звезды седьмого неба

Киносценарий-сказка


             
1.
Бездонное и безграничное пространство вселенной.  Таинственно мерцают звёзды.   

«ЗВЁЗДЫ ЖИВУТ НА НЕБЕ, А ЛЮДИ ЖИВУТ НА ЗЕМЛЕ. ИНОГДА ЛЮДИ НАЗЫВАЮТ СЕБЯ ЗВЁЗДАМИ, ПОТОМУ, ЧТО ОНИ – ЛЮДИ. НО ЗВЁЗДЫ НИКОГДА НЕ НАЗЫВАЮТ СЕБЯ ЛЮДЬМИ,  ПОТОМУ, ЧТО ОНИ –  ЗВЁЗДЫ».

 Вращается планета. Это Земля. Но не видно океанов и материков – сплошная пелена плотных, извивающихся зловещих туч  опоясывает землю. 

На город давят низкие тучи. Они агрессивны,  клубятся, цепляют кресты на храмах, словно хотят их согнуть.  Кружит вороньё. Сыплет снег, он кажется серым на фоне разноцветных рекламных щитов и огней.

По улицам, заполняя их до краёв, торжественно и мощно движется блестящее толстое тело огромной змеи.  И, только присмотревшись, можно понять, что это сплошной поток машин. Рваные звуки автомобильных клаксонов  спорят с барабанной музыкой, которая торчит из всех окон.

По тротуарам, мостам, переходам, втекая и вытекая из многочисленных дверей магазинов, движутся  толпы сутулых человеческих фигурок.
На аэродроме катастрофа. Пожарные тушат горящие обломки самолёта. Один пожарный что-то кричит другому, тот хохочет, направляет струю воды на шутника,  который, не мешкая, отвечает своей струёй.

Открыта дверь машины МЧС. Работает радиоприёмник, извергая весёлую музыку. Санитары, пританцовывая, несут на носилках тела погибших.
Толпа любопытных в аэропорту смотрит по телевизору смешное шоу. Ведущий шоу выглядит очень забавно.  У него вытянутое лицо, огромный рот с гигантскими зубами и выпученные глаза. 

 Стоят пожарные  машины. Столб чёрного дыма упирается в тучи и, кажется, что через этот столб тучи питаются, толстеют.
Из космоса что-то летит на землю. Тучи стремительно приближаются. Хлопок входа в плотный слой клубящихся облаков. Из игры световых бликов на клочьях пара и дыма вдруг возникает дикая мозаика образов и существ, оскалы, гримасы, какие-то невероятные сооружения, похожие на мираж, размытые скоростью падения  –  всё это мгновенно проскакивает мимо и  – резкий  провал сквозь толщу, словно прорывая сети.
Между двух параллельных и бескрайних океанов туч, словно жёлтый зрачок между ресницами на мгновение возникает далёкое бледное солнце.  И снова  –    стремительное  приближение  к  облакам внизу.

Во дворе, возле детского садика, присыпанная снегом горка рваных детских книжек и журналов.  Стая ворон садится на эту горку. Одна из ворон клюёт что-то, лапой разгребает обрывки книжек-раскрасок.

Девочки лепят из снега большую рептилию, вставляют в неё разные пластиковые бутылки.  Получаются  страшные зубы, глаза.
В окне второго этажа, между прилепленных изнутри бумажных снежинок, видно заплаканное лицо мальчика, который смотрит на играющих во дворе детей.   

Мальчишки возбуждённо кидают снежными комьями в кота. Кот пытается убежать, но дети устраивают на него настоящую охоту.  Окружают его.  Коту удаётся прорваться и он, задрав хвост, мчится к дереву, карабкается вверх по стволу,  оглядывается.  Глаза кота полны ужаса.

- Я достану тебя! –  кричит коту толстый мальчик, явно подражая какому-то киношному кумиру. Он сосредоточенно лепит снежок.  На пухлой ручке – татуировка-переводилка.  Вот он замахивается, кидает.  Снежок точно попадает в кота.  Кот падает с дерева и, совсем очумев, мчится в открытые двери детского сада, из которых выходит воспитательница.  Воспитательница вскрикивает от неожиданности. 
Мальчишки ликуют. Поздравляют меткого стрелка, хлопают его по плечу.

Мальчишкам аплодирует молодой негр в лёгком пальто. Они подбегают к нему, здороваются, как с закадычным другом. Он даёт им послушать какую-то музыку в своих наушниках.

