Пропетровасны

 Петров  Вадим Иванович, 53-ти лет от роду, работал недалеко от дома –  семь  минут пешком.  В былое время это был большой  оборонный завод , потом его приватизировали, продавали и перепродавали., а что осталось новые хозяева сдавали в аренду как большой офисный центр. В одной из компаний,  арендовавших здесь  офис  он и работал. Было очень удобно, его все устраивало и лучшего места он не искал.

Лет пять назад приобрел Вадим Иванович новую недорогую иномарку.С тех пор дважды в год выходил он в гараж. Вытирал пыль с машины, стучал зачем- то ногой по колесам, потом заводил двигатель и долго прислушивался к звуку. Может хотел расслышать гимн пионеров из своего далекого детства, а может просто думал о чем-то своем. Затем проезжал  полкилометра  до шиномонтажа, менял резину по сезону, и тем же маршрутом возвращался назад. Машина, по большому счету, ему была не нужна. Но гараж после смерти отца пустовал,  и  материальное положение позволяло. Наличие еще двух, оставшихся после  бабушек московских квартир, сдаваемых гостям столицы, позволяло пережить не только смутные времена, но и, может быть оккупацию. Или, не дай Бог, инопланетное нашествие. Да и  социальный статус, вроде, у автовладельцев   повыше. Хотя вопрос это спорный. Вот то, что геморроя больше – это точно. В общем автомобиль был куплен, и при случае в курилке с коллегами на эту тему можно было поговорить.

Однажды, в 1982 году Вадим Иванович был влюблен. Случилось это в студенческом отряде. Как- то после работы отряд праздновал чей- то день рождения, все напились, чем было и тогда еще на Вадика положила глаз одногруппница Маша. Маха, как ее называли ребята.
И не только глаз.
Проснувшись утром, счастливый Вадик вытер сопли со щеки возлюбленной и сбегал в поле за ромашками. Очнувшись,  Маха совсем не понимала, зачем ей этот веник и этот очкарик. Слово «ботан» тогда еще не было. Ужасно болела голова и очень хотелось пить.
Она просто ничего не помнила.
Видя то искреннее непонимание с которым на него взирала Машенька-Машуля, Вадим Иванович женится  передумал. Да так никогда и не женился.
 Не то, чтобы он был равнодушен к женщинам. Тайно он был  влюблен в Светлану Владимировну, заместителя директора, женщину тоже одинокую, бывшую спортсменку. В  свои годы, а моложе Вадима Ивановича она была года на два-три, она сохранила стройную фигуру и  моложавый вид. Но открыться он ей не мог. Светлана Владимировна мужчин ненавидела .
Причем  не по какой-либо причине, а вообще. Может считала, что Создатель допустил просчет в творении и вовремя не исправил ошибки, а может в глубине души просто панически их боялась. Кто их женщин разберет.
Когда мужчины обращались к ней не по служебным делам она четко, ледяным голосом выговаривала:
- Не смейте на меня кричать!
После такого душа всякое желание поговорить о том, какие нынче погоды стоят,  моментально  улетучивалось, и хотелось быстро исчезнуть.  В общем,  всем своим видом  представляла из себя неприступную крепость, которую лучше обойти и забыть, чем, не дай Бог, случайно зацепить.

Жил Вадим Иванович с мамой – Ларисой Алексеевной, властной  женщиной преклонного возраста, которая вышла на пенсию еще во времена Горбачева  и после этого ни минуты не работала.
 Лариса Алексеевна сохраняла ясность ума и болеть – не болела. Но очень сильно это дело любила. В районной поликлинике ее лично знали не только главврач и все доктора, но и младший медицинский персонал вместе с уборщицами-гастарбайтерами. А на станции скорой помощи домашний телефон Петровых был помечен черной галочкой.
Хозяин и директор компании, где работал Петров – Анатолий  Александрович,  назначил как то Вадима Ивановича начальником отдела. Но потом префект, старый институтский товарищ директора,  попросил  его устроить на нормальное место  племянника из Воронежа, и директор  не смог отказать хорошему и  нужному человеку. А Вадим Иванович вовсе   не  расстроился и вновь стал трудится простым менеджером, или как говорили молодые коллеги – «манагером».



Всякие финансовые катаклизмы фирму   не  касались. Директор  исправно заносил что-то кому-то куда-то  и  компания  всегда имела госзаказ. Финансирование было нормальное, зарплата белая и почти  всегда вовремя. Иногда случались премии. Пару раз заходили из РУБЭПа и налоговой, но  Анатолий Александрович все вопросы решал полюбовно.
На стенах в коридорах офиса висели дипломы и грамоты от различных инстанций, и всякому входящему сразу становилось понятным, что здесь не абы как, а все солидно и добротно.
В принципе это то, о чем многие мечтают – стабильность.

По воскресеньям  Петровы, сын и мама, иногда ходили в парк, и  кормили уток в пруду.

Жизнь утекала тихо и спокойно.



