Глава 20-Возмездие неотвратимо

Телефон правительственной связи на рабочем столе генерала Костянова звонил уже несколько минут, а Сергей Иванович, вопреки выработанной годами дисциплине старого служаки и логике опытного руководителя категорически не хотел отвечать на этот звонок.

 «Неужели опять этот мерзавец Раков, – думал про себя Костянов, – нет уж, не будет по-твоему. Отработаем этот героин по полной…». И вдруг телефон, как будто поняв, что звонить бесполезно, замолчал, а генерал, открыв увесистую папку документов, изъятых вчера утром у капитана рефрижератора, в который раз достал из неё старую пожелтевшую фотографию с молодым щуплым офицером, расстреливавшим из автомата своих сослуживцев.

– Мерзавец, гнида, – вновь, но уже вслух выругался Костянов и хотел уже вернуть фотографию в папку, как вдруг позвонила его секретарь.
– Слушаю, Оксана, – по-отцовски доброжелательно ответил ей генерал.
– Сергей Иванович, – раздался в динамике селектора встревоженный голос секретаря, – Вас срочно розыскивает Директор. Он уже минут десять на проводе правительственной связи…
– Переключай, Оксана, – грустно оборвал ее Костянов, быстро поднял трубку телефона, а про себя подумал – стареешь генерал, стареешь и нюх теряешь.
– Здравствуйте, Сергей Иванович, – голос Директора службы «Н» неожиданно оказался доброжелательным и обнадёживающим, – Вы как всегда обязательны. Поздравляю!
– Извините, Игорь Николаевич, я не совсем Вас понимаю – озадаченно ответил ему Костянов, даже позабыв поздороваться с Директором.
– Так Вы же просили у меня десять дней, чтобы все вопросы по этому судну-рефрижератору и каналу поставки героина закрыть. Как я теперь понимаю, слово Вы сдержали, потому что десять дней как раз сегодня и истекают.
– Завтра, товарищ Директор, – не совсем радостно буркнул Костянов, – да и поздравлять нас пока не с чем.
– А вот здесь ты не прав, – вдруг неожиданно по–дружески заметил ему Директор службы «Н», – со своей задачей твои ребята справились достойно. А дальше уже наши «партнёры» доработают. Обещали, кстати, с хорошим фейерверком.
– Извините, товарищ Директор, – вновь озадаченно ответил Костянов, – но я пока, действительно, не понимаю, за что нас можно хвалить и о чём идёт речь.
– Скоро поймёшь, – шутливо прогремело в трубку, – в понедельник у меня, часам этак к двенадцати дня. Успеешь машиной доехать?
– Так точно, Игорь Николаевич, – ответил Костянов, – документы какие-то по теме брать?
– Бери то, что изъяли на судне. Особенно фотографию не забудь. И разработчика с собой прихвати, – стал по-деловому распоряжаться Директор, – его фамилия, кажется, Ковальчук?
– Ковальчук, – крайне удивившись услышанному, особенно в отношении фотографии, повторил Костянов, – но он сейчас как раз сопровождает колонну с героином…
– А теперь поговорим о серьёзном, генерал, – голос Директора стал жёстким и требовательным, – первое – как сообщили «партнёры» со ссылкой на свой спутник, около двух часов назад интересующая нас колонна рефрижераторов из-за неожиданной поломки большинства машин остановилась на трассе километрах в ста двадцати от границы с сопределом. Как считают аналитики «партнёров», Реванши на одной или нескольких исправных машинах, в которых будет основной груз и, к сожалению, далеко не героин, а гораздо более убийственная вещь, бросит основную колонну и станет прорываться к границе обходными путями. Твоя задача – не мешать ему, в контакт, а тем более в огневой – не вступать. Главное – убедиться, что они действительно ушли в сопредел. Пограничников на том направлении я уже предупредил, чтобы они своим излишним рвением нашему общему делу не навредили. И ещё – ближе, чем на пятьсот метров к этим прорывающимся машинам не приближаться. Как меня понял, Сергей Иванович?
– Всё предельно ясно, товарищ Директор, – ответил Костянов, делая пометки в рабочем блокноте.
– Второе, генерал, – Директор сделал паузу и у кого-то третьего, вероятно присутствовавшего у него в кабинете, поинтересовался, что делать с остальными рефрижераторами. Несколько минут в трубке булькало, после чего связь восстановилась, и Директор повторил, – второе – оставшиеся рефрижераторы после пересечения границы Реванши блокировать, конвой разоружить и вместе с водителями отправить в следственный изолятор. Необходимые команды по приёму задержанных я сейчас дам. До приезда группы экспертов по линии «партнёров» к машинам никого не подпускать. Сами рефрижераторы опечатать…

