капли крови на лике солнца - 1 глава

Любовь и страсть часто граничат с преступлением и тайной, и ... от чужих ворот не всегда есть поворот.

 Дока_________

Меня зовут Евдокия Сопрунова. Я девушка веселая, без комплексов. К тому же, как потомственная казачка - темпераментна, настырна и мстительна. Правда мстить мне до сих пор было некому, но думаю, что несправедливости и подлости не потерплю. Жаль, что казацкую станицу я и в глаза не видела, оттуда мы с мамой бежали темной ночью. Вернее, бежала мама, а я, четырехнедельный эмбрион, сидела у нее в животе. Мама моя тоже была веселой и без комплексов. В шестнадцать лет она решила, что уже взрослая барышня и может влюбиться. Решила и сделала ...

Станица наша маленькая. Казаков – раз, два и – обчелся. Да и какие сейчас казаки!? Одно название, как говорила мама. Вот и тогда, 20 лет назад, из всех мужчин мама и выбрала самого красивого и самого кудрявого – Григория. Только была одна загвостка. Григорий имел жену и двое детишек. И если в конце ХХ века казаки были уже спитые и хлипкие, то казачки, наоборот, стали более голодные до мужиков и более ревнивы до своих мужей. Екатерину, мою маму, это не остановило, она жадно поглотила Григория, как поглощает пересохшая и обгорелая солнцем степь неожиданный ливень. Влюбленные потеряли контроль над своими чувствами и уже через месяц вся станица знала, что Гринька и Катерина – любовники. Оксанка, жена Григория, избила Катерину до потери сознания, а отец Катерины, мой дед, запер, пришедшую в себя от побоев, дочь в свинарнике. Среди ночи, когда, обезумевший от пьянки дед спал без задних ног, его жена, т. е. моя бабка, открыла свинарник, дала дочери немного денег, сумку с вещами и документами и сказала, чтобы та бежала из станицы, так как на похмелье отец может забить ее до смерти. Бедная женщина горько плакала, выпроваживая любимую дочь из родительского дома ...

Мама устроилась нянечкой в краснодарском доме «Малютки». А там уже, как говорится, не отходя от кассы, родилась и я. Меня назвали Евдокией. Но Дашенькой величали всего несколько дней. Так как я была очень крикливой и требовательной, нежное – Дашенька ко мне так и не прилипло, а вот непонятное – Дока, Доконька – осталось на всю жизнь ... Мама работала, а я росла. Наступил момент, когда при доме «Малютки» нам отвели хорошую комнату, мама стала сестрой – хозяйкой, а я пошла в школу. Счастлива была выше крыши, мама для меня не жалела ничего. Но те гроши, которые ей платили, обещали нам жалкое существование на всю жизнь. Сами знаете, что твориться в перифериях России. Это в Москве можно подняться, а на Кубани, без денег - глухой номер ...

Тут мама узнала, что можно хорошо заработать в Греции. Если, конечно, работать и жить на довольствии, то есть с кормежкой и ночлегом в богатых домах ... Шел 2007 год. К этому времени я уже закончила школу и хотела стать переводчицей. Нужны были деньги на учебу. Мама отправилась в Грецию, а я заняла ее место в доме «Малютки» и паралельно стала заниматься самооброзованием. Языки мне давались легко, одновременно, по собственной системе, изучала сразу три языка – английский, немецкий и, конечно, греческий. Кто его знает, думалось мне, может быть жизнь так обернется, что мама выйдет замуж за греческого миллионера типа Онассиса, и я из бедной, стану сразу богатой и завидной невестой ... Мама стала присылать деньги и очень внушительные посылки. Я даже не подозревала, что жизнь может быть настолько прекрасной и беззаботной.

