Ясаев М. Д. Родной аул. Глава XII

                XII

              Слишком далеко Тянь-Шань  от Кавказа. Редкая птица долетит туда, где затерялась долина Арпа. Именно поэтому Серижа верила, что ее семье ничто не угрожает. Лишь муж не давал ей покоя, терзая  сомнениями не только себя одного. И чем дальше, тем больше.
    Тихим  вечером  он, как всегда, изливал ей свою душу. Горькая чаща  стала спутником всей его жизни. Даже мед в этой глуши  горек для него. Ему казалось, что таким общением он скидывает груз тяжести, которую несет на плечах. Но в ту ночь в долине Арпа появились  вооруженные кавказцы: талии перехвачены поясами с кинжалами, туловища обвязанны патронташами,  а в руках у них пятистволки. По широкой улице они дошли до нужного  дома. Притаившись под окнами  дома, Щамсуди и Джамалди, время от времени пытаясь заглянуть в окна,  подслушивали тех, кто в это время делился своей болью. А Джамлайла, присев на корточки, нес караул под саманным забором.
- Даже не знаю, почему этот год такой тяжелый для меня. Какую-то особую тоску нагоняет  на меня, - сказал Лох-Беташ, забивая порохом патроны для своей двустволки.
- Невозможно не тосковать по Родине. Так и должно быть, - ответила Серижа,  как всегда готовая взять часть душевной боли мужа на себя.
С годами  усиливалась душевная боль Лох-Беташа. Не стирался из памяти  образ далекой любимой родины. Тоска накатывала волнами и топила  его в своих водах. Календарь жизни листал уже пятнадцатый год разлуки с матерью и сестрой, родным аулом.
- Есть ли конец этой тоске? Неужели не увижу мать и несчастную  сестру?
- Не мучай себя. Не бейся лбом об стенку. Видя тебя таким, дети расстраиваются,
- Знаешь, порой мои мысли уходят в толщу темноты. Я не могу сосредоточиться, понять, что происходит. У меня нет ответа ни на один вопрос.
                Джамалди  махнул папахой, подзывая Джамлайла.
- Средь бела дня на дороге прямо передо мной  появляются призраки: наши села, дома, покрытые лесом горы, ущелья и  Аргун с его обрывистыми берегами и островками. Врата в  в Дуба-Юрт, аул Темболата, Атаги, Гойты. Эх,  увидеть бы краем глаза. И умереть не жалко. Увижу ли  зеленые склоны и  снежные вершины Кавказских гор,  глубокие ущелья и  журчащие родники?
         Не отпускала его память картины любимой родины.  И для Серижи камушек  с далекой родины был дороже  жемчужины. Казалось, что один глоток  воды из   пусть даже мутного Аргуна избавил бы  ее от всех болезней.
 -  Даже во сне не оставляют нас силуэты родного края. Вчера снились  мне  яблони из нашего двора.
 - Да поможет нам Всевышний, и твой сон станет явью. Расскажи.
 - Знаешь, сидим мы с тобой в тени яблонь, которые сохнут, потому что некому за ними ухаживать. Я взрыхлил землю вокруг них, полил. А  сгорбившиеся яблони, стараясь на свалиться, поддерживают друг друга. А мне их стало жалко и я проплакал всю ночь. Когда ты будила утром, я никак не мог успокоиться.
 - Хороший сон. Плакать во сне - смеяться наяву. Яблони – твои мать и сестра.  Скоро ты сможешь вздохнуть свободно. Придет мир в наши души. И ты обрадуешь  близких, - растолковала сон Серижа.
- Даже наяву у меня видения, - продолжал Лох-Беташ. -  Вижу худощавых Секимат и Марижу. Лежат, обнявшись, и протягивают  костлявые руки, прося у Бога милости и снисхождения для меня.
- Ты ни в чем не виноват. Слишком строптивым, несдержанным был твой друг. Говорили, что он грубый. 
