Привет, Свет 12

                23
         Встреча с родными была бурной и радостной. Не успел я зайти в здание вокзала, как тут же услышал Танюхин крик:
         -   Сашка! Иди сюда, мы здесь!
         Мать шикнула на неё для приличия, мол, нечего кричать в общественных местах. Танюха притихла, но продолжала махать рукой, зазывая меня.
         Я так по ним соскучился, что даже не скрывал радости, когда увидел их. Те тоже были мне рады. Ведь я был жив и, главное, здоров.
         Заполучив через некоторое время багаж, мы отправились домой. А дома  меня ждал праздничный обед. Прежде чем сесть за стол, я раздал всем подарки. Отцу – красивый брелок для ключей от машины и набалдашник на рычаг коробки переключения передач, мамане – цветастый платок, правда, весенний, а сестрёнке  - куклу Катю, которая самостоятельно закрывала глаза, когда её укладываешь спать.
         Отец налил нам с матерью по стопке. Себе не стал, так как ему было на работу во вторую смены. Мы выпили, а когда принялись за еду, он поинтересовался: «Как там, на новом месте»?  Ну, впечатлений на этот счёт у меня было много, и родители долго и внимательно слушали мой рассказ о далёком незнакомом городе Каменск-Уральском и его огромном Синарским трубным заводе.
         В половине третьего отец стал собираться на работу и вскоре ушёл. А я стал готовиться к свиданию. Светка должна была приехать из института к часам семи. Отутюжил брюки, затем собрался было погладить рубашку, но мать, успевшая к тому времени убраться со стола, отобрала у меня утюг и сама выгладила рубаху и майку.
         Предоставив Светке возможность час провести с семьёй, я отправился к Казанцевым ровно в восемь. Во дворе никого не оказалось и пришлось, как обычно, закладывать пальцы в рот и свистеть. Дверь словно по волшебству тут же распахнулась и на крыльце появилась Катька. В одном халате и в тапках на босу ногу. Довольно легкомысленно в такую погоду; на дворе лежал снег, и было градусов десять мороза. Но ей, видимо, было жарко. Она быстро осмотрелась и, хотя на улице было уже темновато, увидела меня сразу.
         -   Ха! – язвительно воскликнула она, по обыкновению громко, чтобы услышала вся улица. – Не успела невеста в дом войти, как жених уже тут, как тут! Надо же!
         -    Я тоже рад тебя видеть, - сдерживаясь, ответил я. – Светку позови.
         -    А я, что хуже, что ли?
         -   Намного.
         -   Это почему ещё?
         -   Язык больно длинный да желчи много.
         Сколько раз зарекался не связываться с этой стервой Катькой, но её ехидство меня всегда так цепляло, что всякий раз приходилось нарушать данное себе слово. Вот и сейчас не удержался.
         -   Ты сходи в больницу, - посоветовал я ей, - пусть они тебе там язык укоротят, да желчь вырежут. Глядишь и станешь такой, как твоя сестра, а, может быть, и лучше.
         -   Ты лучше свой побереги! – задохнулась от злости та. – А то…
         -    Катька! – одёрнула сестру Светка, появившись на пороге. - Успокойся! Заведешь себе парня и ругайся с ним, сколько хочешь, а моего не тронь! Поняла?
         И не дожидаясь ответа, Светка, запахивая на ходу пальто, побежала ко мне.
         -   Поняла, - угрюмо пробурчала Катька, недовольно глядя вслед сестре.
         А Светка, распахнув калитку, сходу бросилась ко мне в объятья, подставляя губы. Я впился в них, словно от этого зависела моя жизнь; если я не выпью с них нектар, то меня ждала смерть.
         -   Тьфу ты! – громко и с досады фыркнула Катька.
         Краем глаза я увидел, как она зашла в сени и с грохотом захлопнула за собой дверь.
         -   Привет! – радостно воскликнула Светка, когда закончился наш поцелуй.
         -   Привет! – откликнулся я.
         -   Дай-ка я на тебя посмотрю, - Светка чуть отстранилась и, оценивающе осмотрев меня, с гордостью заметила. – А ты возмужал.
         Я улыбнулся. Возможно, так оно и было, но думаю, что так внушительно я выглядел из-за зимнего пальто, доставшееся по наследству от Серёги. Ему для Ленинграда купили новое, а это отдали мне. Пальто было хорошим: тёмно-серый твид с чёрным каракулевым воротником. И не беда, что оно было мне немного великовато.
         -   На будущий год оно будет тебе в пору, - заверил меня отец.
         Он был хозяйственным мужиком и знал цену каждой вещи. И потому не раскидывался ими, если их можно было ещё использовать.
         Пальто и вправду делало мою фигуру довольно внушительной, и, наверное, это Светку и обмануло.
         -   А ты тоже изменилась, похорошела, - сказал я в ответ, не отрывая от неё взгляда.
         Даже в сумраке я заметил, что ресницы у неё накрашены, на веках лежат тени, а на губах поблёскивала помада. То-то при поцелуе вкус был какой-то странный, хотя и приятный. В школе Светка косметикой никогда не пользовалась, хотя её одноклассницы начали увлекаться ею ещё в девятом классе. Но сейчас-то она была студенткой университета, и, наверное, пришла пора как-то иначе относиться к своей внешности.
         Она зарделась от комплимента, а я снова припал к её губам, слизывая с них остатки помады. Она не сопротивлялась, а, наоборот, охотно ответила.
         -    Ты и в самом деле только что приехала? – поинтересовался я у неё, когда мы наконец-то оторвались друг от друга.
         -   Даже переодеться не успела, - ответила она. – Буквально минут за десять перед тобой.
         -    Значит, сегодня у нас полномасштабного свидания не получится? – сделал я глубокий вывод.