Что-то летит к земле. Лопается ещё один слой облаков. Словно кто-то продирается сквозь небо вниз, спешит.  Даже, кажется, что  слышно  учащённое  дыхание.
В городе суета. Видно, что все заняты приготовлением к празднику. Навьюченные красочными коробками и пакетами люди спешат, толкаются, кричат друг на друга.

Тучная женщина поскользнулась и  упала на тротуар, расшвыряв вокруг себя покупки – это очень рассмешило окружающих. Мальчишка-прохожий  схватил одну из коробок упавшей женщины и побежал. Женщина  вскочила, чтобы догнать воришку, но снова поскользнулась и, высоко закинув ноги,  грохнулась. Все, кто это видел, просто обхохотались. 

На рекламных плакатах – звёзды эстрады и политики. Особенно много листовок-агиток с изображением холёного желтокожего господина с раскосыми глазами, в безупречном  костюме.

В домах и витринах магазинов работают  телевизоры. На экранах  бесконечные шоу-игры, кто-то кого-то убивает, победно ликует. Террористы в масках что-то требуют с экрана, потрясая взрывчаткой.

Ведущий рассказывает о катастрофе на аэродроме.  Мелькают кадры горящего остова самолёта.  Сыплет серый снег.

Тучная женщина не может подняться с тротуара.  Ей очень больно, но она пытается смеяться вместе со всеми. Она поднимает голову и, вдруг посерьёзнев, смотрит в небо.

На одном из рекламных плакатов-агиток вдруг ожило лицо респектабельного  азиата. С лица сошла улыбка,  глаза настороженно глянули в небо.    

Что-то летит к земле. Вот и ещё один хлопок – пробит очередной слой плотных туч. Проскальзывают размытые скоростью видения.  И  ещё один хлопок –  летящая субстанция пробилась сквозь очередную преграду.

Большой помпезный дом. Сквозь окна виден просторный зал, в котором сидят очень серьёзные люди в тёмных костюмах. Они по очереди выходят к длинному столу, где им прикалывают к груди медали и дают цветы.  Все аплодируют.

Над массивной трибуной возвышается голова. Она что-то вещает в микрофон. Ноги оратора стоят на табуретке, иначе его не было бы видно из-за трибуны. Он очень маленького роста.  Видно, как оратор самодостаточен,  как владеет темой.  Но вдруг он осёкся и обеспокоено посмотрел в окно,  на небо.

Что-то летит вниз.  Разрывается, словно живая, сочная плоть туч. А если оглянуться, пробоина мгновенно затягивается, и узор, образованный тёмно-серыми  клубами и чёрными провалами, становится очень похожим на оскал разъярённого чудовища.    

Мальчик смотрит из окна детского садика в небо. Сквозь стёкла очков видны  покрасневшие от недавних слёз глаза. На щёке – свежая царапина.  Мальчик переводит взгляд на детей, которых воспитательница, крича и размахивая руками, грубо загоняет с прогулки в здание. Один из мальчишек, не желая уходить, за спиной воспитательницы показывает другим, как бы он её  убивал воображаемым мечом. Воспитательница замечает это, даёт «убийце» подзатыльник, приподнимает его за шиворот и что-то кричит ему в самое ухо.

Мальчик внутри здания вздыхает,  подходит к кукле, которая лежит в углу, поднимает её, приделывает ей оторванную руку. Долго смотрит на неё, потом гладит, шепчет что-то утешительное, видит, что у куклы испачкана щека, пытается стереть грязь пальцем, но пятно остаётся, тогда мальчик прикасается  к щеке куклы губами.  И вдруг вздрагивает, оглядывается,  замечает в дверном проёме двух девочек.

 Они смеются над ним, передразнивают, показывают, как он целовал куклу.  Мальчик замахивается на них рукой, девочки хохоча, убегают.

Что-то летит. Пройден ещё один слой облаков.

Дети в раздевалке детского садика  снимают с себя курточки и шубки.
Вбегают две девочки. Они азартно рассказывают и показывают всем, как мальчик целовал куклу. Все смеются. Толстый мальчик подзывает всех к себе и что-то  шепчет. Дети радостно кивают головами и бросаются в комнату, где напяливают на себя маски и костюмы монстров, скелетов, роботов.  Делают они это страстно. Наконец, все превращаются в устрашающую группу чудовищ. 