- Эх,  ничего-то ты не знаешь.  Настоящим мужчиной  стал бы  мой друг Майрбек. Он совершил ошибку в ту ночь из-за чрезмерно много выпитого вина. Видать, разум помутнел.
 - Мне жалко мать, которая выплакала  глаза из-за вас.
 Голос Серижи  задрожал. 
- Теперь   дети выросли, и мы  знаем, каково родителям,  как болит сердце за них. Секимат забросила нас сюда,  чтобы спасти мою душу, хотя не представляла, как будет жить без меня.   А сейчас что мы тут делаем?
- Мы все эти годы, как и сейчас, надеялись на лучшее, - тихо ответила жена.
- С возрастом дети начнут  спрашивать, кто мы и откуда. После нашей смерти начнут искать свою  родину. Представь себе, что в поисках ответа на эти вопросы окажутся они на Кавказе. И как они примут суровые адаты и язык?
-  А если они навсегда останутся здесь? -  предположила Серижа.
- И такой вариант я обдумывал. Не будет им покоя здесь. Представь себе, что появятся  люди, которые спросят: «Чей ты сын?». Услышав родную речь, он обрадуется. «Ваш отец  оставил вам подарок. Мы принесли его вам»,  - скажут ему и ударом кинжала или выстрелом уложат его. А он будет истекать кровью, не понимая за что. Представляю глаза  истекающего кровью, который  просит снисхождения,  помощи. А те стоят и ждут его смерти. Убедившись, что он еще дышит и надеется на жизнь, добьют.
-  И нет его вины ни в чем. Правду говоря, и на тебе нет греха.
 - Я должен отвечать за свою сестру. Но эту  тяжелую ношу ответственности не хочу  оставлять детям.  Я потерял покой, нет сил дальше терпеть все это… Пора возвращаться домой.
             Лох-Беташ встал и стал расхаживать по комнате. В тиши ночи слабо мерцала луна. Братья отчетливо слышали каждое слово  Лох-Беташа и его жены. Но, что творилось в душе каждого из них, можно только догадываться.
- Я сам отдам свой долг семье Джанхота. Теперь у Секимат вместо одного  взрослого сына – два внука. Но моя могила, в отличие от могилы отца, будет не на чужбине. А наши дети будут среди своих, и ничто не будет им угрожать.   
 - Не торопись. Время покажет. Может что-то изменится к лучшему. Не зря же говорят в народе: «Поспешишь – жизни лишишься, а переждешь – горы преодолеешь». Ходят слухи, что нет больше царской власти, и жизнь бедняков налаживается. Кто знает, что несет этот ветер перемен? Мы слишком долго страдали, чтобы  расплатиться жизнью за свои мечты. Неужели твое сердце не сможет найти себе покой здесь?
- Я согласен отдать свою жизнь, чтобы хоть разок взглянуть на родимый край.
- На днях наш сын спросил у меня: «Почему  у отца   длинные волосы, как у женщин?» «Так принято у нас, чеченцев», - ответила  я. «И я буду носить такие волосы»,  - продолжал он интересоваться.  Я не нашла, что ответить. У меня у самой нет точного ответа на все его вопросы.  Почему бы тебе не отрезать волосы?
- Я всегда уважал мужественных сыновей Джанхота. Считаюсь с ними и соблюдаю траур по Майрбек,  так как виноват перед ними, где бы я  ни находился. 
- У них есть право мести. Но и оступившийся имеет право просить прощение, - сказала Серижа. – Думаешь, я не думаю над этим? Что будет с нашими детьми?  Кто будет им опорой в чужом краю? Кто будет наставником?  И еще… Я уверена, что по справедливости, у тебя есть право быть отцом своей семьи, сыном своей отчизны. И люди тебя поймут.