         Светка ничего не ответила, а лишь пожала плечами: мол, сам понимаешь.
         -   Понимаю, - сказал я. – В принципе, я на это и не рассчитывал. Я пришёл, чтобы убедиться, что ты меня не забыла и…
         -    Ну и что, убедился? – перебила она меня, улыбаясь.
         -   Убедился, - я чмокнул её в подставленные губы, - а заодно хотел поговорить  с тобой на счёт завтра.
         -   В смысле? – насторожилась Светка, ожидая подвоха.
         -   А давай с тобой завтра махнём в Новокузнецк, - предложил я. – В цирк сходим, в планетарий, в кино. Посидим в кафе, в краеведческий музей заглянем. В конце концов, на электричке покатаемся. А?
         -   Давай! – с радостью согласилась она. – Только где мы всё это будем искать?
         -   Да ты чего? – упрекнул я её. – У меня же там бабуля с дедулей живут. Да я этот район, от вокзала и до Октябрьского, как пять своих пальцев знаю. Так что не беспокойся, не заблудимся.
         -    Замечательно!
         -   Тогда, давай, сделаем так: завтра в семь я за тобой зайду, и мы пойдём на вокзал.
         -   А не опоздаем? – засомневалась Светка.
         -   Не опоздаем, - заверил я и пояснил. – Мы ведь напрямки, через обвалы. Проверено не раз, так что не сомневайся.
         -    Ну, хорошо. Только зачем тебе за мной заходить, взад-перёд  бегать? Я же знаю, где ты живёшь. К семи и подойду.
         -    Договорились, - не стал я спорить, посчитав, что в такую рань к ней вряд ли кто пристанет.
         -    Тогда, пока.
         Она чмокнула меня в губы и собралась, было, уходить, но передумала и, обняв меня за шею, подставила губы. А я не преминул этим воспользоваться.
         -   Света! – услышали мы вдруг укоризненный голос её матери.
         -   Здрастье, тёть Ань! – поздоровался я, мгновенно прервав поцелуй.
         -   Здравствуй, Саша, - ответила она. – Чего вы там стоите-то, мёрзнете? Заходите в избу.
         -    Спасибо, тёть Аня, - отозвался я, - но я только на минутку заскочил. Я ведь сам только что прилетел.  Меня тоже ждут дома.
         -   А, ну тогда счастливо! – сказала тётя Аня.
         -   До свидания! – ответил я ей, а Светке прошептал. – До завтра!
         -   До завтра! – откликнулась она и побежала в дом.
         Утром, без пяти семь, я выскочил из дома. Не хотел, чтобы Светка ждала меня на улице в такой холод. Но только я хлопнул подъездной дверью, как она выглянула из-за угла барака, где пряталась до поры до времени. Надо же, всё равно опередила!  На ней были сапоги на каблуках, бордовое пальто с песцовым воротником и белая вязаная шапочка, которая прекрасно гармонировала с белыми варежками с балаболками. Умело наложенная косметика придавала ей шарма и делала ещё прекраснее. Впрочем, будь она без макияжа и одета хоть в полинялую шубу и затасканный платок, она всё равно была бы для меня самой красивой на свете!
         Мы чмокнулись в губы, и я опять почувствовал вкус помады. Что ж, придётся к нему привыкать. А куда деваться?
         -   Сотри помаду, - улыбнулась она и взяла меня под руку.
         Я тщательно протёр губы и вопросительно взглянул на неё:
         -   Всё?
         Внимательно меня осмотрев, она сказала: «Всё», и мы пошли вдоль улицы. Дойдя до окраины, повернули налево и двинулись вверх по посёлку к вершине горы. По ту её сторону за изрытым словно оспой, склоном, находился железнодорожный вокзал. Напрямую до него было всего километра полтора. Если идти через Северный посёлок и город, то дорога удлинялась раза в три. Поэтому от нашего посёлка до вокзала и зимой и летом была всегда протоптана тропа, виляющая между провалами как рокада.
         За разговорами, шутками и смехом мы и не заметили, как дошли до вокзала. Пришли рано, так что пришлось ещё ждать электричку.
         Два часа в электричке тоже пролетели как пять минут. Ещё бы! Поговорить нам было о чём. Новые местожительства, новые знакомые, другая учёба, работа. Впечатлений у обоих было столько, что мы не поделились и половиной, когда прибыли до конечной остановки.
         Сначала я повёл Светку в пельменную, куда всегда заходил, когда приезжал в Новокузнецк к Дмитриванычу и бабе Поле в гости. Там к порции пельменей прикупил себе бутылочку «Жигулёвского». Светка от пива отказалась.
         -   И без него холодно, - отмахнулась она и заказала себе чай.
         А я с удовольствием залпом выпил стакан.
         -   Ну, сеньорита, куда мы пойдём в первую очередь? – поинтересовался я, наливая себе вторую порцию.
         -   А что ближе? – спросила она.
         -   Планетарий.
         -   А потом?
         -    Кинотеатр «Сибирь», а дальше цирк.
         -    Ну, и давай в такой последовательности.
         -    Как скажете, сеньорита, - согласился я.
         -   Кстати, сеньор, - спохватилась Светка,  - по поводу денег. У меня тоже есть, и я хочу…
         -    Ты хочешь меня обидеть? – сразу взъерошился я, резко оборвав её.
         Нашла, что сказать! Неужели я с любимой девушки буду ещё деньги за свидания брать? Тоже выдумала! Но увидев её растерянное лицо, я остыл и  успокоился.
         -   Ты,  что, Свет, забыла, что сейчас перед тобой не студент какой-нибудь, а рабочий класс стоит? - гордо напомнил я ей. – Электромонтёр второго разряда. Сто двадцать рэ чистыми. Как тебе такой расклад?