Мама радостно звонила и очень часто писала веселые письма. Каждый раз, когда она взахлеб сообщала о своем неземном счастье, она вдохновенно добавляла и о том, в каком райском лесу находится дворец в котором она живет; что, хотя хозяева и очень странная пара, но относятся к ней с огромным вниманием и симпатией. «А дети, две чудные рыжие малышки, просто ангелочки. Маленькие солнышки. Я так их и называю: солнышко Эленица и солнышко Агапулька»

... Читая мамины письма, слушая ее голос, я чувствовала, что меня не покидают сомнения в искренности ее рассказов, чувствовала, что гложет какая-то недосказанность: что-то про мужчин она упорно молчала. Зная маму, я не могла поверить, что там, в Греции, бурный темперамент мой Катерины поутих и превратился в детское сюсюканье. Нет, тогда это не моя мама! Как-то раз, не удержавшись, я ляпнула почти в самые первые секунды нашего разговора: «Мамуля, неужели ты еще не влюбилась!? Не поверю!»

Мать замолчала, что-то промямлила, типа «тебе не понять, ты еще мала – та, та, та, тря – ля, ля, ля» А потом вдруг взорвалась и закричала в трубку: «Только не начинай меня воспитывать. Помни – не ты меня родила, а я тебя. Я взрослая, мне 36 лет. Что хочу, то и делаю!!! Да, да, я влюбилась в своего хозяина. Если бы ты его увидела, ты бы тоже в него влюбилась. Хозяйке под сраку лет, она старше его лет на 20, вообще не пойму, как она родить-то могла. Девкам-то: одной – пять лет, другой – три года. Копия – отец, такие же рыжие. Слава Богу, на эту кащеиху бесмертную ни одна не похожа. Не бойся, мы любим друг друга только тогда, когда она надолго уезжает. Кащеиха ни о чем не догадывается».

«Мама, ты с ума сошла! Учить я тебя не собираюсь, но будь осторожна. Раз она богата, то и слежку может организовать. Не знаю, как там у вас в Греции. Здесь, в России, у всех богатеев дома видиокамерами нашпигованны». «Доча, - вдруг дрожащим голосом прошептала мать, - мне кажется, что я того ... что я беременна. Даже не знаю что делать. Хозяин обещал, что когда Кащеиха уедет снова в свою Англию, он отвезет меня на аборт. А так не хочется, чувствую – мальчик будет ... »

Я потеряла дар речи, но боясь, что телефонный разговор может неожиданно оборваться, не стала тратить время на сентименты: «Мамочка,- сказала я как можно нежнее, - это, конечно, большой грех, но у тебя нет другого выхода. Узнает хозяйка, выкинет тебя на улицу  и мы опять останемся у разбитого корыта ... Ты ведь этого не хочешь ... Может быть мне приехать?»

«Ни в коем случае, они не знают, что у меня дочь. Я им сообщила, что детдомовская и что деньги и посылки - для детей - сирот. Вот и взяли на работу только потому, что у меня нет родственников. У Кащеихи такой тик. У нее вся прислуга в одиночках ходит. Как у кого-нибудь появляется семья, увольняет без предупреждения. Зато зарплата огромная. Посчитай - сколько  тебе присылаю, не можешь поверить – еще больше остается. У этой грымзы парфюмерная фабрика в Греции, а филиал – в Англии. Не волнуйся, доча, что-нибудь придумаю. Такие деньги нельзя терять!!!»

Мама еще раз прислала деньги, затем - большую посылку, потом она позвонила и сообщила, что у нее хорошие новости, но говорить долго не может, звонит из дворца ... Все!!! Это было ее последней весточкой. Больше она не звонила, не писала. Она исчезла, словно Греция поглотила ее безвозврата ...

Принятое решение_____________

Прошел месяц, потом - второй, третий. Мама молчала. Жизнь превратилась в сплошное ожидания чуда. Почему – чуда? Да потому, что я ни верила в то, что с мамой все хорошо. Хуже того, я считала, что с ней случилось что-то ужасное. У меня всегда была зверская интуиции. Иногда я даже по запаху чувствовала приближение беды. Сейчас же жуткий запах доходил со стороны Греции. Я почти физически ощущала, как страх за маму проникает во все клеточки моего юного тела. Как он овладевает мною и не дает дышать. Мысль, что, возможно, я никогда больше не увижу свою, до боли любимую, непутевую Катерину, ввергла меня во мрак ужаса и я приняла решение ехать за ней в далекую прекрасную страну ... Я смотрела из окна своей комнатушки и видела, оживающий от зимнего забытья, сад. Будто в ответ на мои мысли засохшая ветка яблони как-будто встрепенулась и на моих глазах набухла почками ... Наступала весна. Это был знак: я должна спешить на помощь своей мамы.

