Укус Cатаны

                П Ь Е С А   «У К У С   С А Т А Н Ы»

                УВИДЕННАЯ  В  СНОВИДЕНИЯХ 
 
                Отзываюсь на предложение ООН 
              принять участие в спасении молодежи планеты от наркомании.
          п о с в я щ а е т с я ДЕТЯМ,  ПОГИБШИМ  ОТ  АБОРТОВ, СОВЕРШЕННЫХ ПО
                ПРИЧИНЕ НАРКОМАНИИ, АЛКОГОЛИЗМА И  ЖАДНОСТИ

                Александр Тарусов автор художественных  произведений различного жанра – романов, стихов, песен, басен, поэм, пьес, многие из которых заслуживают повышенного внимания и обязаны увидеть мир, так как откликаются на призыв ООН усилить методы борьбы против наркомании и детоубийства (абортов) для очищения человечества  перед Господом.
      Творческий потенциал Александра Тарусова огромен: им создано несметное множество литературно-хуодом нашим. А следовательно некоторые произведения А.П.Тарусова вполне могут претендовать на соискание Нобелевской премии, тем более, что  во время работы над произведениями  у автора возникло еще несколько титанических монументальных идей, заслуживающих внимания профессионально-амбициозных, коммерчески заинтересованных, состоятельных и влиятельных менеджеров и продюсеров.  Сам автор не обладает этими определениями и при всей своей авторитетно-криминальной дерзости является человеком скромным и щедро-расточительным во всем. Безусловно, что личность, обладающая столь мощным многогранным потенциалом,  является реформатором, однако реформаторство  требует финансирования. Поэтому, осознавая все вышеизложенное, Александр ТАРУСОВ согласился с тем, что есть смысл сделать деловые взаимовыгодные предложения тем людям, которым  в этой жизни на Земле повезло больше, чем ему, с организаторскими способностями и с финансовыми возможностями. Тем, кто станет сподвижником  по  воплощению в жизнь его благородных, престижных, реформаторских идей и заслуженно разделит с ним долгосрочную славу и вознаграждение, признание и благодарность грядущих поколений, так как ни одна страна в мире отказаться от грандиозности и нужности этих проектов на их территории не сможет. Все идеи произрастают из общечеловеческих вечных духовных ценностей и получили благословение свыше.
       Читателю и зрителю предлагается для ознакомления и анализа поэтическая пьеса  «Укус сатаны», о которой, еще до ее создания, болгарская ясновидящая Ванга сказала так: « За эту литературную работу ты получишь высшую мировую человеческую награду».


                О  Т  К  Р  О  В  Е  Н  И  Е
 
                ОТ    АВТОРА
               
       11 августа 1996 год.  БОЛГАРИЯ.  Умирает от рака груди всемирно известная  болгарская прорицательница  ВАНГА, творившая невероятные для ума человеческого чудеса. Народы со всей планеты Земля попирали ВАНГУ, жаждая узнать свою судьбу и судьбу своих близких.
        В том же 1996 году мне снится удивительный и почти невероятный сон:
        Иду я днем по улице  со своим покойным другом Рафаэлем вдоль забора садовых участков. Неожиданно широко открываются ворота, из проема которых вываливает многотысячная толпа молодежи, облаченных в черные одежды. Не раздумывая, молодые люди подхватили уже покойного Рафика и, воздев  его на столб, распяли. От увиденной картины меня обуял липкий ужас. Я стал пятиться назад и скоро  уперся в телегу  от трактора «Беларусь». Забравшись в нее, я  лег на дно и стал наблюдать, сквозь узкую.щель, за  странной молодежью. Вдруг мое зрение выхватило из толпы двух старушек, которые уверенно направились в мою сторону. В одной из женщин  я узнал ВАНГУ
        - Встань и дай мне руку, - добродушно попросила пророчица.
        Я выполнил  ее просьбу, протянув левую руку. ВАНГА  взяла мою ладонь и выгнула пальцы. От увиденного в линиях судьбы, ясновидящая засияла счастьем и , повернувшись к своей пожилой спутнице, сказала на чистом русском языке:
         - Вот он тот, кто сильней  меня 
         Я тут же подумал: «Да кто я такой в этом мире, чтобы быть сильнее такой легендарной предсказательницы?»
         Однако Вангелия продолжала:
         - Ты объявишь Миру новую Цивилизацию и поведешь все народы Земли дорогой нового развития.
         Питая неприязнь к коммунистическому режиму СССР, я иногда  задавался, скажем так, не реальными желаниями – о создании новой модели государства, в котором соблюдались бы права и свободы каждого гражданина. На этом основании я спросил ВАНГУ:
          - Может речь идет не о новой Цивилизации, а о новой модели государственного строя, где будут существовать достаток, равенство и справедливость?
          - Нет! – решительно отвергла ВАНГА мое предположение,- наступит новая сверх Цивилизация. Народы Болгарии будут первой страной Мира, кто признает новое учение. Россия – Родина твоя – будет гнать тебя так, что лучше не жить тебе. Но и она опустит к твоим ногам знамена признания. И не будет на Земле стран более преданных тебе, чем Болгария и Россия. Другие народы стран Мира войдут в состав новой Цивилизации частично, но подавляющим большинством. 
           - Но у меня для этого масштабного мероприятия просто не  хватит времени жить, ибо мне во сне  всеми моими умершими родственниками предсказана смерть в 52 года от рака горла.
           -  Ты не умрешь, -  спокойно возразила ВАНГА, - для твоей Миссии Бог продлил тебе жизнь еще на тридцать лет.
           Не имея образования, я все же пытался создать радикальное средство от рака всех форм и стадий болезни ,  И, пользуясь случаем, я спросил ВАНГУ:
           - А найду ли я средство от рака?
           Не раздумывая, ясновидящая ответила:
           - Да, найдешь. И сверх того. Помни, что Болгария и Россия в твоей руке показаны полным числом.
           После этих слов ВАНГА повернулась и пошла в сторону садов. Я смело вошел в многотысячную толпу молодежи и , добравшись до ее середины, поднялся в небо. Сон кончился и я проснулся. Разумеется, я очень пожалел, что не спросил ВАНГУ об основах новой Цивилизации  и каким образом мне откроется сия тайна. Однако ответы стали приходить ко мне во снах. Не имея специального образования, я создал огромное множество литературно-художественных работ: романы, сказки, поэмы, стихи, театральные пьесы и др., где описал основы новой Цивилизации. Так же в сновидениях мне открылся железный знак ТАИНСТВО СМЕРТИ –ПАНАЦЕЯ 999, исцеляющая от  неизлечимых болезней тело и от пагубного воздействия на человека сил черно-белой магии.. При создании литературных работ мне открылась тайна предсказания НОСТРАДАМУСА  -  о соединении трех девяток в одно число  - 999, при которых на Земле наступит мировое Царство, объединяющее все страны Мира. Имя мировому Царству  -  Третий РИМ,  который будет господствовать над всеми народами Мира. Правильное  выражение сего Царства  --  Тридевятый РИМ, который скрыт на время от ума человеческого в русских народных сказках , как Тридевятое Царство, то есть  - Российская Империя Мира, не имеющая отношения к Российской Федерации. Как и предсказала ВАНГА,  я уже изгнан из России. Долгие годы пребывая на Украине в полном молчании и одиночестве, я создавал свои литературные работы. И вот пришел час объявить пророчество ВАНГИ. Сегодня я обращаюсь к издателям Украины, России и издателям других государств о публикации моих работ и перевод их на иностранные языки, и распространению по всем странам Мира. Предлагаю к изданию первый роман, созданный по мотивам Н.В.Гоголя  «Вий» под названием  «В ДУХЕ  ВИЯ».

