Глава третья

О вкусной еде и ревности

Если вы не пробовали ирландского рагу, которое подается к ужину в доме моих господ, значит, все, что вам довелось попробовать – не вкуснее пресного хлеба. Можете мне не верить, но это так, я-то знаю толк во вкусной пище. Мне, конечно, никто и никогда не предлагал тарелочку этого блюда. Но ведь не зря я все свободное время кручусь на кухне – мне хватает и того, что я успеваю стащить, пока никто не видит.
Не могу сказать, что меня морят голодом, да и рацион мой всегда отличался разнообразием. Господа не опускались до такой низости, чтобы кормить меня чем попало. Но еды мне почему-то всегда не хватало, и чувство голода было моим постоянным спутником.
Поэтому я крайне удивился, когда госпожа привела в дом девочку – еще один рот. Девочка была совсем маленькая и очень лопоухая. И, конечно, я тут же громко высмеял эту особенность ее внешности. Вы ни за что не догадаетесь, к чему привели насмешки. Эта малявка, не проронив ни слезинки, отблагодарила меня пощечиной! Я был удивлен, возмущен и очень зол. Но при госпоже не смел показать этих эмоций. А задира, виляя тощим задом, прошагала мимо меня и расположилась на моей кровати!
- Разбирайтесь сами, вам теперь вместе жить, - ответила госпожа на немой вопрос, застывший в моих глазах. Я готов поклясться чем угодно, что она усмехнулась, когда я получил по физиономии. Вот так номер!
Хатси – так звали девочку – как и я, родилась в неволе, но воспитана была со всем вкусом и шиком, к которому склонны богатенькие хозяйки, балующие своих рабынь и их детишек. «Ведь они такие милые, правда?» Если верить словам этой наглой девчонки, ее мать – настоящая леди. Меня посещали кое-какие сомнения на сей счет.
Я не пускал Хатси на кухню. Это моя территория, на которой лопоухим аристократкам места нет. Она стояла у порога и делала вид, что вовсе не имеет желания войти и что-нибудь стянуть.
Госпожа часто ласкала ее, гладила по голове. И я не раз видел на притворно милом личике Хатси обращенную ко мне злорадную ухмылку или ловил ее надменный взгляд. Ревность не давала мне покоя, ведь я знал, что госпожа от душевной доброты не замечает, что привела в дом маленькое чудовище.
Оставаясь с девчонкой наедине, я старался держаться подальше. Она, задрав ноги в потолок, валялась на кровати и не сводила с меня глаз. А я ходил из угла в угол, мечтая избавиться от этой слежки. Вот тут-то я и осознал всю ценность одиночества, ведь его у меня было вдоволь, но я, глупый дурень, так стремился с ним расстаться.