В кого он такой?

Вечером спать Сашка лег рано. Телевизор отец в наказание запретил смотреть. На улицу тоже не пустил. Но уснуть, никак не получалось. По телевизору шел фильм про его любимого Шерлока Холмса и Доктора Ватсона. Отец, знавший об увлечении сына этими литературными героями, специально, для усиления строгости наказания, отправил Сашку спать.
Ну как тут уснешь, если звук телевизора заставлял прислушиваться и представлять происходившие события на экране. Но представлять это одно, а вот видеть, это другое.
Сашка не был бы Сашкой, если бы, не придумал, как выйти из этой ситуации.
Изобразив на лице гримасу сонного человека, зевая во весь рот, шаркая по полу шлёпанцами,   медленно не обращая внимания на телевизор, мимо родителей сидящих в креслах, в одних трусах прошел к двери, ведущей во двор. «Ты это далеко направился?» – строго спросил отец.  «Что, уже и в туалет сходить нельзя, тогда купите горшок» - парировал Сашка.
- Ну чего пристал к ребенку, - встала на защиту мать, - Иди сынок, иди.
- А убежит?, - не успокаивался отец.
- Тю, блаженный, да куда он в одних трусах да щлёпках. Сделает своё дело и придет.
Сашка вышел во двор, постоял с полминутки, посмотрел на начинающее темнеть небо и вернулся в дом.
Пройдя мимо родителей, сидящих в креслах и увлеченно смотревших на экран, он оглянулся.  Никто за ним не следил. На комоде стояло зеркало. Осторожно взяв его, Сашка шмыгнул в свою комнату.  Прикрыл дверь, но так чтоб осталась щель.  Настроил зеркало, чтоб было видно экран телевизора, постелил на пол  за дверью одеяло, для удобства и улегся.  Отлично, ухмыльнулся он.  В зеркале отражалось всё, что происходило на экране. Так было даже здорово. Сумрак наступившего вечера в комнате создавал особое восприятие происходивших событий на экране. По телевизору шел фильм по рассказу Конан Дойля, - «Пестрая лента».  События разворачивались с возрастающим интересом. Этот рассказ Сашка ещё не читал. Поэтому ему было в двойне интересно. Он представлял себя на месте знаменитого сыщика, стараясь наперед предугадать ход его логических рассуждений.  Он так увлекся, что в тот момент, когда Шерлок Холмс закричал, нанося удары тростью по шнурку:
- Ватсон, вы  видели это, вы  видели? – воскликнул: - Это змея, змея!
Отец вскочил с кресла и бросился в комнату к сыну. Не случилось ли чего. Начал открывать дверь, но она во что - то упиралась. Сильнее навалившись, он отодвинул то, что мешало, и включил свет. В комнату вбежали мать и бабушка.
Картину, которую они увидели, заставила их расхохотаться. Распластанное на полу Сашкино тело  с широко раскрытыми и часто моргающими испуганными глазами, извиняющаяся улыбка, говорящая - простите, я больше не буду, все больше и больше вызывала  смех у родителей.  Едва сдерживая смех, отец строгим голосом сказал:
 - А ну марш в постель. Тоже мне сыщик.  Нет, ну ты посмотри чего удумал, через зеркало. Надо ж так придумать.
Он вышел, плотно прикрыв за собой дверь.
Сашка, схватив одеяло, шмыгнул в постель. Фу, пронесло. Даже не ругали, облегченно выдохнул он. Лежа на кровати, под одеялом он стал вспоминать эпизоды просмотренного фильма. Хоть и не досмотрел до конца, но ему все было ясно и так.
Родители снова сели в кресла. Отец, которого развеселила выдумка сына, продолжал восклицать:
- Это ж надо что удумал. Вот поди, догадайся так. Нет, жена, ты мне скажи, ну в кого он у нас такой? В кого? Мне бы даже в голову не пришло. Телевизор через зеркало. Ну надо ж так, надо ж так.
- А чё тут гадать в кого, - оба одновременно посмотрели на мать, которая села на диван и стала вязать.