Директор снова сделал паузу, а потом уже более спокойно спросил:

– Сил то хватит, Сергей Иванович?
– Должно хватить, – ответил озадаченный Костянов, – наших спецназовцев человек двадцать, соседи столько же дали. Плюс человек десять оперсостава с табельным оружием…
– Хорошо, – заметил Директор, – если что – не стесняйся, звони, резерв у меня есть. И главное – распорядись, чтобы под пули твои ребята не лезли. Если боевики откажутся сложить оружие – уничтожать их на месте. Только с водителями и грузом поосторожней.
Директор устало вздохнул и вновь, но уже опять по-дружески, сказал:
– Пусть твои ребята поберегутся, Сергей Иванович. Да и ты успокойся, всё нормально. А Раков тебе больше звонить не будет. Дозвонился…
Вероятно, Директор хотел ещё что-то сказать, но, не закончив фразу, выругался в адрес Ракова, попрощался с Костяновым и положил трубку.

– Мда.., – только и произнёс Сергей Иванович, закончив разговор с Директором и откинувшись на спинку своего рабочего кресла.

Потом он вызвал по селектору дежурного по связи и распорядился соединить его по закрытому каналу со своей служебной машиной…
Третий час растянувшаяся километра на полтора огромная колонна разноцветных рефрижераторов стояла на обочине полуразбитой колёсами большегрузных машин широкой трассы, ведущей к границе.

– Тенгиз, карту, – бросил на ходу Реванши, садясь на переднее сиденье просторного «Джипа», – так, мы, кажется, здесь. До таможенного поста не менее ста километров. Здесь река, здесь излучина, холмы….
Время шло, а Реванши что-то измерял, рассчитывал. Закончив только одному ему понятные подсчёты, он жёстко и категорично объявил:
– Опаздываем, а потому делаем так. Я беру с собой «Джип», два-три исправных рефрижератора, в том числе вот этот, – Реванши махнул рукой в сторону близстоящей к «Джипу» ярко красной большегрузной машины, – и ухожу вот по этой второстепенной дороге. Буду прорываться через границу сам в обход таможни. Ты, Тенгиз, остаёшься в колонне за старшего. Повреждённые машины привести в порядок не позднее сегодняшнего вечера. Таможню пройти ночью и без проблем. Будут вопросы – заплати. Хорошо заплати, денег не жалей, всё равно они фальшивые. А по товарным документам у Вас всё в порядке. Если спросят про недостающие машины, скажешь – обломались, будут позже. С водителями не церемонься, пожёстче. Если кто саботировать будет, сам знаешь что делать. И помни, Тенгиз, я ошибок не прощаю. И опозданий тоже. А потому завтра не позднее десяти утра ты с колонной должен быть вот здесь.

