ГалинаСемёнова2-3тур

15.1
Звенимир и Добромила
http://www.proza.ru/2014/01/07/760

           Жили когда-то Милослава и Горимир, и была у них единственная дочь -Добромила. Ласковой и трудолюбивой выросла девушка. Родители в ней души не чаяли, юноши на неё заглядывались, каждый хотел назвать Добромилу своей женой. Но родители приняли предложение молодого кузнеца Звенимира. По душе им пришлись его мастерство и веселый нрав.
           «Передам своей дочке силу родного огня, пусть хранит её в доме мужа», - решила Милослава. Собрала  золу, смешала с водой и скатала шарик. Обернула его белой тряпицей – голова готова. Оторвала от своего сарафана кусок ткани,  свернула туловище и руки,  привязала красными нитками голову – вот и хранительница домашнего очага – зольная кукла.
- Береги её, доченька, никому не показывай, - предупредила матушка, передавая оберег дочери.
           Вскоре сыграли свадьбу, и в дом  мужа унесла Добромила свою куколку.
           Хорошо жили молодые. Добромила была мастерица: успевала  и воды наносить, и пироги испечь, и полотенца вышить.
           Пришла как-то к ней соседка Борислава и позавидовала достатку, царившему в  семье.
- И как ты все успеваешь? – удивилась она.
- Мне куколка  помогает, - ответила Добромила.
           Забыла она о наставлении матушки! Достала из  кармана фартука  куклу, соседке показала.  И задумала  Борислава дело нечестивое. Пробралась в избу, когда семья  на покос ушла, нашла куклу, нарисовала  глаза, нос, рот и на полку положила.
           Вернулись вечером Добромила и Звенимир с родителями.  Стала молодая  жена  на стол накрывать,  а кукла ожила, следит за каждым её движением. Добромила  ложку уронила,  похлебку разлила. Удивился Звенимир:
- Что с тобой,  Милушка?
- Устала, - ответила жена. А кукла уже завладела её душой.
           Рано утром собрался Звенимир в кузницу.  Добромила еще спала, ни завтрак не приготовила, ни обеда не собрала мужу. Вздохнул Звенимир, отрезал от каравая ломоть, взял несколько луковиц и ушел. Родители его встали, а Добромила все в постели  нежилась.
- Добромила, -  стала будить её свекровь, - сходила бы за водой, квас надо приготовить, репу сварить.
           Открыла глаза Добромила и прошипела:
- Тебе надо, ты и сходи.
           Переглянулись свекровь и свёкор: нездоровится, верно, невестке.  Взяла свекровь ведра, сама за водой пошла.
           Высоко поднялось солнце, когда встала Добромила и во двор вышла. Собака увидела ее, под крыльцо спряталась. Петух кур в курятник зазвал.
- Коз бы надо на луг отвести, - сказал свёкор.
- Вот и отведи, а мне некогда, - ответила Добромила. – К матушке с батюшкой пойду, давно их не видела.
           Хотела она куклу с собой взять – а ее нет. Стала искать, насилу нашла на полке, в карман положила и пошла в отчий дом.
           Обрадовались Милослава с Горимиром, увидев дочь, за стол посадили, о жизни  стали расспрашивать.
- Работаю с утра до вечера – никакого отдыха не знаю, – зло ответила Добромила. – И старики надоели: то воду принеси, то баню истопи. А сами они на что?
           Переглянулись отец с матерью: никогда таких речей не слышали от дочери. Что случилось?
- Доченька,  а зольную куколку бережёшь? – спросила матушка.
           Вынула Добромила из кармана куколку. Взглянула  на неё Милослава и вздрогнула:
- Кто же это ей лицо нарисовал? Ожила она!
- Не знаю …  - ответила дочь, а кукла ей в глаза посмотрела, будто огнем обожгла.               
           Вскочила Добромила и закричала:
- Что вы все расспрашиваете? Надоели мне ваши расспросы!- и выбежала из избы.
