Три, три, пять, восемь, шестнадцать, PORT

   
   




     Под утро заверещал мобильник. Не открывая глаз,  он нашарил  телефон на полочке у изголовья и, приняв звонок за зуммер будильника, автоматически нажал «отбой».
     «Чё-та нифига не выспался, -  подумал, лёжа на спине. Слегка приоткрыл один глаз: -  Темно как-то. Нифига не похоже на десять».
      В десять утра, даже в декабре, даже в самый пасмурный и тоскотный день всё же светлее, чем сейчас.
     И вновь провалился в сон.
     «Не, нифига не будильник!»  - понял он, когда мобильник вновь зазузонил.
     Неуклюже, непроснувшимся пальцем, нажал на кнопочку и поднёс аппаратик к уху, всё ещё кутаясь в полудрёму.
     - Алё! Алё! – заспешила молодым женским голосом трубочка. – Не сбрасывайте,   пожалуйста! Выслушайте, пожалуйста!
     - М-м-м? – расслабленно внимал. А рука непроизвольно скользнула в трусы. Утро почти, вообще-то.
     - Понимаете, я на паруснике, - продолжал взволнованный голос,– кругом море … или…
     - М-м-м! – отчего-то порадовался за незнакомку.
 И ненавязчиво почесал пониже живота. Перед закрытыми глазами образовался далёкий горизонт, бирюзовые волны…
     - …Или океан! Я не знаю! – очаровательно всхлипнула трубка.
     В памяти трепыхнулся старый  анекдот: « Дорогой, мы тут с девочками решили выпить шампанского… Дорогой, ну не надо так кричать, лучше забери меня из Воронежа…»
     - От меня-то чё хочешь, солнце? – выдохнул, зевая.
     - Понимаете, я больше ни до кого не могу дозвониться!
     - Резонно. В Москве ночь. И я тоже почти сплю.
     - В Москве? – испуганно спросила трубка. – Вы в Москве?
     - М-м-м! – он почувствовал плавно нарастающее утреннее напряжение.
     - А какой у вас год?
    «У-у-у, как всё запущено!»  - догадался.
     -  Трезвейте, барышня! – посоветовал он и, нажав «отбой», отбросил трубочку.
     Необходимо было срочно заняться собственным организмом. Третий звонок настиг его на «подходе к вершине». Но локомотив уже было не остановить. Несколько завершающих движений подарили освобождение и возможность слышать всё ещё клекочущий сигнал вызова, где-то в волнах одеяла.
     « Упрямая…. Коза». - подумал.
     И в нирваническом оцепенении нашарил лодочку мобильника где-то под правым боком.
     - Ал-ле! – отчего-то улыбался, словно предчувствовал развлечение.
     - Алё! Алё! Не бросайте, пожалуйста, трубочку! – взмолился тот же голос. – Вы, правда, единственный, кому я смогла отсюда дозвониться!
     - М-м-м… - сладкая истома, распространившаяся по организму, привела его в благодушное настроение. – Чем помочь, солнышко? – повторил вопрос.
     - Вы не могли бы отправить на мой номер эсэмэку?
     Понятно. Развод на бабки. Фу-у, как банально…
     - Зайка, ну, молодец, честная попытка. Зачёт. Твой океан, случайно не зона номер какая-то, там? Учти у меня на счету тридцатка, не больше.
     - Что? – удивилась трубочка.
     У него возникло секундное ощущение, что мобильный агрегатик поморгал  изумлёнными глазками.
     - Тридцать рублей у меня на телефоне, говорю. Так что, слать эсемеску? – он поморщился, потому что понял, что пора вставать. За окном мутно колыхалось московское утро.
     - Да, пожалуйста! – как-то сдавленно пискнула трубочка. – Три, три, пять, восемь шестнадцать. И слово «порт» латиницей, пожалуйста!
     - Латиницей? – присвистнул.
    Точно пора вставать.  Он включил прикроватное бра, жмурясь от яркого света.  «Давно бы энергосберегающую лапочку вставил. Так по глазам шарашит спросонья».  - Посетовал мимоходом, садясь на постели.
    - Ладно, зая. – миролюбиво сказал в трубку. – Три, три, пять, восемь, шестнадцать, порт? Лови!
    Скривился, словно от зубной боли. Ненавидел переводить в своём телефоне кириллицу на латиницу и обратно. Да, уж выдалось утречко! «Пык, пык, пык…» - реагировал телефонный аппарат на каждое нажатие клавиш. – Пык, пык, пык, пык - Порт»  - отнажимав, не глядя, швырнул мобильник на кровать и направил стопы в душ:- «Пользуйтесь, девчонки, моей добротой сегодня».
     День обещал быть не так уж плох.

