Иосиф Кобзон

Художественный руководитель  и главный дирижер  нашего мужского  академического хора опаздывал на репетицию. Мы терпеливо ждали, потому что понимали, если он задерживается, значит, на то есть веские причины. Не было никакого принуждения, в том, что мы люди самых разных возрастов и профессий, оставив все свои житейские дела, несколько раз в неделю собирались в доме офицеров Волгоградского гарнизона, для того чтобы петь вместе.  Музыка и песни сопровождали каждого из нас в огромный, впечатляющий мир душевных ощущений, настраивая на радостное восприятие жизни. Я был единственным юным певцом в хоре с высоким  тембром голоса, поэтому мои коллеги безмерно ценили  и уважали меня. Наш дирижер, даже предлагал  мне оставить  институт  и поступить  к нему на вокальное  отделение в училище  искусств, где  он возглавлял кафедру, но это уже  другая  история.

Дирижер пришел  расстроенный, он поклонился, давая понять нам, что  извиняется  за задержку, поздоровался за руку со старейшими, затем объявил.

- Сегодня репетиция отменяется,- он  нервно почесывал затылок, хаотично передвигаясь по сцене, затем успокоившись  продолжил.

- Вместо репетиции мы всем хором должны посетить сегодняшний концерт начинающего певца, Иосифа Кобзона. Его рекламный шит вы могли видеть перед входом в дом  офицеров.

- Зал почти пустой, - раздраженно говорил он.

- Билеты не проданы, директор дома офицеров попросил меня, чтобы мы всем своим составом посетили этот концерт. Надо поддержать певца, - продолжал он свой монолог.

- Вы сами поете  и должны понимать, что значит пустой зал для человека на сцене. Тем более вход бесплатный, не понравиться, можете  спокойно встать  и уйти.

В Большом и самом популярном эстрадном зале города на 700 человек, расположились вместе с нами не более 50-60 зрителей. Мне было жаль певца, который с минуты на минуту должен был выйти на сцену. Как и с каким настроением он будет петь, думал я, в этом полупустом зале. В конце концов - это его личное дело, уютно устроившись  в кресле я  приготовился слушать песни и романсы народов  мира.

Он начал свой концерт с романса.

Грек  из  Одессы,  еврей с Палестины,
Юный корнет и седой  генерал.
Каждый  искал  в ней любви  и забавы
И на  груди  у  неё  засыпал.

Мой  дорогой читатель, извини меня, если  я  не  очень точен в  словах, прошло  много времени с тех пор. Кроме того мы, на своих слободских тусовках эту песню пели совершенно по другому, по  блатному.

Пел он вдохновенно и искренне, изредка улыбаясь. С воодушевлением делился с нами своими эмоциями  и чувствами Его волнующий голос проникал в самую глубину души. Мне казалось, что сегодня этот певец поет только для меня и я в какое-то время  даже обрадовался, что в  зале так мало людей. Я размечтался, потом мне вспомнился, как я в первые вышел на большую сцену десятилетним мальчиком. Какая гордость охватила меня, когда наша соседка, тетя Дуся, делилась своими впечатлениями с моей мамой.

- Яффа, твой сын певец, - восторженно говорила  она ей.

- Надо им обязательно и  очень серьезно заниматься.

Я был самым счастливым человеком, получив в подарок первую пластинку  Робертино Лоретти. С песней "Ямайка" в моем  исполнении, наша слободка ложилась спать и просыпалась ранним утром. Магнитофон, который подарил мне отец на 14 день  рождения был высшим пилотажем в среде слободских пацанов. Песни битлов заполнили нашу махалу. Отцовы друзья, которые воспринимали только азербайджанский Мугам, слезно просили  его - "Год, забери у своего сына обратно этот патефон". Главным и самым благодарным моим зрителем было море. Я мог петь часами на её берегу, обращая свой взгляд в её бескрайние горизонты. Аплодисменты и овации - шум волны, без  зрителей и никакой  критики.

Много лет спустя в порыве восторженных чувств, после моего очередного посещения  концерта Иосифа Давыдовича Кобзона я написал ему короткое письмо, упомянув эту  далекую, на первый взгляд, неправдоподобную историю. Спустя некоторое время я получил такой же короткий ответ, "Иосиф Кобзон не припоминает такой ситуации в своей профессиональной карьере"

Ну и слава Богу!