           Бежит по тропинке, а навстречу старик идет. Чуть не сбила его с ног Добромила. Посмотрел ей вслед старик, головой покачал:
- Не знать тебе счастья, молодица, пока  в душе злоба таится.
           Вдруг поднялся Полуночный Ветер, подхватил Добромилу, поднял в воздух и понес в неведомые края.
           Вернулся  из кузницы Звенимир, а жены нет. Мать с отцом объяснить ничего не смогли.  Побежал  кузнец  к  Горимиру и Милославе – и там Добромилы нет. Пошёл   по деревне Звенимир, расспрашивал крестьян, но никто ничего не видел: все домашними хлопотами заняты. У  околицы  на старом пне старичок сидел.  Подошел Звенимир, поздоровался:
- Здравствуй, старче.
- Что, жену ищешь? – спросил старик.
            Удивился Звенимир, головой кивнул.
- У Огненного Змея твоя Добромила, - сказал старик. – Вот тебе голубок, куда он полетит, туда и ты ступай.
           Вынул старик из-за пазухи перышко, подкинул его  -   взвился  в воздух голубь и полетел на север. Хотел Звенимир поблагодарить старика, оглянулся – а его и след простыл. Побежал он за голубем через луг, через лес. Выбрались из леса - впереди грозной громадой поднялись горы. Солнце за горизонт спряталось. Присел голубь на ветку березы, Звенимир улегся на траву и уснул тревожным сном. С первым солнечным лучом разбудили их громкие крики. Вскочил Звенимир, а его маленькие человечки окружили.
- Кто вы? - удивился Звенимир.
- Мы гмуры.
- Гмуры? – переспросил Звенимир. - Я кузнец. Мой прадед рассказывал, что вы передали нам свое  кузнечное мастерство.
- Да, это правда, - сказал старик - гмур. - Когда-то мы жили рядом с вами, но ушли в горы. Здесь, в пещерах, построили свои города. Как ты оказался в наших краях?
           Рассказал Звенимир, что его молодую жену похитил Огненный Змей.
           Гмуры посмотрели на вершину горы: там  зловеще чернел замок.
- Давно мы воюем с ним, - сказал старик. - Выковали меч, им и сразишь Змея.
           Гмуры повели  Звенимира в пещеру. Взял он меч: хороша сталь! Ни щербинки, ни зазубринки. Поблагодарил кузнец гмуров  и стал подниматься в горы по узкой тропе. Едва успел он взойти на вершину, набежали на небо черные тучи. Вылетел из замка Змей, искры вокруг рассыпал, опалил жаром деревья и кустарники.
- Пришел сразиться с тобой, змей  поганый! - крикнул Звенимир и поднял меч.
           Смотрит: нет Змея, а по земле хорёк  бежит. Взмахнул кузнец  мечом, изловчился и отсек ему голову. Рассеялись  тучи, выглянуло солнце, запели птицы. Выбежали из замка девушки, которых похитил Огненный Змей, и Добромила с ними. Увидев мужа, стала она ругать его:
-  Что ты за муж такой! Жену свою похитить позволил!
          Кажется, искры сейчас посыплются из глаз её, змеи из уст выползут.  Сняла молодица с себя фартук и стала хлестать мужа по лицу, по рукам. Выпала из кармана кукла. Увидел её Звенимир  и понял все. Разжег  костер и  бросил куклу в огонь.  Успокоилась Добромила, обнял её Звенимир.
- Что было со мной? – удивленно спросила молодица. – Где я? Не помню ничего…
            Девушки окружили их, благодарят  кузнеца за спасение. Спустились все с горы и разошлись по родным деревням. То-то радости было матерям и отцам, оплакавшим своих дочерей. До самого утра звенели песни над Землей Русской.