                К  НАРОДАМ  СТРАН  МИРА

     Долгие годы в запаснике пылится театральная пьеса  «УКУС  САТАНЫ», предсказанная мне пророчеством, которая повернет умы и сердца людей на высоконравственный Путь Развития. Глубокими ночами  я изучаю текст этого литературного произведения и с каждым разом понимаю, что написать такое театральное представление я не мог. Тогда я обратился к священнику Православной Церкви и попросил проанализировать в Епархии и дать заключение с точки зрения Нового и Ветхого Завета. Епархия, изучив пьесу, передала ее Великому  Старцу Российскому, имеющему высший Ангельский чин на Земле и он подтвердил мое предположение, выразившись так:
        -  На Земле никто и никогда не писал подобного и больше никогда не напишет. Сей текст продиктован Богом..
        Пьесу изучали психологи, филологи и иные специалисты, имеющие глубокие знания в области литературы и не находили аналогов в истории самых великих классических произведений.
        Простые люди, многие из которых так и не смогли дочитать до конца эту работу, говорили, что опасаются, мол того, чего  может  не выдержать их психика.
        Но, а главной претензией к «автору» является тот факт, что он дал в уста отрицательным персонажам силу слова, коварство, гибкий содержательный ум, обелив слуг Дьявола, оправдывая их злые деяния.
        Что ж, уж нет времени на изучение читателем и зрителем этого представления, ибо планете угрожает опасность. Иисус Христос говорит так:
         -  Прощайте врагов ваших…
         Человечество Земли  в течении двух тысяч лет и поныне  рисует себе на уме слуг Дьявола и черно-белой магии уродливыми, страшными, злыми, завистливыми, не желая понимать, что зеркально выражают свою суть, от чего заболевают раком, циррозом… получают инсульт, инфаркт и другие страшные смертельные болезни. В пьесе заложена программа, позволяющая избежать человеку не излечимых и мучительных заболеваний.
         Разве вы, Люди, не хотите понять, что Бог, Который есть Любовь, воплощение добра и красоты, вдруг мог сотворить Миру уродство? Разве в чистом Свете есть тьма?  Или в чистом найдете грязное? Поэтому настоящий «Автор» свыше, желает вывести вас всех и каждого из тупика мысли, ведущей в погибель и на муки вечные, спасая вас живущих и умерших в грехе. Вы ознакомились  с вышеизложенным пророчеством  ВАНГИ  об открытии мной радикального средства от рака всех форм и стадий болезни. Оно уже свершилось. Приоткрою вам тайну причины заболевания:  вируса и иного химического, или ядерного происхождения рак не имеет. Болезнь прививается человеку посредством колдовства через сновидения и астральной атаки слуг черно-белой магии. Остановить их может только ваша Любовь и добро…  не к ближнему и родному, как это привыкли делать люди, а к именно к врагу… как и сказал Христос.  Поэтому существует повторное подтверждение мысли Христа и в Евангелие  есть факт: сатана оскорбляя Архангела… тем самым провоцировал  его на ответное оскорбление, стараясь доказать, что Святые так же злы и завистливы, как силы тьмы. Однако Архангел… ответил на хулу сатаны словами:
         - Да запретит тебе Господь так говорить.
        И еще одним доказательством праведности Святых о том, что нельзя хулить своих врагов, является святые писания четырех Апостолов: Марка, Матфея, Луки и Иоанна Богослова, которые в своих свидетельствах не оставили ни единого оскорбительного слова, ни малейшего порочащего намека в отношении  сатаны и его слуг.
         Хочу чтобы читатель и зритель наконец то проникся к этим отрицательным персонажам Нового Завета… ну, пусть не Любовью и Уважением, а хотя бы снисходительностью и перестал их оскорблять, ибо зло, как и добро зеркально отражается тому, кто их выражает. Вы когда-нибудь задумывались о том, почему такой умнейший, бывший первый Ангел Господа, познавший все тайны Мира, так глупо и безнадежно рвется на вечные муки в адово пекло? А его не менее талантливые и проницательные слуги так верноподданно, почти на грани  самопожертвования, лезут в гиену огненную за своим Лидером? А мы, люди, в отличии от них, не можем так преданно служить Богу, но тем не менее претендуем на Райские сады. Осознаете ли вы не соответствие действий и желаний?
        Однако человек, созданный по образу и подобию Бога, красивым и совершенным, является по своей сути злым, завистливым, лицемерным и рвется из последних сил к власти и богатству, которые после своей смерти не может взять с собой в вечное странствие, ибо пришел нагим и уйдет нищим. Да и в ад никто из нас не хочет, - этого желают лишь умные слуги дьявола. А посему в пьесе  «УКУС САТАНЫ» заложена программа для долголетия человека, его защита от смертельных и мучительных болезней и, наконец, основы становления на планете Земля Новой СверхЦивилизации, которую предсказали ВАНГА и НОСТРАДАМУС.
И в завершение приведу пример, не постижимый для ума человеческого:
         Я находился на грани сна и реальности. Как вдруг рядом со мной на диван присела Смерть, которая посмотрела на меня умными,  красивыми и глубоко-содержательными глазами. Мне не было страшно, ибо я понял, что смерть  -  это не процесс умирания, а реально живая сущность. И я спросил ее:
         - Ты почему не пожалела жизни малых детей из той школы в Беслане, где террористы зверски убили более четырехсот детей и взрослых?
         Смерть, печально вздохнув, ответила:
      
                Я не смогла смотреть на боль ребячьих глаз,
                Я так их очень искренне жалела,
                Не я ж косила пулями СПЕЦНАЗ…
                Я  -  Смерть! Но смерти этой школы не хотела.


                Не я же нажимала на курок,
                Не наставляла в сердце тупо дуло,
                Виновны вы!  И это вам урок!
                Не смертью там… Моралью злой подуло.


         Я не буду комментировать эти строки Смерти. Пора вам начинать думать самим, ибо мы так же боимся, проклинаем и ненавидим смерть, как и слуг дьявола и его самого и поэтому получаем месть за свои отрицательные чувства и мысли.               
        А посему не бойтесь читать эту пьесу, которую я скрывал от вас много-много лет.  Блаженны отныне актеры, режиссеры, меценаты и все те, кто своим умением, профессионализмом и талантом выразит то, что заложено Всевышним в этом
литературном послании: музыкой, освещением, одеждой, мимикой, интонацией, что в целом во много крат усилят суть содержания, производя должное впечатление на ум, психику и сердце зрителя. Это позволит положить фундамент для начала развития Новой Эпохи Человечества, о чем и предсказала ВАНГА.
       Желаю вам всем и каждому Любви, Здоровья, Долголетия, а главное познать и подружиться с Истиной, Имя Которому  -   Иисус ибо Он есть Христос…  Сын Божий.
      
               
                «У К У С     С А Т А Н Ы»               

               
Тьма… Голубой луч выхватывает фигуру, одетую в черную просторную мантию. Это Автор Посмертных Наук. Он произносит в зал зрителю:
               
                К народам Мира обращаюсь:
                Прими пророчества стихи,
                У Бога в вечности раскаюсь
                За ваши тяжкие грехи.
                Цари… Народа мудрецы!
                Глас вопиющего в пустыне!
                Кто не услышит – знать слепцы,
                Во веки вечные отныне.

                Блажен увидевший, упавший –
                Промолвил Духом мой Отец,
                Из тлена ты пророк восставший,
                Искусства огласил конец.

    Сцена… Трон… Дьявол в черных одеждах. Двое верных, умных красивых и самых коварных слуг по имени :  Дукан и Орпей, в темно-красных одеждах. Сатана открыто планирует в присутствии зрителя        заговор, с целью вовлечь человечество Мира в наркотическую зависимость.
     Сатана молчаливо осматривает зал, желая отыскать Поэта, но не найдя его,               
   говорит в пространство:
               
                Поэт! Ты слышишь? – Знаю я ,
                Душа твоя – расплата,
                Она, родимая моя,
                Дороже стоит злата.
                Отдам каменья, чудеса,
                А дети – цель обмена,
                Они цветы Земли, Краса,
                Их отпущу из плена.

                Ты слышишь?! Душу мне в залог,
                За опий – сласть укуса,
                Христос же твой распятый Бог,
                Познал страданья вкуса.
                Ты на Голгофу, за детей,
                Взойди, как знак спасенья,
                Знать быть хотел меня хитрей,
                Отведай Воскресенья.

На сцене появляется Поэт, облаченный в светлые одежды, и отвечает Сатане:

                Я слышу хохот, Сатана!
                «Принять мне роль Христа?
                Однако празднует молва, -
                Спасет мир  красота.
                Она убьет его, как тьма,
                Как грешника святое,
                Пленит, как узника тюрьма,
                А душу  -  золотое.

                Не знает Мир миг красоты,
                Купил себе сверканье,
                Отсюда путь до темноты,    
                И за Любовь страданье.
                Ты красотой своей убил
                Две тыщи скорбных лет,
                Народ Земли себе купил
                За звон златых монет.

                Сегодня грезишь обо мне,
                Пленить решил меня,
                Чтоб поклонился Сатане
                Главой бедовой я.
                Иисус был свят и вновь святой,
                А я лишь курам смех,
                И трижды хоть живой водой
                Не смыть мне тяжкий грех.

                И что душа моя всем вам?
                Я сам в грехе устал,
                На ней лежит кровавый шрам,
                Приняв, как  Идеал -
                Тебя, тебя! Твой идеал:               
                Вино, разврат  -  в избытке,
                Я воровал и ближним лгал,
                Теперь несу убытки.

            Сатана обращается к верным слугам:               
               
                Слуга Орпей и тьма Дукан,
                Цена растет на души.
                Пусть ныне он создаст роман
                Один из самых лучших.
                Желаю видеть праздным Мир,-
                Вино, разврат, блеск злата.
                Я их изысканный кумир, -
                Система виновата.

                И знайте, слуги, верьте мне,
                Душа Поэта стоит,
                Мир,  поклоняясь красоте,
                Могилы детям роет.
                Как сладко видеть слезы, боль,
                Родителей в долгах,
                Земли их дети были соль,
                Но многие в гробах

         Орпей перевел взгляд на Сатану и обратился к нему:

                Владыка! Падаю к ногам,
                Я верный твой слуга,
                Века служил твоим богам,
                Как диво – радуга.
                Смотри! Восходят Ангела,
                К сраженью дай нам сил,
                Статья Поэта привела
                К тропе среди могил.

       Сатана самодовольно восклицает:

                Я встану гордо в полный рост,
                Расправлю мощь груди,
                Я соблюдал великий пост   
                За детские грехи.
                Чтоб нам победу одержать,
                Лишим души Поэта,
                Он пробудил народ рожать,
                Умыв водой из Лета.

                За это страшной карой он
                Проклятьем поражу,
                А если нет? То проклят трон
                Которым дорожу.
                И мне помогут люди те
                Кто знает вкус укуса,
                Наркотик внемлет красоте,
                Как вера в Дух Иисуса.

        Поэт обращается к Сатане:

                Скажи, Владыка тьмы мирской,
                О чем конкретно тема?
                Какой коварною тоской
                Пришла к тебе измена?
                Наркотик… Дети… - Не понять,
                Кого убить желаешь?
                Мир обрекаешь умирать
                И тайны смерти знаешь?

        Сатана, ухмыльнувшись, снисходительно отвечает:

                Смешны, Поэт, слова твои,
                И сам, как шут смешен,
                Слова не понял ты мои,
                А лезешь на рожон.
                Ты вспомни Ангела и Ад,
                Те пьесы, что создал,
                Ты урезонил мой разврат,
                Но сам же пострадал.
                Я поселю дурманом шок,
                Дам опий детям в вены,
                И пусть хоть трижды ты пророк,
                Но вкусишь яд измены.
                Я знаю, Бога ты молил,
                Перу дать вдохновенья,
                А я сегодня в сто могил
                Свершил захороненья.

                И слышишь-слышишь, дети все!
                А сколько стона. Плача,
                Они в гробу, в цветах, в красе,
                Я Мир весь озадачил.
                Пройдут недолгие года,
                Мутанты – поколенья,
                Тогда всеобщая беда –
                Для всех захороненья.

