Нас остаётся мало

Время не остановить. То будто бы замедляясь, то ускоряясь, оно гонит года за годами, отмеривая проценты прожитой жизни. И вот уже приблизилось 70-ти летие, со дня полного снятия блокады Ленинграда. Тем горожанам, которые в свои 8, 9 лет реально переносили тяготы Блокады, делили на корочки свои 125 г. рыхлого, действительно чёрного хлеба и не забывают те дни, сегодня уже больше восьмидесяти лет. Их осталось немного. Ещё год-два, и всех, кто знает о Блокаде не из книг и кинофильмов, не станет.
     Да, ежегодно они на  очередную годовщину получают именные поздравления, да их пенсия значительно приличнее пенсии рядовых стариков. Но это явление общественное. Официальное. Без личностное. Другое дело о личном отношении к юбилярам.
Вот уже 32 года, я вывезенный из Ленинграда в конце сентября 1942 года и реэвакуированный из детдома в 1944 году, обращаясь к меняющимся городским властям, пытаюсь объяснить им, что стрельбище в Сосновском лесопарке, с его многочасовой, ежедневной пальбой, не только угнетает живых, но и оскорбляет прах захороненных в парке защитников блокадного неба.
Ни один из адресатов, не удосужился лично ознакомиться с ситуацией, и не позвонил мне, не пригласил в свои апартаменты для обсуждения безобразия.
     И только единственный депутат ЗАКСа Кривченко Анатолий Николаевич, за многие года, по-человечески отозвался на обращение к нему. Однако боюсь, что и ему будет не по силам справиться с наживающимися на стрельбище силами.
Или другой пример. В числе моих любительских сочинительств есть поэма «Блокадное детство». Давным давно, её было вознамеривалось издать «Общество жителей Блокадного Ленинграда», но предпочло другого автора. Их право, им виднее. Позднее, без моего ведома, коллеги любительского хора показали поэмку дирекции музея «Обороны Ленинграда». Там её с благодарностью приняли в дар и просили меня за свой счёт издать сочинение хотя бы в ста экземплярах и подарить им. С тем, что бы они могли значительным посетителям музея презентовать по экземпляру. Авторского честолюбия я лишен и материальными возможностями ограничен. Тогда музейный руководитель подсказал, что Пискарёвское мемориальное кладбище обладает значительными ресурсами и уговорил меня, обратится за содействием туда.
      Вход на второй этаж оказался распахнутым. Поднявшись наверх я увидел банкетные столы, богато накрываемые винами и закусками. Трудно передать испуг обслуживающего банкет персонала от появления постороннего человека. Буквально физическими силами, не желая услышать моё лепетание, меня выставили на улицу и заперли за мной дверь.
 Легко догадаться, что авторская активность на этом исчерпалась.
Хочу ещё раз подчеркнуть, оба изложенных эпизода касались не личностных, а общественных, исторически значимых явлений. Очень может статься, что появление на сайте этой реплики ещё более участит и удлинит увлечения моего компьютера отвлекаться на выявление необходимых  для него, компьютера, обновлений. Смирюсь и с этим. Сердечно поздравляю всех, ещё живущих, тогдашних детей Блокадников. Добрые пожелания и детдомовцам тех лет, работавшим на колхозных полях, посильно помогавшим госпиталям. И ставших трудовым потенциалом города после ре эвакуации и окончания ремесленных и ФЗУ училищ! В своих жизнях мы кое что совершили.
Не так ли?