Трусы на троих

                (К истории начала революционного движения в России).


Эта  история – одна из самых правдивых историй, известных за всю историю существования человечества и, вообще, всяческих историй, случившихся на планете Земля. Конечно, имеются где-то такие же истории, не менее правдивые, но по степени Правдивости им с историей этой не потягаться. Разве, что стать вровень.
Итак, в 1867 году тиражом в 1000 экземпляров в Германии был издан первый том романа «Капитал» экономиста Карла Маркса. Однако, (говаривал же некогда Гомер: «Сходные вещи сближать привыкли великие боги»)  в то же  самое время, в Дюссельдорфе проходил тайный конгресс мировой капиталистической элиты, на котором владельцы банков, картелей, трестов, концернов и ещё чёрт знает чего, обсуждали то, что им положено, может быть даже то, как прибрать к своим потным и жадным рукам всю мировую экономику. Впрочем, всё как у них, дельцов, принято.
И хотя конгресс был тайным, но всё же не настолько, что бы о нём не узнал некто Янкель. Этот Янкель вообще знал всё и обо всём. А откуда? А чёрт его знает откуда. Короче, Янкель скупил половину только что вышедшего тиража «Капитала» и приволок пятьсот томов прямиком на конгресс, где их, не без выгоды для себя, и толкнул «жирным котам». Бизнес-акулы, вчитавшись в первые строки экономического шедевра, обомлели, очумели и охренели настолько, что пришлось на пару дней приостановить конгресс, а затем и вовсе внести изменения в повестку дня. За эти двое суток доверенные лица первых людей планеты скупили в Гамбурге остальные пятьсот экземпляров «Капитала» и доставили их в Дюссельдорф. В последний день конгресса взволнованные вершители судеб, перебивая друг друга, заспорили разом о самых разных вещах
 – Кто он? Кто же он автор сего гениального труда?
- Вы преувеличиваете, большого, серьёзного, безусловно, но…
- Да нет, гениального, написавшего  мегаэкономический труд. Там обо всём, о нас. И  отчего, коллеги, о нём до сих пор никто ничего не знает?
– Да, да. Наверняка  ведь влачит он нищенское существование, – заметил Ротшильд Моргану.
Тот кивнул, соглашаясь:
 – Перебивается  с хлеба на воду и, видимо, лишь только заложив свою бессмертную душу Экономическому аггелу, смог издать своё бессмертное творение.
Необходимость незамедлительной помощи безвестному блистательному писателю ни у кого из присутствующих не вызвала никакого сомнения. Конгрессмены скинулись, кто сколько смог и выслали срочную  посылку Карлу Марксу.