        Поэт, опустив голову, задумался. Подняв глаза, глубоко вздохнул:


                А в чем вина, поведай князь?
                Я сам лишен богатства,
                Меня лицом толкали в грязь,
                Свобод не ведал, братства.
                Душа из ран, обид, тревог,
                Возьми, коль детям надо,
                Простит меня великий Бог,
                Расторгнет узы ада.

           В испуге Дукан вскидывает глаза в небеса:

                О, знак - беда! Господь грядет,
                Он вскроет  свят – печать,
                Иисус, как свет с небес сойдет…

          Сатана громко выкрикивает:

                Молчать! Молчать!! Молчать!!!

          Посмотрев на слуг, объясняет им:

                Да! Я полночная гроза,
                Я буря… Ураган!.
                Мне краше детская слеза
                И смерть иглой от ран.
                Поэт  -  не воин.  Поражен!
                И душу дал в подарок,
                Теперь кресты и блеск икон,
                Сожрут тебя, подранок.

           Поэт, подняв руки к небу, восклицает:

                О, Боже, Боже!  Смерть стоит,
                С косою за спиной,
                Заря последняя горит
                Сегодня надо мной.
                Лиши, Господь, рассудка, ум,
                Пусть стану я блажен,
                Я отрекусь от тяжких дум,
                Познав мотив измен.

            Сатана, усмехнувшись, покачал головой, Сделав лицо серьезным, ответил:

                Ты удивил меня Пиит,
                Слог твой история отметит,
                Еще немного стих взлетит,
                Но Мир, клянусь я,  не заметит.
                Ты – лицемерен, как льстецы,
                И что задумал  -  всем известно,
                Они  -  не крестные отцы,
                И стих отвергнут повсеместно.

                Совет прими и не хули,
                Кого лишить задумал? Гений!
                Они от власти не вдали ,
                Ты станешь призраком гонений.
                Перо повергнет миллионы,
                Ты станешь сказочно богат,
                Но должен ты воспеть притоны,
                Где иглы, пьянство и разврат.

                Убей  Культуру и Искусство,
                Сотри все в пепел, порошок,
                И мир, вкусив порок  распутства,
                Себя повергнет в смертный шок.
                Поэт, ну, что же ты притих?
                Воссядь на трон вблизи со мною,
                И твой великий грозный стих,
                Всех покорит моей хвалою.

                Он воспоет как красота,
                Как блуд, порок и вздох стенанья,
                И у Искусства нищета
                Усилит Истины страданья.
                Он постучится светом в дверь,
                Его толкнут и, отвергая,
                Забыв слова: «семь раз отмерь»,
                Отрежут путь себе от Рая.

                Иди, иди! С сумой за плечи…
                Ах, нет!  Христос же без сумы,
                Но все равно конец отмечен
                Начало есть: порог тюрьмы.
                И только тонкая натура,
                Увидев Истину твою,
                Решит, что это увертюра,
                А траур смерти я спою.

                Мне покорится вся планета,
                Я смертью страны населю…
                Да! Я рожденный тьмой от Света
                Всех поименно истреблю.
                Наркотик! -  это знак предела,
                Детей – детей прибить к кресту,
                На свете нет важнее дела,
                Купить мораль, как красоту.

        Самый умный слуга дьявола – Дукан  -  осторожно делает замечание:

                Владыко!   Истину глаголешь,
                Коварней не было тебя,
                Но, если мне сейчас позволишь,
                То правду молвлю ныне я.

       Сатана, нахмурившись, отвечает:

                Ну, что ж, Дукан, ты доказал,
                Ты покорил обманом даму,
                Второй ты в Мире идеал,
                О чем твердить я не устану.
                Я разрешаю, говори,
                И я прислушаюсь как надо,
                А ты кумира сотвори,
                Огнем, что вырвался из ада.

        Дукан поклонился Сатане и заговорил:

                Владыко, извини, напрасно
                О детях автору сказал,
                Ведь дуракам и тем же ясно,
                Воспел он трижды идеал.
                Сложил перо с чудесной кистью,
                И ноты с музой обвенчал,
                Я поражен подобной мыслью,
                Он Бога сделал  Идеал.

                Поверь, Владыко, он сумеет,
                Народ в обратном убедить,
                Он наш язык мирской имеет,
                А Мир свое начнет любить.

                Я заклинаю! Помолись!
                Кому? Владыко! Я не знаю,
                Души Поэта отрекись,
                От тайн Любви не умирают.               
        Сатана с глубоким прискорбием отвечает:
               
                Молчи, Дукан! И ты туда?
                Пускай глаголет  -  я потешусь.
                Но если впрямь придет беда,
                Вот крест святой, Дукан, повешусь,
                Да! Я согласен, он соткал:
                Сложил шедевры воедино,
                Но о Любви же не сказал,
                И мы, Дукан, непобедимы.

                Я силу дам его перу,
                А сам запутаю словами,
                Всем детям слезы оботру,
                Но тайна эта между нами.
                Найдутся критики, Бояре,
                Найдут порок, как у льстеца,
                В Миру живут такие твари,
                Страшнее козней подлеца.

      Дукан удивленно говорит Дьяволу:

                Послушай, Князь, боюсь Любовью,
                Поэт народы покорит,
                Он знает крест и долю вдовью,
                И Мир! И нас всех убедит.
                Кольнуло больно что то тут,
                И я сюжет из сказки вспомнил,
                Иван-дурак казался шут…
                Прости, Владыка, что напомнил.

     Сатана подумав и, согласившись, кивнул головой:

                Ну, ладно, верный мой слуга,
                Пусть Мир отведает творенье,
                Но заклинаю:  Ни – ког – да !!!
                Он не добьется примиренья.
                Пусть четверть века из ребра
                Ковал перо для этой темы,
                А двадцать пять -  знак серебра,
                Он тонко знает вкус измены.

     Поэт, выслушав речь Сатаны, поднимает глаза вверх и, вскинув руки,  говорит:

                И с небес будто Ангел спустился,
                Безмятежно лежала она,
                Вздрогнул я и душой искусился:
                Что же делаешь ты, Сатана?
                Был бы я знаменитым поэтом,
                То воспел бы тебя всю в стихах,
                И под лунным чарующим светом,
                Твое тело носил на руках.
                Может быть возродится художник,
                Видя очи твои, красоту,
                Кисти стал бы посмертно заложник,
                И творил бы тебя лишь одну.
                Но, увы, не поэт я великий,
                Не художник, пардон, Рафаэль,
                Я простой и в искусстве безликий,
                Не приму я, как Пушкин, дуэль.

             Сатана загадочно улыбнулся:

                Бредишь ты, хоть Поэтом зовешься,
                Послужи! Как тогда говорил,
                Славой сладкой над Миром взовьешься,
                Так никто, я клянусь, не творил.
                Первым будешь в поэзии Мира,
                Да и равных не станет тебе,
                Для тебя даже ад  -  это лира,
                Ты прекрасное вкусишь в беде.
               
           Поэт отвечает Сатане:

                Я все к серости ближе и ближе,
                Но, однако, простите же Мисс,
                Жаль, что больше совсем не увижу,
                Ваших детских забавных каприз.
                И прошу вас совсем  -  не сердиться,
                Что не в силах я к славе шагнуть,
                Без остатка могу в вас влюбиться.
                В ваших чувствах навек утонуть.

                Ну, хоть стал бы немного Маэстро,
                Мог мелодии миг сотворить,
                В честь твою я создал бы оркестры…
                Нет! Не смею я вас полюбить!
                Вы такая… ну, вроде из шелка,
                Лепестки у весенних цветов,
                Что, родная моя, приумолкла,
                Уходя в волшебство вещих снов.

         Первый и самый умный слуга Дьявола  Дукан обращается к нему:

                О,  мой  великий повелитель!
                Кого Поэт к себе зовет?
                Он как во Истину целитель,
                Благую весть Любви поет.
            
       Сатана, оценив слова Дукана, отвечает:

                Ты прав, Дукан, как никогда,
                К Любви Поэт наш обратился,
                Я опасался, впрямь беда,
                Поэт Любовью в Мир влюбился.
                Пошлю ему чуть возвышенья,
                Как одурманил свет элит,
                Затмлю его души прозренье  -
                Он никогда не победит.

      Поэт меняется в лице, ибо чары Дьявола сильнее грешного Мира и под их воздействием он  говорит:

                Принцем  быть для тебя не сумею,
                Не зови меня в сказку с собой.
                Я люблю тебя так, как умею,
                Буду в снах любоваться тобой.
                Вот такой я коварный безбожник,
                Без тебя мне не мил белый свет,
                Для тебя я, родная, художник,
                Твой прославленный Музой Поэт.

     Дукан, ликуя, восклицает:

                Свершилось! Князь! Поэт в плену
                Твоих коварных праздных чар,
                Как хорошо внушил ему,
                Вложив в уста змеи нектар.
                Владыка! Дай ему сюжет,
                Сведи Поэта с краской кисти,
                Пусть околдованный Поэт
                На миг звездой себя возвысит.

    Поэт, не понимая, что находится под колдовскими чарами  слуг   тьмы, говорит в зрительный зал:

                О, Перо! Будь сестрою для кисти,
                Вместе мы очаруем весь Мир,
                Вы  -  мое вдохновение,    мысли
                Вы  -  мой сказочно-праздничный пир!
                Для любимой картину и строки,
                Напишите дуэтом одним,
                Завещали мне тайну Пророки,
                Что Принцессою  буду любим.

                Вот Она предо мною, звездою,
                Светит ярко  -  что хочется пить,
                Песнь моя, очарован тобою,
                Всю хочу без остатка любить.
                Ну, пожалуйста, руки в ладони,
                Положи мне, как верности знак,
                Ты мне, милая, краше Мадонны,
                Ты – мой верный в пути Зодиак.