         Вилка с пельменем замерла  у её рта.
         -   Сто двадцать? – недоверчиво переспросила она.
         -   Представь себе! – я расправил плечи, но Светка вряд ли могла разглядеть такое движение под пальто, которое висело на мне как на вешалке. - Так что, сеньорита, я считаю, что дальнейшая речь о денежных тратах будет не уместна.
         -   Но я тоже хочу внести лепту в наше свидание.
         Светка  была в своём репертуаре. Упрямства у неё было не занимать.
         -   Ты и так её внесла, когда согласилась поехать со мной сюда, - успокоил я её. – Для меня этого вполне достаточно.
         -   А для меня нет, - она говорила спокойно, не выказывая раздражения, но по выражению милого личика было видно, что она обижена.
         -   Ну,  хорошо, - сдался я, - раз вы так настаиваете, сеньорита, то вы можете купить нам билеты на электричку.
         -    И всё? – она даже не пыталась скрыть разочарования.
         -    Ну почему же? – откликнулся я, лихорадочно соображая, чтобы ещё такое придумать и придумал. – Тогда кроме  беляшей на ужин вам придётся купить мне ещё бутылочку пива.
         Светка на секунду призадумалась и согласилась.
         -   Ладно, - кокетливо сказала она и улыбнулась.
         Напряжение, вызванное разговорами о деньгах, улетучилось, и мы принялись за пельмени. А я с облегчением осушил второй стакан и вылил в него остатки.
         Всё сложилось у нас как нельзя удачно. В планетарии мы взяли билеты на двенадцать. А за те полтора часа, что оставались до начала сеанса, успели купить билеты на два часа в кинотеатр и на пять часов в цирк. Так что программа нашей экскурсии в Новокузнецк получилась очень насыщенной.
Светка никогда не была в планетарии, а я бывал один раз. В прошлом году вместе с группой. Галина Фёдоровна, преподаватель физики, как-то возила  сюда всю нашу группу. В тот день у нас было три пары физики. Мы так же уехали утром на электричке, а домой вернулись домой только в пять часов вечера. И всё же  мне было не менее интересно, чем Светке. Задрав головы, мы с любопытством взирали на раскинувшийся над нами звёздный купол и увлечённо слушали лекцию о мироздании, о строении Вселенной и нашей Солнечной системы.
         В «Сибири» шёл индийский фильм «Мститель» с Риши Капуром в главной роли. Это я позже узнал про Капура, когда смотрел это кино второй раз вместе с друзьями в Каменск-Уральском. А тогда мы со Светкой оторвались на полную. И как в тот памятный день, когда впервые поцеловались, мы вышли на холодную улицу с припухшими губами и понятия не имели, кто там кого играл, и вообще про что был этот фильм.
         В цирке мы просто отдохнули. Поглощая мороженое, мы словно дети, заворожено следили за выкрутасами воздушных гимнастов под куполом и за выступлением дрессированных хищников и с удовольствием смеялись над проказами трёх клоунов.
         После представления сразу направились на вокзал, чтобы успеть на восьмичасовую электричку. Я не знал, какие автобусы и трамваи ходят в ту сторону, и поэтому добирались пешком. Чтобы не опоздать, пришлось последний километр преодолевать бегом. Сначала трусцой, а потом крупным галопом. Перед самым вокзалом я сделал рывок - надо же было ещё купить билеты. В вагон мы заскочили потные, усталые и запыхавшиеся от бега, но довольные и счастливые. И счастливые не потому, что успели во время – только мы уселись на скамью, как беспристрастный женский голос произнёс: «Товарищи пассажиры, будьте осторожны, двери закрываются», - а потому что просто отлично провели этот день. Но ведь так не бывает, чтобы всегда было хорошо и много. Обязательно найдётся какая-нибудь сволочь или кучка мерзавцев, которые захотят испортить вам ваше хорошее настроение.
         Вагон был почти пустым. Недалеко от тамбура сидела молодая семья с трёхлетней дочкой. Напротив них сидел мужчина в очках. Неугомонная девчушка называла его дедом.
         -   Деда, а можно я побегаю? – обратилась она к нему, как только электричка тронулась.
         -   Нельзя! – сразу одёрнула её молодая мамаша.
         -   Да пусть побегает, - посмотрел на неё мужчина. – Ведь почти никого нет. Кому она помешает?
         -   Хорошо, побегай, - разрешила та.
         -   Спасибо, мамочка! – обрадовалась непоседа и побежала по проходу.
         -   Только осторожно! – спохватившись, крикнула её мать вдогонку.
         Через проход от них сидела пожилая пара. Судя по тому, что они были под шафе, наверное, возвращались из гостей.  Мы со Светкой уселись за ними у окошка на соседних лавках. Светка к ним спиной, а я лицом. Напротив нас у противоположного окна сидели три подружки и о чём-то оживлённо болтали. Позади нас сидело ещё человек пять или шесть – не больше. Каждый был занят своим делом, никто ни на кого не обращал внимания. Лишь беззаботно бегающая егоза привлекала к себе всеобщее внимание. Бабуля, сидящая с дедом за Светкиной спиной, настолько умилилась девчушкой, что, когда та, набегавшись, остановилась около них, не удержалась и достала из сумки пряник.
        -   На, внученька, возьми, моя хорошая, - сказала она, протянув ей гостинец.
        Ребёнок растерялся. Было видно, что она не отказалась бы от сладости, но не решилась взять его без разрешения. Она посмотрела на родителей.
        -   Бери, бери, внученька, - увещевала её старушка, - пряник свежий, мягкий. А вкусный какой. Попробуй.