                ***

Рано утром в двери съёмной лондонской квартиры Маркса раздался громкий и настойчивый стук. С трудом продрав глаза, чертыхаясь и натягивая халат, гений впустил в свои скромные апартаменты незваного гостя, коим оказался почтальон. Молодой человек передал Карлу посылку, получил расписку и удалился восвояси. Маркс недоумённо взирал на бумажный свёрток. На приклеенной к свёртку открытке чёрным по белому значилось: «Материальная помощь от благодарных читателей нетленного труда «Капитал». Родоначальник Коммунизма заволновался, с жадностью выпил воды прямо из носика чайника и нервно стал рвать оберточную бумагу посылки. «Наконец-то, наконец-то хоть кто-то достойно оценил мои труды, мои  бессонные ночи, мои запоры от хлеба и картофеля, мои запои от недостатка необходимой информации, мою ругань с Женни из-за какой-то там кухарки. Сколько же там денег, интересно? Может удастся раздать долги и снять домик для семьи?»
Карл сорвал бумагу и остолбенел. В руках его оказались красные трусы! (У представителей международного закулисья или не оказалось при себе наличных денег, или, что более вероятно, и прекрасно сочетается с содержанием «Капитала», мировая буржуазия удавится за напрасно потраченную копейку, а за рубль удавит всё и вся).
«А почему они красные?..»
Повертел первый марксист трусы и так, и  эдак, делать нечего, с паршивой овцы, как говорится… Снял свои и стал напяливать новые на себя. А они, сволочи, не лезут. Трещат и не лезут. На картошке и хлебе раздобрел наш Карлуша – углеводы, понятно…
Тут, на тебе, заходит без стука к нему в спальню кухарка. Мол, картошечки отварила с хлебцем. Видит, великий экономист трусы одеть никак не может, и бросилась ему помогать. А Маркс как рявкнет:
– Отстань и катись к чертям!
Кухарка, охая и причитая, выкатилась на свою кюхе. Он возится с трусами, надеть не может. Слышит шум внизу.
Кухарка вбегает опять:
 – Там, дружок Ваш, Энгельс пожаловали.
– Ну, впускай.
 Следом, в спальне появляется марксист номер два, Фридрих Энгельс. Карл несказанно обрадовался визиту соратника и тут же предложил ему примерить самому неожиданный подарок. Для друга-то ничего не жалко! Даже последнего исподнего. Фридрих никогда не отказывал своему другу и учителю ни в чём, ну разве что, иногда в деньгах. Оказываясь в руках Карла, они сразу же куда-то испарялись, по его словам, вроде на революционную агитацию, но отчего-то агитация частенько проводилась в местных пабах в компании сомнительных девиц.
Скидывает с себя, значит, Фред портки и натягивает подарок дружбана на свои филейные части. А они, трусы то есть, вот оказия, спадают – великоваты для зада соратника. У Фридриха, поскольку он был предпринимателем, питание-то получше было и за фигурой он следил, бегал трусцой по утрам.
Тут снова кухарка заглядывает:
– Картоху-то подавать? Остывает ведь, что делать?
И картина перед ней предстаёт такова: стоят два барина друг перед другом и оба без штанов. Подумать-то можно чёрт знает что...
Поманил Карл Гретхен к себе пальчиком и протянул ей красные трусы – одевай, живо. Хозяину она никогда не перечила. Задрала юбку, а трусов-то там на ней нету. Во как! Наклонилась к мужикам аппетитным задом и, р-раз, натянула обнову. Трусы, не без напряжения, но всё-таки пришлись ей впору. Зааплодировали родоначальники радостно, а Маркс мудро отметил, мол, вот ведь женщина, всё-то она может – и еду сготовить, и в доме прибраться, и хозяина ублажить, и гостям не откажет. А самое важное – труселя на ней сидят как влитые.
– И вот скажи мне, Фридрих,– продолжил Карл, – как будущее социалистическое государство сможет существовать БЕЗ КУХАРКИ? Ведь Государству без кухарок – швах!
Фридрих эту фразу тут же внёс в блокнотик. А трусы так и остались на кухарке.

***

Дальше, на некоторое время, след трусов, теряется. Но каким-то чудесным образом оказались они у Плеханова. Кухарка Марксова, как поговаривали,  впоследствии стала обслуживать всю революционную верхушку в Европе и, уходя однажды, невзначай забыла трусы у Георгия Валентиновича.
А тут к нему Ленин заходит на огонёк, пивка попить, положение российского пролетариата обсудить. Выпили, расслабились. И захотелось Жоре сделать Вове подарок, но не простой, а со значением.
– На, – говорит, - тебе Володька, томик «Капитала» с автографом самого автора, а чтобы ты не заляпал книжечку пальцами масляными от баварских колбасок, заверну-ка я тебе её в трусы марксистские, то бишь, от Карловой кухарки оставшиеся.
– От кухагки? – переспросил Ленин.
– Да-с, от неё-с, – ответил Плеханов.
С благодарностью принял Владимир Ильич столь ценный презент, расцеловался с Плехановым и направился к себе на явочную квартирку.
Прибыв домой, Ильич сел в кресло-качалку, положил томик «Капитала» на стол, а трусы расстелил на коленках. Полюбовался, повосхищался некоторое время неожиданным артефактом, склоняя голову вправо, влево и вдруг страстно захотелось ему понюхать сей предмет гардероба. Поднес к лицу будущий вождь российского пролетариата красные трусы и вдохнул во всю грудь свою запах кухаркиных выделений. И вспомнилось ему тут же, как наивным юношей приобрёл он первый сексуальный опыт, и учительницей его в этом сладком приключении была именно кухарка. Как умело и грамотно она руководила им, как нежно и ласково успокаивала трепещущее тело Володи после случившегося. И понял Ильич значение подарка Жоржа. И жутко захотелось Ильичу, сделать для первой учительницы что-то такое, такое… невероятно хорошее, большое и доброе, чтобы навеки, чтобы навсегда… А если не удастся для неё лично, то, в память о ней для всех кухарок на земле, нынешних и будущих.
Ленин отбросил трусы на кровать, схватил карандаш, лист бумаги и быстро, оттого и слегка неразборчиво, начертал знаменитую свою мысль: «Любая кухарка сможет управлять государством. И я для этого сделаю всё возможное». И подчеркнул три раза.
И вслух добавил:
– А знамя наше будет таким же кгасным, как тгусы у  магксовой кухагки, чёгт побеги.
Отсюда и началась подлинная  история революционного движения в России.