     Сатана обращается к слугам:

                Еще чуть-чуть, Поэт умрет,
                Он охмурен великой славой,
                И   пусть немного попоет
                Звездой прекрасной над державой.
                То – не  Любовь, ее мираж,
                Он для народов  - шизофреник,
                Его труды в большой тираж,
                У злата станет вечный пленник.

       Поэт, любуясь своим проникновенным голосом, мечтательно говорит:

                Кисть обнявшись с пером вдохновенно,
                Стали тайны искусства творить,
                Чтобы сделать шедевр совершенным,
                Надо зодчих обеих любить.
                Кисть писала осеннею краской,
                Собирая с палитры листву,
                А перо очаровано сказкой
                Предавало пейзажу весну.

                От пера оживала картина,
                Душу выразив счастьем в глазах,
                Ну, а кисть,  наложив мазок грима,
                Что успела постичь в небесах.
                Присмотревшись на линии граций,
                Кисть шепнула перу: «Помогай!
                Ты придай взору всплески оваций,
                Я ж отправлюсь за красками в Рай»
               
                На холсте появилась Принцесса,
                Тут перо ей  -  серебряный смех,
                Отыскав звуки древнего леса,
                Вновь за краской отправилась в лес.
                Кисть искала цветы на опушке,
                Что бы краскам придать колорит,
                Слава Богу! Оставил ей Пушкин,
                Что звездою в зените горит.

                И вернувшись к Поэту на руки,
                Обнялись как с сестрою сестра,
                Возложивши в шедевр радость муки
                Любовались всю  ночь до утра.
                А художник в Поэте ликует,
                Крепко с лаской Принцессу прижал,
                И в уста ее сладко целует:
                Милый мой, не земной идеал!

     Коварный слуга Орпей, уловив паузу в речи Поэта, прошептал ему проникновенно:

                Кисть, взглянув на перо, прошептала:
                Ты отправься за красками  в лес,
                Я же краски со звуком смешала,
                Торопясь в Рай прекрасных чудес.
                «Я согласна с тобою, подружка» -
                Молвит тихо перо ей в ответ:
                Я на девственной ныне опушке,
                Соберу для влюбленных букет.

     В диалог вмешивается Дукан и продолжает охмурять замолчавшего Поэта:

                Где же взять для любимой букеты,
                Совершенных и тайных цветов,
                Эх! Собрали  все славой Поэты,
                Заплетая в теченье годов.

     Дукан, прижав руки к груди, проникновенно говорит Поэту:

                Кисть с пером не однажды встречались,
                Вот бы музыки душу познать,
                Все бы свадьбой втроем обвенчались,
                И вкусили с небес благодать.

     Сатана радуется речи своих слуг и учит  их:

                Я в восторге… Ох, слуги вы, слуги!
                Вам открою забавный секрет,-
                Для любимой желанной подруги,
                Ноты вздумал исполнить Поэт.
                То заслуга моя, не скрываю,
                Но, отрада, -  глухой музыкант,
                Только я эту Истину знаю, -
                Не проявится в нотах талант.

     Дукан с пониманием поклонился сатане и, ухмыльнувшись, обратился к Поэту:

                Но, увы, вам не ведомы ноты,
                Сила их   -   не раскрытый очаг,
                Нет, пожалуй, сложнее работы –
                Сотворить ее может лишь маг.
                Как связать честь и чувства поэта,
                В трепет кисти талант возвести,
                В музыкальном дыхании света,
                Написать создавая стихи.

                Где искать мне мажорные краски?
                У Жар-птицы перо ли просить,
                Чтобы зодчий чаруемый сказкой,
                Мог любимой шедевры творить.

     Поэт, выслушав лицемерие Дукана, отвечает:

                Не судите! Рискну я сегодня,
                Музу в трио великих сложить,
                Благо, люди, она же свободна,
                Раз экзотикой может любить.
               
    Сатана, посматривая на слуг, восклицает:

                Ну, вот свершилось! Говорил!
                Поэт вкусил разврат дурмана,
                Его я лестью подкупил  -
                Она сошла из уст Дукана.

   Поэт продолжает излагать свою мысль:

                Знаю краски вдыхают цветенье,
                Красота порождает стихи
                Мне не ведомо музыки пенье,
                За какие лишился грехи?
                Вот поэтому так одиноко,
                Я стою на распутье дорог,
                Только свет ощущаю от ока,
                Что дарует Великий мне Бог.

                Тише! Скрипнула ветка на ели,
                Осыпая иголки листвой,
                И, прислушавшись, кроны запели,
                Возбуждаемы юной весной.
                Звук поплыл над гречишной поляной,
                Вдруг, как бабочка, начал порхать,
                Повстречавшись с небесною манной,
                Стал зарею ночной засыпать.

                И, коснувшись предела  у края,
                Так смотрел за порог темноты,
                Кисть, что взял из прекрасного Рая,
                Опустил в колдовские цветы.
                Тьма скрывала луга и поляны,
                Серебром вдруг вздохнула луна,
               
      Сатана продолжает:

                Укажу у сонаты изъяны,
                Выкуп – душу.
      
      Поэт  спрашивает:

                …  То ты, Сатана?

      И продолжает:

                И безмолвие долго стояло,
                В тишине лишь печалился луч,
                Взяв перо, написал я устало:
                Ты действительно, Дьявол, могуч!
                На шедевр опустился свет лунный,
                Что творит для влюбленных она,
                Ту сонату Джульетте для юной
                Не Бетховен создал  -  Сатана.

      Дукан, лицемеря, сочувственно кивает головой:

                Ноты, ноты!  Мелодии!  Звуки!
                Велика непосильна цена,
                Вы, простите, на адские муки,
                Обрекает тебя Сатана.
                Не скрываю  -  губительной стала,
                Смертью дышит цена красоты,
                Кисть от нот небывалых устала,
                В купель хочет войти чистоты.

      Поэт говорит с горечью:

                Нет ! Не вышло великого трио,
                Взор желанья, воскреснув, потух,
                Для влюбленных дарил это диво,
                Но, простите, я в музыке глух.

       Дукан обращается к Сатане:

                О, мой владыко, Вельзевул!
                От чар ничтожный пробудился,
                Не очень крепко он заснул,
                Видать пред сном Христу   молился.

      Сатана понимающе отвечает:

                Постой, Дукан, Сейчас- сейчас,
                Сыграй, как Ангел   -  ты сумеешь,
                Слуга Дукан, уж пробил час,
                И слог Поэта в пух развеешь.
                Дурман добавлю я в чернила,
                И примет он наш опий – мак,
                Любовь его б не разбудила,
                Прошу,Дукан, не будь дурак.

      Поэт, очнувшись на мгновенье, вновь погружается  в колдовские  чары:

                Долго-долго бродил по полянам,
                В чашу кистью макнул родника,
                Мне б Искусством целить ваши раны,
                Но лекарства  -   цена  велика.

                Душу требует Дьявол навечно,
                За бальзам сотворить что не смог,
                Только путь простирается Млечный,
                Среди сотен неверных дорог
                Но нежданно родник заискрился,
                Ноты стали   алмазом сиять,
                С небес Ангел Господний спустился,
                Чтобы верности трио создать.

         И тут же  Дукан, вжившись в образ  Ангела, поддерживает речь Поэта:

                Осияв лес не виданным светом,
                Взгляд Вселенной как будто смотрел,
                Ты назначен для званных поэтом,
                А познать ноты  Музы хотел.
                Много-много средь зодчих таланта,
                Но лишь гений! искусство творит,
                Это свет на огранке бриллианта
                Что от всплеска эмоций горит.
               
         И вот впервые на сцене появляется Любовь, облаченная в белое платье, с букетом алых роз. Увидев ее, Сатана закрывает лицо руками и обращается к слугам :

                Слуги, слуги! Беда появилась,
                И от сердца отхлынула кровь,
                Знать в Поэта живая влюбилась,
                Это сладкое слово  -  Любовь!

         Любовь, выдержав паузу, обращается  к Поэту:

                Что ж, услышано зодчего рвенье,
                Ни капризы, ни праздная  блажь,
                Ты познаешь чудесное пенье,
                Бог откроет врата в Эрмитаж.

        Орпей с удивлением говорит:

                И случилось… И что же случилось?
                Пред сокровищем сникло перо,
                Ахнув, кисть не спеша затаилась,
                В зале вроде цветов ожило.

       Поэт, посмотрев на живую Любовь, обхватил голову руками и завопил:

                Люди-и!  Люди-и!  Ах милые люди!
                Ни художник теперь, ни поэт,
                Я подобен продажной Иуде,
                Разменявшись на тридцать монет.

      Продолжительная пауза….. И Поэт  продолжает:

                Как же пела тональность душевно,
                Ноты - лебеди плыли рекой,
                Кисть перо на созвучье творенья
                Обручились, Принцесса, с тобой.

  Поэт перевел взгляд в зал на зрителя:

                Как обидно сокрыть тайну зала,
                Прелесть Миру Любви не дана,
                Вы любя всю Любовь не познали,
                Вам сонату создал Сатана.
                Уходя за порог Эрмитажа,
                Вам купил я последний билет,
                Вас пропустит к сокровищу стража
                Где погасший от опия свет.

                Не нарушу судьбу Откровенья,
                Бог велел  Иоанну молчать,
                Чтобы слышать вам райское пенье,
                Я открою седьмую печать.
                Скорбь скорбит так немыслимо тяжко,
                Чистоту не желая познать,
                Смерть напишет бессмертною краской:
                «Через смерть не дано умирать»

                Кисть сложил я, перо и бумагу,
                Ибо ноты величья  познал,
                И подобно искусному магу,
                Сотворил не мирской идеал.
                Как мелодия рифмами строится,
                Перебрав струн серебряных звон,
                Поклонюсь ныне избранной Троице,
                А не древу поблекших икон.

   Сатана с облегчением восклицает:

                Он прав! И чуть нас не сгубил,
                Но гордость, гордость – то плотская,
                И пусть Любовь он полюбил,
                Но мысль Поэта есть мирская.
                А это значит, слуги, факт,
                Поэт Любви не так коснулся,
                И хоть я дважды бюрократ,
                Все ж до конца он не проснулся.

