Весталка 02

21 мая, 93 год до н.э.

Рабыня, накрыв на стол, удалилась, и семья Публия Лициния принялась за утреннюю трапезу. Туллия потягивала разбавленное водой молоко и с улыбкой на лице наблюдала за дочерями. Старшей пару дней назад исполнилось десять лет, а младшей не было и шести. Лициния вторая* с аппетитом жевала соленую лепешку из спельты, то и дело макая ее в горшочек с оливковым маслом и заедая любимым овечьим сыром. Лициния первая, бросив несколько фиников в пульс, - густую кашу из полбы, перемешала их и начала бойко орудовать деревянной ложкой, с удовольствием уплетая лакомство за обе щеки.
От созерцания семейной идиллии Туллию оторвал звук приближающихся шагов. В столовую вошел домовладыка, - высокий мужчина средних лет. Чмокнув дочурок в макушки, он подал знак жене следовать за ним. Поднявшись с места, она, не произнеся ни слова, повиновалась и прошла за Публием в таблин**. Удостоверившись, что в коридоре никого нет, мужчина прикрыл за женой дверь и, повернувшись к ней, произнес скорбным голосом:
- Крепись, родная, ибо у меня тревожные новости.
Туллия приложила ладони к сердцу и, затаив дыхание, в ожидании глядела на мужа.
- Вчера вечером весталку Секстилию уличили в блуде и отнесли к Коллинским воротам. А поутру казнили Квинта Аврелия - писца Гнея Домиция, забив его розгами.
- О, боги! – воскликнула женщина. – И сегодня понтифик…
- Да, - подтвердил муж ее догадки. – Он вскоре прибудет, и я хочу, чтобы ты была готова.
- Ах, нет, - закачала она головой и закрыла лицо руками, пряча набежавшие на глаза слезы. – Почему мы, плебеи, и род наш должны страдать?! Почему мы должны отдавать дочерей наших в дом Весты, обрекать их на бездетную жизнь, в то время как сенаторы и всадники имеют право отказать понтифику! Пусть лучше забирают детей вольноотпущенников***! А наших оставят в покое!
- Тише, женщина! – взмолился Публий. – У стен есть уши! – продолжил он, понизив голос. – Из уст одного раба в уста другого и вскоре весь Рим будет обсуждать твои слова и неподобающее поведение!
Туллия вытерла горячие слезы и с мольбой взглянула на мужа.
- Но ты ведь согласен со мной?.. – неуверенно прошептала она. – Согласен, что служба весталки не жизнь, а пытка?..
- Конечно согласен, - устало вздохнул мужчина и, обняв любимую, добавил: - Но ни ты, ни я не в силах что-либо изменить. Остается лишь одно -  молиться богам, чтобы понтифик нашел деву в другом месте.
* * *

Все это время под дверью, внимая каждому слову, стояла любопытная девочка – старшая дочь Публия. Она давно заметила, что отец отводит мать в таблин только по одной причине, – посвятить в какую-нибудь тайну или поведать страшную весть. И то, и другое было интересно Лициние. Поэтому, как только двери таблина закрылись, она поспешила к ним, желая услышать, что так встревожило отца.
Прознав о казненной весталке, настроение девочки мгновенно улучшилось, а в глазах загорелся огонек. «Их осталось пятеро! – радостно думала она. – И верховный понтифик будет искать шестую в нашем доме! Сестра, к счастью, еще не доросла… Значит…» - На губах ее засияла триумфальная улыбка. Лициния свято верила, что быть весталкой ей предначертано судьбой.
Денно и нощно грезила она о том, чтобы стать жрицей Весты. Она не желала выходить замуж, не хотела иметь детей. Семейная жизнь ничем не прельщала ее. Да и мысль о том, что женщин в Риме не ценили и не уважали так, как мужчин, более того – не считали даже личностью, вызывала в девочке бурю негативных эмоций, отчего между тонких черных бровей пролегала глубокая морщинка. По сути, женщина была той же рабыней, только для своего мужа и семьи. Нет, она не могла смириться с такой участью! И именно поэтому возжелала посвятить себя Весте. Ведь по привилегиям весталок сближали с мужчинами.
Они пользовались большим уважением и почетом, их особа считалась неприкосновенной! Они освобождались от отцовской власти! Имели право владеть собственностью и распоряжаться ею по своему усмотрению, без опекуна! Могли свидетельствовать и сами себя защищать перед судом понтификов. Они получали жалование от казны государства. И подобно магистратам, у каждой жрицы было по ликтору! Более того, они имели общественных и собственных рабов! А еще весталкам разрешалось выезжать в колесницах! Ничего из вышеперечисленного не позволялось другим женщинам.
Богатая, обеспеченная жизнь, независимость от мужчины, уважение… разве это пытка?! «Нет, мать не права! Это никакая не пытка, а самая настоящая райская жизнь! Сохранение девства – незначительная плата за счастье! И лишь глупые девушки отказываются от священной власти, что дарует им Веста! А я неглупа!» - В душе Лициния ликовала от этого открытия и, в предвкушении, думала обо всех тех благах, что получит, став весталкой. – «Клавдия больше не будет хвастать передо мной своими украшениями, игрушками и многочисленными подарками, которые отец привозит ей из очередного странствия! – ухмылялась она. – Как только я стану жрицей, она сама будет сгорать от зависти!»
Вспомнив о том, что оскорбивший каким-либо образом весталку карался смертью, девочка сощурила глаза, представляя, как отомстит тем, кто ее обижал. Чего-чего, а обид она не забывала. Никогда.
«Как только приступлю к службе, обязательно поведаю понтифику о матери и ее неблагочестивых изречениях, - решила Лициния. – Будет знать, как отдавать моих тряпичных кукол младшей! Она пожалеет о том, что любит сестру больше меня!»
Неожиданно раздавшийся сильный раскат грома, заставил вздрогнуть суеверное дитя.
- О, великая Веста, - пролепетала она тихим голосом, испугавшись знамения, посланного грозными богами, - если изберешь меня в весталки, то забуду все плохое, прощу родителей своих и сестру свою! И не причиню никому зла. Клянусь! – С этими словами она отпрянула от двери и, развернувшись, поспешила обратно, в столовую.




* женщины не имели личных имен, поскольку их не считали личностями; женским именем становилась женская форма родового имени: Туллия (из рода Туллиев), Лициния (из рода Лициниев). Поэтому все женщины в одном роду имели одно имя, и различались они лишь по возрасту, - к имени добавляли «старшая» и «младшая»; если же в семье было больше двух дочерей, то к имени добавляли «вторая», «третья» и т.д.
** таблин – кабинет хозяина
*** вольноотпущенник – раб, получивший свободу