Она уже почти спала, когда сын с невесткой кинулись к внуку. У неё он был самым любимым человечком.  И даже то озорство, которое вытворял внук, нисколько её не огорчало.  Она считала, что это нормально для мальчишки. Ни какой  не будь тихоня, а энергичный пацан, со своей выдумкой и фантазией.  Такой не пропадет. И за себя постоит и из любой жизненной ситуации выйдет. Поэтому когда поднялся шум, она тоже встала. Ну а коль сон прошел, взялась за вязание.
- А чёй-то вы на меня уставились? Я - то тут причем. Я не учила его смотреть телевизор через зеркало, - ответила баба Груня, увидев, что сын с невесткой смотрят на неё.
- Ну,  выдумщица ты у нас еще та, - возразил сын.
- Не чё я не выдумываю. –
- Ага,  не выдумывает, отец же рассказывал. Да если про все твои придумки да шутки книгу написать, то толстая книжка получится.
- Придумки. Это отец, царство ему небесное, придумщик. На говорил  чёрте-чё,  господи прости мою душу грешную, - перекрестившись,  возразила мать.
- Нет, мать, ты лучше расскажи, как ты отпевала деда Егора. А то слухи по селу ходят, а что и как толком никто не знает.
- А чё рассказывать.  Не отпевала,  я же не батюшка.  Нету у меня таких полномочий.  Я молитвы читала, – и бабушка озорно улыбнулась, явно вспомнив,  что веселое.
Не сказать, чтобы баба Груня была шибко верующей, но из-за уважения и авторитета на селе, её не редко приглашали прочитать молитвы если кто-то из стариков умирал.  Вот и тут, это было с   полгода назад, когда умер дед Егор, позвали бабу Груню.
С виду дед Егор был старик еще крепкий, хоть и лет ему было далеко за 80, но старые раны двух войн, финской и отечественной сказались.  Жил он в одиночестве. Старуха его умерла ещё три года  назад. Хоть и были старушки одиночки желающие прожить с ним дальнейшую старость, но в память о своей любимой Нюрочки, он никого не пускал. Так и жил, -  маленькое хозяйство и рыбалка.  Были два сына, но разъехались далеко. Один на Дальний Восток, а другой, аж заграницу, где ему предложили хорошую работу. Уж сильно умный говорят.
Старик он был добрый, веселый. Очень любил рыбачить,  и, кстати, у него это здорово получалось.  А своими рыбацкими  секретами он охотно делился со всеми интересующимися этой наукой мальчишками.   Санька тоже прошел  эту «школу»  деда Егора.
- Мама, ну расскажите, - в голос мужу попросила невестка.
Баба Груня вновь озорно улыбнулась и начала свой рассказ.
-  Ну, в морг его не возили и так знали что и почему.  Деньги на похороны совхоз дал, да у него кое-что было. Он же не пьяница какой.  Что с пенсии откладывал, да и сыновья присылали. Директор совхоза организовал всё как надо. Мы с Манькой и Варькой, (надо заметить, что это лучшие подруги бабы Груни ещё с девичества), обмыли деда,  прибрали как надо.  Мужики уложили в гроб.  Ну, в общем, всё как положено в таких делах.
Надо же чтобы покойник ночь дома пробыл. Решили мы с девками побыть с ним, ну чтоб «скушно» ему не было лежать, да молитвы почитать.
Когда стемнело, зажгли свечки.  Я села у гроба с молитвенником, а девки напротив, на диванчике.  По началу ни чё, а потом они стали шептаться, сплетни перебирать, да похихикивать, ну прям как на посиделках.  Да и это было бы ладно, а потом, нашептавшись уснули, да как начали храпеть. Ну, я и не выдержала. Потихоньку встала. Нашла у деда тонкую рыбацкую леску, она у него на каждом подоконнике лежала, сделала петельку и продела ему на палец. Руки развязала, они уже застыли и начала специально громко читать.
