Любишь ли ты госпел, Маша?

         Дорогой мой читатель, сразу хочу оговориться, что этот рассказ не автобиографичен. То что имя главного героя рассказа и моё собственное имя одинаковы - ничего не значит. Я просто о нём, о главном герое хотел написать, а  не о себе. Читай, дорогой мой читатель!
         
         У каждого, кто имел отношение к Москве, жил ли там или учился, приезжал к родственникам или служил, был ли этот город тем, где встретилась первая любовь или местом, где вдруг, по иронии судьбы ты мог (или могла) провести в следственном изоляторе, ну скажем...года полтора, есть свои памятные места. Они значимы. Они памятны, они не сотрутся с годами. Они могут сниться или туда тебя непреодолимо тянет как преступника  к месту преступления. Они могут быть декорациями в твоих рассказах или ты в компании обязательно расскажешь какой-нибудь забавный случай из своей  московской жизни, причем приведёшь при этом такие детали, что наверняка все поверят, не зная обстановки точной того места, где всё произошло, а ты ещё слегка приврёшь и все будут довольны. А почему? А потому что особенно для тебя, потому что это "твоя" Москва и это "твое" место и это "твой" персональный  случай, который с тобой произошёл. Никто у тебя этого не отнимет. Поделиться им ты сможешь, а вот чтобы кто-то его у тебя отнял. Это - вряд ли.   

         Вот и у Серёги было такое место. Его место в Москве. Серёга чего-то всё служил и служил, и ему стало казаться, что он начал находить какую-то гармонию в тяготах и лишениях этой самой службы и даже находить в этих лишениях какую-то определенную прелесть, что было сродни легкому не опасному для самого Серёги, его сослуживцев, командира его боевой части № 7, флагманского специалиста и командира дивизии подводных лодок психического расстройства. А тут еще он, как назло, поехал в краевой центр, когда ему дали сход с корабля, где у своих хороших знакомых, у которых всегда оставался ночевать, по видеомагнитофону посмотрел фильм, название которого он хорошо запомнил. "Ночной портье". Этот фильм ошеломил его. Он даже попросил знакомых написать ему в записной книжке: название фильма, кто режиссер, кто главные герои и кто исполнял роли в этом фильме. Он не знал, кто такая Лилиана Ковани, он  ничего раньше не слышал об актёре Дирке Богарте, что-то такое слышал незначительное о Шарлотте Рэмплинг, что она жена известного музыканта Жана-Мишеля Жара, который исполняет электронную музыку. Но фильм! Этот фильм произвел на него неизгладимое впечатление. Он смотрел как героиня фильма с обнаженной грудью танцует в концлагере перед офицерами СС, смотрел историю о том, как и каким на деле бывает так называемый "синдром заложника", когда тот, кого мучают, примерно на третьи сутки непрерывного мучения начинает любить своего мучителя. Он смотрел и не мог поверить. Он про себя понял, что и он - такой же персонаж такого же похожего сценария, когда он, чем больше служит на ненавистной  ему службе, тем больше он начинает её любить.

         Он уже почти совсем потерял всякую надежду на то, что жизнь его приобретёт хоть какие-то чёткие "береговые" очертания, станет похожа на жизнь нормального человека. Ему казалось, что от него на всю жизнь будет пахнуть тем, чем пахнет нечто такое...что в Москве не понюхаешь. Это звучит несколько вульгарно, но по другому не скажешь. Например, где ты в Москве встретишь, ну, скажем запах ограниченного в пространстве железного помещения со странным названием "отсек", где стоит дизель-генератор подводной лодки, спущенной со стапелей на воду, примерно, году так...э-э-э...в 1965-ом. Нигде. Нет такого помещения, и ни за какие большие деньги, если бы они даже у тебя и были, ты бы такого места в Москве при всём своём желании не нашел бы. За таким запахом надо было бы ехать туда, откуда Серёга, наоборот, очень хотел уехать. Но мечта его всё не сбывалась и не сбывалась. 

        Но как говорят, «Опасайся своей  мечты, а вдруг она сбудется!?».  Однажды это и произошло. Серёгу взяли да и отпустили  поступать в Академию. А он, сам в это потом, долго ещё не веря, взял да и поступил. И не где – ни будь, а в Москве. В той самой Москве, где он не сможет больше найти тех запахов, к которым привык  за столько лет на службе  и от которых он, по его мнению, навсегда должен был уехать, где он смог бы встретить человека, с кем раньше сталкивался по службе, с  такой же вероятностью, с какой  человек, читающий сейчас этот рассказ, а это Ты - дорогой мой Читатель, завтра отправится в длительное межгалактическое путешествие и вернётся из Космоса на Землю и застанет там, в живых всех своих близких родственников и знакомых.

