Мой хутор

Прекрасна та деревня, в которой господствует любовь. Если при выборе места мы не будем селиться там, где царит любовь, то откуда можем набраться ума?
                Конфуций.
               
 Что означает для горожанина понятие «хутор»? Толковый словарь дает следующее определение: «Обособленный земельный участок с усадьбой владельца». Так в каком населенном пункте я живу, если под почтовым названием «хутор Ушаковский» живет несколько десятков различных владельцев усадеб? Значит можно предположить, что когда-то, в прежние времена, жил здесь один владелец усадьбы Ушаков. Пришли другие времена, когда хозяин поделил свой участок на части и раздал их в вечное пользование новым поселенцам. Если это так, то от хутора Ушаковского осталось одно воспоминание. Выходит так, что каждый владелец усадьбы живет на собственном хуторе под названием своей фамилии. «Мой адрес – не дом и не улица»: мой адрес – Россия, хутор Евтушенко. И все мои соседи по усадьбе – хозяева своих фамильных хуторов. Вот это – жизнь! Все обитатели за пределами моего хутора – иноземцы, почти что иностранцы.

  У нас – «хуторократия»! Суверенная! Никто не вмешивается в процесс жизни на моем хуторе, связи дипломатические и коммерческие поддерживаются на основе паритетных соглашений и договоров, а нарушение суверенитета со стороны внешних структур считается моральным вредом по отношению к владельцу хутора.
 Так и живем с соседями – на основе договоров о дружбе и сотрудничестве, а с предпринимателями и административными организациями – согласно юридическим правилам и договорным обязательствам. В пределах своей усадьбы мы охраняем собственность от посягательства посторонних лиц, природные богатства считаем неприкосновенными. Птицы и дикие звери об этом знают, судя по ущербу, который они нам наносят, поедая, по мере возможности, домашнюю птицу.

 У нас есть сельская администрация. Чем она занимается, мы не знаем. Мы друг другу не мешаем. Известно только, что туда нужно платить земельный налог, а она нам отплатит за это  песком для благоустройства вечно живого «населения» кладбища. Есть у нас и свой участковый милиционер (теперь полисмен). Он охраняет наш семейный покой – приезжает в случае, если муж побьет свою жену и (по заявке супруги) тем же способом наведет порядок.

 Самое многолюдное место у нас – это кладбище. Это – мемориал, куда съезжаются люди по большим праздникам из разных мест обитания. Это место, где встречаются живые и мертвые родственники.  И где бы они ни жили, а почить предпочитают здесь – в родной земле. И мы сюда ходим: навещаем маму и дочь. Часто провожаем соседей, пополняющих миллион статистической смертности страны в год. А вклад действительно велик, факты на маленьком клочке земли подтверждают достоверность статистики в масштабе нашей необъятной державы.

 Родильного дома здесь нет. С рождаемостью справляется одна больница  на  весь район. А с зачатием справляться некому,  даже при  выдаче стимулирующих средств от президента. Старушкам и дедушкам они не годятся, а внуки либо уже не родились, либо еще не могут ответить взаимностью друг дружке. Правда, порой появляются на свет малыши, но это не свадебное пополнение, а следствия проб и ошибок подрастающего поколения.

 Больницы у нас тоже нет. Людям болеть некогда. В районную больницу ложатся только в крайнем случае, так как корову или поросенка оставить не с кем.
   
 Была школа на четыре класса! Пока я писал книгу, и ее не стало. Школьников возят на автобусе в общую для ближайших хуторов школу.

 От советского прошлого на хуторе сохранился клуб с хорошим зданием, где жители собираются на встречу с представителями новой власти, нового года и нововведенных праздников. Здесь же голосуют за новую власть в надежде на обещанную дорогу, которую не успела проложить старая.

 Деньги хуторяне относят в два магазина. В одном магазине три раза в неделю они расплачиваются за хлеб, во втором – подтверждают свои растущие потребности в товарах, пользующихся слабым спросом горожан.

 После советского колхозного режима сохранилась на хуторе бригада тружеников полей, входящая в состав ООО.
 Хороша и богата природа в этих местах! Три пруда с карасями и карпами, за которыми приезжают «чужаки» и вылавливают рыбное поколение техническими средствами. Хутор окружен красивыми лесными уголками – источником древесных ресурсов для отопления зимой. Лесочки постепенно уменьшаются в размерах площади. Пастбища красивые и привольные, их хватает на всех жителей, так как численность жителей и поголовье скота уменьшается. Были на хуторе ручейки и речушки – притоки Дона-реки. Теперь их нет, болота одни. Затоптал истоки скот на водопое.  В окрестностях водятся дикие животные: лисы, зайцы. Отрадно видеть заячьи следы в большом количестве зимой на снегу. А в любое время года можно видеть проторенные лисьи дорожки ко двору каждого хозяйства. Для лис осталась одна пища – куры и утки хуторян. Для них лиса – что дикая собака, с ней приходится делиться. Поля вокруг запаханы, мышей и прочей мелкой живности там не осталось. Грибы хуторяне собирают, они хорошо знают те места, где остались старые кучи навоза и мусора вокруг заброшенных с колхозных времен скотных ферм.
 
 Хорошо жить в таком хуторе, в природной дикости, вдали от дикой цивилизации!