Тебя зовут Карл

Мне бы хотелось писать тебе письма. Короткие, обрывистые, в которых отсутствует логика и желание что-либо изменить. Чтобы ты не искал в них оправдания, не искал просьбы или сожаления - просто читал, заглатывая буквы, слова и звуки, как раньше, когда на двадцатых этажах было тяжело дышать под старым, пыльным одеялом. Я хваталась за твои руки, и в то же время пыталась ускользнуть - каждый вечер, каждое утро - на старые поезда, попутки, как будто не было внутри этого гнетущего желания остаться. Навсегда.
С тобой я была живой. Злилась без причин, скандалила, била посуду, врывалась в твою голову, словно огненный шар, разрушая все твои попытки выстроить пирамиду - понять, разобраться, простить. Мучила я не только тебя, но и себя тоже, но в муке этой была самая настоящая жизнь - такая, какой мне всегда хотелось: было трудно дышать, думать и говорить, порыв эмоций накрывал с головой, я погибала и возрождалась вновь, словно птица-феникс. И в этой гибели мы находили свое утешение, потому что сгорая изнутри раз за разом, мы понимали, что все еще живы.
Сейчас я чувствую мерзлоту. Тишина сковала мое тело, и тишина это не похожа на нашу с тобой тишину - в ней нет метаний, я стыну в ней, я погибаю в ней, не имея сил начать сначала, я разучилась писать, и сила уходит из моих строк: я умираю.
Когда меня не станет, ты, Карл, соберешь стопку потрепанных писем в небольшой кожаный портфель, и отнесешь его на печатную фабрику. Небольшой плотный томик в красном переплете будет храниться у тебя в секретере, и ты будешь громко выть по ночам, перечитывая старые потухшие строки.
- Кто тебя убил? - ты спросишь.
- Тишина, - отзовусь я из своих писем.
Наши дети не узнают друг-друга, судьбы наши не пересекутся даже по наитию в продолжении нас. Ты узнаешь о моей смерти, когда я перестану писать. Журналисты спросят тебя, Карл, чем жила эта женщина? А ты расплачешься на глазах телекамер и будешь проклинать каждого, кто спросит обо мне.
Тишина не посмотрит тебе в глаза. У него темные зрачки, и большое самолюбие - вам друг друга не понять. Он пришел, чтобы сделать меня счастливой, и я перестала писать. До тех пор, пока не вспомнила о тебе.
У тебя, Карл, будет замечательная жизнь. Ты так и не поймешь, что я сделала с собой, и самое главное - зачем. Часть писем я оставлю в собственном ящике, без адресата и твоего имени в конце. Тебе, Карл, не нужно знать так много, тебе не нужно понимать, от чего умирают люди. От чего в действительности они умирают изнутри.
Это был мой последний побег, я перестала покупать билеты на поезда. В углу комнаты я нашла свое пристанище, в тишине. Там был человек, имени которого я не могу вспомнить, начинает кружится голова. Ты его точно знаешь, Карл, я помню. Он станет отцом моих детей, но имени его после своей смерти я так и не вспомню, будет больно резать на горлу и ключицам, выворачивать изнутри.
Письма станут стираться под твоими пальцами и в самом конце превратятся в пыль. Я поняла, перед самым концом, что моим чтецом должен стать именно ты. В этом была вся суть - написать тебе стопку несуразных писем, когда и перо у меня стало ходить вкривь и вкось.
Перечитай, пожалуйста, все до последней строчки, выкинь старую пару моих кожаных перчаток, и сожги их вместе с измятыми конвертами.
Тебе не нужно знать, от чего умирают люди изнутри.
Просто запомни меня, где-то глубоко в себе, запечатай.
И будь счастлив, Карл.
Письма перестают находить своего адресата.