        Мамаша хотела отказать, но мужчина улыбнулся и мотнул головой в знак согласия. Девчушка схватила пряник и быстро проговорив: «Спасибо», побежала по вагону.
        -   Папа, так нельзя, - с укоризной заметила молодая деду.
        -   Да, что ты, Лен? – вступился за мужчину молодой папаша. – Пусть жуёт. Это же от души.
        -   От души, внучек, от души, - затараторила бабуля. – Уж больно у вас дочка замечательная.
        Бабка, наверное, так и пристала бы  к ним, но дед её сурово одёрнул: «Угомонись, старая, пусть люди отдыхают», и та от них отстала. Краем глаза я заметил, как мужчина облегченно вздохнул.
        А мы со Светкой возобновили утреннюю беседу, прерванную по прибытию в Новокузнецк. Ведь нам было ещё что рассказать друг другу.
        Электричка двигалась не спеша. Впрочем, мы её и не торопили. На остановках народ то входил, то выходил, но по большому счёту количество пассажиров в вагоне на удивление оставалось стабильным.
        Бабуля, видно, с рождения разговорчивая, а тут ещё слегка поддатая, всё же не выдержала и, дождавшись, когда супруг задремал, разговорилась с молодыми. Оказалось, что те едут домой, в Белово.
        -   Так мы тоже оттудова, - обрадовалась старушка. – На Цинкзаводском живём. А в Новокузнецк к старшему сыну ездили. У него сегодня юбилей. Пятьдесят лет исполнилось.
        -    А что же не остались у него ночевать? – для приличия, чтобы поддержать разговор, поинтересовался мужчина. – Чего по темноте-то возвращаться?
        -   Да я-то хотела, но дед, паразит, ни в какую! – пожаловалась та и пояснила. – Хозяйство ведь у нас. На кого бросить-то? Вот он и упёрся: «Едем домой – и всё тут». А что со скотиной за ночь сделается-то, правда ведь?
        -    Правда, - согласился мужчина и сделал тем самым большую ошибку.
        Бабульку понесло, и остановить её было уже невозможно. Своей беспрерывной болтовнёй она мешала даже нам со Светкой, не говоря уже о молодых. Сначала она поведала нам всё о своих  родственниках, затем перекинулась на соседей. Её уже никто не слушал, молодые  даже демонстративно отвернулись и стали о чём-то шептаться между собой. Но это не остановило старушку. Ей было наплевать на то, что её монолог давно уже всем надоел и был в тягость каждому едущему в вагоне. Она то и дело окликала кого-нибудь из соседей, вовлекая в свой разговор, и те вынуждены были отвечать на её вопросы и тем самым поддерживать её.
         Это длилось довольно-таки долго. И неизвестно закончилось бы вообще, ибо бабка, проговорив  полтора часа подряд, не выказала при этом ни каких признаков усталости. Нам просто повезло. На одном из перегонов вагон так тряхнуло, что проснулся её дедок. Услышав тараторство ненаглядной, он так на неё шикнул, что та вмиг замолчала, словно ей заткнули рот кляпом. Наконец-то в вагоне стало тихо,  и мы со Светкой смогли спокойно, хотя и вполголоса, чтобы не мешать другим, разговаривать. А дед подождал немного, потом прикрыл веки и вскоре опять задремал.
         Но только мы привыкли к тишине и спокойствию, как объявились новые её нарушители.

                24
         До нашей станции оставалось каких-то минут десять-пятнадцать езды, когда раздвижные двери распахнулись и в вагон ввалились трое пьяных парней. Видно, они залезли на триста двадцать пятом километре, а теперь искали место, где обустроиться.
         При их появлении меня сразу охватило тревожное предчувствие. Внутреннее чутьё, выработанное за долгие годы проживания среди враждебных нашему посёлку районов, подсказало мне, что добром их появление не кончится и без мордобоя не обойтись. А драться-то я не любил, хотя и не редко приходилось этим заниматься, чтобы постоять за себя, за более слабого, за правду и справедливость. Я даже почему-то внутренне боялся этого, и поэтому, если появлялась возможность избежать её, старался воспользоваться ею. Ну, а если всё-таки драки было не избежать, то тогда пытался преодолеть в себе это чувство страха и тревоги, смешанные с нерешительностью, которые всегда охватывали меня, когда возникала угроза. Но когда поединок начинался, всё это исчезало, уступая место злости и желанию покарать противника. В боксёрских поединках такого со мной никогда не происходило.  Бокс - это другое. Это спортивный азарт, состязание,  кто кого, заключённое в установленные рамки правил. Ты должен победить, но при определенных условиях. А драка – это уже мордобой без всяких ограничений, где цель только одна – доказать, что ты сильнее. И неважно, как ты этого добьёшься.
         И вот, исподволь глядя на эту троицу, я внутренне подобрался, приготовившись в случае чего схватиться с ними.В этот момент один из них, самый старший, уселся на лавку около двери и пододвинулся к окну. Я облегчённо вздохнул и расслабился: ложная тревога. Сейчас остальные приземляться на скамейку напротив своего вожака, и всё будет тип-топ. Но я ошибся. Двое его дружков, вместо того, чтобы сесть, паскудно скалясь, стали осматривать вагон. Судя по их нахальным рожам, они и в трезвом виде были наглыми и агрессивными типами. А тут под пьяную лавочку их и вовсе разнесло. Тот, что повыше, с мордой дебила, вопросительно посмотрел на старшего. Я перехватил этот взгляд и увидел, как тот еле заметно кивнул. Дебил сразу ожил.
         -   Хорошо, Валет, - громко сказал он, двигаясь по  проходу, - мы тут с Рашпилем пошаримся здесь малёхо. На бабёнок позырим. Вдруг какой-нибудь приглянемся… Оба-на!