***

      Бодрый и готовый к новым свершениям Бова выскочил из ванной комнаты. С полотенцем через плечо. Ну, и голый, разумеется.
   - А! – вздрогнул Бова от неожиданности.
   - А- а!  - взвизгнула она  и закрыла лицо ладонями.
     Бова сдёрнул полотенце с плеча и энергично обернул вокруг бёдер. Не, ну, собственно, стыдиться было нечего. Но с другой стороны – то, что находилось сейчас в комнате, в его квартире, как бы, обязывало. Это самое «То, Что» отняло руки от лица и, подхватив, слегка приподняв широкие юбки, с визгом носилось по спальне, сбивая мелкие предметы художественной обстановки.
     Вдруг взгляд девушки остановился на пластиковом корпусе мобильного телефона, свалившегося с кровати. Она подняла мобильник с пола, рассматривая его, словно китайскую диковинку. Потом, не поворачивая головы, перевела взгляд на Бову и, указывая на  мобильник, произнесла до боли знакомым голосом:
     - Три, три, пять, восемь шестнадцать…
     - Порт. – сурово закончил Бова. - Чё за фигня?
     - Действительно, фигня… - пролепетала девушка, явно теряя сознание. - …Не наш…
     Бова успел подскочить и перенаправить падающее тело на неприбранную кровать. Он не помнил, что делать в таких случаях. Его современницы не имели привычки  грохаться в обморок. Почему он подумал – современницы? Потому что с первого взгляда было понятно, что девушка… А, может, ряженная? Ну, а  чё, сейчас модно – кто во что горазд. Хочешь, хоббитом-эльфом по лесу скачи, хочешь, как консервная банка на турнире блести-отсвечивай.  Но в девушке было что-то иное… . Настоящее.
     Бова в несколько мгновений охватил взглядом и юное, чистое лицо, и дорогую, вычурную ткань платья, и чуть приметный ритм пульсации на запрокинутой изящной шее.
      Светло русые волосы, хоть и разметались в беспорядке по постели, всё же сохранили форму причудливой  причёски. А главное – запах.
      Странно упоминать  про запах, когда речь заходит о юном создании девичьего полу. Обычно в ход идут эпитеты  - аромат, фимиам, благоухание. Всё это тоже наличествовало. Но был ещё и запах. Помимо терпкого аромата  парфюма, от неё веяло духом моря, просолённых, пропечённых на жарком солнце, одежды и дерева, с вкраплениями оттенков смолы, ядрёного табака и металла. Всё вместе это не производило отталкивающего впечатления – наоборот.
       Пока беззащитная девушка, лежала у него буквально на руках, молодой человек беззастенчиво, всеми органами чувств, впитывал полную палитру ощущений, проникаясь неповторимым образом незнакомки. Конечно, это длилось мгновение. Почти тот час, Бова сообразил, что девушку необходимо привести в чувство. Он неловко замахал свободной рукой и даже зачем-то подул ей на лицо.
     Как ни странно, это возымело эффект, и веки девушки затрепетали. Бова смущённо выдернул руку из-под её головы. Она открыла глаза.
     - Это корсет. – судорожно выдохнуло прелестное создание.
     - Что корсет? – Бова перевёл взгляд на её грудь.
     Лёгкая, газовая ткань, обвивая шею, устремлялась под бронебойное полотно верхнего края корсета, целомудренно полускрывая два очаровательных «яблочка» часто вздымающейся плоти.
     - Из-за этого корсета я постоянно теряю сознание! Задолбал! – девушка вдруг резко перевернулась на живот и, дотянувшись руками до бантика на пояснице, со вздохом облегчения, распустила тесёмки. -  Уф!
     Сдувая непослушную прядку волос, уселась на кровати, как ни в чём ни бывало.
      - Итак, откуда у тебя мобильник? – с пристрастием уставилась  на молодого человека.
     «Всё-таки – ряженная». – с некоторым разочарованием подумал Бова.
     Он неохотно встал с кровати, демонстративно потуже затянул полотенце на бёдрах, и с прощальным сожалением взглянув на свежее личико, вынужденно сурово произнёс:
     - Ну, всё, детка. Поиграли и хватит. – Протянул ей руку.
     Она автоматически приняла помощь, поднялась с кровати и встала рядом, вновь накрыв его волной своих запахов. Её глаза оказались почти на одном уровне его глаз. Её серые глаза. Они без капли застенчивости смотрели прямо и внимательно.
     - Откуда у тебя этот телефон? – Тщательно проговаривая слова, настойчиво повторила она.