Реванши резко ткнул острием карандаша в топографическую карту, оставив на ней вместо значка указанного населённого пункта на сопредельной стороне небольшую рваную дырку…

– Михаил Викторович, – взволнованный голос всегда спокойного Статника даже заставил вздрогнуть Ковальчука, только что закончившего продолжительный разговор с генералом Костяновым, – разведка докладывает, что Реванши на «Джипе» с тремя рефрижераторами отделились от основной колонны и двинулись в сторону границы….
– Значит Костянов снова оказался прав, – только и ответил ему Ковальчук.
Он вернулся к генеральской машине, снова достал карту, разложил её на капоте, а затем, пригласив к карте Похилина, Статника и командиров обеих групп спецназа, чётко, по-военному объявил:
– Мы с Похилиным, тремя оперативными работниками и двумя спецназовцами на двух машинах догоняем «беглецов» и сопровождаем их к границе. Дальше будем действовать по обстоятельствам. Ваша задача – скрытно рассредоточиться вдоль колонны. По моему и, повторяю, только по моему сигналу всех блокировать. По возможности обойтись без кровопролития, не удастся – сразу бить на поражение. Необходимые для этого санкции имеются. Сам Директор дал. Груз опечатать и никого к нему до моего приезда не допускать. На период моего отсутствия за старшего остаётся подполковник Статник. Если вопросов нет – исполняем.

Вопросов не последовало. Ковальчук быстро пожал руку каждому из собравшихся, взял с собой необходимых ему сотрудников и спецназовцев, определил позывные и средства связи, после чего два новеньких «Фольцвагена – Туарега», взревев мощными моторами, рванули с места, чтобы через минуту скрыться за крутым затяжным поворотом…

– Владимир Николаевич, это Вершинин, я звоню из кабинета Директора службы «Н». Игорь Николаевич здесь же, передаёт Вам большой привет и ждёт в гости.
– Спасибо, принимаю, – ответил в трубке радостный бас Директора службы анализа стратегической информации, – да и повод, как я понимаю, скоро будет?
– Так точно, товарищ Директор, – продолжил свой доклад Вершинин, – часа через три, максимум четыре гости тремя рефрижераторами и одной легковой машиной будут у нас. Предположительный маршрут нам известен. Выбирать другой у них времени нет. Да и люди Игоря Николаевича у них на хвосте сидят. С учётом рельефа местности на нашей территории считаю, что удар «Точки – У» не понадобится. Достаточно будет и двух боевых «Вертушек», лучше «акул». Остальное за «Точку – У» гремучая смесь боевиков сама доделает…
– Ну что ж, – вновь забасило на другом конце дальней связи, – раз уверен – действуй. Наши авиаторы ждут твоих команд. Группа дезактивации местности, пограничники и силы оцепления тоже в готовности. Игорю Николаевичу низкий поклон. За приглашение большое спасибо.

Когда разговор со своим руководством был закончен, полковник Вершинин связался с ожидавшим его звонка командующим соответствующей группы войск, скорректировал привлекаемые силы и средства, район нанесения огневого удара, цели и ориентировочное время. Когда всё это было сделано, оставалось только ждать. Томительно ждать, считая секунды, минуты, часы…

– Всё, стоп, – Ковальчук положил свою левую руку на плечо водителя и потребовал, чтобы он немедленно прекратил преследование небольшой колонны грузовых машин, на полной скорости мчащихся к государственной границе.
– Так уйдут же, товарищ полковник, – в сердцах вскрикнул молодой водитель, но, выполняя приказ старшего, нажал на тормоза.
– Выходим, – звучно и протяжно крикнул Ковальчук и первым выскочил из машины. В лицо сразу же пахнуло прохладой, потому что там, внизу, под обрывом, петляя между холмов, бежала небольшая, но довольно широкая река. Именно вдоль неё по старой заброшенной дороге и неслись сейчас к границе три рефрижератора и совсем игрушечный на их фоне чёрный «Джип».
– Михаил Викторович, и это всё, на что мы способны? – голос Похилина был до трагичности обиженным и скорбным. Что мог ответить ему Ковальчук, который и сам не до конца понимал, что же на самом деле происходит. Полковник многозначительно промолчал, но его цепкий взгляд смотрел вдаль, стараясь не пропустить, ни одной, даже на первый взгляд второстепенной детали происходящего. Да только и так все было яснее ясного. Машины одна за другой скрылись за большим холмом и исчезли. Оставленное ими пылевое облако быстро растаяло, а спустя несколько минут перестал быть слышимым и гул мощных двигателей, работающих на полных оборотах. И наступила тишина. Полная пугающая тишина, от которой хотелось закрыть руками уши и бежать, бежать…

– Ладно, Похилин, – голос Ковальчука был спокоен, но даже он выдавал дикую раздражённость и обиду, которые рвали на части всё его существо, – звони нашим. Пусть хоть они душу отведут. И за нас, и за себя….