         Он остановился около молодой пары и уставился на девушку, которая при их появлении схватила  дочь и прижала её к себе. Кроха, не понимая, что происходит, пыталась вырваться из материных объятий, но та только крепче сжимала их.
         Ну, вот и началось. Я напрягся, вспоминая приёмы, которые отрабатывал вместе с офицерами милиции, когда был в ОКО. На этих тренировках нас учили, как вести себя с двумя и более противниками. Главное, выждать удобный момент, когда они разобщаться. Тогда, по одному,  с ними легче будет справиться. И я решил не встревать сразу, а выждать этот удобный момент.
         -   Смотри-ка, Рашпиль, - похабно усмехаясь, обратился дебил к своему дружку, - какая симпотная деваха тут сидит. Вот я и подружку себе нашёл. Ничего себе, да?
         -   Ты чё, Сапог? – урезонил тот его. – Глаза-то расшнури. Ты чё, в натуре, не видишь, что ли, что она со спиногрызом?
         -   А чё мне спиногрыз? – хмыкнул тот, не отрываясь от девушки. – Он нам не помешает. Правда же, красотуля?
         Подонки вели себя так, словно рядом с ней не сидел её муж, а напротив её отец. От такой наглости у меня самопроизвольно сжались кулаки , и жар ударил в лицо. Но момент для атаки был не подходящий: одновременно с двумя  мне не справиться. Надо было выждать. И я стал ждать, стиснув зубы.
         Муж девушки, судя по его поведению, как и я, тоже не любил драться. Но хамство отморозков вывело его из себя. Вряд ли он смог бы им противостоять, но в этот момент он, наверное, об этом не подумал. Он хотел вскочить, но мужчина остановил его, задержав его за руку. Затем он посмотрел на парочку и спокойно, не повышая голоса, сказал им:
         -   Вы  бы шли отсюда по добру, по здоровому.
         -   А то чё будет? – ехидно ощерился Сапог. – Ты чё, очкарик, рамцы попутал, в натуре, что ли?
         Очкарик поднялся, оказавшись высоким крепко сбитым мужиком. Сразу было понятно, что, если такой врежет, мало  не покажется. Но Сапога это не испугало. Ведь с ним были его дружки.
         -   Ты чё, фраер, - нарывался он на драку, - страх потерял, что ли? Ты на кого, в натуре, пасть оскалил?
         Напрягшись до предела, я внимательно следил за происходящим. Ещё немного и начнётся.
         -   Да ты что это, паршивец,  вытворяешь, а? – вмешалась тут бабуля. – Совсем совесть потеряли, рожи бесстыжие!
         -   Заткнись, бабка! – прикрикнул на неё Рашпиль.
         -   Я сейчас заткнусь! – заступился за неё проснувшийся дедок. – Я сейчас тебе так заткнусь, мразь не добитая, что…
         -    Ты бы захлопнул своё хайло, в натуре, пень трухлявый! - повернулся к нему Сапог, и его искажённое злостью физиономия не предвещала ничего хорошего.
         -  Да я в войну фашистов не боялся! - бесстрашно закипятился дед и, распахнув старенькую цигейковую шубейку, обнажил орденские планки. – Неужели ты, подонок, решил, что я тебя испугаюсь?
         -   Щас ты у меня в натуре испугаешься…
         С угрожающей миной Сапог направился к пожилой паре. Я собрался, было, уже вскочить на помощь, но тут вмешался старший. Он просто негромко цыкнул, и подонок остановился. Я  расслабился. Значит, при случае старший сможет утихомирить своих шакалов. Это хорошо. Но я зря успокоился. Сапог не угомонился, отстав от стариков и молодухи, он вместе с приятелем двинулся дальше по проходу.
         -   О, Сапог! – ожил Рашпиль, пройдя всего-то пару шагов. – Ты посмотри, какие тёлки у окна скучают. Наверное, нас ждут, а?
         -    Где? – сразу встрепенулся тот, осматривая вагон. Увидев очередную жертву своих развлечений, он похабно оскаблился. – Точно! Вон та, рыжая, моя!
         Три подружки, сидевшие напротив нас через проход, испуганно посмотрели на остановившихся около  них отморозков.
         -   Привет, красотки!
         Рашпиль плюхнулся на лавку, потеснив девчонок. Та, рядом с которой он сел, с крашенными рыжими волосами соскочила с места и пересела к подружке на другую лавку. Но это её не спасло. Рядом с нею тут же приземлился Сапог.
         -    Ты чё, рыжая? – обозлился на неё Рашпиль. – Брезгуешь, что ли?
         -   Что вам надо? – дрожащим от страха голосом спросила та вместо ответа.
         -    Ты что, дура, в натуре? Не знаешь, что от вас нужно парням? – ощерился тот. – Разумеется, тепла и ласки. Да, кореш?
         Сапог хотел ответить, но тут заметил, что я на них смотрю, и переключился на меня. Недобро зыркнув, он с гонором спросил:
         -    Чё зенки пялишь?
         Вот и настал момент истины, когда нужно доказать самому себе, что ты не трус, что ты на что-то способен. Я напрягся и, стараясь унять охватившую меня дрожь, ответил, передразнивая его:
         -   Я ни чё, а ты чё?
         И не отводя взгляда, стал  прикидывать стратегию боя на тот случай, если он сейчас дёрнется, а следом за ним  его дружок.  В любом случае я успею расправиться с Сапогом, прежде чем на мня нападёт второй. К тому же, помимо натренированности, у меня было ещё одно преимущество перед ними. Они были одеты, а моё пальто с шапкой висело на вешалке. В электричке было тепло, и, проехав какое-то расстояние, я, чтобы не вспотеть, поспешил избавиться от верхней одежды. Сейчас без неё у меня будет больше возможности для манёвров.