  Для сыновей Джанхота эта  длинная ночь - самая тяжелая. Они  безмолвно смотрят друг другу в глаза. Шамсуди прекрасно понимает, что вся ответственность лежит на нем. Но он готов переложить ее на других. Несмотря на то, что он  - младший из братьев, Джамалди и Джамлайла всегда советуются с ним, считая его мудрым, рассудительным. Не посоветовавшись с ним, братья никогда не предпринимают серьезных шагов,  а, выслушав его,  никогда не попадают в впросак 
Шамсуди взмахом руки пригласил братьев присесть на корточки.
- Прошу вас не перечить мне. Не предпринимайте никаких шагов.  Я беру всю ответственность на себя в этом деле.
- Мы не нарушим твое слово, - кратко ответил  Джамалди.
Мужчины направились к входной двери, когда опять послышались голоса из дома.
-  Ни за что поверил бы, что сыновья Джанхота видят во мне врага. И мои мысли относительно них чисты. Я не могу винить их в том, что мне объявили кровную месть.  Таковы суровые адаты, иначе люди не будут считаться с ними.  Я отдам им свой долг. Мы отправимся домой в ближайшее время,  - слышалась речь Лох-Беташа.
 - Не торопись.  Утро  вечера мудренее. Жестокостью милость не добывают. Отдохни сегодня, отбрось все. Утром что-то и решим. Вылью тазик и вернусь. Сделай намаз и ложись спать.
    Серижа открыла дверь и вышла с тазиком во двор.  Как только она отошла подальше, незваные гости внезапно появились на пороге дома. От неожиданности Лох-Беташ машинально схватил  ружье. Три дула смотрели в упор на него. Лох-Беташ отставил ружье и опустил левую руку, которой он держал рукоять кинжала, висящего  на поясе.  Шамсуди схватил дула ружей братьев, словно пытался ладонью задержать пули.
           Перед вошедшей  Серижей -страшная  картина: три человека направили ружья на Лох-Беташа, а он без папахи и  рубахе без пояса. Джамалди и Джамлайла видели  Серижу, а Шамсуди – нет. В Первой мировой войне Османская империя приняла участие на стороне Германии, что закончилось для неё крахом. 30 октября 1918 года между представителями Османской империи с одной стороны и стран Антанты с другой было подписано Мудросское перемирие - таким образом Первая мировая война для Турции завершилась. 13 ноября 1918 года, в соответствии с условиями перемирия, Антантой был оккупирован Стамбул - началась интервенция в Турцию стран Антанты, Греции и новосозданной Демократической республики Армения.  От страха женщина выпустила таз.  Стоящий лицом к кровникам с опущенным в пол взглядом Лох-Беташ не заметил тоже ее. От  внезапного звона упавшего тазика, Лох-Беташ прикрыл  лицо рукой., а Шамсуди одной рукой вскинул вверх дула ружей, а другую машинально протянул к Лох-Беташу.
- Стойте!
  На лице Лох-Беташа читалось, что он смирился со своей участью. Сняв пояс с кинжалом, он положил  его  перед братьями. За считанные секунды вся  его жизнь пробежала перед  глазами.
  Опуская  руки, Шамсуди обратился  братьям.
- Стойте! Уберите оружие. Наступил мой черед.
Увидев, как муж сложил руки крестом в ожидании конца, Серижа  опустилась на пол. Запинаясь от волнения, Лох-Беташ попросил дать ему возможность сделать омовение и постричь ногти раньше, чем примет смерть.
- Разрешаем. Готовься, - сказал Шамсуди каким-то незнакомым ему самому голосом.
  Сериже пришлось подняться и подать  мужу ножницы.  Дрожащие руки не слушались Лох-Беташа. Плотно прижав локти к телу, он посмотрел на жену и продолжил стричь ногти.  А Шамсуди опустился на стул, поставив перед собой ружье.
  Проснувшаяся от грохота упавшего тазика  девочка лет трех-четырех сидела в постели, рассматривая людей. Обнаружив, что рядом с ней нет отца, она закатила истерику.