                Не спорю: речь сильна,  всесильна,
                Он третий в Мире идеал,
                Но, как у всех, она могильна,
                Себя величьем покарал.


                Он любовался рифмой, словом,
                Ушел с Земли в Небес полет,
                И не изрек он мысли новой,
                Смертельный тлен перо поет.

    Поэт, расслабившись, продолжает говорить:
   
                Опустил я перо, отдыхая,
                Кисть в палитру лугов положил,
                Голос дивный с обители Рая,
                Молвит тихо:

    Любовь завершает эту фразу:          

                Напрасно прожил…

    Любовь внимательно посмотрев на Поэта, как ребенку говорит:

                Я же знаю глухим ты исполнил
                Стон мелодии Лунной струны,
                Ты не гений, а только запомнил,
                Где октавы в чернилах нужны. 
                Обо мне не поведал ты, Зодчий,
                Скрипка чувства не в силах создать,
                Не сложить о Любви  «между прочим»,
                Надо счастьем влюбленных страдать.

                Начинай, но смотри… осторожно,
                Много  пролито девичьих слез…
                Очень трудно, но все же возможно
                Изложить о Любви  Виртуоз
               
     Поэт отвечает ей:

                Извини, голос дивный не знаю,
                Я не зодчий пера, Виртуоз,
                И Любовью Земли не страдаю,
                Не хожу в мир несбыточных грез.
                Кисть, перо и душевные ноты ,
                В этих строках признаньем прими,
                Есть другие земные заботы,
                Я не в силах пропеть о Любви.

                И в годах… снег покрыл сединою,
                О Любви никому… никогда…
                Откровенен я ныне с тобою,
                Не покорным я лгал иногда.
                Полюби за морщины… походку…
                За усталость, вообще,  суету…
                Ну, подай хоть на горькую водку,
                Я по пьянке ценю красоту.

                Ну, а если вдруг милость проявишь,
                То хвалу все тебе воздадим,
                Водку, знаю, на стол ты поставишь…
                Умоляю, подай героин.

                Вижу, вижу, молчишь  -  это значит,
                Я не нужен подобной Любви,
                Если смог я тебя  озадачить,
                Со слезами прошу: Уходи!

      Дукан осторожно говорит Сатане:

                Владыка! Впрямь уже опасно,
                Любовь вдруг вздумает сказать:
                Мол, понимаю вас прекрасно,
                И рядом лягу умирать.
                Кому теперь в нужде молиться?
                До Бога ровно один взгляд,
                Была б возможность удавиться,
                Но ждет расплатой сущий ад.

      Сатана отвечает:

                Не торопись, слуга желанный,
                Поэт еще под чарой сил,
                Не на Земле обетованной ,
                Похмельем он Любовь просил.
                Еще дурманом мы владеем,
                Запутать  -   Это наш итог.
                Поэт от слов своих хмелеет,
                И в этот миг не нужен Бог.

      Поэт неожиданно восклицает:

                Было! Было… Девчонку вдруг вспомнил,
                Школьный фартук, с надеждою взгляд,
                Я хотел но, увы, не исполнил,
                Нас расторг наползающий ад.

      Повернув голову в сторону Любви,  с мольбою в голосе продолжает:
               
                Не могу… Не проси… Умоляю,
                Трио в верность Любви возвести,
                Я ж солгу оттого, что не знаю,
                Как с Любовью по жизни идти.

      Любовь, помолчав, говорит:

                Что ж, Поэт, не встречал и не помнишь,
                Утаил нашу встречу, солгал,
                Ты сегодня  планете исполнишь,
                Как Любовь на пути повстречал.
             Поэт, глубоко вздохнув,    произносит:

                Не могу!  Мне бы опия малость,
                Ты ж Любовь не ответила мне,
                Не полюбит же молодость старость,
                На поклон обречен Сатане.
                Разве можно любить за усталость,
                Или пьяных, иль нищих  в тюрьме.
                Извини за прямую упрямость,
                Я за правду пойду к Сатане?

            Любовь, всмотревшись вдаль,  отвечает:

                Много мудрости, силы и славы,
                Надо чувству любимой воздать,
                А любить никогда не устану –
                Я привыкла века ожидать.
                Не придешь, не исполнив Завета,
                Пусть пером ты весь Мир покоришь,
                И во славе сверхзвездного  света,
                Как в наркотике, смертью сгоришь.

                Я одна по Вселенной скитаюсь,
                Только к равному духом войду,
                Жду, когда эту мысль осознаешь,
                Думай, Мир,  - я вас всех подожду.

            Поэт махнув безнадежно рукой, говорит:

                Не могу! Но раз велено силой
                Продиктованной властью времен,
                Изложу я признание милой,
                Тем, чем в полночь я был покорен.
                Перед чашей с целительным гимном,
                Воспевающим верность Любви,
                Кокаиновым чувством обильным
                Двое клялись в закате зари:

                «Ты – чудесна!»  - промолвил избранник,
                «Бесподобен!»  -  вздохнула она…
                «Без тебя на Земле этой – странник,
                А с тобою зимой  - я Весна
                «Милый, славный, загадка планеты,
                Самый лучший из красок-времен,
                Образ твой воспевают поэты,
                Среди тысяч прекрасных имен…»

                «Ах, Богиня моя, суть Венера!
                Все красивое слилось в тебе,
                Как молитва божественна в вере,
                Вифлеемской подобна звезде
                Как икона строга, величав,
                В твой алтарь я тебе поклонюсь,
                Если девственна в вечности  станешь,
                Я в тебя тогда трижды влюблюсь.

                И сольюсь навсегда в поцелуе,
                За тебя я пойду в слякоть, мглу,
                Пропою: Сохрани! Аллилуя…»
                Люди добрые, нагло вам лгу…
                Вам известна и эта картина –
                Много в жизни встречали измен,
                Это хуже, чем куб героина,
                И моленье истерзанных вен.

      Любовь с сожалением обращается к нему:

                Эх, Поэт!  Говоришь сединою,
                И года укротили тебя?
                Даже памяти, видно, не стою,
                Постарела с тобой вместе я.
                Вспомни час: колыбельная, струнный,
                Чувство духа волшебного дня,
                Несравнима мелодия Лунной,
                Когда встретил в девчонке Меня.

                А затем среди грешного чувства,
                Четверть века скитаясь во тьме,
                Ты в свободном творенье искусства
                Обратился за счастьем ко Мне.
                Ночь…Колючка… Барак и стенанье…
                Люди спят отрешенно во сне,
                Ты тогда попросил о свиданье,
                Чтоб пришла на мгновенье к тебе.

                Я явилась за боль и страданье,
                И за веру, что ты проявил,
                Тьма твоя  -  лишь венец испытанья,
                Но Меня ты Любовью любил.
                И перо Я твое вдохновляю,
                Нотам, кистям и краскам не лги,
                Я тебя на Земле избираю,
                Напиши о великой Любви.

      Поэт кивнул головой и начал читать:

                Да, встречались и Ты не стареешь,
                Как и прежде юна и нежна,
                Знать и правда, - любить Ты умеешь,
                Моя милая радость  -  Княжна.

                В той девчонке Ты духом вселилась,
                Не простым, а великим, Святым,
                Откровенно, но в лико влюбилась.
                Наградив лишь пером золотым.



                Мы расстались и взгляд только помню,
                Миг надежды, вопросы души,
                Знать по мертвому оды исполню…
               
     Любовь советует:

                О живой ты Любви напиши.

     Поэт продолжает:
                Что слагать о могильном и тленном?
                Так способны любить в Мире все
                Негодяи и те вдохновенно
                Говорят о великой красе.
                Не в любви  признаваясь, целуют,
                Обещая до гроба любить,
                Чтоб добиться желанья  -  воркуют,
                Не добившись, - способны убить!               
               
                Вот поэтому я отказался,
                На Любовь наложивши запрет,
                Не скрываю, любить я  пытался,
                И наградой от Бога был Свет.
                Он пришел в полумраке тюремном,
                Осияв до такой тошноты,
                Ощутил только духом нетленным,
                Небывалую суть красоты.

                Через годы, что не были вместе,
                Я не думал, как счастье сотку,
                Только первой попавшей невесте,
                Поклонился, как ветер цветку.
                Отказались, не ведают значит,
                Вспомнил чувства, что ночью вкусил,
                Грех коварный Любовь озадачил,
                Знать не так я тогда полюбил.

                Напрягая духовную память,
                Снова вспышка: барак… злобный вой…
                Чувство тело смогло смертью ранить.
                Под холодной полночной луной.

      Сатана вскакивает с кресла и восклицает:

                Не давались слова из Завета,
                Не приемлет чистилище грязь,
                Как нет черного в искорке света,
                Так гласила Христовая вязь.

      Любовь, подняв голову, говорит:
                Справедливость, Сохранность  и Вера,
                Отозвали Меня из гнезда,
                Не прижилась в душе лицемера,
                Вифлеемская путе-звезда.
                Не готова душа к восприятью, -
                Осквернен не раскаяньем храм,
                И, отдавшись мирскому объятью,
                Я проклятьем пошла по рукам.

      Поэт извиняющимся голосом, обращается к Ней:
            
                Ах, Любовь, дорогая, родная,
                Если мил я душой для Тебя,
                Может, правда чего-то не знаю,
                Обними, поцелуй Ты меня.

     Любовь, пристально взглянув на Поэта, произносит:

                Объявляю, Поэт, тайну прямо,
                Кто Любовь в моем сердце найдет,
                Но, отвергнув Христа так упрямо,
                В поцелуе он нежно умрет.

  Поэт спрашивает:

                Почему, объясни, умирают
                Люди те, кто Любимых любя,
                И о мертвых так долго страдают,
                Иногда проклиная Тебя?

