывал перед этим человеком животный ужас, потому что в его глазах была бездна. Всепоглощающая бездна. Имя этого таинственного незнакомца, который периодически звонил Ракову на его особый мобильный телефон, было Ахмед. Ахмед Рехван-Заде…

Их небольшую мотострелковую часть душманы заперли в горном ущелье, подбив из гранатомётов головную и замыкающую машины. Потом они методично начали расстреливать всех, кто остался в живых. Аслана Байракова контузило и взрывом выбросило из кузова машины на обочину. Он до сих пор помнит, как высокий бородач ткнул его тяжёлым армейским ботинком и на чистом русском языке потребовал встать. Всех раненных, но живых солдат и его, единственного уцелевшего офицера, душманы собрали у края ущелья и хотели сразу же расстрелять. Но здесь тот же самый бородач в армейских ботинках что-то выкрикнул на непонятном Аслану горном наречии и все опустили своё оружие. Бородач подошёл ближе, взял у одного из душманов автомат, а потом, обращаясь к уцелевшим армейцам, громко сказал:

– Я даю Вам шанс остаться в живых. Но этот шанс я даю только одному из Вас. Повторяю – одному. И для этого надо сделать самую малость – убить остальных. Кто хочет этим шансом воспользоваться, шаг вперёд.
Никто тогда в этом траурном строю не шелохнулся. Никто. Но упрямый бородач стал поочерёдно подходить к каждому из девяти оставшихся в живых армейцев, тыкать ему в грудь своим пистолетом и говорить короткое «Ты».
Аслан стоял в середине строя. Когда горячий ствол пистолета обжёг ему грудь, он приподнял свою опущенную голову и вместо лица увидел бездну. Страшную бездонную бездну в глазах самодовольного нелюдя…

Аслан даже не слышал слова: «Ты». Он молча взял автомат, сделал несколько шагов вперёд и, повернувшись к своим бывшим сослуживцам, нажал на спусковой крючок. Выстрела не было. Аслан нажимал снова и снова, но выстрелов опять не было. Он бросил в сторону автомат, обхватил свою голову руками и с диким криком «Простите», упал на колени перед своими раненными солдатами…
Их добил всё тот же бородач. Уже гораздо позже Аслан узнал, что бородача зовут Ахмед. Ахмед Рехван-Заде. Он же господин Реванши.

Связанного Аслана долго вели горными тропами, и даже ночью держали на длинной верёвке, как собаку. Уже позже, в лагере, на территории Пакистана, молодой выпускник престижного столичного института понял, почему его оставили в живых. Отныне, вернувшись в Союз, под другим именем и фамилией, он должен вести двойную жизнь. И ждать. Ждать, когда кто-то неизвестный скажет ему простое слово – «Саид» – и попросит о помощи. Аслана сразу предупредили, что никакими секретами ему торговать не придётся. Многие из них и так уже давно известны. От него требовалось совсем другое. А что именно – не объяснили, ограничившись лаконичным: подниматься по карьерной лестнице и ждать… Своё место в этой тайной игре, теперь уже Руслан Раков, осознал только многие годы спустя и понял, что он далеко не винтик. А тогда, перед отправкой в Союз, ему показали обычную фотографию размером 9 на 12, на которой он расстреливал своих однополчан. Показали просто и обыденно. И тихо сказали:

– А это остаётся у нас, на память…
Генерал Раков недовольно закачал головой и впервые в своей новой жизни произнёс:
– Эх, Ахмед – Ахмед…. Он прошёл к бару, залпом опорожнил большую рюмку дорогого французского коньяка, и вернулся на своё рабочее место, чтобы вызвать секретаря. Отдав распоряжение найти полковника Шемякина, который работает в регионе, Раков достал из сейфа папку. В ней было несколько ксерокопий анонимок, интернетовских статей и фото генерала Костянова с руководящим составом регионального подразделения.