Поиск______________

Что же я имела? Ничего! Даже фамилии работодателей не знала. Даже телефон конторы, которая нашла маме работу, мне был не известен. Наверняка знала только то, что успела рассказать мама: город Салоники; окраина; лес; высокий забор; огромный дом, похожий на дворец; хозяйка – портрет Кащея Бесмертного; ее муж – золотоволосый красавец и два солнечных ангелочка в образе маленьких девочек. Я не знала можно ли по этим приметам розыскать кого-нибудь в Салониках, но надежда, как говорится, умирает последней. К тому же - я оптимистка, авантюристка (в хорошем смысле этого слова), у меня нюх звериный и, самое главное, я очень люблю свою маму.

Первое, что поняла я, когда автобус привез меня в центр Салоников, было то, что это - огромнейший город и искать маму здесь намного сложнее, чем иголку в стогу сена. Дома и люди, дома и люди, машины, машины, везде машины ... Господи, мама, как же мне тебя искать!? Найдя дешевую гостиницу, я оставила в номере вещи и вновь вышла в город. Оказалось, что гостиница находится возле железнодорожного вокзала, рядом – полицейский участок. Вот туда я и направилась в первую очередь.
Меня выслушали внимательно, поняли чего хочу и направили в Главное Полицейское Управление. Правда, как я перевела своим скудным греческим – Дворец Полиции. В конце концов не столь важно. Важно, что в нужном кабинете, нужный мне полицейский внимательно меня выслушал. Долго звонил куда-то, делал множество запросов и, наконец, сообщил мне, что женщина с таким именем и такого возраста, как моя мама, нигде не числится. На прощанье он долго жал мне руку, смотрел на меня долгим синим пронзительным взглядом, словно таким образом заставлял обратить на себя внимание. До сих пор я даже не замечала, что он молод, безумно хорош собой. Не люблю красивых мужчин. Настоящему мужчине красота не нужна, ему необходимы мужество, ум и много неразгаданных тайн в жизни. Но во влажных глазах, отливающих небом, стояло пекло. Они внушали высокомерную, мимолетную страсть, одновременно в них было нечто такое, что вызывало у меня инстинктивное желание загасить эту страсть своей девичьей необузданностью. Офицер - тот тип людей, которых ожидаешь встретить на элитной вечеринке. Он не походил на офицера полиции, скорее, он напоминал аристократа, который имеет каприз желать прекрасную леди на одну ночь ...

Стряхнув наваждение я направилась к выходу, тогда он снова коснулся моего локтя и протянул визитку. «Знаю, вы сразу не отступите в своем поиске, готов вам помочь. Вот моя координаты ... А номер телефона гостиницы в которой вы остановились я знаю. Звоните мне, я буду звонить вам. Вместе мы отыщем вашу маму».

Наступал вечер и с ним вместе на город опускалась прохлада. Мне хотелось молиться, выть от досады, рыдать от жалости к себе и к своей маме. Где ты моя кровинушка? Как мне тебя найти? Господи, дай мне больше ума и памяти. Ведь мама много чего рассказывала. Было же еще что-то что я упустила ... Да, да, конечно, когда она говорила о райском уголке, она часто повторяла, что даже название района говорит само за себя. Остановка же автобуса называется по – дурацки и совсем не гармонирует с природой, напоминает базар ... Да, да, так и сказала: «Причем тут базар – не понимаю, нужно спросить у Ламбо?» Ага! Вот и имя хозяина вспомнила ... (продолжение следует)