Антра - наследница неба. Т. II, Ч. I, Гл. X

           Глава X. Завещание и другие не менее важные новости

   Стряпчий, хранивший завещание матери Гастона, жил в не-
большом городке Динане, старинной резиденции герцогов Бре-
тонских. Динан расположился в четырёх лье на юг от Сен-Мало.
Он на 80 метров возвышался над судоходной в те времена рекой
Ранс. Окрестности Динана утопали в рощах, перемежавшихся
пастбищами и полосками возделанной земли.
   Достопримечательностью Динана была базилика Спасителя,
построенная около 600 лет назад. С баллюстрады, опоясывающей
купол базилики, открывался великолепный вид на всю округу.
Cамые значительные здания Динона были построены ещё в XII–
XIII веках. По сравнению с Сен-Мало, где жизнь била ключом,
Динан был тихим провинциальным городом начала XVIII сто-
летия. Вот туда в сопровождении четырёх солдат-дворян и был
направлен лейтенант Робер Вилье.
   Маленький конный отряд, выехав из замка на рассвете, до-
стиг Динана пополудни. Стряпчий, мессир Дени Паскаль, был
дома и только отобедал со своим обширным семейством. Пред-
ставившись, Робер передал стряпчему послание Молчальника.
Хозяин замка писал: «Мессир, прошу Вас безотлагательно при-
быть в замок Этуаль для обнародования завещания матери Га-
стона Рено. Этот достойный молодой дворянин служит у меня.
Третьего дня ему исполнилось 20 лет, и, по завещанию его по-
койной матери, он имеет право на подтверждение дворянского
достоинства и на улаживание дел с наследством его родителей».
Мессир Паскаль тот час выказал полную готовность прибыть
в замок Этуаль со всеми бумагами по данному делу.
   – Вот что, мессир, – сказал лейтенант Робер, – на дорогах
нынче неспокойно. С вами останутся двое моих дворян, они пе-
реночуют в ближайшем постоялом дворе и утром будут ждать у
вашего дома, чтобы сопроводить в замок к нашему герцогу. Вот
эти молодцы: Трюфо и Киберон. До завтра, мессир, – и они впя-
тером удалились на ужин и ночлег.
Поутру Трюфо и Киберон, как было условлено, отправились
к дому стряпчего, а сам Робер и двое солдат, пришпорив отдо-
хнувших за ночь скакунов, понеслись в Сен-Мало. Часа через три
они подъезжали к стенам крепости. Не въезжая в город, оставив

                171

лошадей у знакомого хозяина придорожной гостиницы и наспех
перекусив, все трое пешком отправились в сторону порта.
   Это была одна из мер предосторожности. Робер строго со-
блюдал инструкцию, полученную от Антуана, – никоим образом
не привлекать к себе внимания со стороны чиновников и воен-
ных. У причалов порта среди груд товаров и у кабаков слонялись
вперемешку матросы, торговцы, солдаты, шкиперы судов и про-
сто бродяги без роду и племени. Моряков с пиратских кораблей
здесь было тоже предостаточно. Перемещаясь со своими солда-
тами от кабака к кабаку, Робер как бы невзначай распрашивал
подпивших моряков, где бы найти матросов с брига «Посейдон».
Дело кончилось тем, что их окружила толпа человек двадцать.
   От толпы отделился огромного роста детина с курчавой гривой.
Костюм, цвет лица и абордажная сабля у широкого кожаного по-
яса не оставляли сомнения в его принадлежности к морскому
братству отпетых разбойников славного порта Сен-Мало.
   – Эй, Жак-Дубина, – крикнул кто-то из толпы, окружавшей
Роббера и его солдат, – они ищут матросов с «Посейдона», ни-
как господин интендант соскучился по душевным разговорам с
братцем Лубеном. А ну тряхни этих шпионов, небось, у них най-
дётся несколько золотых!
    Услышав эти слова, лейтенант Робер подкинул на ладони до-
вольно увесистый кошель.
   – Ух, ты, – раздалось из толпы, – ну повезло Дубине, хватай
этого каплуна, Жак.
    Но Робер и его солдаты уже стояли с обнажёнными шпагами,
прислонившись плечами друг к другу.
   – Послушай, как тебя... – сказал Робер, обращаясь к Жаку-
Дубине, – если докажешь, что ты с «Посейдона» – кошель твой.
   – Он и так будет моим, – прорычал гигант и всей тушей над-
винулся на Робера.
   Остановил его клинок шпаги, упёршийся в брюхо весьма впе-
чатляющих размеров.
   – Я повторяю своё предложение, – негромко сказал Робер, –
дело идёт об интересах братца Лубена. Если он узнает, Жак, что
вместо делового разговора ты затеял эту бузу, то если не я, так он
насадит тебя на свой вертёл. Итак?..
    Жак-Дубина молча протянул огромный кулачище. На нём чётко
была видна татуировка – «Посейдон». Робер опустил шпагу и, при-

