Огнеборцы поневоле

          
   Нет ничего хуже, напрягаться по чьей либо команде. Ну, в самом деле, могли бы спокойно пройти весь путь от станции наведения ракет до военного городка. Ведь впереди обед, после него получасовой отдых, скрашенный чтением писем от родных, жен, девушек и друзей. А, тут на тебе, беги, да в такую жару. Тяжелые жесткие сапоги, мешковатого покроя  обмундирование, сползающая на нос пилотка, соленый едкий пот, заливающий глаза, вокруг горячие качающиеся спины с белыми контурами выступившей соли. А, сверху нещадно  печет июльское солнце. Все это напрягало,  раздражало, нагоняло тоску по гражданской жизни.
   А, здоровяку сержанту Симаеву все неймется. К великому удивлению молодых бойцов, он даже не вспотел. Видимо руководствуется армейским правилом, что если солдат первые полгода при беге не потеет, то это плохо, а если после года потеет, то это тоже не хорошо.
   Жара все не спадала. Более того, издалека потянуло гарью, затем все вокруг заволокло сизым дымом. Похоже, где-то горел лес. Здесь в округе великое множество высохших болот с торфяниками, а тем таким жарким летом только дай погореть.
   Молодые бойцы уже слышали от старослужащих, что один из «дедов» рискнул после недавнего лесного пожара сбегать в соседнюю деревню Никулино за вином.
   Нашли его через двое суток в выгоревшей торфяной яме, куда он совершенно неожиданно провалился. Торф там еще тлел, вот парень в нем и превратился в головешку. Опознали его по фамилии, нацарапанной ножом на латунной пряжке ремня.
     За поворотом шоссе сейчас откроется пейзаж с березами у ворот части. Там уже бежать не придется, да и вот-вот долгожданный обед. Тут двужильный сержант бессилен. Даже он не способен отменить это важное мероприятие.
   Прибыв в роту, бойцы бросились в умывальник смыть с лица соленый пот, но тут неожиданно прозвучала команда строиться.
   Командир подразделения, получив от старшины доклад о том, что рота построена и готова идти на обед, неожиданно приказал направиться в близлежащий лес и помочь там гасить пожар.
   Выйдя опять за территорию части, они увидели, что высокие горящие сосны находятся в трех сотнях метров от забора, за которым находятся ружейные склады. Если огонь перекинется на них, то сгорит все и их деревянные казармы,  возможно даже столовая. А, вот это сейчас было совсем ни к чему.
   Растянувшись редкой цепью,  солдаты по команде стали сбивать ветками огонь с горящей травы и молоденьких сосен. Сзади надсадно ревя, медленно ехала одинокая пожарная машина. Сапоги бойцов до половины голенищ погружались в серый дымящийся горячий пепел. Было невыносимо жарко, но ветер дул им в спины и это облегчало ситуацию.
   Так прошли пару сотен метров стараясь не оставлять после себя   язычков пламени. Но, они снова прорывались сквозь пепел. Если бы у бойцов были лопаты, то самые опасные места можно было бы забросать землей.
   Внезапно ветер переменил свое направление на противоположное. Плотный дым с раскаленным воздухом ударил в лица огнеборцам поневоле. У рядового Евсеенкова от едкой гари сразу помутилось в голове, безвольно подогнулись колени. Краешком своего угасающего сознания он понимал, что нужно срочно отступать назад, но дымных сумерках совершенно потерял ориентацию. Упав дрожащими коленями в мягкий горячий пепел, он уже почти ничего не понимал. Лицо и руки жгло раскаленным железом, легкие наполнились чем-то невероятно горьким и горячим. Страха почти не чувствовал. Было только недоумение, как легко они попались в ловушку огня и что будет с его мамой, когда она об этом узнает…
    Если порыв свежего ветра ему в спину был чудом, то оно произошло. Внезапно стало легче дышать, вокруг посветлело, немного прояснилось сознание. Хотя сколько времени прошло, он не понял. Шатаясь, как пьяный он двинулся в сторону спасительного ветра и неожиданно вышел на свет, на свежий воздух прямо к пожарной машине. Та помочь ни чем не могла, потому, как у нее самой горели оба передних колеса. Мог вспыхнуть двигатель и взорваться бензобак.
   Откуда-то появился незнакомый офицер. Он умело построил чумазых бойцов в цепь и снова дал им команду продвигаться с сосновыми ветками в дымящийся сосняк. Но, те понимали только одно - туда идти нельзя и отрицательно качали коротко стрижеными головами в дымящихся пилотках. Их глаза сильно слезились, многих тошнило, но свежий воздух сделал свое дело. Они вскоре кое-как пришли в себя.
  Как дошли в столовую, что ели на обед, как вернулись в казарму, многие из них плохо помнили. Лишь после умывания они окончательно оправились от шока.
   Всю оставшуюся жизнь бывший боец Евсеенков очень осторожно относился ко всяким возгораниям и пожарам. Он на своем жизненном опыте знал, как в них легко переступить грань, отделяющую человека от неминуемой гибели.