Земский интеллигент. Письма А. П. Чехова из имения
Памятник А. П. Чехову в Серпухове. Фото автора.
Письма Антона Павловича из имения
«…КАК ХОРОШО ПИШЕТСЯ В ДЕРЕВНЕ!»
Время русских писателей, истинных интеллигентов, скорее всего, ушло от нас. С кем мы сейчас в литературе? Нет ответа… Столичные мастера прозы, да и поэзии тоже, давно притупили свои перья, в провинции же их так мизерно мало. Деревня… деревня доживает, как и писатели-деревенщики. «А, ведь, как хорошо, - говорил Антон Павлович Чехов, - пишется в деревне!».
Его мелиховский период жизни был, пожалуй, самым насыщенным. И творчеством, и благодеяниями, и лекарской практикой, и общественными делами. Как много полезного, бескорыстного сделал он для людей в масштабе России, живя в своём наивном местечке Мелихово. И как много в этой подмосковной деревушке написал Антон Павлович, чтобы после его смерти назвали писателя классиком русской литературы!
Обращаясь к эпистолярному наследию Чехова, ещё и ещё убеждаешься, как был этот человек красив, талантлив, интеллигентен, сдержанно терпелив и как все земное было ему не чуждо. Письма из провинции написаны Антоном Павловичем в том замечательном возрасте, когда писателю было "за тридцать". Каким был Чехов в быту? В письмах - и проблемы, и настроение, и аромат восприятия бытия. Чехов - разный. То он весь - энергия работы, то величайший скромник, то, чувствуя закат своей молодости, спешит с жадностью упиться ею. В Чехове все прекрасно: и дом, и воздух, и вода, и сад, и наивный двор, и тишина… Особенно прекрасен в "Письмах" чеховский русский язык.
"УЖАСНО Я ЛЮБЛЮ ВСЁ ТО, ЧТО НАЗЫВАЕТСЯ ИМЕНИЕМ…"
ПИСЬМА на даче - удовольствие немалое, равно как получать, так и писать их. Ночи лунные, дни яркие. Природа - хорошее успокоительное средство для утомлённого анатома. Антон Павлович признаётся в одном из писем: "… Ужасно я люблю всё то, что называется имением. Это слово еще не потеряло своего поэтического оттенка".
В.А. Тихонову, 22 февраля 1892 года, Москва.
«Покупаю имение (не к ночи будь сказано) и целые дни провожу во всякого рода нотариальных, банковых, страховых и иных паразитных учреждениях. Покупка моя довела меня до остервенения. Похож я на человека, который зашёл в трактир только затем, чтобы съесть биток с луком, но, встретив благоприятелей, нализался, натрескался, как свинья, и уплатил по счёту 142 р. 75 к. Рассчитывал я купить за пять тысяч и отделаться этою суммою, но, увы? - удавы в виде всяких купчих, закладных, залоговых и проч. с первого абцуга сковали меня, и я слышу, как трещат мои кости, и, закрывши глаза, ясно вижу, как моё имение продается с аукциона. Увы!».
О муки, муки! Они во все времена преследуют нас. Зато какую сладость ощущаешь, когда рождается плод.
А.С. Суворину, 6-7 марта 1892 года, Мелихово.
«Я уже в ссылке. Сижу в своем кабинете с тремя большими окнами и благодушествую. Раз пять в день выхожу в сад и кидаю снег в пруд. С крыш каплет, пахнет весной, по ночам же бывает мороз в 12-13 градусов. Настроение пока хорошее. Ужасно много хлопот. Чистим, моем, красим, обновляем кое-где полы, переносим кухню из дому в людскую, ставим скворешни, возимся с парниками и проч. Если бы я не был занят своим делом, то весь день проводил бы на дворе. С формальностями по покупке уже покончено. Купчая утверждена. … Сад хороший и двор наивный. Есть парк. Симпатичные собаки: Шарик и Арапка. В четырёх верстах от меня монастырь - Давыдова пустынь, куда мы с Вами поедем. В моём кабинете до такой степени светло, что глазам больно. Дом тёплый».
Маленькая польза. Зато как приятно! Вообще, обольстительно сладко иметь собственность и распоряжаться ею, как душе хочется. И хлопоты кажутся упоительными, и ощущения трепетными, потому как ничто не делает обывателя счастливейшим, как приобретение собственного, своего. Моё и ничье больше! Я собственник - звучит гордо!
"НО ПЛОХ ОН ТЕМ, ЧТО НЕДОСТАТОЧНО МОЛОД"
А.С. Киселеву, 7 марта 1892 года, Мелихово.