Однажды, в середине  мая  субботней ночью Вадим Иванович  проснулся  от непонятного ему доселе чувства   легкости, и  тревожной  неизвестности. Он даже не проснулся, а можно сказать, очнулся.
Петров висел под потолком, и оттуда созерцал  свое тело, прикрытое наполовину пледом. Он свободно парил в воздухе, и  четко, и ясно видел всю обстановку в комнате: ноутбук на столе, рядом кресло, телевизор на тумбе, узоры на ковре, купленном в далекие шестидесятые его молодыми тогда родителями,  свои домашние тапочки, все, что было в его комнате. Сначала он подумал, что это   просто такой сон, и что проснувшись, он этого  и не вспомнит. Болтаясь под потолком он попробовал дотронуться до него рукой, - и рука прошла насквозь. Ему стало интересно и  он подумал, а можно ли полностью пролезть через потолок, тут же вылетел через несколько этажей и оказался над крышей своего девятиэтажного дома .И  достаточно высоко. Осознание этого факта привело его в ужас и в тот же миг он очутился на диване в своем собственном теле. В холодном поту. Некоторое время он не двигался,  пытаясь  понять, что с ним произошло. Затем  потрогал себя почему-то за нос, похлопал руками по животу, сел и  свесил ноги с дивана. Пошарил ими в темноте, пытаясь найти тапочки, но не нашел. Дотянулся до ночника, включил свет и обнаружил их ровно на том месте, где наблюдал их чуть ранее и из другого положения. Он встал, обулся и прошел в ванную комнату. Холодной водой сполоснул лицо, вытерся тщательно  полотенцем и стал внимательно разглядывать себя в зеркале. Сначала, оттянув пальцем  нижнее  веко осмотрел один глаз, потом таким же образом второй. Вытянул язык, потрогал его  зачем- то указательным пальцем, будто хотел убедиться ,что язык настоящий. Затем  осмотрел со всех сторон сам  палец. Палец был тот же самый, что и всегда, - можно сказать свой собственный, родной. Все было на месте, и даже волосы из носа торчали так же, как и вечером. Ничего не убавилось и  не прибавилось. Вадим Иванович тяжело вздохнул и вернулся в постель. Забылся он под утро и проснулся в десятом часу.

Вернувшись с рынка, куда его отправляла Лариса Алексеевна, он приготовил себе  кофе и удалился  в свою комнату. Зайдя в интернет он забил в поисковик: «Внетелесные путешествия» и стал просматривать сайт за сайтом. Он знал, что  искать нужно именно это, не раз об этом читал  и видел в телепередачах. Через два часа окончательно утвердился в мысли, что ночью он испытал именно ВТП, или выход в астрал, или аинг, - названий было много, но по сути явление одно. Он также выяснил, что владеют такой способностью все люди, только кому-то надо учится, а с кем-то выходы из тела случаются непроизвольно. Как с ним.
Почитав в чатах, где восторженные, где предостерегающие отзывы Вадим Иванович ноутбук выключил, и долго задумчиво смотрел в окно, во внутренний двор дома.  Интересного там  ничего не было. Та же компания, что и каждый день запивала водку пивом. Пара ворон чинно выхаживала неподалеку, то ли просто так, то ли ждали приглашения к празднику. Вадим Иванович  размышлял  о том, почему так случилось, зачем ему это все надо, и чем может ему навредить.
Петров перемен не желал, и  менять устоявшийся порядок вещей не хотел. Все новое, что случалось вокруг он привык наблюдать со стороны. То ли по телевизору, то ли  по интернету. И его личное участие во всех происходящих событиях, естественно, не предусматривалось. Ему не нужно было новое, тем более неизвестное. Все в его жизни было и так хорошо. Подумав, он решил, что необязательно это случится снова, ведь он этого не хочет. Вновь вошел в интернет и нашел там подтверждение своим надеждам. Так бывает – если что- то очень хочешь, - в интернете обязательно найдешь.

 После обеда вместе с Ларисой Алексеевной гуляли в парке, кормили белок и отдыхали на лавочке под дубом. Лариса Алексеевна вздремнула на свежем воздухе, а Вадим Иванович играл в шахматы в смартфоне. Вечером посмотрели новости и сериал. Потом разошлись по своим комнатам, Вадим Иванович лег в постель и подумал, что  сегодня ночью  он ни на крыше,
ни  на Красной площади уж точно не окажется. Усмехнулся  и забылся в полудреме.

Петров  оказался в Александровском саду. Он стоял прямо напротив часового, шагах в пяти-шести. Правым боком он чувствовал тепло. Часовой, показавшийся Петрову великаном, смотрел ему прямо в глаза, а на штыке его карабина отражались блики Вечного огня. Такого страха Вадим Иванович прежде не испытывал никогда. Ему сильно захотелось сбежать, исчезнуть, провалится сквозь землю.
Что и случилось.
С резко возрастающей скоростью, до свиста в ушах, Петров проваливался в черную бездну. Из всех ощущений, кроме дикого страха он успел осознать, что все оставшиеся волосы на его теле встали дыбом. Даже в носу.
Вот и все, - подумал Вадим Иванович.
Однако «вот и все»  не наступало, а страх все нарастал. Петров дернулся и открыл глаза.

Если сложить вместе тревогу, страх, панику, безысходность, чувства вины, одиночества и собственной ничтожности, возвести все это в десятую степень, настоять месяц на дерьме, перемешать как следует  и выпить в полнолуние, - состояние будет значительно лучше, чем то, что испытывал Вадим Иванович в это солнечное майское утро.
Петров был выжат, смят, раздавлен и абсолютно беззащитен. Будто после долгой погони был отловлен, разжеван и проглочен  каким-то хищником и, находясь у него в желудке, ясно понимал, что будет переварен , исторгнут,  и растащен по норам навозными жуками. Вместе со всем своим покоем и стабильностью. Навечно. А спасения от этого несчастья не существует.
 
   Жить не то ,что не хотелось, - очень даже хотелось. Но как раньше – тихо, спокойно и незаметно.
Было очень страшно и одиноко.

P.S.