    Любовь отвечает:

                Ты сказал силой правды о мертвых,
                Сие бремя несут мертвецы,
                Сатана их прельстил, как покорных,
                К мукам вечным идут, как слепцы.

    Сатана, сияя гордо славой, надменно обращается к Поэту:

                Я скажу вам, Поэт, не скрывая,
                Для тебя красота  -  идеал,
                Мысли взял ты из Божьего Рая,
                Но об Истине нагло солгал.
                Раз имеешь перо золотое,
                Сотвори хоть кумира себе,
                Указать ты боишься святое,
                Значит, служишь пером Сатане.

                Поклонись! И избавь свою душу,
                От скитаний по кругу в борьбе,
                Океаны имею и сушу,
                Я  -  Владыка на грешной Земле!
                А в награду получишь сонату,
                Не имеет аналогов Мир,
                Президенты твои, депутаты,
                Ведьмы, Демон и жадный вампир.

     Поэт отвечает:

                Сатана! Ты не вестник от Бога,
                Искушать я не стану Его,
                Говоришь, Мир не ведает слога,
                О Кумире пера моего?
                Душу требуешь в виде залога?
                За стихи, что не ведает Мир?
                Отклонить завещание Бога
                И признаться кто в Мире кумир?

                Да, Владыка! Сильно искушенье,
                Ноты стонут на вздохе пера,
                Кисть в преддверии АрхиТворенья,
                Прошептали: «Свершилось!… Пора!»
               
       Дукан скидывает с себя плащ и, одев его наизнанку, белым наружу, от имени Ангела , воскликнул:

                Не спеши! Молвит Ангел небесный,
                Дьявол смерть за душою прислал,
                Слог его искушаемый, лестный,
                Ты ж не сможешь создать Идеал.
                Мир не верит Святому Завету,
                Раз Христа не стесняясь погнал,
                Он не ведает, если сослепу,
                Из мамоны  соткал Идеал.

                Не рискуй! Ты в себе не уверен,
                И прошу: о Любви не пиши,
                Рок твой волей моею отмерен,
                И с сонатой, Поэт, не спеши.

      Поэт твердо отвечает Дукану:

                Знаю, Знаю, небесный хранитель,
                Слава так искушеньем полна,
                Предвещал нам небесный Спаситель,
                Ложью купит весь Мир Сатана.
                Но создать я обязан, сумею,
                И Христос  -  мой священный пример,
                Я ж не душу, а тело жалею,
                Я – такой же, как Мир лицемер.

     Сатана, воздев руки к небу, со смехом говорит:


                Хохочу я от слов,  сотрясаясь,
                И десницу до неба поднял,
                Там служители Божьего Рая,
                Я  -  один на Земле идеал.
                Примири все народы планеты,
                Не сумеешь, - я адом клянусь,
                Не смогли мировые поэты…
                А сумеешь - Христу поклонюсь.

     Любовь, услышав обещания Сатаны поклониться, проникновенно обращается к Поэту:
                Ах, Поэт, мой родной умоляю,
                Ведь на вес злато-слово твое,
                О Любви только Я правду знаю,
                Это боль, это сердце мое.
                Всех каменьев, дороже сапфира,
                Ты не думай, Христом Я молю,
                Сделай Бога Всемирным Кумиром,
                Я тебя и весь Мир полюблю.

                Так устала бродить по подвалам,
                Нищетою у церкви стоять,
                Раздавать свою честь наркоманам,
                На кресте вместе с ними страдать.
                Кто поможет из вас, тайну знаю,
                И, обнявший Меня, будет рад,
                С каждым я от иглы умираю,
                Чтоб собою закрыть двери в ад.

                Эх, Поэт, милый славный мальчишка,
                Ну, пожалуйста, вспомни рассвет,
                Мир теней и в тоннели вдруг вспышка,
                То от Бога знаменьем был Свет.
                Вместо опия есть кнутовище,
                Если хочешь, до смерти забей,
                Но мое, то твое есть жилище,
                И хочу быть навеки твоей.

      Поэт, наконец то осознав ответственность перед Любовью, понял, что надо пробудить в Человечестве Мира это самое Великое Чувство. Он осторожно начинает:

                Мы для равенства созданы Богом,
                Богами Вселенной чтоб быть,
                Великим, пророческим слогом,
                Чтоб Истине Правдой служить.
                Потомок ли, предок, идущий,
                До вздоха скитался где ты?
                Господь в бесконечности Сущий
                Открыл нам итог красоты.

                Люди прекрасной планеты!
                Чье имя чудесно  -  Земля,
                За совесть разменной монеты
                Погибла под небом семья.
                Чьи дети  -  заложники мнений,
                От смерти невинной кто горд?
                Какой же кощунственный гений
                Законом одобрил аборт?

                Убийство  -  формальное право,
                Палач лишь поднимет топор,
                Всемирная, люди, расправа,
                Всеобщий планеты позор!
                Перчатки с резины на руки,
                Как вор – не оставить следа,
                И вот они …  страшные муки:
                Пришла для ребенка беда.

                Перо! О, Перо! Умоляю!
                Над тайной развей черный дым,
                Я верю и истинно знаю,
                Ты станешь, Перо, золотым,

   Сатана, понимая, что разрушается его Империя, с негодованием выкрикивает, перебивая речь Поэта:
                Клянусь Землею, не бывать!
                Святыню тронул, негодяй!
                И дети будут умирать,
                Земля сырая, принимай!
                Поэт!!!  Поэтишка!  Стратег!
                Я обману тебя коварством,
                Плотских моих возьмешь утех,
                Клянусь моим последним Царством!

     Дукан вторит своему князю:

                Ты восхвали его величьем,
                Богатства Мира обещай,
                Мол, наградим тебя отличьем,
                То краше, чем Небесный Рай.
                Что Лауреатом станет премий,
                Из самых высших и простых
                Для всех народов будет гений,
                И лавров вкусит золотых.

                Владыка! Скажешь свое слово,
                Ты – лицемерен, несравним,
                Тогда Поэту смерть готова,
                Венком посмертно наградим.

                Откуда взял про смерть, аборты?
                Ума никак не приложу,
                За эти страшные аккорды,
                Его словами поражу.
    Поэт не слышит разговора  Дукана и  Дьявола и обращается к Богу  -  Любви:

                Мудрый, заботливый Отче,
                Смерти развей страшный дым,
                Пусть мне покажется Дочка               
                И не рожденный мой Сын.

   Пауза…..    Голос Поэта набирает силу:

                Гром разразился дождями,
                Молния грянула вдруг,
                И появился меж нами,
                Красками писаный луг.

                Девочка, дочка стояла,
                В платье венчальном, как снег,
                И тихо душою стонала
                За тяжкий с супругой наш грех
                Я памятник ей из березы,
                С признаньем златого пера,
                За детские горькие слезы,
                Прозренье свершилось… Пора!

      На сцене появляется девочка лет семи, погибшая при аборте, одетая в белое воздушное платье. Отыскав глазами отца-поэта, горько заплакала:
          
                Больно, папуля, пытали!
                Будто во чреве огня,
                Острым до сердца достали
                И погубили меня…
      
      Наклонив голову, девочка продолжает плакать. Затем, переведя дыхание, говорит:

                Бросили в яму к отбросам!
                Кровью стонали бинты,
                Корни обрезали косам,
                Девственность взяв красоты.

                Нет ни могилки, оградки,
                Нет и родительских слез,
                Только рыдают ребятки,
                О мире несбыточных грез.
                Не ставят нам свечки, иконы,
                И в церкви не молят о нас,
                Кто выдумал эти законы?
                От смерти сегодня  бы спас.

                Дяденькам в белых халатах,
                Мамке и всем передай,
                Хоть мы погибли на плахах,
                Но пожелаем им Рай.

                Пусть больше цветы не алеют
                На  смерти погибших ребят,
                Взрослые поздно прозреют,
                Как только разверзнется ад.

                Желаю всем мамам успеха,
                Сердечных и сладких удач,
                Веселого детского смеха,
                И колыбельный вам плач.
                Знайте, с братишкой играем,
                Игрушки не смея разбить,
                Их скальпелем мы разрезаем,
                Без имени чтоб хоронить.

                Папка, молчи! Я  -  любуюсь,
                Встречей с тобой дорожу,
                Я лишь немножко волнуюсь,
                Важное людям скажу:
                «Вы живы на этой планете,
                Забыли лишь розы, цветы,
                Мы ваши убитые дети,
                Мы юности вашей мечты».

       Девочка замолчала. Вышел ее младший брат, мальчик лет шести и, отыскав глазами отца, произносит, показывая на сестру:

                Папка, сестренка же в марте,
                Ровно семь лет умерла,
                Ей бы сегодня за партой,
                Ваши писать имена.
                Она не пером под землею,
                О вас вспоминает всегда,
                Молитвы возносит со мною,
                Чтоб вас миновала беда.

                А правда на свадьбе вы с мамой,
                Поклялись детей нас любить?
                А после вонючей отравой
                С сестрой нас решили убить?               
       Сестра закрывает ладошкой рот брату и виновато говорит:
               
                Прости его папка, «злодея»,
                Устал он под тяжестью мук,
                Винить я братишку не смею,
                За мамку ему ныне тут.
       И снова говорит мальчик:

                Папка! А можно мне клюшку,
                Шайбу и с ромбами мяч?
                Сестренке любимой игрушку,
                Папа, родимый не плач!
                Ну, хочешь, игрушки не надо,
                Мы взрослые будем, поверь,
                В могильной железной ограде
                Открой нам к спасению дверь.

                Господи, дай нам минутки,
                Успею я людям сказать,
                Возьмите все наши игрушки,
                Не хочется нам умирать.

  Сатана, переглянувшись со своими верными слугами, незаметно, едва качнул головой, тем самым призывая их поддержать его коварство, направленное против Поэта :
                Вот это да-а-а!  Подайте приз!!!
                Поэту царская награда,
                Ты преподнес сейчас сюрприз,
                С начала дней свершенья ада.
                Сей строки истинно ценю,
                Страдаем в пекле знать напрасно,
                И я, признаюсь, не спою
                Так гениально и прекрасно.