***

     Пф! Телефон! Да, черти бы взяли этот телефон! Не телефон, а недоразумение. Корейцы – инопланетяне, чессслово! Дурнее и запутаннее интерфейса не найти.

***

      Телефон ему подарила Эльза, после того жаркого случая в кабинке Шереметьевского туалета. В пылу страсти Бова утопил в унитазе свой любимый мобильник. Мобильник был безнадёжно дряхл и, скорее всего, сам решил свести счёты с жизнью, посредством утопления. Но Бова трудно расставался со старыми вещами и так обречённо вздыхал на заднем сидении Эльзиной «бэхи», что сердобольная начальница следующим утром преподнесла ему этот «замечательный» презент. Предупредив вопрос, сразу пояснила причины, побудившие на выбор данной модели – небьющийся, водонепроницаемый корпус. «Блин! – пронеслась отчаянная  мысль. - Всю жизнь теперь  с ней в аэропортах трахаться?! Могла бы что-нибудь посовременнее купить. Денег – куры не клюют».
     - Спасибо, Эльза! Это как раз то, что мне нужно. – чмокнул он её в щёчку.
     Послеполётный туалетный мезальянс с начальницей продолжается уже третий год. И поэтому ни о каких айфонах-мафонах думать не приходится. Эльза, как всякая женщина, зациклена на подобных мелочах. Глаза её подёргиваются коровьей нежностью, когда она видит  этот проклятый непотопляемо-неубиваемый корпус на изголовье его кровати и куда пропадает грозная шефиня, уму непостижимо.
     С появлением нового мобильника у Бовы началась другая жизнь. По правде говоря, другая жизнь началась с командировки, в которую он полетел с Эльзой вместо подхватившего ветрянку(!) Палыча. Все сплетни о взаимоотношениях Палыча и Эльзы оказались пустыми. Во франкфуртском отеле их одноместные номера  находились даже на разных этажах. Эльза вела себя с Бовой в рамках пресловутой профессиональной этики.
Сам Бова, привычно отмечая все женские прелести не очень старой начальницы, ни сном, как говорится, ни духом не мог помыслить, чем закончится командировочный вояж. Но на обратном пути, на подлёте к Москве, их самолёт тряхнуло так, что вывалились кислородные маски и заверещал сигнал тревоги, зажигая кишкосводящие табло, изображающие эти самые маски, ну и само собой: «Пристегните ремни».
     Стюардессы газелями заскакали по проходам, раскидывая по свободным местам перепуганных пассажиров, которые до этого ленивой очередью паслись у туалетных кабин. А капитан по радио мужественно признал, что самолёт попал в зону турбулентности. И, типа, ребята-пассажиры прижмите задницы и защёлкните ремни на своих креслах. Так вас легче будет после опознать. Нет, последней фразы он, конечно не говорил.
     Оставшиеся полчаса так и летели с вывороченными венами кислородных медуз. Но больше ничего подобного не произошло. Сели по расписанию,  совершенно благополучно. Вот тут-то у многих и сдали нервы. Эльза, точно маленькая девочка, уткнулась в грудь Бовы:
     - Мамочки, думала, что всё…
     В салоне раздавались сдавленные рыдания и хлюпанья носов. Потом вдруг, как прорыв плотины, бурные аплодисменты. Бова ватной  рукой нашарил за пазухой маленькие бутылочки из «Дьюти фри». Осталось как раз две. Пару других  употребил  при посадке в самолёт. Он флегматично свинтил пробочки и протянул одну бутылочку Эльзе.  Вискарь – лучшее успокоительное в таком случае. Осушив пузырьки, они поцеловались на брудершафт. Ну, и закончилось, а точнее – началось всё в Шереметьевском туалете.