            Добромила со Звенимиром зажили ещё лучше. Не могла видеть их  Борислава, собрала пожитки и ушла из деревни искать своё счастье. Да разве найдешь его на чужбине? Вернулась она в свою избу через два года в изношенном до дыр платье, с ногами, сбитыми до крови. Слух о её возвращении  разнесся по всей деревне. Собрались крестьяне: кто сарафан новый принес, кто жбан с квасом, кто овощи.  Добромила и Звенимир подарили льняные полотенца. Бросилась в ноги им Борислава, прощение попросила за то зло, которое причинила.
- Живи с миром, - ответил кузнец, и  крестьяне  разошлись по домам.
            Села на порог Борислава, заплакала горько.  С  высокого неба звезды на неё смотрели, мигали, будто свои слезы смахивали. Лунный луч пробежал по лицу Бориславы, осушил её щёки.  И с  тех пор изменилась Борислава. Кому помощь нужна –  первой откликалась. Приглянулась она гончару, и прислал он сватов. Не отказала ему Борислава. Зажили они душа в душу. Мы в гостях у них побывали, что узнали, то и вам рассказали.

15.2
Ингрид и Хильда
http://www.proza.ru/2014/01/26/998

        В живописной долине синей реки стоял замок. Жил в нем барон Бернхольд  фон Рихтен с женой и двумя дочерьми. Шло время. Баронесса умерла, старшая дочь, Хильда, вышла замуж за графа Родерика фон Винкеля  и уехала в  столицу.  Барону казалось, что время замедлило свой бег. Днем он осматривал свои владения; младшая дочь, Ингрид, занималась музыкой, а вечера они проводили вместе.  Сидя  у камина, Бернхольд  рассказывал  дочери о рыцарских подвигах своих предков.
        Однажды Ингрид сказала барону:
- Отец, мне так хочется повидаться с сестрицей. 
- Хильда летом сама приедет, - отговаривал Бернхольд дочь.
        Но Ингрид так тосковала по сестре, что барон подумал:  «Что ж,  пусть  навестит  Хильду» -  и велел заложить карету.
- Счастливой дороги! - барон обнял дочь, а кучеру велел быть осторожным в пути.
        С отъездом Ингрид  барон  совсем загрустил.  Целыми днями сидел он в замке и перечитывал историю своего древнего рода. «Ингрид  так похожа на мать!»- думал барон, поглядывая на портрет, висевший на стене.  С каждым днем он становился все нелюдимее, не искал ни с кем встреч, никого не приглашал к себе и сам никуда не выезжал.  Слуги редко видели его сгорбленную фигуру в саду...

        Хильда обрадовалась приезду сестры.  Граф пропадал на охоте, и ничто не мешало общению сестёр. Они гуляли в саду, рассказывали друг другу свои секреты и сны. По вечерам Ингрид играла на клавесине,  пела романсы. Послушать её собирался весь двор. Графиня совершенно забыла, что в замке уже много лет живёт кобольд. Каждый вечер она ставила чашечку молока и горшочек каши около камина. Сейчас Хильда о нём не вспоминала, и кобольда это очень  рассердило. Поголодав день, второй, третий, он решил изгнать Ингрид из замка. Ночью кобольд неслышно вошёл в опочивальню графа,склонился над изголовьем и стал  страстно нашёптывать ему:
- Ах, как прекрасна Ингрид! Ты обратил внимание, какие у неё глаза? Цвета небесной лазури! А волосы? Какие чудесные волосы,золотистые, шелковистые.  А щёчки?  Неужели тебе не хочется коснуться губами этих румяных щёчек?
        Родерик плохо спал всю ночь,  ворочался с боку на бок, стонал. Утром он встал с головной болью и на охоту не поехал. Весь день граф провел в замке и был очарован Ингрид. Но Хильда ничего не заметила.
        Ночью кобольд неслышно пробрался в опочивальню графини и стал нашёптывать ей, склонившись над изголовьем:
-  Неужели ты не видишь, что твоя сестра уводит из семьи мужа? Ещё день-два, и он оставит тебя. Отправь сестрицу домой. Нечего ей маячить перед глазами графа.