    Дукан поддерживает своего князя: 

                Тебе не то, что равных нет,
                Их не бывало и не будет,
                Ты – выше гения, Поэт,
                Твой слог хоть мертвого разбудит.
                Пришла минута от блаженства,
                Ты изложил такой порыв,
                Что от избытка совершенства
                Настал в искусстве перерыв.

    Орпей с восхищенным видом продолжает лицемерить Поэту:

                Тебе не памятник-гранит
                Народ  воздвигнет в знак признанья,
                А всероссийский монолит,
                И титул княжеского званья.
                Ты сын от девственной зари,
                И православные иконы,
                Поэт России подарил
                По чести царские погоны.

     Сатана, привстав с кресла, поклонился Поэту:

                Достоин маршальских погон,
                И нет подобных лауреат,
                Прими мой дьявольский поклон,
                Ты победил  -  низвергнул ад.


                Я новый орден утверждаю:
                «Да будет проклят жуткий ад»!,
                Привел народ спасеньем к Раю,
                За орден в тысячу карат.

     Поэт, вкусив небывалой силы лесть, от которой помутнел разум, улыбнулся и заговорил:

                Как отрекусь от Любви своей юной
                И от Тамбовских лесов,
                Месяца, церкви и музыки Лунной,
                И от пророческих снов.
                Слышишь, планета, Любовь моя где то
                Ходит по нашей Земле,
                Осень шагает девчонкой и  лето
                В том золотом сентябре.

                Четверть столетья один по бульварам
                Я поседевший и пьян,
                Цветом фиалки, полночным нектаром
                Создал для Мира роман.
                Всех вас зову за пределы мечтаний:
                За смерть, сновидение, сон,
                И там у истоков извечных скитаний
                Воссядем с Любовью на трон.

                Хотите колье вам сорву с Ориона,
                С созвездий сотку вам фату,
                Сонату создам из церковного звона,
                Чтоб слушали вы красоту…

    Любовь, раскинув широко руки, восклицает:

                Поэт! Одурманен ты слугами ночи,
                Красиво для Мира изрек,
                Господь же в Завете открыто пророчил:
                Отвергнут Отчизной  пророк.
                Хвалу ты воспринял из уст Вельзевула,
                И гордость свою проявил,
                Прости, дорогой, смертью снова подуло,
                Боюсь, Сатана победил.

      Поэт угрюмо отвечает:

                Не знаю. Не знаю. Я все испытал:
                Предательство, смерть, даже тьму,
                Не знаю, прости, я Любовь не встречал
                И грешным, безвестным умру.

     Любовь обращается к Поэту:


                Не надо обид и любить ты умеешь,
                И нищим свой хлеб отдавал,
                Я знаю, о сроке тюрьмы не жалеешь,
                И Бог твой  небес  -  Идеал.
                Я правду сказала о лести Горгоны,
                Ну, хочешь, ударь по лицу,
                Но только прошу отрекись от мамоны,
                Молись же живому Творцу.

     Поэт, опустивший голову, тут же поднял ее:

                Прости, извини, видно я горячился,
                Мне слава затмила ум мой,
                Не так да и мало я Богу молился,
                Умывшись от мертвых водой.
                Как трудно расстаться с сиянием Мира,
                И дьявольским  блеском огней,
                Но слез драгоценных ты много пролила
                И стать предлагаю моей.

                Конечно же помню за партой и рядом,
                Глаза и девичьи вопросы,
                Я помню пугали тюрьмою, как адом,
                Чтоб предал друзей на допросе.
                Да, были мгновенья, в опале, без права,
                Не знала ту боль вся страна,
                Отрекся от красного скотского нрава
                В Руси что создал Сатана.

                А как же жалею, девчонку отвергнул,
                На серость ее указал,
                В сомнение сердце девичее ввергнул,
                В Любви ей своей отказал.
                Не знал, что Любовь  -  то не линии тела,
                Блеск злата и фарса в избытке,
                Она же родная Любовью смотрела,
                Мечтой затаившись в улыбке.
 
                Виновен! И подло тогда поступил,
                И честью погряз я в измене,
                Сейчас я тебя навсегда полюбил,
                И каясь…  встаю  на колени.
               
      Любовь рванулась к нему, обняла и отступив два шага назад, произнесла:

                Спасибо, Поэт. Твой прекрасный ответ,
                Так многим поверить помог,
                Я - Вечно Сияющий Праведный Свет,
                А имя мое   -    Господь БОГ,

     На сцену выбегает девочка и, бросившись к отцу, прижалась. Поэт, глядя на Любовь Бога, говорит:
                Господи!   Грех тот ужасный
                Есть и на мне  - не таю,
                Жизни лишились напрасно
                Те, кого ныне люблю.
                Дочка и сын не родились,               
                Скальпель прервал их восход,
                В церкви они не крестились,
                И не продолжили род.

      Девочка воскликнула, глядя в зал на присутствующих:

                Папочка, милый, так больно,
                Опий и водка нас рвет,
                Папочка, с зельем довольно
                Сын не рожденный умрет.
                Слышишь, ох, милая мама,
                Под  сердцем ты носишь Любовь,
                Не уж то глубокая яма
                Останкам потешится вновь?

                Прошу, сохраните же сына,
                Он будет послушен и мил,
                Меня приютила могила,
                Не надо братишке могил.
                Папа! Ну. Миленький папа,
                Иголку и шприц положи,
                Смерть детская  -  это расплата,
                Со смертью детей подожди

                Мамулечка, радость, родная               
                Умерших не надо рожать,
                Земля отсырела сырая,
                Устала от крови страдать…
                И что же? Я вижу: Дурманом!
                По венам с косою прошла,
                Братишку коварным обманом,
                К могиле моей повела.

                Мама! Эх, Мамочка!!  Мамка!!!
                Брось сыну в могилу цветы,
                Укусы, иголки и ранка…
                Испорчены смерти весы… 
                Не может, цена несравнима,
                За опий две жизни отдать,
                Подумай, ведь даже могила
                Не может убитых принять.

                Помойка ! -  пристанище, ясли,
                Отбросы ! -  сиротам постель            
                Лишь звездами мы не погасли.
                Нам небо Христа колыбель.

                Эх, дяденьки, тетеньки… Роды…
                Нам надо до Бога пройти,
                Чтоб в Истине  - смысле  свободы
                Нам равенство  всем обрести.

                Не слышите вы наши боли,
                Зачем тогда в церкви алтарь,
                И свечи, молитвы, иконы…
                А правит сердцами тот  царь.
                К нему я хочу обратиться,
                К дядьке, что звать Сатана 
                Хочется, Ангел, родиться
                Для смерти я слишком мала.
   
      Сатана, подняв голову, печально ответил:

                Да, Я!  Погруженный в раздумье,
                Долго в недрах начала молчал,
                Приумолкли вампиры, колдуньи,
                Созерцая Земли идеал
               
                Не решаюсь промолвить признанье,
                Разрываемой правдой Любви,
                Предо мной не родившись. В стенанье
                Дети плакали в детской крови.

                Нет! Воскликну: Владыка!  - напрасно,
                В пекло ада навечно стремлюсь,
                И от слов гениальных, прекрасных,
                Ныне Богу Небес поклонюсь.

        Сатана переводит взгляд на Поэта и говорит:

                Взор пылает огнем… ураганом…
                Не моя! Заклинаю!  Вина!
                Победил ты моим же изъяном,
                Ты страшнее, чем я  - Сатана!   

       Поэт  продолжает:

                Перо затаилось , не дышит,
                Притихло зверьком у норы,
                Кто эту трагедию слышал
                О смерти моей детворы.

                Я к чести и воле взываю,
                Спасите оставшихся тех,
                Кого?  -  Поименно не знаю,
                И тяжкий простится вам грех.

       Дукан медленно подошел к краю сцены. Повернувшись к Дьяволу, тяжело произносит:

                Он одолел, Владыка! Паства
                Пойдет за ним.  Ты что умолк?
                Пусть гениально и прекрасно
                Пропел Тамбовский оды волк.
                Но люди высшего искусства,
                Кого ты к славе притащил,
                Они пока в твоем распутстве,
                Для битвы хватит еще сил.

                Клянусь, Владыка, я не сдамся,
                Я песни, пьесы сотворю,
                И сотни раз душой продамся,
                Но Мир величьем покорю.

       Повернувшись к залу, Дукан вскидывает руки в сторону зрителя и почти свирепо, говорит

                Никто вот здесь, сидящий в зале,
                Передо мной не устоит,
                Я заявляю нагло дамам  -
                Дукан достойно победит.

      Взглянув на Сатану, демон говорит ему:

                Очнись же, князь, и начинай,
                Все сцены куплены тобою,
                Пусть будет проклят дважды Рай,
                Я вознесусь над ним звездою.

      Сатана устало отмахнулся:

                Послать вас вон  -  того вы не поймете,
                Искусство   -  не дешевая панель,
                И пусть над Раем  звездою вы взойдете,
                Но вам не выиграть выстрелом дуэль.
                Поэт создал так много для культуры,
                Что даже, если все предать костру,
                То не отнять венца литературы,
                И я бездарно, преждевременно умру.

      Дукан   со злостью выкрикивает в зал:

                Я этот зал весь разорву на части,
                Мне равных в поколеньях - просто нет!
                Я стану каждой здесь желанным счастьем,
                Я смертью коронованный поэт.
                Ты что же , Люцифер, не уж то сдался?
                Найди в России яркую звезду,
                Я ей, клянусь, на целый век продамся,
                За службу у тебя получит мзду.

      Сатана, очнувшись от тяжких дум, грозно произносит:

                Ты слышишь, Алла Пугачева?!
                Тревожит князь великой тьмы,
                Я кистью вас создал Рублева,
                За дружбу, что имеем мы.
                Я сотворил тебя «Россией»,
                И сделал ярче всяких звезд,
                Не по пророчеству Мессии
                Ты проложила к славе мост.