- Пусть дада* ляжет со мной, - плакала она, протягивая руки к отцу, но смотрела на мать.  Лох-Беташ кивком головы указал Сериже успокоить дочь. Она поставила для омовения мужа тазик и кумган с водой. Пытаясь успокоить ребенка, мать  стала ласкать девочку.
-  Ложимь, родная. Спи. Дада тоже сейчас ляжет.
  Закончив стричь ногти, Лох-Беташ присел, чтобы совершить омовение. Шамсуди не знал с чего и как начать разговор. Заметив, что девочка уставилась на него, обратился к ней.
- Как зовут тебя, милашка?
- Тамара.
 -  С кем ты  спишь, Тамара?
 - С дадой, - ответила девочка, уверенная, что  с ней неправильно поступают, Показывая пальцем на люльку, надув губы, продолжила.
 – Раньше я с мамой спала, а сейчас  эта новоявленная сопля забрала у меня маму.  И мне дада достался.
    Разговорившись, Тамара  подошла к Шамсуди, залезла к нему на колени, и,  обхватив его за шею, устроилась удобнее,  отодвигая  босыми ногами  ружье. Наблюдавшие за всем этим  Джамалди и Джамлайла переглянулись и опустили свои ружья.    От звонкого голоса Тамары  проснулся мальчишка лет десяти. Присев в постели, он оглядел всех.
 - Мама,  ты говорила,  что в этом краю нет людей, которые знают наш язык. А эти знают.
   Матери  не хотелось, чтобы дети стали свидетелями страшной картины. 
  - Ложись, Ложись, хороший. Они не местные. Из Чечни они.
    Тамара сняла с головы Шамсуди чабанью шапку  и надела,  закрывая  спадающей шерстью свое лицо. Мальчик перевел  взгляд на Шамсуди и обратил внимание на его волосы. Дети, естественно, не могли догадываться, что привело этих людей в их дом.
 - Мама, а   их  волосы не такие длинные,  как у дады. Ты говорила, что все чеченцы носят длинные волосы.
   У Серижи от вопросов детей учащенно билось сердце. Пытаясь проглотить ком в горле, она едва слышно ответила.
-  Ложись, ложись, дорогой. Теперь тебе не придется носить такие волосы. Ты платишь дорого, чтобы не носить  длинные волосы.
  Завершив омовение, Лох-Беташ надел ноговицы, встал  в полный рост, опустил закатанные перед  омовением  рукава, застегнул  пуговицы бешмета,
-  Я готов. Чтобы не пугать детей,  выйдем во двор.
 - Не стоит. Не надо никуда выходить, - ответил  Шамсуди, давая понять,  что не стоит ему перечить.
  - Тогда отведите детей в другую комнату.
  Серижа   толком не соображала,  что надо делать.  Она перенесла сына   в другую комнату  и протянули руки за дочерью, которая  продолжала сидеть на коленях Шамсуди, обхватив его шею руками.
 - Не пойду! Не надо! Не хочу! Пусть дада идет спать со мной. С дадой  буду спать,  - размахивая руками и ногами,  сопротивлялась Тамара.
Серижа попыталась забрать дочь силой.
  - Оставь девочку.  Ты не права. Пусть ложится со своим отцом. Она требует свое от нас,  -  крепко обняв девочку, Шамсуди вытер глаза рукавом бешмета.
- Еще одна просьба у меня… именем Кавказа заклинаю,  - запинаясь,  продолжил Лох-Беташ.  Мать и дети останутся беззащитными в этом чужом краю. Некому тут заботиться о них. Защитить некому.  Заберите их с собой на Кавказ, на землю предков. 