***
     - Это подарок. – сухо ответил он на требовательный допрос. – Рухлядь. Но работает исправно….
     - Ничего не понимаю. – озиралась она. – Москва? – кивнула в сторону окна.
     Бове придирчиво глянул на мутную серость за стеклом. Мотнул головой;
     - Москва.
     - А год какой?
     - Четырнадцатый.
     - Чего четырнадцатый?
     - В смысле?
     - Ну, триста четырнадцатый, пятьсот четырнадцатый? – она нетерпеливо топнула ножкой.
    - Две тыщи четырнадцатый от Рэ Хэ. – игра незнакомки начинала раздражать.
    - Йош!  - девушка вновь опустилась на постель. – Я в паралреале!
    - Слушай, подруга, я рад за тебя. Но мне, вообще-то, на работу пора. – Бова опять попытался поднять гостью с кровати, потянув её за руку. – Шла бы ты…,   откуда пришла…
     - Идиот! – она вырвалась и в ярости плюхнулась на кровать. – Там, откуда я пришла, нет такого города, как Москва! Это не мой реал! – она развела руками, словно призывая его посмотреть по сторонам и понять, наконец, что-то.
     Бова сорвался с места и кинулся в прихожую. Мысль, как заноза саднила в голове, и он поспешил удостовериться. …Квартира была заперта. Изнутри. Впрочем, он и так помнил, как запирал дверь вечером.  Странное ощущение пронзило молодого человека – ноги ниже колен вдруг обмякли. Он пошатнулся и опёрся на стену. Сон, конечно. А, ну как садануть кулаком? …Йо! Больно!
     Он вернулся в спальню. Гостья сидела на прежнем месте. В каждой руке у неё было по мобильному телефону.
     - Вот, смотри! – она протянула ему мобильник. – Секретная разработка. Новейшие технологии. Супердизайн. Компактный размер.  И вот – твоя рухлядь, как ты говоришь. – она присоединила к первому второй.
     Бова с недоверием уставился на оба. Близнецы и браться. Только на секретной разработке вместо пресловутого  корейского  логотипа, красуется то ли китайский, то ли арабский. А, возможно, индийский.
     - Такое предложение, солнце.  Я щас оденусь, ты меня в зале подожди или, хочешь,  на кухне. Потом, сожрём чего-нибудь. И обсудим это дело. Тебя, кстати, как зовут? Меня  – Бова.
     -  Ратиша. Можно просто Рати.
     - Давай, Рати, - он  нетерпеливо направлял её к выходу из спальни. – Нарой там в холодильнике чего-нибудь. Я быстро!
     - Но мне нравится, когда ты называешь меня, солнце! – крикнула она из-за двери.