                Я  -  царь! Руси Аристократам
                Всем поименно приказал,
                В звезде моей АрхиКаратом
                Создать тебя, как идеал. 
                Ты ж приняла мои объятья,
                Прижавшись к дьявольской груди,
                Твой крест?  -  Небесное проклятье
                Расплатой ждет вас впереди.

                И за грядущую измену,
                За низкий дьяволу поклон,
                Тебя «Россию» на колени,
                Поставлю  под церковный звон.
                Я заклинаю царством тлена,
                И дном клянусь твоих могил,
                Что слово сладкое:  ИЗМЕНА!
                Я тьмой для света сотворил.

                На все века тебя, Мадонна,
                Я приютил и обласкал,
                Клянусь венцом Армагеддона,
                Ты высший в Мире Идеал!
                И что мне зал и эти дамы?
                Возглавишь шоу-бизнес ты,
                И пусть Кобзоновы упрямы -
                То слуги  тоже темноты.
   
    Сатана обращается к демону Орпею:

                Слуга, мой доблестный Орпей!
                Возьми бокал, граненый тьмою,
                Коварства сладкого налей,
                Чтоб потекли слова рекою.

                Мне Аллу надо обольстить,  -
                Ты напои ее дурманом,
                И душу лестью загубить,
                Убей ее, Орпей, обманом.



                Ступай!  Оружие даю: 
                Почтенье, вздохи , вдохновенье,
                Пусть ощутит себя в Раю,
                Вкусив порок от преступленья.
                И очаруй ее, Орпей,
                В Любви признайся умирая,
                Затем, слуга, ее убей!
                И вкусишь плод из сада Рая.

            Выслушав Дьявола, верноподданный слуга, на страницах истории, обращается к Алле Пугачевой:
                Что же, Алла, послушай советы,
                Что прошепчет твой праведный круг?
                Слов не слушай  -  они не поэты,
                Ты ж имеешь изысканный слух.
                Брось к чертям   комплименты элиты,
                Откажись от оваций, услуг,
                Средь твоей респектабельной свиты
                Есть ли честный доверенный друг?

                Он подскажет , где тайна хранится,
                Хватит, Алла, с судьбою играть,
                В Бога надо Любовью креститься,
                А не бездарям слух выправлять.
                Скоро-скоро придет испытанье,
                Не сложил я перо, - слух напряг -
                Слышишь стонет в предсмертном стенанье
                Наш Российский поруганный флаг?

                Я б признался тебе перед Миром,
                С такой силой Любовь проявил,
                Но, увы, не служу я Кумирам,
                А бесправным служу и служил.
                Вот как вырвусь в просторы Вселенной,
                Где смогу я сказать наконец,
                Ты невестой приди непременно,
                Под  нетленный священный венец.

                Слушай, друг мой любимый, безгрешный,
                Будь внимательна : рядом Дукан.
                Он в словах в Мире асс всем известный,
                Из масонов проник в Ватикан.
                Берегись!  Слуги князя на взводе,
                Невозможно, прости, устоять,
                Помни, Алла, о праведном Боге,
                Он просящим пришел помогать.

        Орпей поворачивается к Сатане и робко говорит:



                Я убедил ее, Владыка  - 
                Но, может быть, звезду простить?
                Ведь словом сцена вся убита…
                Твой меч всю Землю победит.

                Владыка! Смилуйся! Я мыслю –
                Певцов призвать и всех певиц,
                На все века тебя возвысят,
                Не надо звезд из-за границ. 

     Сатана с сожалением отвечает:

                Орпей, Орпей!  Не изверг ли ты?
                А, как дитя, даешь советы,
                Ведь вы с Дуканом не просты,
                Вы  -  сверх великие поэты.
                И знай, Российская эстрада
                На  сцене  Рая  -  не певцы,
                Они толпой  в преддверье ада
                Идут, как глупые слепцы.

                Открою тайну, но… смотрите,
                Ни словом, жестом  - никому,
                Не то кометою сгорите
                И пепел ляжет на Луну.
                Над всей эстрадой меч висит,
                Над Миром Ангел с чашей гнева,
                Я вижу - часть Земли горит
                Но звуки нам страшны напева.

                Их создает и вновь создаст --
                Он ад аккордами замучил  --
                А Мир его не раз предаст, --
                Опасен словом Ваня Кучин.
                Один в России он Поэт,
                Кому открыты сновиденья,
                Ему известен тайный след
                И Муза в Нотах вдохновенья.

     Дукан, кивая головой в знак согласия, говорит:

                Могучий князь,  вели казнить,
                Виновен я, как не бывает,
                Сумел я все же упустить,
                Что Кучин тайну слова знает.
                И слава-слава , Мир отрекся,
                Не принял тайны, оттолкнул.
                От ярких слов моих вознесся
                Под треск мелодии уснул.

     Сатана встает с кресла и в полный голос говорит:

                Я  -  Сатана!  Великий маг!
                У Бога был, как Ангел, первый,
                Но Кучин мне - смертельный враг,
                Наркотик он бы в бездну ввергнул.
                Его враги, и… Слава Богу…
                Его считают Ваню  …   блатота.
                Я удивлен его был слогу  -
                Он различил, где красота.

      Поэт  в недоумении покачал головой:

                Я ухмыльнусь… Развеселили…
                Ай, да красавец, тьма – Дукан,
                В меня надежду вы вселили:
                И впрямь в России есть Иван.
                Эх, Ваня, Ваня… Знают черти,
                У Бога имя на слуху,
                Мисс Пугачева, слову верьте,
                Я вам скажу, как на духу.

                Да Кучин не сравним с звездою,
                Он  -  Самородок, не один,
                И вместе, Аллочка, с тобою,
                Любви мы Трио создадим.

      Дукан, выслушав последние слова Поэта, обратился в зрительный зал:

                Мне не положено любить и сожалеть,
                Крестом написано на жизненной дороге,
                Я рядом с ними буду только тлеть,
                И встречу смерть на собственном пороге.
                Любимые обязаны предать,
                Уйти, признавшись, в чувствах оскорблено,
                Кого любил  -  должны меня распять,
                Хотя Любовью сами одаренны.

                А мне хотелось так любить, ласкать,
                Поэтому отверг влюбленных многих,
                И губ не стал красивых целовать,
                Иных встречал на жизненных дорогах.
                Я шел все на пролом и наугад,
                И где то оттолкнул девчонку эту,
                И на пути восстал проклятый ад,
                Судьбу свою и счастье не заметил.

                Ну, было… Приходили дамы те,
                Которые не стоят и подножья,
                Я честь искал в их дивной красоте
                Желая красоту их приумножить.
                Мы долго так стояли под луной,
                Под звездами, ночным и светлым небом,
                И клятву дали верности с тобой,
                И тут же изменили клятве следом.

                Другие дамы знатные в мехах,
                Богатства мне сулили и служенье,
                А я ее всегда искал в стихах,
                И в нотах музы утреннего пенья.
                Пока я был красив еще и свеж,
                И сила независимость создала,
                Ты вопреки Любви и смерти меж
                Другого себе в спутники искала.

                Я понял, мне нельзя Любить и петь,
                Стихи? -  Всего отдушина у Духа,
                И мне положено и я обязан тлеть,
                Лишившись музыкальности и слуха.
                Как жаль, не  изложить аккорды нот,
                Сонату не создать, как ту… Бетховен,
                И сожалеть за годом долгий год,
                Что я таким простым не удостоен.

                Но, это знак  -  Господь не наказал,
                Он просто пожалел детей природы,
                Представьте, если б «Лунную»  создал,
                С ума  сошли бы многие народы.
                И музыка осталась  вся  во мне,
                Я так и не растратился словами,
                И долго шел в кромешной адской мгле
                К своей такой простой прекрасной даме.

                И вот впервые не имею прав
                Сказать той даме искренне признанье,
                Любовь моя опять потерпит крах,
                На первом молчаливом том свиданье.
                Она замужняя, чужая и совсем,
                Такие разные судьбою мы удались,
                И только лишь назло красивым всем,
                Мы ночью в сне волшебном целовались.


                Она не знала сладких губ моих,
                Вся пьеса для нее  -  лишь сновиденье,
                А сон ведь был заказан на двоих,
                На день же твой, красивая, рожденья.
                Как хочется мне подойти, сказать:
                Родная моя , милая, не знаем,
                И так тепло и ласково обнять,
                За то, что мы вдвоем с тобой страдаем.



                Но все же кто-то не желает нам,
                Открыть дорогу к истинному счастью,
                И я опять в других позволю дам,
                Бездарно и на миг всего влюбляться.
                Быть может ты сильнее , - подойди,
                Минуй преграды эти, этикеты,
                И счастье  мое горькое возьми
                Которое созрело лишь  в поэте.

                Я так прошу тебя: ну, приходи!
                Я просто, извиняюсь, умоляю,
                Я первый и последний у судьбы,
                Твоей, моя красивая, я знаю.
                Россия оттолкнула дивный свет,
                И сердце мое болью так заныло,
                Сегодня я не признанный Поэт,
                Которого прославит Украина!

     И в завершении пьесы на сцене появляется Автор Посмертных Наук, одетый в черную мантию и широкополую шляпу:

                На этом пьесу завершаю,
                Ее создал с народных ран,
                И все же я, увы, страдаю,
                Погибнет гений… тьма  Дукан.
               
                (пауза)   

                Ну, вот и все!  Кто в Духе не успел,
                Не верил,  что подобное случится,
                И в тех я запустил одну из стрел,
                И лучше б им на свете не родиться!


                Пьеса:  «УКУС  САТАНЫ»  создана в городе Харькове, Украина   


                БЛАЖЕН ОТНЫНЕ ВСЯКИЙ, КТО РАЗНЕСЕТ СИЮ ВЕСТЬ  ПО  МИРУ