Нефертити и остальные. Сериал. Часть 2. 31 серия

Царская барка медленно отчалила от пристани. Нос корабля, горделивый, как шея лебедя, был обращен на север.  Чета фараонов сидела под золотым  навесом в центре барки. Вокруг стояли царедворцы, шея и руки которых были сплошь увешаны золотыми браслетами. Казалось, что посередине корабля пылает костер. Путешественники в свою очередь смотрели на берег, который усеивали полуголые люди, стоявшие на коленях и уткнувшиеся головами в землю. Их загорелые спины своими ровными рядами напоминали проезжающим мимо вельможам черепичную крышу.
Затем потянулись бесконечные ячменные поля, заросли камышей, крестьянские хижины, сплетенные из прутьев и обмазанные глиной, в стороне от которых высились отделанные известняком белостенные дома управляющих. На отмелях отдыхали, выставив ноздри из воды, крокодилы, из камышей с шумом взлетали утки, и длинноногие цапли, высоко переступая, охотились на лягушек. Царская флотилия плыла среди тишины и покоя, и казалось странным, что кто-то может выступить против установленных порядков, противиться воле фараона.
Когда проплывали мимо больших селений, царская чета в полном облачении выходила на палубу и садилась на двойной трон, возвышающийся посередине корабля на постаменте под навесом. Расшитые золотом занавески раздвигались, и сбежавшийся на берег народ мог видеть своих повелителей, живых богов Черной Земли. При известии о приближении фараона, окрестные деревни и города переставали бунтовать, и все жители устремлялись к берегу, увлекаемые каким-то вековым чувством, идущим из глубины души, приказывающим падать на колени, воздевать руки к небу, отдавать почести живому богу. И опять берег Нила становился  похожим на огромную крышу, выложенную черепицей, и вельможи на корабле, глядя на раболепно согнутые спины тысяч людей, самодовольно улыбались и не понимали, о каких неотложных мерах может идти речь.
Тутанхамон и Анхес сидели неподвижно как статуи, не меняя позы, устремив взгляд в вечность, и только юная царица легонько, чтобы никто не заметил, прикасалась плечом к плечу  мужа, а он благодарно улыбался одними кончиками губ. Молодой фараон сидел на троне и думал. Все казалось ему ненадежным, и толпа крестьян на берегу, и заискивающие улыбки вельмож, и надменная  фигура уверовавшего в свою непогрешимость Амон-Пануфера, и воины, дежурившие на корме и носу корабля, и сам корабль, медленно, как будто нерешительно, обходивший отмели. И только теплое прикосновение плеча его юной супруги, прекрасной Анхес, которую он с каждым днем любил все сильнее и сильнее, успокаивало его, вливало в него силы. Он думал о том,  что нужно удалить от себя Эйе, чья роль при Эхнатоне была ему не совсем понятна, что Хоремхеба нужно отправить на границу, подальше от столицы, что нужно объяснить Амон-Пануферу, что молитвами и старыми обрядами ничего не вернешь, а необходимо продолжить реформы Эхнатона, но постепенно, не спеша, без излишеств и самодурства.

Тем временем Эйе правил в Фивах, все больше входя в роль. Вопреки распоряжениям Амон-Пануфера, он не спешил возвращать государству имущество, отданное Эхнатоном чиновникам. Создавались бесчисленные комиссии, состоявшие из самих же чиновников, которые выясняли, что это за имущество, было ли оно отдано владельцу во времена Эхнатона или же принадлежало ему раньше. Составлялись описи, приглашались свидетели, изучались документы, и дела запутывались так, что уже никто не мог толком решить: то ли нужно конфисковать все сразу, то ли вообще ничего не трогать.  Эйе вел себя как настоящий правитель. Он как бы чувствовал за своей спиной жаркое, жадное дыхание огромной силы,  именуемой армией чиновников, которая рвалась к власти, хотела свободно распоряжаться богатствами страны. Эйе  принимал во дворце самых важных вельмож страны.  Усаживал их рядом с собою.  Успокаивал их,  говорил им, что он все прекрасно понимает, что он – свой,  и никогда не пойдет против своих. И вельможи уходили довольные, думая о том, как было бы прекрасно, если бы в стране был такой фараон, как Эйе. А за спиной Эйе неотступно маячил Хоремхеб, который внимательно наблюдал за происходящим, получал донесения о путешествии фараона, и о том, что бунт в стране разгорался.


Рецензии