Глава семнадцатая

 Господи, хотелось одного-забыть. Все. Глупцы, они воспринимают театр, как
средство, а я видел больше, чем время препровождение, за которое еще и платят
деньги. Я не могу заменить Олдмана, не имею права. Я слаб и глуп в своем
невежестве, сам себе надоел. Злость-полезное чувство, оно подтверждает то,
что я еще жив и могу мыслить. Не хотел видеть их, просто ехал вперед, пока
дорога не вывела к реке, от которой мы отъехали втроем. Вышел на холодный
воздух. Серебристая вода реки бурлила под напором ветра и течения. Сел на
теплый капот машины, стал смотреть на течение, перекрашенное в голубоватый
цвет солнцем. Небо было такое низкое, что казалось, вот-вот рухнет на бедный
город и придавит собой всех. Долго сидел, промерз под колючими порывами ветра.
С каждым днем становилось холоднее, ветра гуляли в опустелых проулках. Весь
город потонул в них, закрылся от непогоды под теплыми пледами.
Черт с ними, придурками, считающими меня любимчиком, переживу. Только бы
хватило сил не сесть за руль и, разогнавшись, влететь в голубовато-стальные
воды реки, тоже обрести покой. Ведь Олдман искал именно его, когда стрелял
себе в голову. Я перебрался с капота в салон, еле согревшись. Вспомнил,
записная книжка так и лежит за пазухой. Достал, провел рукой по ее коже.
Страницы были исписаны мелким четким почерком, на последней бросился в глаза
текст, выделенный красным:
" Если ты читаешь мои записи, значит меня уже нет...Знаю, ты найдешь и
прочтешь, потому что не успокоишься,пока не разберешься во всех случившихся
моментах. Первое, прости за подлость и трусость. Я не желал тебе плохого,
просто я стар и напуган, наверное, я устал от пустоты и неизвестности.
Второе, не вздумай потерять внутренний стержень, делающий тебя Человеком.
Ты справишься, я верю в тебя, мистер Демон. Прощай, мальчик мой.
Гэрри Олдман."
Я плакал, не стоило, но я плакал, даже не сдерживаясь. Вот тогда я поверил во
все предсказания и приметы, окончательно и остро.