         Сапог отвёл глаза первым. Значит, психологический бой я уже выиграл, а это уже полпобеды. В ОКО были ребята, немало знающие о повадках уголовников. Один из них и рассказал мне, что тот, кто отводит глаза первым, на деле оказываются трусами, и строят из себя крутых только в компании, зная, что  к нему обязательно придут на помощь. Не успел я это вспомнить, как тот поднял глаза и оценивающе посмотрел на меня. Затем криво усмехнулся, обнажив фиксу из жёлтого металла.
         -   Слышь, Рашпиль, - хлопнул он своего дружка по колену, чтобы привлечь его внимание, - тут один фраерок зубы показывает. Пойдём, потрещим с ним.
         -   Сам справишься, не маленький, - отмахнулся тот, прижимая к стене девчонку. Та попыталась вырваться, но тот рукой перегородил ей путь. - Видишь, я занят.
         -   Отвали от неё, урод! – заступилась за неё подружка. – Чего пристал?
         -   Заткнись, мымра! - рявкнул на её Рашпиль. – Не видишь, что ли, что у нас любовь?
         -   Ну, ладно, в натуре, - не стал отвлекать приятеля Сапог и,  поднявшись, направился к нам.
         Увидев это, Светка тут же пересела ко мне. Я напрягся, готовый в любую секунду вступить в бой.
         Дебил сел напротив меня и уставился тяжёлым взглядом. Я снова не отвёл глаз. Он был старше меня раза в два, наверное. Судя по скромному одеянию - чёрной вязаной шапочки  и новенькой чёрной телогрейке, - и наколкам на пальцах, он недавно освободился и теперь наслаждался пьянящим воздухом гражданки.
         -    Чё, боксёр, что ли? – усмехнулся тот, явно озадаченный моей смелостью.
         -   А ты что, только боксёров боишься? – с вызовом вопросом на вопрос ответил я, по-прежнему не сводя с него глаз.
         -   Нет. А чё?
         Но интонация была уже не агрессивной, и я понял, что он врёт, и что на драку со мной он никогда не решится. Позовёт на помощь дружка и вот тогда-то покажет, какой он крутой. А значит, я должен начать первым, чтобы потом успеть дать отпор второму отморозку.
         Только я пришёл к такому выводу, как тот отвёл глаза и   увидел Светку.
         -   Ничего себе! – не удержался он, и норов поддонка, который только что спрятался куда-то под моим взглядом, снова выполз наружу. Глаза его вспыхнули похотливым  светом. Неприятно ощерившись, он спросил. – Тебя как зовут, краля?
         -   Может, ты лучше отвалишь отсюда? – вместо Светки тихо, но твёрдо сказал я ему.
         -   Чего? – оскалился тот. – Что ты там тявкнул, сявка?
         -   С тобой, свинья, не тявкают, а разговаривают, - ответил я, подражая Глебу Жеглову из фильма «Место встречи изменить нельзя», чувствуя, как внутренний озноб, появляющийся у меня в опасные минуты, снова охватил моё тело. Ещё немного, и начнётся драка, и я уже прикидывал, куда и как я ему врежу.
         -   Да, ты, чё, в натуре? – вскинулся тот, решив, наверное, перед Светкой поиграть в героя. – Да я же тебя пор…
         И тут его прервали, не дав похорохориться. Дверь снова с шумом раздвинулась, и  в вагоне появился ещё один отморозок, одетый точно так же, как и Сапог. Лицо его было разбито в кровь, а правый глаз затянул огромный синячище - такой я ещё ни разу не видел, хотя повидал не мало.
         -   Вы что, в натуре, волки позорные! – заорал он на весь вагон. - Бросили меня одного, а там фраер один кипишь поднял. Мне портрет испортил. Пойдёмте, разберёмся с ним!
         -   Подожди, Гвоздь! – откликнулся Сапог. – Здесь тоже один фраерок кипишует. Давай сначала его на место поставим, а потом с твоим разберёмся.
         -    А кто тут такой смелый, а? – грозно спросил тот, осматривая вагон одним глазом.
         -   Иди сюда! – позвал его к себе Сапог и затем, глядя на меня, язвительно поинтересовался. – Ну, что, фраерок?
         Ну, вот, и настала пора действовать. Вряд ли задира Гвоздь будет мяться как этот дебил. Скорее, сразу полезет в бутылку. Да если ещё Рашпиль ввяжется, то мне никогда с ними не справиться. Но по одному, пожалуй, я смогу уделать их всех. Не зря же я тренировался. Просто надо воспользоваться тем, что они находятся друг от друга на расстоянии.
         Не размахиваясь, я снизу вверх врезал ему правой в челюсть. От апперкота у того противно лязгнули зубы, а голова взметнулась вверх, и я добил его влёт боковым левой. Сапог обмяк, сполз со скамейки и упал Светке под ноги.
         Услышав удары, Рашпиль оторвался от своей жертвы и глянул назад. Увидев поверженного приятеля, он соскочил с места и ринулся на меня. Но я  поднялся с ним одновременно и, сделав выпад, встретил его прямым правой. В этом подонке было больше гонора. Одного удара оказалось достаточно, чтобы его вырубить. Он отлетел к окну и упал на девчонок. Те поспешили от него избавиться, спихнув его безвольное тело на пол.
         -   Ах, ты, падла! – взревел Гвоздь, увидев такое, и протянул руку сидевшему у окна дружку. – Валет, дай ножичек. Мой отобрали, суки.
         Тот, не отрываясь, глядя на меня, молча, вытащил из кармана пальто выкидной нож.
         -   Бери моё пальто и быстро дуй к выходу, - сказал я Светке.