***

      - Да ты королёк! У тебя буржуйка! Клёво! – она стояла посреди крошечной кухни и пялилась по сторонам.
     -  Где у меня буржуйка? – удивился Бова, потому что на ум сразу пришла железная печка с длинной, ржавой трубой.
     - А это всё что? – она развела руки. – В моём реале это называется двухкомнатная «буржуйка». Был у нас в стране такой деятель в  прошлом веке -  Буржуинов.  Коммунизм обещал построить, а понастроил только вот таких квартир по всей стране. Да и то мало.
     - Понял. – включился Бова. – Нашего звали Хрущёв. И такие  квартиры называются хрущёбы. Ну, или хрущёвки.
     Бова распахнул дверцу холодильника:
     - Яичницу будешь?
     - Спрашиваешь! Но Хрущёв и у нас был. Только недолго. Вмесите с Москвой …того....
     - Ну-ка, ну-ка - про Москву поподробнее! – он привычно выудил из нижнего шкафа сковородку, плеснул на нее растительного масла и сноровисто расколотил одно за другим четыре яйца. – Куда в вашем…  этом самом, …реале Москву дели?
    Девушка внимательно наблюдала за его суетой:
    - Ну, йош, в шейсят втором… того. Как раз вот Хрущёв что-то не то американцам сказал во время Кубинской бойни. Потом, правда, письмо знаменитое накатал. Но у кого-то в Вашингтоне  нервы не выдержали, и одна ракета с ядерной боеголовкой долетела до Москвы. Чудо вообще, что Третья Мировая не случилась.
     - То есть как? – в душе Бовы всколыхнулось возмущение. – Грохнули столицу мощного государства и без последствий?!
     - Не, ну там же была Тёмная История!
    Шипящая глазунья на сковороде аппетитно украсила середину стола.
     - Что за история? – Бова снабдил девушку ножом и вилкой и, поближе подвинувшись на табуретке, раздавил оранжевый желток на своей половине сковородки куском хлеба.
     - Вот, блин, как в школе на экзамене! Ну, Тёмная История! – девушку больше интересовала еда.
     - Слушай, как тебя там, …Рита!
     - Рати.
     - … Рати, не было у нас  тёмной истории. Москва – вот она. – показал вилкой на серо-сизое окно Бова. -  И американцы не выиграли.
     - И у нас американцы не выиграли. – она уплетала глазунью с завидной скоростью, не сочетающейся с нарядом дамы, но спохватилась, отложила вилку и нож. – Прости. В общем так: Когда разразилась Кубинская бойня, буквально на первых секундах на всей Земле отрубилось электричество, и что-то произошло с магнитным полем. Первые снаряды успели улететь к цели. И первые противоракетные залпы прошли. Но остальные не смогли даже покинуть свои пусковые установки. А из взлетевших и прорвавших оборону ПВО только одна несла ядерный заряд. Можно я доем? – жалостливо взглянула она.
    - О, как! – хмыкнул Бова, рассеянно подвигая в её сторону сковороду.