        Всю ночь  Хильда плохо спала. Ворочалась с боку на бок, бредила и утром встала с головной болью. За завтраком она заметила, что граф оказывает знаки внимания  сестре, а её словно не видит. Графиня встала из-за стола, бросила салфетку на стул и вышла. После трапезы Ингрид нашла сестру в саду.
- Не загостилась ли ты, сестрица? –  спросила Хильда. -  Старого отца одного оставила,  как бы беды не случилось.
        Ингрид удивлённо посмотрела на Хильду:
- Гонишь меня?
        Графиня  промолчала, повернулась к сестре спиной и пошла по дорожке, распугивая воробьёв, которые копошились под кустарниками.
        Ингрид побежала в конюшню. Своему кучеру она разрешила остановиться  у родственников, но отец  научил её хорошо держаться в седле, и девушка думала, что одна без происшествий  доберётся до родного замка.  Она вывела коня из стойла, вскочила в седло и выехала со двора.
        Дорога вела через поле. Была ранняя весна, свежестью дышала благодатная земля.  Вдруг Ингрид увидела, как крестьянин  с женой  впряглись в плуг и пытаются вспахать свой надел земли, а на меже сидят их малолетние дети.  Девушка спрыгнула с коня и подвела его к крестьянам.
- Вот вам помощник, - сказала она.
- Как же вы, госпожа? – спросила  растерянная крестьянка.
- Ничего, до замка рукой подать, пешком дойду, -  улыбнулась Ингрид.
        Ей осталось пройти через дубовую рощу и заливной луг.  Крестьяне проводили ее низким поклоном…

        Глухой ночью, когда дождь лил как из ведра, в ворота замка Рихтен постучали. Барон удивился:
- Кого нелегкая принесла? В такую ночь только грязные бродяги ходят, –  и запретил впускать  странника в замок.
        Долго стучали  колотушкой в ворота, но привратник так и не открыл их.
        Утром к замку подъехал молочник. У ворот, неловко подвернув руку, лежала девушка. Молочник наклонился над ней и узнал Ингрид.
- Господин барон, господин барон! - закричал он во всё горло.
        Приоткрылись ворота, и привратник, подавляя зевок, спросил:
- Что раскричался?
- Здесь дочь барона!
        Привратник  присмотрелся к девушке,  лежащей  на земле, побежал в замок и ворвался в опочивальню барона.  Бернхольд  стоял перед зеркалом, надевая  парик.
- Ну, что ещё? – недовольно спросил он.- Опять какая-нибудь нищенка милостыню просит?  Гони  её прочь.
- Ваша дочь, ваша дочь… - пролепетал привратник.      
        Барон, бросив парик,  выбежал из замка.  Слуги последовали  за ним.         
- Как?  Почему она здесь? – заметался барон и велел отнести  Ингрид в  покои.
        Тут же был вызван лекарь. Он осмотрел больную и тихо сказал:
- Безнадёжна…
- Не может быть! –  в бешенстве закричал Бернхольд. – Ты просто неуч. Лечи мою дочь, иначе проведёшь остаток жизни в каземате!
        Лекарь бессильно опустил руки:
- Она  всю ночь пролежала  под проливным дождем.
- Кто, кто сможет ее вылечить?
- Спросите об этом звезды,- сказал лекарь и вышел.
        Бернхольд велел привезти  астролога. Вскоре тот решительно переступил порог замка.
- Бернхольд, почему ты поднял меня в такую рань? – спросил он.
        Барон едва сдерживал слёзы.
- Моя дочь, - с трудом выговорил он, взял астролога под руку и провел в покои дочери.
        Астролог  посмотрел на Ингрид, разложил на столе карту звездного неба и  внимательно изучил её.
- Звезды не предвещают ничего хорошего,  - наконец  промолвил он.  - У Ингрид есть крестная  -  фея.  Обратись к ней.
- Да, да,  как я забыл… фея …  Эльва … её  серебряный рожок. Где же он? Стоит только заиграть на нем, Эльва прилетит на помощь.