         -   А ты? – заупрямилась та, как всегда.
         -   Иди быстро к выходу, - повторил я, - и не забудь про моё пальто с шапкой. А я, как только, так сразу за тобой следом. Скоро наша остановка, так что есть шанс смыться.
         Но Светка даже не пошевелилась. Тогда я за руку рывком поднял её со скамейки и вытолкнул в проход. Затем снял  с вешалки пальто и шапку, сунул ей в руки и сказал: 
         -    Всё, давай, чеши к двери и жди меня там.
         Но вместо того, чтобы уйти, она отошла на несколько шагов и встала. «Вот дура-то! Ну почему все бабы такие бестолковые? Никогда не сделают то, о чём их просят», - разозлился я, но заставить её уйти, у меня уже  не было времени. Гвоздь, выставив вперёд руку с ножом, шёл на меня так, словно я был парализованным. Но я-то не был парализованным. Не выпуская из вида остро заточенное лезвие, я стал лихорадочно вспоминать приёмы против холодного оружия, которые отрабатывал сотни раз. Получались они у меня не плохо, но с тех пор прошло много времени, и я решил не рисковать, а сделать всё гораздо проще. Выждал, когда тот приблизится и, сделав шаг вперёд, пнул его в живот. Тот отскочил назад. И хотя удар получился не сильным, подонок понял, что меня наскоком не возьмёшь. Тогда он стал размахивать ножом и делать выпады в мою сторону. Но как только он приближался, я делал резкое движение ногой, словно хотел его пнуть, и тот сразу же отскакивал назад. Боялся, гад.
         Валету, который до сих пор сидел на своём месте и, молча, взирал на происходящее, видно всё это надоело. Он поднялся и решительно подошёл к Гвоздю, махающему передо мной ножом.
         -   Ну, что ты мельтешишь? – недовольно сказал он ему. – Дай-ка сюда.
         -   Да я сам завалю эту паскуду, Валет, - заверил он, не сводя с меня злой взгляд единственного глаза. – Падлой буду!
         -   Дай, го… - зло начал, было,  тот, но тут чья-то рука обхватила его за шею и сжала так, что тот захрипел и из-за недостатка воздуха стал быстро краснеть.
         Мужчина в очках, наверное,  решил, что наступила его пора вмешаться в творящееся безобразие. Пока приятели пререкались, он, подкравшись к Валету сзади, обхватил его за шею и, не дав тому опомниться, потащил в тамбур. По его решительному виду было понятно, что он готов жестоко расправиться с этой мразью, но только не на глазах у детей и, тем более, внучки. А та, вытаращив глазёнки, испуганно смотрела, как Гвоздь размахивает ножом. Наконец, её мамаша очнулась от испуга и догадалась прикрыть ей глаза.
         -   Не надо на это смотреть, Оленька, - сказала она дочери, ещё сильнее прижимая  к себе.
         -   Это плохой дяденька, да? – спросила та, не сопротивляясь.
         -   Очень плохой, - подтвердила мать.
         Услышав это, Гвоздь омерзительно усмехнулся, но тут до него донеслись хрипы, которые издавал его дружок. Обернувшись, он увидел, как упирающего Валета затаскивают в тамбур. Со словами: «Ах, ты, падла!» он бросился на помощь приятелю, напрочь забыв про меня. А зря! Я догнал его и с разбегу толкнул ногой в спину. Тот с грохотом распластался в проходе, но ножа не выпустил. Тогда я подпрыгнул и приземлился на его спине. Гвоздь крякнул и выгнулся дугой. А я тем временем с силой ударил каблуком по кисти, державшую оружие. С диким воплем  тот разжал пальцы, и я откинул нож ногой в сторону.
         -   Ну, фраер… - захрипел Гвоздь, - да я тебя…
         Я не стал его слушать, а со всей силы топнул ногой по его голове. Отморозок ударился лицом об пол и затих. Я почувствовал, как обмякло подо мной его тело. Зэк отключился. Оставив его в покое, я глянул в сторону тамбура. Мужик, хотя и был силён, но явно с трудом удерживал отчаянно  сопротивлявшегося Валета.
         -  Эй, парень, - обратился я к молодому папаше, который, по-моему, находился в трансе и мало что соображал в происходящем, - проследи за этим козлом. Не давай ему подниматься.
         -   Как это? – не понял тот.
         -   Как только пошевелится, так сразу пинай ему в морду, - резко ответил я, разозлённый его бестолковостью. - Ладно?
         -   Ладно, - кивнул тот, явно не понимая на что согласился.
         -   Так я на тебе надеюсь, - бросил я ему и побежал в тамбур.
         -   Отпустите его, - попросил я мужчину.
         -   Зачем? – ответил тот, красный от напряжения.
         -   А сейчас увидите, - сказал я ему. – Отпускайте.
         Немного помедлив, тот разжал захват, а затем убрал руку. Не давая Валету опомниться, я тут же влепил ему по челюсти. Но то ли я от перевозбуждения не сильно ударил, то ли тот оказался крепким орешком, но удар мой он выдержал. Тогда, я не раздумывая, вмазал ему в самое  слабое место, в солнечное сплетение. Охнув, Валет согнулся, и я тут же пнул его коленом в лицо. А когда он распрямился от удара, повторил свой коронный боковой левой. Валет вздрогнул и мешком свалился на пол.
         В пылу драки я и не заметил, как электричка остановилась. Лишь услышав, как назвали нашу станцию, понял, что мы приехали. Я посмотрел на мужика, который так кстати мне помог. Тот с ненавистью смотрел на поверженного негодяя и, наверное, если бы не моё присутствие, с превеликим удовольствием врезал бы тому по харе и, возможно, не один раз.
