Про Тобольск, писателя Грина и незнаемых людей

III

В 1906 году Александр Степанович Гриневский, известный нам как писатель Александр Грин, был сослан в город Туринск Тобольской губернии. По прибытии к месту ссылки он узнал, что эсеровское руководство организовало ему побег, но с условием:  пробраться в Тобольск и подготовить записку об умонастроениях местных поляков на случай большой европейской войны.

Гриневский и сам был рад побывать в легендарном городе. Виденная им однажды литография Алафеевских гор так раззадорила воображение, что в мыслях романтичного юноши Тобольск представал прямо-таки границей меж горним миром и преисподней.

Выйдя на бровку Троицкого мыса, Гриневский приметил бородатого старика, сидевшего на складном стуле у самого обрыва. Новый знакомец оказался моряком. Перед японской кампанией вернулся с Восточного океана, где ходил на судах торгового флота в разные заморские страны. Из дальних плаваний он привёз больную печень и странную поговорку, которую повторял к месту и не к месту: ассоль, буссоль и антресоль.

Александр был начитанным юношей и значение термина «буссоль» знал. А на антресоли он много раз лазал в детстве. Слово же «ассоль» было загадочно.

Они долго беседовали, вернее, говорил старик, а Гриневский слушал. Про пиратов Жёлтого моря, про людоедов Сандвичевых островов и про 44 способа употребления яванского рома. Грин стоял на краю обрыва и глядел на ржавый Иртыш, на линялые рыбачьи паруса в киселе заката да катал во рту скоромное слово «ассоль».

По приезде в Петербург он решительно порвал с эсерами. В том же, 1906 году, вышел его первый рассказ.

IV

Переведённый из Тюмени исправник Желтухин к службе в Тобольске приступил споро и бойко. Перечёл заведённые дела, лично познакомился с заключёнными тюремного замка, устроил общий смотр урядникам, стражникам и филёрам. Велел поменять в кабинете мебель и собственноручно повесил на стене, наискосок от портрета Государя-Императора, привезённую с собой гравюру в кипарисовой раме. Иллюминированная гравюра изображала извержение на острове Мартиника.

Служил исправник Желтухин по уставу, без вольностей. Жизнь в уезде вошла в разрешённые законом рамки. Просто-таки тишь, да гладь, да божья благодать.

На рождественской ярмарке случилось диковинное происшествие. По пьяному делу  доставили в участок купца второй гильдии Колокольникова и пострадавшего от его рукоприкладства татарина. При составлении протокола выяснилось, что у татарина нет  документов. Более того, он вообще не числился ни в каких списках.

Татарин молчал, делал вид, что не понимает по-русски, но, в конце концов, урядник Рукосуев сумел его разговорить. Услышанное ошарашило исправника Желтухина.

Оказалось, за болотами, в незнаемой стране, живут татарские люди магометанской веры. Они не числятся ни в каких списках и не платят податей. Не пашут, не сеют, но разводят скотину и бьют дичь. Телят не продают и не убивают, так как верят, что коровы без телят пропадут с тоски.

Так живут они неизменно и только раз в году, зимой, когда болота окончательно замерзают, отряжают нескольких человек в Тобольск, на ярмарку. И кроме как зимой добраться к ним нет никакой возможности.

Желтухин велел запереть татарина покрепче, а сам написал Губернатору о безотлагательной необходимости снаряжении экспедиции в Заболочье. Для блага отечественной науки и пополнения казны.

Полночи исправник не спал, ворочался и обдумывал детально экспедицию. Представлял, как выйдет на кафедру Императорского Русского географического общества и зачитает доклад о людях незнаемой страны. Он даже решил, по примеру других знаменитых путешественников, изменить свою фамилию. Желтухин-Заболоцкий. Звучит! С этими приятными мыслями он и угомонился под самое утро.

Новый день принёс дурную весть: задержанный татарин исчез. Стражники вины своей не признавали, но исправнику и так было ясно, что их подкупили. Желтухин велел запрягать, проверил патроны в браунинге и бросился в погоню. Да куда там! Ночью всю округу перемело, на чистом снегу не было видно никаких следов.

Исправник писал письма в разные инстанции, предлагал даже использовать для поисков воздушный шар, но всё мимо. В обществе над ним стали посмеиваться, барышни, завидя его, жеманно хихикали, а приехавший на каникулы студент написал непозволительную эпиграмму. 

Желтухин держался всю зиму, но весной написал прошение, вышел в отставку и уехал из города навсегда.