«Станция Лопасня, Моск.-Курск. Это наш новый адрес. А вот вам подробности. Не было хлопот, да купила баба порося! Купили и мы порося - большое, громоздкое имение, владельцу которого в Германии непременно дали бы титул герцога. 213 десятин на двух участках. Чересполосица. Больше ста десятин лесу, который через 20 лет будет походить на лес, теперь же изображает собой кустарник. Называют его оглобельным, по-моему же, к нему больше подходит название розговой. Это к сведению гг. педагогов и земских начальников, так как из него пока можно изготовлять только розги. Фруктовый сад. Парк. Большие деревья, длинные липовые аллеи. Сараи и амбары недавно построены, имеют довольно приличный вид. Курятник сделан по последним выводам науки. Колодезь с железным насосом. Вся усадьба загорожена от мира деревянною оградою на манер палисадника. Двор, сад, парк и гумно также отделены друг от друга оградами. Дом и хорош, и плох. Он просторнее московской квартиры, светел, тепел, крыт железом, стоит на хорошем месте, имеет террасу в сад, итальянские окна и проч., но плох он тем, что недостаточно высок, недостаточно молод, имеет снаружи весьма глупый и наивный вид, а внутри преизбыточествует клопами и тараканами, которых можно вывести только одним способом - пожаром; все же остальное не берёт их. Есть парники. В саду, в 15 шагах от дома, пруд с карасями и линями, так что рыбу можно ловить из окна. В трёх верстах река широкая, рыбная. Посеяно 14 десятин ржи. Будем сеять овёс и клевер. Клевер уже купили, а на овёс денег нет… Ах! Если бы Вы могли к нам приехать! Это было бы изумительно хорошо! Во-первых, Вы бы своими советами спасли нас от тысячи глупостей. Мы ведь ни черта не смыслим. Я, как Расплюев, в сельском хозяйстве знаю только, что земля чёрная, - и больше ничего. Пишите. Как лучше сеять клевер: по ржи или по яровому?».
И.Л. Леонтьеву (Щеглову), 9 марта 1892 года, Мелихово.
«Приезжайте ко мне, Жан, вместе с Сувориным. Сговоритесь с ним. Какой у меня сад! Какой наивный двор! Какие гуси!».
Наивный двор. Сколько прелести в этом определении! "Невинный, милый за простоту, привлекательный своею простотою" (В.И. Даль). И сколько можно, столько и нужно по-детски искренне радоваться, по-взрослому серьёзно удивляться естественной простоте. Чуть позже будет сказано: "О шкаф! О вишневый сад!". Но это уже устами персонажей.
"ПРОСТОРНАЯ ЖИЗНЬ...ТРЕБУЕТ ПРОСТОРНОГО КАРМАНА"
А.С. Суворину, 11 марта 1892 года, Мелихово.
«Труд рабочего обесценен почти до нуля, и потому мне очень хорошо. Я начинаю понимать прелести капитализма. Сломать печь в людской и сделать там кухонную печь со всеми подробностями, потом сломать в доме кухню и поставить вместо неё голландку - это стоит всё 20 рублей. Цена двум лопатам - 25 коп. Набить ледник - 30 коп. в день поденщику. Молодой работник, грамотный, трезвый и некурящий, который обязан и пахать, и сапоги чистить, и парники смотреть, стоит 5 р. в месяц. Полы, перегородки, оклейка стен, - всё это дешевле грибов. И мне вольготно. Но если б я платил за труд хотя бы четверть того, что получаю за свой досуг, то мне в один месяц пришлось бы вылететь в трубу, так как число печников, плотников, столяров и проч. угрожает никогда не кончиться на манер периодической дроби. Просторная жизнь, не замкнутая в четыре стены, требует и просторного кармана. Я Вам уж надоел, но скажу ещё одно: семена клевера стоят 100 р., а овса потребно на семена больше, чем на сто. Вот тут и вертись! Пророчат мне урожай и богатство, но на кой мне это? Лучше в настоящем пятак, чем в будущем рубль. Приходится сидеть и работать. На все пустяки нужно заработать по крайней мере рублей пятьсот. Половину уже заработал. А снег тает, тепло, птицы поют, небо ясное, весеннее».
В провинции хорошо дышится, тихо, дешево и… немножечко глуповато.
"НАДО БЫ ВЫКУПАТЬСЯ В СЕРНОЙ КИСЛОТЕ"
А.С. Суворину, 1 июня 1892 года, Мелихово.