         -   Это наша остановка, - сказал я ему, - так что мы выходим. Надеюсь, дальше вы справитесь тут без нас?
         -   Не беспокойтесь, молодой человек, - ответил тот, поправляя покосившиеся очки, - справимся.
         -   Тогда мы пошли.
         В это время очухался Гвоздь и, что-то угрожающе бормоча себе под нос, стал подниматься. Парнишка, которому я поручил за ним следить, вскочил в растерянности, не зная, что делать. Приподнявшись, зэк глянул на него снизу вверх и, увидев в глазах того страх, злорадно усмехнулся.
         -   Сейчас, падла, - повысив голос, с угрозой произнёс он ему, - я тебя…
         Я не дал ему договорить. При виде того, как эта мразь, увидев перед собой испугавшегося его человека, сразу возомнил себя всемогущим, меня охватила такая злость, что я, не раздумывая, прямо разбегу, словно мяч, с яростью пнул его по морде. Тот дёрнулся, распластался на полу и замер.
         -   Я же говорил, зашевелится, сразу пинай по рылу, - назидательно сказал я парню и тут услышал злой Светкин голос:
         -   На тебе!
         Обернувшись, я увидел, как она подбежала к поднявшемуся на четвереньки Рашпилю и со всей мощи пнула его в лицо. Голова того вскинулась вверх, как будто хотела улететь, но, благодаря шее, осталась на месте. Подонок отключился и рухнул снова девчонкам под ноги.
         Я удивлённо посмотрел на Светку: вот это она даёт! Та раскрасневшаяся от возбуждения посмотрела на меня, ожидая, видимо, похвалы, но, увидев моё недоумение, встала в позу.
         -    А что? - с вызовом бросила она. – Я тоже могу!
         -    Ну, разумеется! – согласился я и, вспомнив, что мы стоим на нашей станции, и что электрика вот-вот тронется, подскочил к ней.
         Нахлобучив на себя шапку, я  схватил её за руку и потащил к выходу мимо изумлённых пассажиров.
         -   Молодец, сынок! – похвалила бабуля, тронув меня за руку.
         -   Какой он тебе сынок? – одёрнул её старик. – Это настоящий воин. Такие, как он, победили фашистов…
         Выскочив из электрички, мы увидели, как в соседний вагон, из которого к нам перешли отморозки, залезали милиционеры. Значит, кто-то всё-таки  сообщил о подонках бригадиру поезда, а тот связался с ближайшей станцией и вызвал милицию.
         -   Как здорово ты с ними разделался! – в восхищении сказала мне Светка, когда очутилась на платформе. – Ну, ты даёшь!
         Я никогда не говорил ей, что являлся членом комсомольского оперативного отряда и ходил в спортивные секции. Светка терпеть не могла дружинников. Как-то раз они забрали её отца в вытрезвитель. Он шёл с матерью из гостей. В изрядном подпитии, но на своих двоих. Ни к кому не приставал и вёл себя вполне прилично. Но на Томском переезде, где они ждали автобус, к нему придрались дружинники. В оконцовке приехал милицейский «бобик», и отца забрали. С тех пор Светка отзывается о них только нехорошими словами. А ведь дружина и ОКО – почти одно и то же. Только первая состояла из рабочих, а вторая из комсомольцев. Поэтому на её восторг я ответил: «Идём скорее», и, увлекая  за собой, повёл подальше от поезда; ещё не хватало с милицией связываться.
         Мы бегом обогнули электричку, затем перескочили через пути и, спустившись с откоса, очутились в темноте распростёртых впереди обвалов. Здесь я успокоился и, сбавив шаг, забрал у неё пальто и стал одеваться.
         -   Какой ты у меня смелый, Сашка!  - восторженно сказала Светка, помогая мне застёгивать пуговицы.
         -   Зато ты не послушная, - буркнул я, всё ещё не отойдя от драки, хотя морозный ветерок сразу остудил мои пылающие щёки.
         -   Почему? – не поняла та.
         -   Потому что тебе сказали: «Иди к выходу», а ты этого не сделала.
         -   Да чтобы я тебя бросила?!
         -   А кто говорил про бросать? Тебе было сказано: «Иди и жди».
         -   Но я подумала…
         -   Если бы электричку не задержали из-за милиции, ты бы сейчас думала до самого Красного Камня. А оттуда нам пришлось бы добираться пешком. Всего-то километров пятнадцать…
         -   Ну, ладно, Сашка, не ругайся, - примирительно сказала Светка и поцеловала меня в щёку. – Я больше не буду.
         -   Надеюсь.
         Некоторое время мы шли молча.
         Светка о чём-то задумалась, а я всё прокручивал в голове сцены из драки. Похоже, парнишка приходился мужику зятем. Не может быть такого, чтобы у смелого отца был такой нерешительный сын. Скорее всего…
         -   Нет, - вдруг прервала мои размышления Светка и, когда я удивлённо посмотрел на неё, объявила, – я тебя никогда не брошу! Так что и не надейся.
         -   Тьфу ты, чёрт! – не сдержался я и сплюнул с досады. – Опять ты за своё! Я тебе про лес, а ты мне про дрова.
         -   Ну и что? – рассмеялась она и, прижавшись к моей руке, решительно заявила. – А я тебя всё равно не брошу! Вот так-то!
         Я посмотрел на неё, пытаясь в темноте разглядеть её лицо, и тут в памяти всплыло, как она бесстрашно расправилась с Рашпилем.
         -    А ты у меня молодец, не растерялась, когда тот урод очнулся, - похвалил я её,- не то, что тот парень.
         Светка остановилась и гордо ответила:
         -   А я такая!
         -   Настоящая боевая подруга, - подтвердил я и припал к её губам, которые тут же пылко ответили на мой порыв.