Передав распоряжение Ковальчука, Похилин отключил телефон и хотел что-то как обычно съязвить, как вдруг увидел на горизонте, на сопредельной стороне, две маленьких чёрных точки, быстро двигающиеся в их сторону. Точки росли прямо на глазах, пока не вытянулись в силуэты двух грозных, по-чертовски красивых боевых вертолётов.

Дойдя до линии границы, винтокрылые машины внезапно развернулись и ушли в сторону холмов, за которыми только что скрылись рефрижераторы и «Джип», так страстно преследуемые Ковальчуком и его сослуживцами. И вдруг, ещё до конца не осознав, что происходит, офицеры увидели, как боевые вертолёты приподняли свои хвосты и…

– Ничего себе! – громко закричал Ковальчук, еле сдерживая общую радость от увиденного зрелища, – ракетами, мужики, лупят. Скорее всего «иглой»…». Вслед за вспышками раздались слегка приглушенные расстоянием разрывы – один, второй, третий…, пятый, шестой… А вслед за взрывами над холмами вырос огромный огненный шар. Казалось, что сейчас он поглотит близлежащие холмы, деревья, реки, вертолёты, но шар также быстро исчез, как и появился, уступив место неслыханному доселе в этих местах мощнейшему взрыву чего-то непонятного и необъяснимого. Дабы не испытывать судьбу, Ковальчук вместе со своими сослуживцами быстро упал на землю, а когда раскаты взрыва затихли, ещё долго и не без внутреннего удовлетворения все вместе они наблюдали как крутит над холмами остатками мощной взрывной волны искорёженные куски металла, которые всего несколько минут назад были частью больших и мощных рефрижераторов…

– Вот теперь, мой друг Похилин, точно всё, – подытожил увиденное Ковальчук и радостно обнял своего боевого товарища за плечи.
– Ну, у Вас и выдержка, товарищ полковник, – не менее радостно изрёк Похилин, всё ещё не веря тому, что их многодневный и упорный труд действительно оказался ненапрасным…
– А зачем всё-таки так радикально наши «партнёры» действовали, Михаил Викторович, – вновь обрёл голос Похилин, когда они уже двигались в обратном направлении.
– Пока не знаю, – задумчиво ответил ему Ковальчук, – но думаю, что на то были весомые причины. Да и не время гадать, в понедельник всё станет на свои места. В столицу меня вместе с Костяновым вызывают. А за пряниками или как, там и узнаем.

Все дружно рассмеялись, ясно понимая, что в столицу, как правило, ездят не за пряниками, а наоборот. Но каждому из них, сидящих сейчас в генеральской машине, очень хотелось, чтобы в этот раз всё было совсем по другому, а значит – по совести…

В приёмной Директора службы «Н» было шумно и неуютно. Генерал Костянов был здесь далеко не частым гостем, ему претила столичная суета, сложная иерархия, интриги, недомолвки…. Вот и сейчас, не понимая, что происходит и почему его не принимают в оговоренное время, он заметно нервничал и часто поглядывал на свои неброские наручные часы. Вероятно, это заметила секретарь Директора, далеко уже немолодая, но весьма и весьма интересная женщина, которая, протиснувшись среди доброго десятка руководителей разного ранга, одновременно находившихся в приёмной, подошла к Костянову и спокойно, еле слышно сказала:

