Пролог

Когда мне исполнилось два года, меня купили. Рассказывающие об отмене крепостного права и рабства - или не знают всей правды, или бессовестно врут. Эту несправедливость, если и отменили, то не для всех. Как ни печально.
Меня купили вовсе не потому, что я сразу понравился. Напротив, я вертел головой, дрыгал ногами – всячески старался казаться странным, если не сказать сумасшедшим, чтобы на мне поставили крест и перевели взгляд на другого мальчишку. Но нет – я был заменой тому, кто не подошел моим нынешним господам по здоровью. А мои уловки очень некстати показались забавными.
Женщина сначала взяла на руки мою сестренку и придирчиво осмотрела с ног до головы. Сестренка была совсем маленькой и мало что понимала в этой жизни, поэтому наивно заглядывала женщине в глаза и тихонько сопела. Потом эта дама взялась за меня. Она отрыла мой рот, потрогала живот и любезно потрепала по щеке.
- Какой милый крошка, - сказала она и посадила меня на диван.
- Очаровательный ребенок, - согласился пришедший с ней господин.
Бабушка вздыхала и с тревогой разглядывала покупателей, не смея сказать ни слова. Дело в том, что унизительный статус раба я получил по наследству, я не принадлежал своей семье. Теперь сложно сказать, сколько моих предков побывало у разных господ. Одних брали для охоты, других – за красоту и услужливость, чтобы хвалиться перед гостями. Но все они ощущали себя Томами и Джиммами – несчастными неграми во власти грубых и богатых  плантаторов.
И вот пришла моя очередь. Я, хоть и был несмышленышем, однако прекрасно понимал, что последует за визитом странных людей, меня готовили к этому с самого рождения.
- Как зовут мальчика? Чем он болел? Каков его точный возраст? Будут ли оформлены документы?
Дама со знанием дела задавала вопросы, и я сразу понял: она – опытный «плантатор». Сидя на диване, я слушал, как колотится мое сердце, от волнения будто взбесившееся. Ясность сознания я ощутил, когда меня уводили прочь. Последнее, что я видел там, в моем прежнем доме, – полные слез глаза моей бабушки.