«Душа моя просится вширь и ввысь, но поневоле приходится вести жизнь узенькую, ушедшую в сволочные рубли и копейки. Нет ничего пошлее мещанской жизни с ее грошами, харчами, нелепыми разговорами и никому не нужной условной добродетелью. Душа моя изныла от сознания, что я работаю ради денег и что деньги - центр моей деятельности. Ноющее чувство это вместе со справедливостью делают в моих глазах писательство моё занятием презренным, я не уважаю того, что пишу, я вял и скучен самому себе, и рад, что у меня есть медицина, которою я, как бы то ни было, занимаюсь всё-таки не для денег. Надо бы выкупаться в серной кислоте и совлечь с себя кожу и потом обрасти новой шерстью».
Хандра, хандра… И кого из великих не брала она за бока, не канючила силы, не заставляла изнывать, стонать, беситься. Никуда от неё не денешься - это удел людей творческих. Писать, перечёркивать, называть себя идиотом, снова писать, презирать написанное и ждать театральных оваций: "Бра-во!".
"НУ-С, Я ЖИВ И ЗДРАВ"
А.С. Суворину, 16 августа 1892 года, Мелихово.
«Ну-с, я жив и здрав. Лето было прекрасное, сухое, тёплое, изобильное плодами земными, но вся прелесть его, начиная с июля, вконец была испорчена известиями о холере. В то время, как Вы в своих письмах приглашали меня то в Вену, то в Аббацию, я уже состоял участковым врачом Серпуховского земства, ловил за хвост холеру и на всех парах организовал новый участок. У меня в участке 25 деревень, 4 фабрики и 1 монастырь. Утром приёмка больных, а после утра разъезды. Езжу, читаю лекции печенегам, лечу, сержусь и, так как земство не дало мне на организацию пунктов ни копейки, клянчу у богатых людей то того, то другого. Оказался я превосходным нищим; благодаря моему нищенскому красноречию мой участок имеет теперь 2 превосходных барака со всей обстановкой и бараков пять не превосходных, а скверных. Я избавил земство даже от расходов по дезинфекции. Известь, купорос и всякую пахучую дрянь я выпросил у фабрикантов на все свои 25 деревень».
Позже Чехов скажет: " 15 лет службы - штука неважная, но только не в земстве. Прослужить врачом в земстве 10 лет труднее, чем 50 лет быть министром".
… И все же когда-то приходит зима. Длинная, скучная и нудная, глазастая и застойная, как сова. Вроде бы и красивы её круглые оранжевые фары, но тоскливы до одури.
А.С. Суворину, 22 ноября 1892 года, Мелихово.
«… Днем валит снег, а ночью во всю ивановскую светит луна, роскошная, изумительная луна. Великолепно. Но тем не менее всё-таки я удивляюсь выносливости помещиков, которые поневоле живут зимою в деревне. Зимою в деревне до такой степени мало дела, что если кто не причастен так или иначе к умственному труду, тот непременно должен сделаться обжорой и пьяницей или тургеневским Пегасовым. Однообразие сугробов и голых деревьев, длинные ночи, лунный свет, гробовая тишина днём и ночью, бабы, старухи, - всё это располагает к лени, равнодушию и большой печени».
Лень и скука по-русски почему-то всегда шли в одной упряжке. Почему? Что делать? Кто виноват? Кстати, исконно русские вопросы. Есть ответы? Нет ответов.
Ал. П. Чехову, 4 апреля 1892 года, Мелихово.
«Вследствие распутицы никто не едет в Серпухов, и я продолжаю сидеть без паспорта. Эх, дороги!».
А.С. Суворину, 25 января 1894 года, Мелихово.
«Сейчас еду в Серпухов на санитарный совет, где буду адски скучать, так как рассуждения будут лишь о текущих делах».
Прошёл почти год. И опять скука, скука, скука.
А.С. Суворину, 27 ноября 1894 года, Мелихово.
«В Серпухове я был присяжным заседателем. Помещики-дворяне, фабриканты и серпуховские купцы - вот состав присяжных. По странной случайности я попадал во все без исключения дела, так что, в конце концов, эта случайность стала даже возбуждать смех. Во всех делах я был старшиной. Вот моё заключение: 1) присяжные заседатели - это не улица, а люди, вполне созревшие для того, чтобы изображать из себя так называемую общественную совесть; 2) добрые люди в нашей среде имеют громадный авторитет, независимо от того, дворяне они или мужики, образованные или необразованные. В общем, впечатление приятное».