– Сергей Иванович, не волнуйтесь. Директор примет Вас и Ковальчука как только прибудут представители партнёрской спецслужбы. А они почему-то задерживаются…
Костянов слегка улыбнулся и кивнул головой в знак благодарности, но здесь же переспросил:
– А почему так много руководителей? Что-то случилось?
– Ракова сегодня хоронят. Застрелился, – тихо ответила ему женщина и вернулась на своё рабочее место. Возможно, на лице Костянова отобразилось такое крайнее изумление от услышанного, что секретарь снова еле заметно улыбнулась ему и поднесла палец к своим очаровательным губам, как бы давая подсказку, что комментарии и расспросы в этом кругу сейчас неуместны…
В тягостном ожидании прошёл ещё ни один десяток минут, которым казалось никогда не будет конца, как вдруг все собравшиеся в приёмной расступились, пропуская к двери в кабинет Директора службы двух неизвестных мужчин.

«Партнёры, партнёры», – зашептали между собой собравшиеся, с интересом рассматривая тех, кого так долго ждал их руководитель.
 
Однако, не успела закрыться за ними дверь, как секретарь громко объявила:

– Сергей Иванович, Михаил Викторович, Вас приглашает Директор. Пожалуйста, пройдите….
После краткого взаимного приветствия и рукопожатия, Директор службы «Н» пригласил всех собравшихся присесть за стол совещаний,  требовательно объявив:
– Мобильные телефоны выключить, никаких записей не вести. Всё, о чём будет далее говориться, уведомлению другим лицам не подлежит. Затем Директор представил собравшихся:
— генерал-майор Костянов, начальник регионального подразделения службы «Н»;
— полковник Ковальчук, начальник отдела этого же подразделения и разработчик канала поставки героина;
— полковник (здесь Директор извинился и торжественно объявил – с сегодняшнего дня уже генерал-майор) Вершинин, начальник управления стратегических разработок службы анализа стратегической информации наших партнёров;
— подполковник (Директор почему-то загадочно хмыкнул, посмотрел на Ковальчука и далее продолжил), фамилию пока упустим, сотрудник этого же управления…

Затем Директор сделал паузу, встал, прошёлся по кабинету, а потом, вернувшись на своё место, громко сказал:

– Сергей Иванович, скажу честно, в какой-то момент, не без помощи уже покойного Ракова, я почти перестал Вам доверять. За что приношу Вам свои извинения.

От неожиданности Костянов даже поднялся с места, но Директор попросил его сидеть, дружески похлопав по руке и ещё раз повторив:
 
– Искренне, Сергей Иванович, приношу Вам свои извинения.

Директор вновь сделал паузу и с сожалением сказал:

– Раков, а точнее Аслан Байраков, оказался не только мерзким человеком, но и предателем. Доказательства его преступной деятельности нам в избытке предоставили наши «партнёры». Да и фотография, которую Ваши сотрудники, Сергей Иванович, нашли при обыске у капитана рефрижератора, на многое сейчас свет проливает. А капитан тот, когда Вы на судно арест наложили, звонил Ракову, просил о помощи, шантажируя его оперативным псевдонимом, под которым Раков в «шестёрках» у господина Рехван-Заде, или проще говоря – Реванши, ходил. Этот звонок и ускорил с ним развязку, вынудив Ракова, или Байракова, хотя бы раз в жизни совершить настоящий офицерский поступок. Ну да будет с ними, с этими покойниками. Что они заслужили, то в конце концов и получили.
Директор вновь сделал небольшую паузу, после которой сказал:

– Я приношу извинения и Вам, Михаил Викторович…

Крайне удивлённый Ковальчук, как и Костянов, хотел встать, но Директор кивком головы попросил его сидеть, а сам продолжил:

– Наши «технари» перехватили разговоры Шемякина, Ракова и Реванши, в которых недвусмысленно говорилось о готовящемся покушении на жизнь Вашей супруги. Но пока расшифровали записи да разобрались, что к чему, было, к сожалению, уже поздно. Слава Богу, что всё более – менее обошлось. Всю необходимую помощь в лечении супруги мы окажем, а Шемякина будут судить….

