Нити...

          Портрет, нарисован гвоздями и нитями / Kumi Yamashita

          Древняя китайская пословица гласит: "Невидимой красной нитью      соединены те, кому суждено встретиться, не смотря на время, место и обстоятельства. Нить может растянуться, спутаться, но никогда не порвется".
          А нам казалось, что все сбудется. Мы будем жить в небольшом и уютном доме возле самого леса. Утренние птахи будут будить нас своим щебетанием, а веселые белки с рыжими хвостами, приносить кедровые орешки. Нелепыми тогда казались любые замечания скептиков. «Какие же они глупые», - говорила ты и строила смешную презрительную рожицу. «Нет, - отвечал я, - дело в том, что они глубоко несчастны и одиноки. А ведь мы с тобой не такие. Мы, мммм…» И тут ты неожиданно вскрикивала: «Мы двуспинные чудовища!!! Помнишь же? Как в стихотворении Бродского?» И я вспоминал:

«Мы там женаты, венчаны, мы те
двуспинные чудовища, и дети
лишь оправданье нашей наготе».

          И действительно, кем и чем мы с тобой только небыли: осенним листопадом, морскою волной, утренним туманом и парой голубей прижавшихся друг к другу на лютом морозе…. Мы впитывали и упивались каждым совместным мгновением. Но сутью и принципом всех наших метаморфоз всегда оставалось единство, целостность, неотъединенность. Каждый миг разлуки мыслился как нечто ужасное, раскалывающее и ощущался как надтреснутость самости. Но как бы далеко друг от друга мы не находились, нас тянула и возвращала в жаркие объятия, почти что физическая, таинственная сила, то нечто, что незримыми нитями опутывает наши души и сердца, вплетается в наши мысли, создает и дает свободу нашим чувствам. Это необъяснимо…

          Я спрашиваю ее: «Ты меня любишь?» Секундное замешательство, игривая, но с тем же и грустная улыбка касается ее губ: «Нет, не люблю… Я просто жить без тебя не могу!» И я облегченно и радостно вздыхаю. Как часто мы играли в эту незатейливую игру.

          Иногда, до самой ночи, мы бродили по старым улочкам нашего города и сочиняли веселые истории, которые происходили на этих перекрестках, в комнатах обшарпанных домов и темных каштановых садах.  Мы говорили о вечности, о любви, о жителях звездного неба. И когда вдруг начинался дождь, мы еле успевали юркнуть в ближайший подъезд, смеясь, обнимали другу друга, даря тысячи страстных поцелуев. Мокрые деревья в неярком свете фонарей о чем-то шептали нам, шелестя листвой.

          Теперь, когда тебя больше нет, нет и нашей мечты. Нет домика у леса и не так уж неправы оказались кликуши-скептики. Больше незачем мне превращаться – одному мне это не под силу. Теперь, сердце уже окончательно треснуло, деревья уже не шепчут, а как будто  поют похоронную над увядшей душою. В вечерний час идет дождь. Я стою в том же самом подъезде – курю… Бестолковость, безрадостность, беспросветность.

          Однако, не оставляет меня ощущение и затаенная где-то в глубине, непоколебимая вера в вечно живущие, тянущие друг к другу неведомые нити, что прочнее всякой стали, те, что сращиваются с нашим естеством и вопреки нашей воле, помимо нашего сознания, звенят натянутые, одну, только им известную мелодию.
          Но, ведь чтобы быть натянутыми, нити должны соединять…