                172

близив лицо к заросшему шерстью уху гиганта, сказал почти шёпо-
том:
   – «Посейдону» от «Нептуна»...
   Жак-Дубина замер на мгновение, потом, повернувшись к толпе
собутыльников, дал знак рукой. Разочарованная толпа пиратов и
портовых гуляк медленно таяла, исчезая в приветливо распахну
тых дверях кабаков и притонов.
   Все четверо отошли в сторону. Робер вручил корсару запечатан
ную записку и обещан ный кошель с золотыми.
   – Срочно передай брату Лубену, дело того стоит, – и он со
своими солдатами растворился в наступающей темноте.
   Так совпало, что утром следующего дня весь отряд собрался
у повозки мессира Паскаля перед воротами крепости.
   – Вы не устали с дороги, мессир Паскаль? – это были первые
слова хозяина замка после того, как стряпчий, сопровождаемый
своим помощником, проследовал в нижний каминный зал. - Мо-
жет, вы хотите отдохнуть, прежде чем мы приступим к делу?
   – О, вы так любезны, ваша светлость, мне и раньше приходи-
лось слышать о вас, как о самом галантном рыцаре Бретани.
   – Неужели? – переспросил Молчальник с чуть заметной иро-
нией. – В таком случае позвольте вам возразить, вы не уступаете
мне в изъявлении самых возвышенных чувств. Врождённый такт
такая редкость в нашей провинции, – мессир Паскаль расплыл-
ся в улыбке, при этом его упитанные щёки превратились в два
румяных яблока, а глаза – в щёлки. Он стал похож на раскорм-
ленного кота, которого пощекотали за ушами. «Ещё мгновение, и
он замурлычет, – подумала Антра и покосилась на сундучок для
бумаг в руках помощника стряпчего, – что-то он нам привёз?»
   – Вот и прекрасно, мессир Паскаль, приступим, – сказал Мол-
чальник после того, как помощник поставил сундучок на стол, а
стряпчий достал ключ из камзола и, поколдовав над замком –
видимо, механизм был не из простых, – откинул крышку ларя.
Первым делом он достал оттуда очки, затем на столе появились
кожаный, расшитый бисером кошель, футляр такой длины, что
можно было бы угадать спрятанный в нём небольшой пистоль, и,
наконец, несколько свёрнутых в трубку и опечатанных бумаг.
Последними он достал чернильницу и перья. Его помощник, не-
кто господин Гонфарель, разложил перед собой чистые листы бу-
маги и собрался писать.