Писательство, лекарская практика, служба в присяжных, - всё работа и какое-то шевеление, движение, польза. А где же деньги? Где преданные близкие люди?
"ИНТЕЛЛИГЕНЦИЯ ИДЁТ НАВСТРЕЧУ КАПИТАЛУ,
А КАПИТАЛ НЕ ЧУЖД ВЗАИМНОСТИ"
А.С. Суворину, 19 января 1895 года, Москва.
«…Деньги нужны адски. Мне нужно 20 тысяч годового дохода, так как я уже не могу спать с женщиной, если она не в шёлковой сорочке. К тому же, когда у меня есть деньги, я чувствую себя как на облаках, немножко пьяно, и не могу не тратить их на всякий вздор. Третьего дня я был именинник, ожидал подарков и не получил ни шиша».
А.С. Суворину, 8 февраля 1897 года, Москва.
«Перепись кончилась. Это дело изрядно надоело мне, так как приходилось и считать, и писать до боли в пальцах, и читать лекции 15 счётчикам. Счётчики работали превосходно, педантично до смешного. Зато земские начальники, которым вверена была перепись в уездах, вели себя отвратительно. Они ничего не делали, мало понимали и в самые тяжёлые минуты сказывались больными. Я в Москве… Поживу немного, дней 10, и уеду домой. Весь пост и потом весь апрель придётся опять возиться с плотниками, с конопатчиками и проч. Опять я строю школу. Была у меня депутация от мужиков, просила, и у меня не хватило мужества отказаться. Земство даёт тысячу, мужики собрали 300 р. - и только, а школа обойдётся не менее 3 тысяч. Значит, опять мне думать всё лето о деньгах и урывать их то там, то сям. Вообще хлопотлива деревенская жизнь».
А.С. Суворину, 1 марта 1897 года, Мелихово.
«Я занят в настоящее время постройкой (не своей, а земской)… На съезде актёров Вы, вероятно, увидите проект громадного народного театра, который мы затеваем. Мы, т.е. представители московской интеллигенции (интеллигенция идет навстречу капиталу, а капитал не чужд взаимности). Недавно я устраивал в Серпухове спектакль в пользу школы. Играли любители из Москвы. Играли солидно, с выдержкой, лучше актеров. Платья из Парижа, бриллианты настоящие, но очистилось всего 101 р. А мне не везет. Я написал повесть из мужицкой жизни, но говорят, что она нецензурна и что придётся сократить её наполовину. Значит, опять убытки».
"ВСЁ ЖЕ В МЕЛИХОВЕ ЛУЧШЕ"
А.С. Суворину, 1 апреля 1897 года, Москва.
«Доктора определили верхушечный процесс в лёгких и предписали мне изменить образ жизни. Первое я понимаю, второе же непонятно, потому что почти невозможно. Велят жить непременно в деревне, но ведь постоянная жизнь в деревне предполагает постоянную возню с мужиками, с животными, с стихиями всякого рода, и уберечься в деревне от хлопот и забот так же трудно, как в аду от ожогов. Мелихово здоровое место; оно как раз на водоразделе, стоит высоко, так что в нём никогда не бывает лихорадки и дифтерита. Решили общим советом, что я никуда не поеду и буду продолжать жить в Мелихове».
Но пройдет полтора года, и в конце сентября из Ялты Антон Павлович напишет родственнику П.Е. Чехову: "Погода здесь летняя, тёплая. У меня две комнаты, обстановка хорошая, большой сад. Всё же в Мелихове лучше".
В Ялте Антон Павлович будет неистово много писать, жадно набирая воздух творчества в уже слабеющие лёгкие. В сорок с небольшим - самом расцвете жизни - так хочется жить! Рядом - Ольга Леонардовна Книппер, ставшая его женой, море, солнце…
Но нещадным коварством наступит то безвременно-безнадежное состояние, когда человек, попав в водоворот, складывает вёсла и затягивает песню.
…Чехов - Чайка – белая сильная птица. Теряет силу в крыльях, чтобы остаться символом на театральной сцене. Занавес закрывается белой птицей.
Свидетельство о публикации №214012901451
С уважением, Михаил.
Михаил Илекский 25.02.2021 09:07 Заявить о нарушении
Моя рецензия уже есть. Но я перечитала статью и письма.
И ещё раз хочу высказать благодарность Галине.
Надо, надо напоминать людям об истинных ценностях жизни!
Спасибо, Галина! И ещё раз СПАСИБО!
Светлана Петровская 24.10.2021 18:13 Заявить о нарушении