        Барон  стал судорожно рыться в ящиках комода и среди вышитых платков нашел маленький серебряный рожок, подаренный феей в день рождения  Ингрид. Бернхольд приложил рожок к губам. Нежная мелодия заполнила покои, вырвалась из замка и унеслась в даль. Стукнула входная дверь, и в комнату, сложив крылышки, вошла Эльва. 
 - Ты звал меня, Бернхольд? – спросила она и увидела лежащую без чувств крестницу.
         Фея подошла к ней и взяла за руку. Пульс едва прощупывался. Барон, глотая слезы, рассказал, что случилось.
- Знаю, в последнее время ты отказывал  странникам  в приюте.  Вот беда и  пришла в твой замок.  Оставь нас.
         Барон, опустив голову, вышел из комнаты.
- Призываю, пряхи, вас, помогите мне сейчас, - пропела Эльва.
         Вмиг появились пауки. Они соткали тонкую ажурную паутину и исчезли. Фея  подкинула паутину  вверх, взмахнула своей волшебной палочкой – и в её руках оказалась нежно-голубая шёлковая шаль.  Этой шалью фея укутала  крестницу.
- Палочка волшебная, щёлк, щёлк, забери болезнь у Ингрид, мой волшебный шёлк, - пропела Эльва, водя своей  палочкой по шали.
         Шаль  стала  менять цвет.  Из нежно-голубой  стала  серой и вдруг почернела. Фея сняла с девушки шаль, подкинула вверх, она выскользнула в окно, превратилась в дым, который  тут же рассеялся в воздухе. Ингрид открыла глаза.
- Вот и хорошо, - сказала Эльва, - ты так напугала нас.
         Она вышла и вернулась с бароном.
- Доченька, что случилось? – спросил отец. - Я ждал тебя через неделю.
- Ах, отец, я так беспокоилась о тебе, что решила вернуться, - с трудом выговорила Ингрид.- Почему мне не открыли ворота?
         Барон встал на колени и поцеловал  руку дочери.
- Прости, доченька, - прошептал  он.
         Прошло три дня. Ингрид окрепла, стала еще краше. Долго гостила Эльва в замке. Барон не знал, как угодить ей. Но пора было заняться  другими делами. Фея расправила свои лазурные крылышки и улетела домой, в буковый лес.
         С тех пор барон изменился.  Каждый  страждущий  мог найти приют в его замке, ворота не закрывались ни днем, ни ночью. Приходили люди за помощью, и никому барон не отказывал. 
         А что Хильда?  После исчезновения  Ингрид она бесцельно бродила по залам огромного дворца, и вдруг её внимание привлекла деревянная фигурка кобольда, стоящая на камине.
- Оберег замка! – вспомнила  графиня  рассказ Родерика о хранителе семейного благополучия.  - Я не кормила кобольда столько дней!
         Она побежала на кухню, налила в чашечку молока, положила в горшочек кашу, отнесла угощение в зал и поставила в угол у камина. Плотно прикрыв дверь, Хильда удалилась. С того дня графиня не забывала о кобольде.  Ему она оставляла  самый вкусный  кусочек. Постепенно  графиня успокоилась и стала сожалеть о случившемся.
- Я хочу навестить  отца, - сказала Хильда однажды Родерику.
- Ну что ж, и я не прочь его повидать, - согласился  граф.
         Сборы были недолгими. Вечером графиня обняла отца и сестру.  После ужина Хильда попросила:
- Сыграй что-нибудь.
         Ингрид села за клавесин. «Как привязаны друг к другу Ингрид и Хильда», - думал Бернхольд, любуясь дочерьми.  Граф Родерик фон Винкель не сводил глаз со своей жены. Хильда мысленно благодарила сестру за то, что она ни словом не обмолвилась о случившемся.  Ингрид играла. Чарующая музыка разливалась по замку, залечивала душевные раны, вселяла надежду на счастье…