         Случилось так, что Серёгу занесло в МГУ, Ну это образно сказано. Вы же понимаете. Он стал бывать там много раз. Звучит немного корявенько, но вот так вот  как-то сказалось. Уж извините! Нет, конечно, не в качестве студента или еще  кого-либо, а просто у него появилась знакомая. Люда. Она закончила этот самый  МГУ с золотой  медалью и по какой-то там сложной кибер-мат-панк-фак-технологии. По иронии судьбы её никуда еще пока после выпуска не распределили толком, а она сама ещё толком не определилась, просто время было такое, а её направили в академию, куда Серёга и поступил, что-то там непонятное делать в форме кибер-сопровождения. Опустим излишние подробности, дорогой мой Читатель, не так ли, зачем Вам это знать? Это ведь не главное. Важно то, что Людка и Серёга познакомились. А время было не простое. Советский Союз только что развалился и никто ничего наперёд не знал. Как оно всё будет. Что с ними будет.

         Люда, еще новой настоящей работы не приобрела, вообще не знала что ей в жизни делать, тем более такая сложная специальность, которая на «развалинах» СССР выглядела так же, как «динамовский» бело-голубой шарфик в секторе болельщиков ЦСКА. Для Люды в то время МГУ был как материнская грудь для грудного младенца.  Её туда непрерывно тянуло. В свою прежнюю "альма-матер". Она не могла этой тяги преодолеть. А тут ещё подвернулся Серёга. Его пришлось тянуть туда так же. Он особо и не сопротивлялся. Читатель, Вы уж поверьте, на слово! Вспомните сами, как оно всё это было…

         Серёге нравилось бывать в МГУ. Общежитие, куда он и Люда приходили, было так себе. Но какая там царила атмосфера. Когда в комнате было человек пять – шесть не больше, то самому Серёге казалось, что там как минимум человек двадцать, а то и все тридцать, столько там  было концентрации  знания, свободы  мыслеизъявления и хорошего отношения друг к другу. Там все время были какие-то разговоры, интеллектуальные посиделки, импровизации, анекдоты, встречи, нормальный юмор безо всякой пошлости, на фоне постоянных звонков по внутреннему телефону и мелкими сделками по обмену валюты. Были там малые и большие пивные дни. По вторникам и четвергам.

          Один раз как-то в очередной четверг Серёга с Людкой приехали к её знакомым в общежитие МГУ. Там пили пиво, которое не без труда было куплено корифеями этого самого ВУЗа после отстаивания в огромной очереди в районе Черемушкинской улицы. Все ждали некоего Славика, который не ровно дышал к одной  местной аспирантке по имени Маша.

          Читатель, не задумывайся над тем, на самом ли деле она была эта самая Маша, но Серёге и всем остальным , кто её до этого вообще не знал, малознакомым людям она говорила: "Ах...да бросьте, будет Вам...ну полно Вам ...зовите меня просто Маша...!". Маша была какая-то звезда математического факультета, причем  красоты в ней было не меньше чем ума: отличная фигура, шикарные медного цвета волосы, красивые стройные ноги и  грудь... Хотя и у Маши были свои странности, а у кого их нет, а если ты - светило математики, да еще в МГУ, У-у-у-у...!!!!!!  Так, вот этот Славик, видимо, не мог кроме как в общежитии МГУ видеть свою возлюбленную, и приезжал  туда, но сам он был не из "простых" смертных и его приезд подразумевал или означал как минимум  красную икру, коньяк "Камю", шампанское, ну там еще много всего деликатесного. Здесь уместно опять отметить, что время было сложное, а поверить, в то, что на столе в общежития МГУ выкладываются такие гастрономические раритеты, было одновременно еще сложнее, но с другой стороны – просто, потому что они уже лежали и вот же они – бери и ешь!  В общем, он славный был парень, этот Славик. К его приезду народ подтягивался, что называется, успевал уже "принять" как следует на грудь. Славик потом  появлялся ко всеобщему ликованию, был прост в общении, доступен, со всеми безо всяких обиняков выпивал, шутил, обнимался, угощал всех английскими сигаретами "Ротманс", одалживал любому, кто бы не попросил, запросто по 20 "баксов" и никогда не требовал возврата. Говорю же, Вам, читатель, славный был парень. 
Хозяйка комнаты, где всё это происходило, её звали  Лариса, была тайно влюблена в Серёгу и она же одновременно являлась подругой  Люды. Как преодолеть сии противоречия. Как разрубить этот гордиев узел.  Наверное, и не надо было, вовсе, правда, Читатель? Согласны со мной? Люда, хоть и не была подругой Серёги  в полном смысле этого слова, но и вслух об этом никогда не говорила. Да и никто бы не сказал, пожалуй, на её  месте. Ей нравилось вызывать интерес  у окружающих, что они там про себя думают. А  Лариса всегда старалась сделать так, чтобы сесть к нему поближе или кусок курицы положить ему побольше или салфетку дать быстрее остальных или ещё что-нибудь.