***
      Где-то в недрах квартиры зазвонил мобильный. Бова в недоумении оглянулся. Кто мог звонить в такую рань? Кроме матушки, если что-то не так, - никто. Все знают -  Бова полуночник. Ощущая тоскливое беспокойство, бросился на поиски телефона. Ратиша отложила нож и, подцепив вилкой последний глазок  яичницы, увенчала им большой кусок бородинского.  Обернулась на засвистевший на плите чайник….
     - Это твой! – донёсся возглас из спальни.
     - Не трогай! – завопила Ратиша и, сбросив в сковороду и вилку, и бутерброд, кинулась в комнаты.
     Не успела. Экран сволочного аппарата погас.
     - В журнале посмотри последний вызов. – посоветовал Бова.
     - Сама знаю!
     «Пык, пык, пык» - знакомо отзывались кнопочки. Бова беззастенчиво рассматривал девушку.
    - А-ар! – зарычала она и в сердцах швырнула мобильник на постель.
    Бова слегка наклонился,  успел прочитать на светящемся экране: «абонент неизвестен. Номер скрыт».
     - Странное на тебе платье. Мобильники у вас есть, а одежда – доисторическая.
    - Историческая, - нажимая на «И», поправила она. -  Европа, конец восемнадцатого. – Она стояла одной рукой потирая висок, другой, упершись в бок.
     Это рассмешило Бову – точь в точь, как его боевая матушка, попавшая в затруднительное положение.
     - Чайник выкипает. – напомнил он, беря её под локоток.  - Идём, Европа, конец восемнадцатого. У меня кофе растворимый есть, а хочешь…
     На выходе из спальни их настиг телефонный звонок. Оба резко развернулись и бросились к своим мобильникам, валяющимся на постели рядышком. Прямо  не гады корейско-индийские, а  две милые душки. Она первая схватила оба аппарата:
     - Твой. – разочарованно протянула ему голосящего корейца.
     - Это будильник. – крякнул он, нажимая «отбой». – Десять часов.
     - Верно. – посмотрела она на дисплей своего. – Время в наших реалах синхронизировано.
      - Что это значит? – полюбопытствовал, вставая с кровати.
      Она пожала плечами. Лукавая искорка сверкнула в глазах:
      - Это значит, что кто-то очень поздно просыпается. – Ратиша грациозно изогнув спину, стояла на коленях и опиралась  руками на кровать.
     Бова отметив, что в этих пышных юбках выглядит она крайне соблазнительно, с неохотой  рванул на кухню, где надсажался  чайный свисток.
     -  Что это за работа такая, когда  можно являться  к полудню? – крикнула она вдогонку.
     - Хорошая. – усмехнулся  Бова, добегая до свистуна. – Ненормированный рабочий день, называется.
     Сдёрнул раскалившийся чайник с горящей конфорки:
     - Ну как, растворимый или намолоть? – спросил он, прикидывая по весу: хватит ли кипятка в чайнике на две кружки растворяка.
     Потому что растворимый пить из маленьких кофейных чашек глупо.
     - Давай растворимый. – махнула она рукой, входя на кухню. – И кем ты работаешь?
Уселась на прежнее место, положив перед собой свой мобильник.
     - Я худред в одном симпати-ш-ном книжном издательстве. – почти похвастался Бова, разливая по кружкам кипяток.
    -  Так ты художник?! – предположила она, и уловив довольный кивок, закокетничала: -  А меня нарисовать можешь?
     «Классика!» - гоготнул в душе Бова.
    - Только голой. – преувеличенно серьёзно ответил он, и поставил перед ней кружку и банку с коричневыми гранулами.
     - Вот все вы так. – надула она хорошенькие губки, насыпая кофе в кипяток.
     - Сливок нет. - Бова вновь инспектировал свой холодильник. - С молоком будешь?
     - Будешь.– кивнула она и потянулась к своему бутерброду, заждавшемуся на сковороде.
     Звонок мобильника обоих заставил вздрогнуть.
     - Мой! – Бова метнул коробку с молоком на стол и судорожно начал выуживать телефон из кармана джинсов. – Извини, - взглянув на экран, пожал плечами, и вышел из кухни.
     Звонила Эльза. Что за бред. С утра. Сама. Не её стайл. «Вот бабы! – восхитился Бова, - ж… чувствуют!»
     - Ал-ле! …Не. Не разбудила…. Экх…. С чего ты  взяла?  …Один….  Ну-у, вообще-то, хотел отгул у тебя попросить на сегодня…. Хорошо чувствую.… Не, мамане надо помочь, то-сё…. Ну,  ладно-ладно, нет так нет…. О кей, оби! К двенадцати буду….
     Ратиша на кухне дожёвывала бутерброд, запивала кофе  и, прислушиваясь к разговору в соседней комнате, качала головой:
      - Мужики.… Везде одинаковые!

