Глава XV

  - Знаешь, Публий, я окончательно принял решение уехать. В войске, что идет в Азию, оказался один мой старый товарищ. Он сказал, что может обменять эту мою «пустошь» на участок во внутренних провинциях. – сказал Домиций- Спарадок своему соплеменнику, разливая вино в кубки.

  - Все прямо как тогда, когда нам было по семнадцать ! Опять проходит императорское войско, и мы бежим за ним. Но разве такое возможно в наши времена? – спросил Публий-Котис, отпивая неразбавленного вина из медного кубка. – Ведь солдат давно не селят там, где все благополучно. Разве для тебя сделают исключение?

  - Да, как видишь. Это все Дардан, да-да, тот самый Дардан, сынок старосты, которого мы в молодости не раз колотили, оказался славным парнем, зря я его дразнил. Нынче служит в преторианцах.
 
  - Митра величайший! Я знал, что этот маленький мошенник далеко пойдет! Значит, на Декуманской улице был он!

  - Да. А Дардан уже совсем не маленький. Он, - Спарадок внезапно перешел на восторженный шепот, хотя в таверне никто не мог его услышать, кроме Публия – каким-то образом через своего опциона вышел на вольноотпущенников одного нотария. А все потому, что опцион у него – опцион самого старшего брата Филиппа, которого кличут Арабом, и часто одалживается у этих вольноотпущенников.

  - Слышал о нем. Брат Гая Приска, кажется. Метит в преторианские префекты. Однако как все запутанно. Вольноотпущенники, нотарии, Приск…

  - Недавно этот Приск стал командиром первой когорты преторианцев. Впрочем, метит в префекты теперь его старший. Сначала вознесся один, а второй собирается выше… когда-нибудь подчиненные-братья должны схлестнуться с префектом.

  Публий поморщился. Закулисная борьба в преторианской гвардии была далеко. А вот земля – вот она.

  - Давай уж ближе к сути. Ты, говоришь, нотарий?

  - Да ещё какой! Нотарий самого префекта претория, один из которых сейчас в Дакии. Его, кажется, зовут Ипполит.

  - Нотария самого Тимесифея? Это ведь большущая шишка, практически император! Сидя в нашем захолустье сложно представить такое. Боги определенно благоволят в твоем замысле! – Публий удивленно поднял бровь и плеснул на пол вина. Богам.

  - Да, да, его! – радостно зашептал Спарадок. – Я теперь должен Дардану кругленькую сумму. Но оно того стоит, чтобы избавить мою семью от страха. Что-нибудь продам, отработаю.

  - Ну что ж. Тогда нам нужно выпить. За твою Фортуну!- поднял кубок Публий, и они звякнули кубками.

  Затем последовала пауза. Публий задумчиво тянул остатки вина из кубка.

  - Значит, скоро ты нас покинешь…- протянул он.

  - Так надо. А сам ты никогда не думал уехать отсюда? Жизнь здесь становится невыносима. Мы не раз с тобой говорили об этом. Ты ведь не сам пришел сюда, землю под носом у варваров дало тебе государство, чтобы ты и после службы проливал за него кровь. Я вот оттянул свою лямку, меня уже не заманишь добычей и переменой мест. Я не тот мальчик, который бежал в легион. Я хочу теперь неспешно ходить за плугом и резать им землю, а не человеческое мясо. И не хочу, чтобы резали мое. Или чтобы мою жену утащили в сарматскую юрту.

  - Все это, конечно, верно, но… Вижу сразу, что в тебе говорит твоя жена. Помнишь, это ведь ты позвал меня с собой, на границу! Нет, Спарадок. Это моя земля, и я с неё никуда не уйду. Да и староват я уже для таких маршей, что тебе предстоят – отшагал свое, как ты говоришь. Руки у меня есть, сын подрастает и дочери, любимая жена. И хороший римский клинок, чтобы их защитить. Не пойду. Говоришь, кровь проливать? Так это мы умеем лучше всего, двадцать с лишним лет под орлами. Да и кто ещё, если не мы? Отбились раз, отобьемся и другой.

  Спарадок потупил взгляд, уперев его в черные доски стола.

  - Как знаешь… Но судьба капризна, один раз отбились, а второй раз…А что, может все же поедем со мной? Будем сначала жить все вместе, а потом…- и осекся.

  Они помолчали немного, и Спарадок продолжил упавшим голосом:

  - Легионы ненадолго задержатся в Дакии. Здешняя война не была запланирована. Ты знаешь, они идут на Восток, на войну с парфянами. Мне нужно торопиться. Зайди ко мне на неделе. Возьмешь что-нибудь из того, что я не смогу увезти. Пусть достанется старому товарищу, а не какому-нибудь прощелыге… - Он встал из-за стола. Он не смог дальше говорить. Ком застрял в горле.

  Публий тоже встал, скрипнув грубым табуретом, пожал правой рукой запястье друга в старом солдатском приветствии, а второй обнял его за могучие плечи.

  - Храни тебя Митра и Всадник!

  - И тебя, Котис!

   Через несколько дней запряженный двумя быками воз Домиция, нагруженный самым ценным скарбом, отправился в Сармизегетузу, к войску, а потом, через неделю, он уже преодолевал колоссальный Траянов мост в легионном обозе, среди повозок ликс, походных кузниц, госпиталей и передвижных лупанаров. Столетний мост дрожал под шагами солдат, под топотом коней и тяжестью груженых повозок и катапульт. Но никакими шагами, казалось, невозможно сокрушить громадные непоколебимые каменные аркады, под сводами которых нес могучий Данубий свои холодные воды. Невиданная здесь со времен Маркоманнских войн римская сила покидала провинцию. Нескромные солдаты и даже центурионы изредка хищно поглядывали на дочь и жену, но, встретившись с взглядом ветерана, правившим иногда возом, больше не рисковали. Спарадок в последний раз оглянулся на северный берег Данубия и смахнул, пока никто из домашних не заметил, скупую слезу.

   Через год ветераны, бывшие в Миции и Сармизегетузе по делам, принесли весть о том, что император Гордиан, девятнадцатилетний отрок, скончался во цвете лет в разгар начинавшейся столь победоносно персидской войны, после несчастной битвы при Массисе. Об этом сражении сенат никоим образом не сообщил гражданам, в отличие от реляций после Рафанеи, но о поражении, тем не менее, знали уже во всех восточных провинциях, а вместе с караванами, кораблями и торговцами слухи доходили до самых отдаленных захолустий, даже таких, как Дакия.

   Впрочем, прибавляли потом в кабачке у апулумской дороги пьяные проезжие торговцы, август погиб скорее происками нового префекта претория Филиппа по кличке Араб, человека низкого происхождения, которого провозгласили императором находившиеся в Осроэне и Месопотамии легионы. Об этом провинциалы вскоре и сами узнали, увидев новые монеты с профилем вступившего на престол императора и услышав на форумах сообщения о «победоносном» окончании войны на Востоке. Публий удивлялся, слушая все это, и спрашивал себя: неужели все опять повторяется? Он вновь и вновь вспоминал против воли маленького Диадумениана, окровавленный песок на берегу Евфрата. А через месяц в опустевшую соседскую усадьбу вселился странный незнакомец, которого сопровождало несколько конных воинов и старый центурион.