Минут через десять зазвонил телефон дальней связи. Генерал поднял трубку, поздоровался и, услышав голос Шемякина, попросил разъяснить обстановку. Выслушав обстоятельный доклад председателя комиссии, Раков ещё раз открыл папку, взглянул на фотографию и сказал:

– А Вы другого ожидали, Константин Леонидович, от старого опытного лиса. Одними эмоциями мы его только поглубже в нору загоним, а нам его шкура нужна. На шапку. Понятно Вам, или нет.
Голос генерала стал жёстким:

– Я Вас сотоварищи послал туда не девок полуголых на пляже рассматривать, а прекратить «беззаконные» действия наших сотрудников в отношении уважаемой фирмы, которая снабжает качественной рыбой пол-Европы. И вот что ещё. Если этого Вашего училищного одноклассника Костянов сумел от Вас спрятать, жена то его на месте должна быть. Не так ли. Вот и попробуйте через неё надавить, у Вас же с ней любовь когда-то была. Да и я подумаю, как Вам помочь. Есть несколько соображений на этот счёт. Всё, выполняйте, И пожёстче….
Раков не дослушал, что пытался ему ответить Шемякин, и недовольно бросил трубку. Несколько успокоившись, генерал взял телефонный справочник, нашёл необходимый министерский номер и набрал телефон.

– Владислав Альбертович, это Раков, здравствуйте. Поговорив о погоде, проблемах современного здравоохранения, генерал поинтересовался читали ли в министерстве статью по детскому дому в приморском городе. Услышав недовольное «Да» и нелестные эпитеты в адрес продажных журналистов, Раков предложил поставить в этом вопросе точку.

– Вы же понимаете, Владислав Альбертович, что нас это тоже уже достало, тем более что директор этого детского дома – жена нашего руководящего сотрудника….

Заместитель министра даже не понял, что генерал просто его использует, нагло и цинично, для решения каких-то своих одному ему понятных вопросов. Именно поэтому он пообещал, что уже завтра в детском доме начнёт работу авторитетная комиссия и обязательно всё объективно проверит.

Когда этот вопрос был решён, Раков поблагодарил собеседника за понимание и уже сам перезвонил Шемякину. Не дав последнему сказать и слова, генерал сообщил, что завтра в детдоме у жены Ковальчука начнёт работать комиссия областного управления здравоохранения. Туда же подъедут и сотрудники, которых проинструктирует лично он – Раков, а задача Шемякина – убедить жену Ковальчука, чтобы она немедленно склонила мужа к написанию рапорта на увольнение. Немедленно», – прокричал Раков и снова бросил трубку. Оставшись довольным двумя последними телефонными разговорами, генерал в очередной раз прошёл к бару и допил всё, что оставалось в давно начатой бутылке коньяка.
 
– Ничего, Сергей Иванович, – сказал вслух Раков, бросая пустую бутылку в мусорную корзину, – мы за твой упокой ящик такого коньяка выпьем. И поделом. Будешь знать, как у меня на пути стоять.

Раков небрежно захлопнул дверцу бара, опустился в кресло и уже через минуту тихо засопел. Возраст, скажет кто-то, возраст. Всё-таки уже далеко за пятьдесят. Но так мог сказать только тот, кто ни дня не работал с генералом Раковым. Неуёмной энергии этого невысокого человека хватило бы на десяток куда более молодых руководителей. А в интригах и способности их организовать равных Ракову не было никого. Во всяком случае, в Центральном аппарате службы «Н». И впору здесь вспомнить самого Ахмеда Рехван-Заде, который ещё тогда, в охваченном войной Афганистане смог разглядеть в щуплом и неприметном лейтенанте, насмерть перепуганном его бездонными глазами, будущего влиятельного генерала серьёзной правоохранительной структуры. И не просто генерала, а агента влияния тех тёмных сил, которые в достижении своей цели не остановятся ни перед чем. Даже перед самым святым и дорогим, что есть у каждого человека…