                173

  – Месье, – сказал Молчальник, – разрешите представить сви-
детелей по данному делу: мой сводный брат командор граф Ан-
туан де Трай, капитан королевского фрегата «Принцесса Диана»;
моя внучка герцогиня Антра-Диана де ла Фош и мой приёмный
сын Пьер-Анри де ла Фош – мои наследники и воспитанники.
   Гонфарель, обмакнув перо в чернила, красивым почерком вы-
вел имена свидетелей.
   – Благодарю вас, ваша светлость, – произнёс господин Па-
скаль. – Столь уважаемые свидетели в случае необходимости
подтвердят правильность процедуры. А вы, надеюсь, и есть ви-
конт Гастон Рено? – обратился он к главному виновнику такого
важного собрания.
   – Да это я, господин Паскаль, – сказал Гастон твёрдым голо-
сом, прямо глядя в глаза стряпчего, в отличие от остальных он
остался стоять у стола.
   – Ну что же, месье, приступим, – сказал Дени Паскаль и с
важным видом взял свиток с печатью. Он сорвал печать и развер
нул первый лист: – Правом данным мне законом оглашаю завещание
покойной графини урождённой Жозефины ле Шателье, вдовы графа
Жана-Ришара Рено д’Обиньи. Месье, вы должны знать, что графиня
провела последние годы в келье аббатства Мон-Сен-Мишель под
именем сестры Анжелы, ухаживая за больными в лазарете аббатства.
Там с её слов я и записал настоящее завещание, о чём свидетель
ствуют число, месяц и год, указанные на завещании и подписи
свидетелей, двух монахинь – сестёр Греты и Рошели и аббата,
мессира Жерома Куаньяра.
   И он начал читать: «Я, сестра Анжела, в миру графиня Жо-
зефина Рено д’Обиньи, находясь в здравом уме и доброй памяти
и выполняя волю невинно убиенного супруга моего, настаиваю,
чтобы наш сын Гастон Рено после своего совершеннолетия со-
хранил титул и имя отца...»
   При этих словах Гастон до крови закусил нижнюю губу и сжал
кулаки. Надо отдать должное господину Дени Паскалю, он сделал
паузу, чтобы дать юноше время прийти в себя. Гастон сто-
ял чуть подавшись вперёд и продолжал в упор, не мигая, смо-
треть на стряпчего.
   «Я подтверждаю, – продолжил Паскаль, – что всё состояние
моего супруга, после его осуждения неправым судом короля, было
 реквизировано в пользу последнего. В кошеле, прилагаемый к

                174

завещанию, находятся мои личные драгоценности, которые я заве-
щаю будущей супруге моего сына графа Гастона Рено д’Обиньи.
В прилагаемом свидетельстве о владении мною недвижимости и
небольшим поместьем в Нидерландах, откуда родом мои родители,
составленном до казни моего супруга и насильственного моего
заточения в монастырь, указано, что владение переходит нашему
сыну Гастону Рено д’Обиньи, равно как и то имущество, что
оставит ему его дядя по отцу, виконт Роберт Рено д’Обиньи.
Дни мои на исходе, я молю Бога защитить моего единственного
сына, перед которым я испытываю чувство вины.Не будь злой воли
короля, я бы ни на миг не расставалась с моим мальчиком. Прика-
зываю ему жить долго и достойно, как подобает сыну самого бла-
городного человека. На всё, записанное с моих слов, – моя сво-
бодная воля, о чём и подписываюсь. Слава тебе, Господи. Спаси
и помилуй моего сына. Августа девятого дня 1702года. Аббатство
Мон-Сен-Мишель».
   После этих слов за столом воцарилось молчание. Первым на-
рушил его Антуан. Он подошёл к Гастону и, крепко пожав ему
руку, сказал:
   – Поздравляю вас, граф.
   Когда были закончены все формальности и составлена опись
передаваемых Гастону документов и предметов, стряпчий и его
помощник были приглашены на обильный ужин с вином из под-
валов замка. Вдобавок Молчальник вручил господину Паскалю
увесистый кошелёк, а Антра – корзину с гостинцами для детей
достойного мэтра. Двое солдат, как и обещал лейтенант Робер,
сопровождали повозку Дени Паскаля до самого его дома в Ди-
нане...
   Антра и Гастон, уединившись на крепостной стене, выходив-
шей на запад, смотрели, как медленно, словно не желая расста-
ваться с людьми, солнце всё глубже погружалось за линию гори-
зонта и пустынная и бесстрастная ко всему живому синева моря
становилась всё темней и темней, будто чья-то мрачная и тяжё-
лая дума сгущалась над бескрайней равниной вод.
   Словно читая в мыслях любимого, Антра спросила:
   – Когда мы посетим аббатство Мон-Сен-Мишель?
   – Когда?! – он вдруг обернулся к ней и с такой страстью сжал
в своих объятьях, – говори, говори, любимая, твой голос сводит
меня с ума. Почему ты смеёшься?