  Шамсуди встал и  медленно окинул взглядом  братьев.  Увидев, что дула  их ружей опущены, отвернувшись, проглотил ком в горле,  глубоко вздохнул,
- Из далекого края, преодолевая трудности,  пришли мы сюда, чтобы с тобой расквитаться, отомстить за брата, Лох-Беташ,  в  твой дом пришли. Мы слышали, о чем вы говорили.  И ваши слова растопили наши сердца,  разбудили наш  разум.  Мы решили простить тебя, оставить в живых. Ради этой несмышленой девочки, ради ее маленьких сестер и братьев, ради твоей  престарелой матери Секимат, ради той, которая делит с тобой  и горечи, и  тяготы,  наравне с тобой страдает, покинув родимый край. Самое главное - во  имя справедливости   прощаем тебя. По своей вине Майрбек погиб от ваших рук. Вместо него ты станешь нашим братом. Давай обнимемся.
  Лох-Беташ,  прикрыв руками глаза, задержался на несколько секунд,   словно голова закружилась, и, пошатываясь слегка, подошел к братьям.
  - Из-за нас, из-за суровых обычаев вайнахов, вам пришлось многое перенести.  -  сказал Шамсуди. - Присаживайся, я побрею твою голову в знак прощения. Отправимся домой все вместе…
   - Не  сейчас. Пострадало сердце старого Джанхота по нашей вине, и пока он не даст на это согласие, не будем торопиться. Если  ваш отец и  наши односельчане простят меня, тогда я позволю это сделать.
    Этому требованию древних адатов, сыновья Джанхота не стали противиться.
- Серижа,  перестань плакать. Принимай гостей, - сказал  Джамалди.
 - Я  плачу от счастья. Слишком сладки эти слезы, и я не могу успокоиться. Вы, оказывается, принесли нам мир и покой, Добро пожаловать. Пусть вам сопутствует во всем удача. Присаживайтесь, дом к вашим услугам, дорогие гости.
  Серижа обняла  каждого из них.
  Не мог  Лох-Беташ  высказать все, что творилось  на душе. Ему  казалось, что жизнь началась с начала, и теперь  весь этот мир существует  только ради него.
- Нет ярче света, чтобы украсить этот мир. Я не знаю с чем сравнить ваш достойный всех почестей и славы поступок, - сказал он сыновьям Джанхота..
           Рассветало. Уставшие гости дали знать, что не прочь немного отдохнуть.  Серижа   постелила им в соседней комнате.
- А где спит Лох-Беташа? - спросил Шамсуди.
 - В соседней комнате, - ответила хозяйка дома.
 Шамсуди отнес девочку, которая уснула, положив голову  на его плечо.
- Спи, Тамара с дадой.  Каким жестоким надо быть, чтобы  разлучить тебя с отцом.
-  Гора наша оружия здесь лучше будет смотреться, - сказал .Шамсуди, кладя ружья рядом с Лох-Беташем, прежде чем уйти спать.
  Супруги  решили  в течение трех дней и трех ночей отметить приезд гостей,  пригласив всех жителей долины Арпа. От всего сердца поблагодарить их, а  потом собираться домой, о котором столь долго мечтали.
- У нас  завтра много дел. Ложись спать, отдохни немного, - сказала Серижа, прибирая посуду. -  С утра пораньше отправлю гонца в Нарын-Калу, чтобы он сообщил нашим, что ты прощен.
    Не раздеваясь,  Лох-Беташ прилег, обняв уснувшую дочь.
-  Пусть об этом узнает весь мир. А  Секимат и Марижа в первую очередь.
 - Ложись, немного отдохни.  Уже светает.
 - Я в детстве слышал, что нет ничего слаще сна. Оказалось, что это не так. Нет ничего слаще свободы.  Ты сама немного отдохни. У тебя много дел будет днем.
  Три дня и три ночи гуляли в долине Арпа. Местные смеялись над неумением гостей   кушать бишпармак палочками. Потом Юсуп проводил до  равнины гостей и семью Лох-Беташа.
http://proza.ru/2014/01/31/268
               
Без литературной обработки. М.Ясаев "Хьоме юрт"