         Серёга устал. Он только что прилетел из дома от родителей и не спал в самолёте. Ему хотелось спать, но попросить об этом в переполненной  двухкомнатной квартире в общежитии МГУ он как-то стеснялся. Лариса, склонившись к его уху, тихо спросила : «Ты чего, Серый?». Пришлось объясниться. Результатом стало горизонтальное положение на кровати общежития, где  были часы и шпиль и  внешний  вид которого, то есть очертания и контур, знакомы почти каждому жителю СССР.  Серёга  уснул. Ему приснился сон: «…он на площади перед рестораном «Прага», а напротив почему –то – деревянный вокзал и у него в руке коричневый билетик  с проштампованными компостером дырочками. На билетике странная и неуместная надпись «Берегите лес! Это наше богатство!».  Он заходит в ресторан и видит, что  там, у барной стойки сидит женщина. У неё короткая стрижка, почти «под ноль». Он узнаёт её. Это Цесария Эвора. У неё на одной  ноге босоножка и она ею качает, а на большом пальце отломавшийся ноготь и ему хочется нагнуться и отломать этот ноготь до конца. Но он не может. Ведь это же Цесария Эвора. Бармен говорит ему : «Будете что-нибудь брать?». Серёга видит, что на барной стойке стоят бутылки из-под кефира. Он спрашивает: «А что у вас есть». Бармен отвечает: «Сегодня только шампанское». Бармен, не дожидаясь ответа Серёги, наливает в бутылку из-под кефира шампанское. Серёга хочет крикнуть, что он не хочет шампанское в такой бутылке, но не может крикнуть и …просыпается…

          Серёга присоединился к остальной компании, немного поспав и успокоившись. Всё по – прежнему. Лариса всех предупредила, что Славику нужно будет в какой-то момент Машу увести, и чтобы её не искали и ... ну в общем ясно. Видимо как только Серёга  поднялся с той кровати, её сразу же и заняли. Жизнь есть жизнь, так ведь, Читатель?

          Так было хорошо у Серёги на душе. Все эти люди, что сидели вокруг были ему близки, знакомы и к ним его тянуло, а о преподавателях в Академии думать не хотелось. Тем более не хотелось думать и о тех, кого он оставил на службе. Зачем? Всё уже позади…ну или почти позади. Не надо об этом сейчас, правда, Читатель?.
Серёга вспомнил, что когда он гостил у родителей, то он  дома  случайно взял  кассету магнитофонную с записями.  Там были всякие разрозненные записи, сборная «солянка» : и блюз был записан, и госпел, и спиричуэлз и всякое другое. Ну в общем-то всё  было красиво! Можно даже  сказать – очень!  Серёга тогда только начинал , что называется отходить и очухиваться от флотских будней и ему нравились всякие такие  вещи. Он выпил пива  и потом, неожиданно для себя коньяку и не заметил даже, как впрочем и все остальные, как Маша уединилась со Славиком в другой комнате. Серёга вспомнил почему-то про ту кассету, что лежала в кармашке  его китайской зеленой  сумки с колёсиками на днище, и достал её. Он протянул кассету  Лариске и сказал: «На, поставь её…пожалуйста!». Заиграла кассета и из магнитофона  полилось что-то такое чарующее, хоровое, негритянское, выворачивало наизнанку всю твою душу... И всем было тогда  там в комнате общежития так  классно в этот момент.

        Чёрт дернул Серёгу поставить эту кассету. Вдруг открылась дверь  соседней комнаты..., а оттуда из полумрака  м-е-е-е-е--дленно так выходит абсолютная голая Маша, словно на картине "Рождение Венеры", медленно подходит  к  столу, где стоял магнитофон, медленно опускается на стул, кладет  подбородок на   ладонь и  со слезами на глазах  и каким-то полублаженным отсутствующим  на нашей Земле видом говорит "Ой.... как я люблю, когда негры хором поют.....".

        Серёгу потом долго все подкалывали, говоря: "Как Машку увидишь, спроси, любит ли она Госпел?",- а то она нас все  время спрашивает о тебе, где Серый с той кассетой, куда он делся и когда приедет, обязательно меня  позовите, как объявится». Вот и спрашивает себя до сих пор Серёга: "Do you like Gospel, Masha?".