Девки мои от громкого голоса проснулись.  А при свете свечек мою леску не видно.  Да они слепые и при дневном то свете не разглядели бы.  Сидят тебе, от сонливости головами кивают.  Ну, думаю, я вас сейчас разбужу. Незаметно я за леску потянула. Рука дедова стала приподниматься. Я леску отпущу, рука на место.  По началу, они ничего не замечали.  Первой заметила Варька. Она стала часто моргать глазами, а потом их тереть. И смотрит на руки деда, так пристально, пристально. Потом на меня. Не замечаю ли я чего? А я знай, дело читаю, - господи, прими  раба своего…., и так далее. А сама нет,  нет,  да потяну за леску. Варька давай тыкать локтем в бок Маньку.  Та с спросонок заворчала на неё.
- Ты  чё  пхаешься, дура?-
- Пхаешься!  Сама дура.   Смотри, чё деется. 
-Я в это тремя сильно потянула за леску да перестаралась. Рука деда поднялась,  да бум на край гроба.  Девки  мои как подскочут.  Да с визгом  - свят, свят, караул, спаси господи, в двери. А обе толстые, в дверях значит, застряли, орут как блаженные.  Потом Варька первой прорвалась в сенки, а Манька ей на подол и наступила. Обе грохнулись на пол. Варька, а на нее всей своей здоровой тушей Манька. А та когда падала,  руками махала, зацепила стоящее в сенках ведро с водой. Оно на них полнёхонько и ухнуло.  А я для азарта сзади ору, караул, караул, нечистая.  Они, ещё пуще.
Наконец мои  девки, на карачках выскреблись на улицу и с криками   «нечистая, нечистая»   разбежались по домам.
Я,  насмеявшись вдоволь, поправила деду руку, связала как было, убрала леску и села на свое место.
Слышу на улице шум. Ну,  я  за    молитвенник, сижу, читаю. Дверь открывается, на пороге вся родня Варькина да  Манькина.  В дверях стоят, а за порог не проходят. А от сквозняка возьми да одна свечка затухни.  А вторая огоньком туда, сюда, туда, сюда.  А я сижу как ни в чем не бывало и читаю специально припеваючи на распев. Родственники в дверях, а я в комнате. Так минуты две или три стояли. Потом Варькина дочка насмелилась, спрашивает, - «Баба Груня, что у вас тут?  Чего мать с бабой Маней домой прибежали, орут, обе мокрые, а что и как путем объяснить не могут».
- Да не чё, - говорю я спокойно.  – Не знаю. Я сидела читала, а они вдруг как вскинутся, да бежать. Он ведро с водой в сенках опрокинули.   Может чё им приснилось.  Спать они тут приноравливались. Кто их знает.  Мужики ухмыльнулись и спрашивают, ну а ты то как, не боишься одна, а то может кому остаться?
- А чё бояться то покойников. Отроду я их не боялась. Живых порой надо больше бояться. А покойник он и есть покойник. Лежит себе да лежит. И оставаться никому не надо.   Я одна управлюсь.  А то еще тоже уснет, да сон приведется.  Все развернулись, не заходя в дом, и пошли каждый к себе.  Слышу мужики только говорят, нет, зная нашу бабу Груню, тут,  что то не чисто.
Помолчав, она добавила:
- Вот с тех пор Варька с Манькой со мной не разговаривают. А как увидят на улице, на другую сторону уходят и крестятся, крестятся. А ведь столько лет дружили.  Не разлей - вода были.  Похоже, все - таки, воду разлили.
На этом баба Груня закончила рассказ.
Сын и невестка от смеха корчились в креслах. Странное повизгивание раздавалось и за Сашкиной  дверью.
Сашка с самого начала слышал весь рассказ бабушки. Он сидел на корточках за дверью. И имея опыт, когда без смеха слушать, было нельзя, он схватил подушку и закрывал ей рот чтобы не выдать себя.  Но конец рассказа и это не спасло. Поэтому когда отец понял что сын тоже слушает,  толкнул дверь. Она резко открылась.  Санька как был на корточках, так и сел на задницу.  И если бы не подушка, шишки на лбу не миновать.  Сашкин вид вызвал новый грохот смеха, а тот захлебываясь от смеха, с повизгиванием говорил,
- «Бабуля, бабуля,  теперь я знаю  в кого Я!!!!»