Зимнее солнце 3

Мерзлые дороги, припорошенные снегом деревья, белые искрящиеся  крыши.

Уличный фонарь подсвечивает мирно опускающиеся на землю снежинки. Несравнимое ни с чем зрелище. Зима всегда меня завораживала и вдохновляла. Ее привлекательность состоит как раз в неоднозначности. Такая холодная, но заставляет людей искать тепло друг в друге, девственно чистая, но аристократически изысканная.

Она непредсказуема: может покрыть все вокруг тонким стеклянным слоем льда, а потом спрятать его под легким податливым снегом. Как сейчас.

-Пойдем?

Он резко вскочил с лавочки и потянулся вверх руками.

Встав на цыпочки, переплел пальцы в замок, хрустнул суставами, потом мягко опустился на всю ступню. Ангел обхватил ладонями затылок и повернулся ко мне вполоборота, ожидая ответа.

Обычные люди, побуждая к чему-то, не заботятся о реакции. Ведь вопрос стоял риторический. Но не он. Совершенно не склонный к эгоизму или невнимательности, а также к любым устоям и негласным правилам, этот человек (а, хотя, человек ли?) был готов ждать сколько угодно времени, пока не получит какой-нибудь малейший отклик. Возможно, невидимый никем, неслышимый, забытый, переживший всех, кто был ему дорог, этот улыбчивый страдалец научился ждать как никто другой.

Я же наоборот. Импульсивный и нетерпимый, требовал ответ сейчас же, сию секунду. А иначе, зачем спрашивать?

Я молча смотрел в его ожидающее спокойное лицо и молчал. Так, наверное, прошло около десяти минут, пока я не сдался его недюжинной терпимости и не ответил на вопрос.

- Куда? Я хочу остаться здесь.

Мне непонятно, почему люди постоянно двигаются, карабкаются, стремятся? В желании чего?

Не лучше ли остаться здесь и сейчас, проникнуться моментом, ощутить непрерывность времени?

- Почему?  - вопрос прозвучал с таким недоумением, которое никогда не было ему присуще.

- Снег. – Я провел холодной рукой по заснеженной деревянной лавочке, загнав занозу. Протянул свою дрожащую ладонь, показывая причину моего настроения.

Он отодвинул мою руку о себя, сбив с нее снег. Вдохнул в себя холодный воздух.

-Застой не является развитием. Ты сам теперь похож на сугроб. – Друг сделал указывающий жест на мои ноги и снисходительно усмехнулся.

Глянув вниз, увидел: действительно, сильный ветер сметал снег, который впоследствии скрыл мою обувь под своим покровом.

- Забавно.- Я поднялся, неторопливо отряхнул свою одежду, затем подошел к Ангелу.-  Куда дальше?

Я повторил его жест и тоже потянулся, разминая отекшие руки, вызвав еле заметную полуулыбку.

Поздний вечер. Мы вдвоем долго сидели безмолвно, просто наблюдая. Гуляющие прежде люди начали расходиться по домам, автомобилей становилось все меньше. Крупные хлопья снега беззвучно опускались ниц.

Он прав. Нужно двигаться дальше.
Мы отстали.

- Ты идешь домой. – Отрезал мой собеседник.

- А ты?

- А я… - Он посмотрел на ночное небо и выдохнул паром в свои холодные руки.  –
Я тоже.

- Пойдем.

Удивительно. Ангел никогда не задерживался подолгу у меня. Неужто, решил изменить своим принципам?

Бывало, он садился на холодный пол в прихожей и сидел молча, не двигаясь, смотрел в одну точку. Вначале это пугало, затем раздражало, но, со временем, я привык к тому, что большую часть действий этого странного молодого человека просто не понимал. Чаще всего мой друг гулял ночами по улицам города, а наутро возвращался в странном расположении духа. Иногда он был воодушевленным, активно расхаживал по моей небольшой квартире, наматывая круги, громко что-то выкрикивал, не заботясь о том, что единственный его слушатель спит. Бывало так, что Ангел возвращался огорченным, не желал говорить о причинах, избегая любых расспросов. Он просто шел на узкий балкон, закрывал за собой дверь и стоял там молча, взявшись за железные перила руками, пока костяшки хрупких пальцев не белели от напряжения. Он смотрел с высоты девятого этажа на копошащихся, суетливых людей, на заводы, загрязняющие воздух химическими выбросами, на дороги, сплошь покрытые автомобилями.