Директор закурил, попросил курить других, но никто из присутствующих даже не прикоснулся к предложенным сигаретам, ожидая того-самого главного, узнать которое они здесь собрались. И Директор, понимая, что пришло время сказать именно о нём, коротко объявил:

– А теперь о главном. Но лучше о нём, чем генерал-майор Вершинин, никто из присутствующих не осведомлён.

Вершинин слегка привстал, поблагодарил Игоря Николаевича за комплимент в свой адрес и, посмотрев на своего коллегу, сказал:

– Профессионально отработанный Вами канал поставки героина был известен нам давно. Не скрою, что он попал в поле Вашего зрения не без утечки информации, которую нам пришлось организовать через своего источника. К сожалению, героин был только хорошим прикрытием для куда более опасной и изощрённой отравы. Оказалось, что боевики в своих секретных лабораториях изобрели и испытали вещество, которое при попадании в организм человека безвозвратно запускает механизм его резкого старения. Как просчитали наши аналитики, двадцатилетний юноша проживает оставшиеся ему сорок пять лет (если конечно брать за конечную точку пресловутый среднестатистический показатель продолжительности жизни в 65 лет) всего за три года. Сколько в таком случае осталось бы жить нам с Вами, если бы эта гадость попала в наш организм, говорить не буду. Вот это самое вещество в активированном виде и в стадии полуфабриката и попытался Рехван-Заде со своими сообщниками доставить в один из наших густонаселённых районов. К счастью, общими совместными усилиями наших спецслужб их планы сорваны, а вещество полностью уничтожено. На определенном этапе в детали сложной многоходовой операции был посвящён только Игорь Николаевич. И, как оказалось, мы были правы. В отношении Ракова, а точнее Байракова, Игорь Николаевич уже сообщил. О дальнейшем ходе событий Вы уже знаете. К сожалению, мы потеряли одного из наших опытных сотрудников – капитана Петросяна. Вероятно, именно его останки и нашли в плавнях возле известного всем нам города.

На этих словах Вершинина Ковальчук изумлённо поднял голову и, извинившись, что перебивает, спросил:

– А как же клеймо? Выходит, что это был не Карен Геворкян?

Вершинин, как и Директор службы «Н» в самом начале совещания, почему – то тоже загадочно улыбнулся, а затем сказал:

– И здесь мы подошли к самой большой тайне нашего сегодняшнего совещания. А для Вас, Михаил Викторович, к неожиданному и приятному сюрпризу.
Генерал Вершинин сделал многозначительную паузу, зачем-то переглянулся с Игорем Николаевичем и торжественно, но вполголоса, объявил:

– А теперь разрешите представить всем собравшимся, и, прежде всего Вам, Михаил Викторович, нашего сотрудника – Карена Геворкяна. И, по совместительству, офицера Интерпола и боцмана известного Вам судна. После тяжёлого ранения в Карабахе и «фиктивной смерти» ему пришлось немного изменить лицо, а в остальном – это именно он….

Карен медленно встал из-за стола, но вслед за ним, не видя уже никого кроме младшего Геворкяна в этом кабинете, поднялся и Ковальчук. И пока он поднимался, его губы вновь и вновь отрешённо шептали: «Глаза, господи, глаза…».

 Потом, конечно же, были скупые мужские слёзы, расспросы, крепкие объятия и настоящий мужской напиток – холодная вязкая водка, много водки. И не было больше в уютной комнате, примыкающей к кабинету Директора службы «Н», в которой был накрыт хорошо сервированный стол, ни генералов, ни полковников, ни начальников, ни подчинённых…. Здесь были только настоящие мужчины и истинные профессионалы своего дела, имя которому – мужская работа с риском для жизни. А когда есть такая работа и есть беззаветно преданные ей люди, у них всегда найдётся о чём вспомнить и о чём поговорить. Проверено. Факт…