                175

   Антра, с трудом освободившись из его объятий и поправив
волосы, уже серьёзно сказала:
   – Мне так больно от счастья, что хочется смеяться, – а про
себя подумала: «Неужели я ворую то, что не должно мне принад-
лежать по простому человеческому праву?»
   Утром следующего дня Гастон сказал своей юной супруге:
   – Ты не считаешь, что нам пора сочетаться браком перед Бо-
гом? Я понимаю, что для тебя этот обряд всего лишь формаль-
ность. Ты просто божественна в своём безбожии, но, Антра, мир
полон условностей. Да, он фальшив и лицемерен. И я боюсь за
тебя. Твоё вольнодумство однажды тебя погубит.
   – Дорогой мой, неужели ты думаешь, что сам акт венчания,
пусть и в католической вере, сможет защитить меня или тебя,
если мы однажды перейдём дорогу кому-нибудь из власть пре-
держащих? Спасла ли фанатическая религиозность Орлеанскую
деву, святую Жанну, от суда инквизиции? Разве участь твоего
отца не говорит о том, что, когда перед королём стоит выбор
Бог или палач, он выбирает палача?
   – Да, ты права, но я мечтаю стоять под венцом рядом с тобой,
мне так хочется одеть на твою руку обручальное кольцо моей ма-
тушки. Я заклинаю тебя, ради её памяти!
   Антра помолчала, потом подошла к зеркалу, с нескрываемой
иронией осмотрела себя, даже язык показала. Потом уселась на
постель и сказала, театрально вздохнув при этом:
   – О, господин граф, вы меня убедили, – и стала хохотать,
отбиваясь от Гастона. Пеньюар распахнулся и, припав к её ногам,
юный супруг покрывал поцелуями всё её тело.
   Когда они спустились к завтраку, то увидели подчёркнуто
торжественные лица Молчальника, Антуана и Пьера.
   – Дорогие мои, – сказала Антра, – можете ничего не гово-
рить, мы с Гастоном всё уже решили. Приглашаем на наше вен-
чание. Мы бы только хотели, чтобы таинство обряда совершил
мессир Жером Куаньяр. Таково желание моего жениха графа Га-
стона Рено д’Обиньи. А венчание будет совершено здесь, в замке.
Это уже моя воля, господа. В ответ на эти слова раздались апло-
дисменты, а Пьер скомандовал слугам:
– Вина из подвалов его светлости!
                176

     После завтрака с письмом от Молчальника были послан
Пьер, сопровождаемый полудюжиной дворян во главе с лейте-
нантом Робером Вилье. Путь в Мон-Сен-Мишель был чуть ли не
втрое длинней, чем в Сен-Мало, да ещё огромные перепады при-
лива и отлива у самого острова создавали проблемы. Поэтому
господин Жером Куаньяр прибыл в сопровождении всего отряда
только через три дня. Обряд был совершён скромно, без пышных
приготовлений. Мессир Жером Куаньяр разразился пространной
речью, не забыв сказать, как была бы счастлива матушка го-
сподина графа, если бы могла присутствовать на свершении та-
инства обряда. А герцог Генрих Бенуа де ла Фош вручил молодым
супругам бумаги на владение его парижским особняком – отелем
«Бретания». Обряд был скромным, но веселье во дворе замка и
танцы продолжались ещё следующий день и ночь.
   – Что ж... – обратился Антуан к брату, – все намеченные
нами дела завершены. Я готов к отплытию. Осталось дождаться
брата Лубена.
   Корсар не заставил себя ждать. Переодетый Антуан в сопро-
вождении нескольких офицеров из экипажа «Принцессы Дианы"
встретился с корсаром в заранее оговорённом месте. Ударили
по рукам, и в ночь, предшествующую отплытию в Портсмут,
все пленные испанцы были благополучно переправлены в трю-
мы «Посейдона». Вид оплаты за такой дорогой товар был тоже
особый, но об этом в следующих главах.







                177