Я никогда не понимал этого. Раньше...

Мы шли молча. Я задумался над тем, как двое могут реформировать закостенелые устои. И пришел к выводу: никак.

Это невозможно. Но я могу начать с себя. А если каждый сделает так же..? Это ли будет истинная реформация? Изменения должны вноситься постепенно. Люди должны сами понимать, что дабы изменить мир, прежде всего, нужно менять себя, локально.

Мы ступали беззвучно.

Я устал и хочу спать. Меня сморили раздумья, ночь брала прерогативы в свои руки.

Сейчас я приду домой и, не раздеваясь, лягу в постель. Надеюсь, забуду о многом. Часть из того, что я сегодня узнал, просто растворится, останется мертвым грузом под пластами другой, менее важной, будничной информации. И станет легче, спокойнее.

Я зевнул.

Он прибавил шагу.

- Поспешим, завтра тебе рано вставать.

Не стану спорить.

Мы ступали в ногу по известному обоим маршруту:
из парка;
вдоль ряда магазинов;
сквозь заброшенный сквер.

Минуя людные места, растворялись порой в толпе. Не смотрели на рекламы, вывески, витрины. Обоим известно, что там написано. Глядя то под ноги, то в небо, незаметные, другие, но такие, как и все.

Поворот от начала проспекта;
узкая улочка меж двух зданий;
тропинка до железной двери темного подъезда;

И я дома.

- Обещай мне.

Мне не было дела до всяческих клятв, я хотел лечь в кровать и заснуть, наконец.

- Что тебе обещать? – скука, лень, безразличие читаются в моем голосе.

- У тебя все получится.

- Да-да, конечно, все выйдет, входи. - Я открыл на себя тяжелую дверь, пропуская гостя внутрь.

- Поклянись, что сумеешь.

- Естественно.

- Ты напишешь не один десяток книг.

- Да.

- Они будут интересны и по-настоящему полезны. Не пиши в стол.

- Да-да.

- Ты не станешь всю оставшуюся жизнь сидеть на лавочке, упокоенный под снегом и мечтать о счастливом будущем. Ты будешь идти к нему.

- Конечно.

- Прежде всего развивай себя, слышишь?

- Ты заходишь или нет?

- Нет, сегодня я ухожу.

- Ну, как пожелаешь.

Ничего удивительного, это так похоже на него. Покидать меня, оставлять наедине со своими мыслями, идеями.

- Ты должен сам дойти до своей истины. Обещай, что всегда будешь искать правду. Будь реалистом, но и будь романтиком.

- Угу. – Я просто не мог стоять прямо, облокотился на перила и слушал вполуха, о чем он толкует.

- Пока.
Наконец-то.

- Да, спокойной ночи, увидимся завтра.

Он пошел в обратную сторону, на прощание, помахав мне рукой, не оглядываясь.

Актер.

Я открыл дверь в темноте с огромными усилиями, ключ все никак не желал попадать в замочную скважину.
Сбросил верхнюю одежду на пол и разулся по пути до кровати. Откинул тапки в угол комнаты и оставил мокрый от снега портфель посередине прихожей. 

Занемевшими от холода ногами ступал по теплому ковру, вошел в темную душную спальню, скинул с себя пиджак и с наслаждением упал на мягкую подушку.

Завтра придёт новый день. Пусть он будет лучше, чем предыдущий.

Что он сказал? «Поклянись мне?»
Нет, прежде всего, я клянусь себе…
Себе…

Окно было приоткрыто, из-за чего стало еще холодней.

Тогда я просто укрылся с головой одеялом и крепко заснул с блаженной улыбкой на губах. Спасибо...