Последняя исповедь ветерана

  Случай, о котором хочу рассказать, произошёл в те неистовые 90-е. Я тогда работал корреспондентом в одной заштатной газетёнке в небольшом городке на юге страны. В то самое время народ претерпевал неимоверные потрясения. Могучая Советская держава смердила и распадалась на части. Государственные структуры развалились и не исполняли своих функций, всем заправляла мафия. Криминальные личности вершили раздел территорий и всяких ценностей в родном отечестве. Трудовой люд месяцами не получал причитающуюся зарплату, а многие тысячи трудяг вообще лишались рабочих мест и вышвыривались вон по сокращению штатов.  А о пенсионерах и ветеранах войны напрочь забыли неблагодарные потомки и старикам по 2-3 года совсем не выплачивали честно заслуженного довольствия. В России царили полнейший хаос и развал, обстановка – хуже некуда. А тут подошёл знаменательный праздник Великой Победы –всенародный триумф россиян. Сижу я в своём кабинетике и вымучиваю бравурную статью для праздничного газетного номера. Ничего путнего на ум не идёт, ибо уныние и угнетение обуяло вконец  обнищавшее и разуверившееся в былых идеалах общество. И вдруг от входной двери донёсся робкий неуверенный стук.
- Входите! – громко пригласил я.
  В помещение осторожно проникла обычная щупленькая старушка, о таких говорят – божий одуванчик.
- Здравствуйте! Могу ли я здесь поделиться с кем-нибудь в канун наступающего Дня Победы своими воспоминаниями о военных годах? – оторвала меня гостья от нудного занятия вымучивания торжественной праздничной статейки.
- Добрый день! Проходите. Пожалуйста, присаживайтесь вот сюда, - радушно пригласил я. – Вы очевидно ветеран трудового фронта?
- Не совсем так. Я являюсь участником Великой Отечественной войны. Воевала наводчиком зенитного орудия.
- О! Тогда вы как раз нам кстати. Для праздничного газетного номера нам нужен подходящий материал. И воспоминания непосредственного участника тех героических событий будут весьма к месту, - несказанно обрадовался я.
  Дама присела на предложенный стул, вынула из принесённого с собой обычного полиэтиленового пакета несколько благодарственных, военного времени, грамот от командования и какой-то цветастый тряпичный свёрток, развернув который, явила моему взору 2 боевых ордена и несколько медалей.
  И дальше потекла череда незабываемых трагических воспоминаний о Великой войне. Я старательно и добросовестно исполнял своё ремесло: записывал, задавал вопросы, внимательно слушал…  Но рассказать сегодня хочу вовсе не о том. Меня поразило в состоявшейся беседе другое. Когда заслуженный ветеран закончила вспоминать об овеянных славой годах, она перешла к нынешним временам. И вот какое получилось гнетущее дополнение к её героическому прошлому.
- Все мои боевые товарищи на фронте так горячо ждали наступления счастливого мига победы, - продолжала бывшая зенитчица. – Как мы мечтали о том, какой радостной будет последующая жизнь у тех, кому судьба подарит - дожить до заветного светлого будущего! И что теперь мы имеем? Мне стыдно признаться, но я вам скажу: по нескольку месяцев задерживают выплату пенсий – единственный мой доход, на который и существую, и чтоб хоть как-то прожить, приходится распродавать накопленные за жизнь скудные ценности. Уже дошло до того, что приходится голодать. На кое-как набранные гроши мне остаётся лишь покупать на рынке комбикорм, входящий в рацион скота, и из него варить себе кашу.
- Но комбикорм совсем не предназначен для питания человеку, - опешил я. – В него добавляются химические ингредиенты, необходимые для животных, но вредные человеку.
- А что остаётся делать? Не умирать же голодной смертью? – резонно осаживает меня заслуженная посетительница. – В голодный 47-й год приходилось употреблять в пищу и не такую гадость. Сколько той жизни осталось мне? Смотрю на творящееся кругом и жалею, что до сих пор задержалась на этом свете. О том ли мечтали мы на фронте, сцепившись в смертельной схватке с жестоким врагом? Да пусть простят мне столь кощунственный вывод ныне живущие и уже почившие фронтовые друзья и подруги, но я откровенно теперь сожалею о нашей Победе в той беспощадной войне.
-  ?! –остолбенел я от такого неожиданного признания.
- Лучше бы сдаться нам тогда на милость врагу, - горько продолжала делиться сокровенным старушка. – Вон как живут сейчас разгромленные нами немцы! Всё у них – по уму, устроено и распределено по справедливости. Социальная обеспеченность в обществе находится на высочайшем уровне. Самые низшие слои населения живут в завидном достатке. У них о животных заботятся гораздо лучше, чем в нашей стране о простых тружениках. Зачем мы выиграли у них войну? Неужели ради того, чтобы вот так позорно прозябать теперь в жалкой роли победителей? Чтоб безропотно взирать, как творит произвол неспособное государство, преступно пренебрегая нуждами и чаяниями собственных подданных?
- Печально всё это осознавать, - виновато промямлил я в ответ на столь откровенную исповедь заслуженного ветерана.- Но если бы мы проиграли в войне, не сохранилось бы ни нашей государственности, ни русской культуры, ни этноса. Исчезла бы исторически сложившаяся славянская общность, уникальная народная индивидуальность.
- К чему нам теперь всё это, когда никакого проку простому народу, который основательно затравлен, растерзан, унижен? Больно и стыдно осознавать принадлежность свою  к некогда величайшей нации в мире. Целенаправленно и методично искореняется наш народ. Особенно заметно в глубинке сколь безысходна постигшая нас  роковая участь. Не думаю, что так безжалостно и жестоко обошлись бы фашисты с порабощённым ими народом, ведь они грезили построить империю вечную и процветающую.
- Мы тоже мечтали о процветании, - подал я неубедительную реплику.
- Оттого и закабалили собственный народ, чтоб незначительная горстка презренных мерзавцев роскошествовала и благоденствовала, паразитируя на теле вскормившего её народа?
  Уходя, пожилая женщина напоследок окинула меня горящим неистовым взором, который до сих пор пронизывает до глубины души, и с той поры ощущение неизгладимой вины будоражит моё уязвлённое сознание, нещадно теребя побеспокоенную совесть. А ведь все мы виноваты в том, что допустили чтоб стало возможным такое жалкое положение дел в оставленном нам в наследство героическими предками родном Отечестве.