***

      - Начальница звонила. – отчитался Бова, плюхаясь на табуретку.
      - Угу. – усмехнулась Ратиша.
      - Не угу, а на работу мне нужно. Срочно. – Бова поскрёб затылок. – Какие предложения?
     - Ну, раз уж я здесь застряла, я бы пробежалась по Москве. Это круто.
     - В таком платье? – спустил её с небес Бова.
     -  Йош! У вас что -  ролевиков нет?
     - Полно. Но зимней женской одежды и обуви у меня нет точно.
     - Облом. – она, приподняв подол платья, с тоской посмотрела на изящные сафьяновые туфельки. – Жалость какая!
     - Давай так, - воодушевился Бова, - часикам к семи постараюсь освободиться. Заеду в «мегамолл», куплю тебе одежду, обувь. Размеры напиши! – он сунул ей карандаш и блок стикеров с надписью «мои рецепты». – И потаскаю тебя по Москве.
     «Блюмс-блюмс!» - сказал мобильник, лежащий на столе. И его экранчик вспыхнул неярким светом.
     - Вот я дурра! – Ратиша схватила телефон. – Заряд кончается.
     - Попробуй подключить мою зарядку. – предложил Бова. - Просто Утро Мобильника какое-то!
     Он сходил к компьютеру и вернулся на кухню с зарядным устройством:
     - Подходит?
     - Да. – она озадаченно нахмурилась.
     - Что? – насторожился он.
     - Да вот, в голову пришло – отчего  закрылся мой реал? Что случилось? Сначала, как и планировалось,  я попала  на Лигурийское побережье. Моя курсовая -  восемнадцатый век. Генуя времён упадка республики. Потом меня похитили из  палаццо, треснули чем-то по башке, а когда я очнулась на корабле, сказали, что мы уже несколько дней на воде. Как же  я не сообразила, что заряд батареи в моём мобильнике держится двое суток, не более?! Какая я дура! Это подстава….
     - Хорошо, Солнце. – Бова благоразумно решил не  уточнять  сейчас про загадочное побережье и восемнадцатый век. -  У тебя целый день на размышления. Я должен бежать – Начальница – просто зверь в юбке. – Бова напяливал ботинки в прихожке. Завязав шнурки, он вдруг подскочил, громыхая тяжёлыми берцами, вернулся на кухню, где хлюпала носом Ратиша: - Слушай, скажи ради Бога, а то  весь день мучиться буду, как же это всё разрешилось, после бомбёжки Москвы. На мой взгляд, друг друга в порошок должны были  стереть.  Нет?
     - Ну, я же тебе говорю – Тёмная История. – Ратиша, склонив голову на руки, сидела  над заряжающимся телефоном. – Через пятнадцать минут после инцидента на все пункты связи во всех странах пришли верховные предписания, никаких мер не принимать, паникёров и радикалов пресекать. От имени американского президента Советскому Союзу  и Кубе приносились извинения и огромная контрибуция, благодаря которой, собственно, Союз и развалился в начале семидесятых. Как-то так. – закончила она, не поднимая глаз.
     - Ох, блин, интересно! – выдохнул Бова. - Ну, я побежал. До вечера! Жди!

***
Часов в шесть вечера пришла эсемеска: « Код отправления 196902START. Код прибытия 335816PORT. За всё спасибо! Твоё солнце».
Бова тот час перезвонил на её номер и напоролся на змеедушное: «… Абонент временно недоступен или находится вне зоны действия сети...».  Ещё через пару минут позвонил. Безрезультатно. Тоска накатила, когда  понял – за тёплыми вещами ехать не нужно. И дома его опять никто не ждёт.


                Марина Гаки