Воспитательница в это время на улице любезничает с негром. Вдруг они, словно почувствовав что-то,  посмотрели вверх. 

 Лёгкое свечение в центре неба.

Толстый мальчик  в костюме вампира  вместе со всеми детьми-«монстрами» идёт по коридору. У одного из детей барабан. Кто-то со свистком, кто-то с трубочкой-пищалкой.  Компания шумно и страшно движется по коридору.

Перепуганный кот мчится от них. 

Дети-«монстры» входят в комнату. Мальчик поворачивается и смотрит на них. Кукла лежит на подоконнике. Девочки, которые подсматривали, ехидно и победоносно выглядывают из-за спины Толстяка-«вампира».

«Вампир» жестом показывает двум «скелетам» на мальчика. Барабанщик в костюме палача пытается сыграть дробь, но у него плохо получается, тогда он губами имитирует барабанную дробь. Все его поддерживают. Особенно старается девочка с трубочкой-пищалкой. Она выдувает на своём инструменте какое-то невообразимо  дикое соло. 

Под эту «музыку» «скелеты» подходят к мальчику и толкают его в центр образовавшегося круга. «Вампир» хватает куклу с подоконника и, держа её за ногу, подходит к мальчику.  Мальчик  жалко, заискивающе улыбается.      

Разорван ещё один слой облаков, и теперь уже видны очертания города. Огни реклам,  потоки машин.

Застывшие глаза куклы.  В глаз нацелено острие карандаша.  Дети-монстры держат мальчика за руки и  заставляют его ударить куклу карандашом.   

   Из-под груды поломанных игрушек, кот с ужасом наблюдает за происходящим.
  Мальчик вдруг хватает куклу, ныряет под ноги товарищей, проскальзывает в двери, и бежит по коридору.  Кукла у него в руке.  Впереди несётся кот.  Толпа детей-монстров бежит вдогонку.  Девочка швыряет в мальчика трубочкой-пищалкой. Трубочка перелетает через голову беглеца и  катится  по коридору.  Мальчик на бегу подхватывает трубочку, зачем-то запихивает её за пазуху,   бежит вверх по лестнице,  добегает до самой верхней площадки, открывает люк, ведущий на крышу, лезет в него.  Кот прыгает  на спину мальчика, и они скрываются.

Что-то летит к земле. Стремительно приближаются площади и улицы, крыши.
Дети-«монстры» лезут в люк.

Снег на крыше детского сада  покрыт серой корочкой льда.  Мальчик с куклой в руках стоит и не знает, что делать дальше. Его ноги скользят. Взъерошенный кот пугливо оглядывается по сторонам.

Воспитательница вдруг замечает, что на крыше стоит ребёнок. Она остолбенела.   Негр с кем-то разговаривает по мобильному телефону и смеётся.

На крыше появляются дети-«монстры».

Мальчик видит их,  хочет убежать, но падает.

Снежный пласт на крыше вдруг  лопается.  Нижняя отколотая часть, на которой, как на льдине, лежат мальчик, кукла и кот,  начинает медленно сползать вниз.  Увеличивается чёрное пространство между  двумя снежными берегами.

Дети-«монстры» с любопытством наблюдают за происходящим.

Воспитательница вскрикивает и хватается за голову.   

Сверху видно, как на одной из крыш образуется чёрная трещина.  Видно, как мальчик  скользит вниз.  Что-то стремительно приближается к мальчику, к его круглым от ужаса глазам, к его рукам, которые судорожно сжимают куклу.

Кот пытается карабкаться вверх, но лапам не за что зацепиться на скользкой крыше.
И вот всё рухнуло, скрылось в снежной искрящейся лавине, в которой словно застыли силуэты мальчика, куклы и кота.


2.
В слепящей пелене возникла рука: удлинённые линии, прозрачная плоть. Движение руки – и серебряные звёздочки образовали шар. Шар стал расти, и устремился вниз.
Голубой сверкающий шар окружил падающих.  И они зависли в воздухе.  Ещё распахнуты ужасом глаза, но уже удивление побеждает страх.

А вокруг всё застыло.  Время замерло. И дети на крыше, и воспитательница с негром, и прохожие, и машины, и изображения на телеэкранах. Застыло всё.  Странное и страшное оцепенение сковало всех.  Никто не ждёт чуда.   Все жаждут чёрных новостей.  Велика сила этой жажды. Как воронка смерча тянет она к себе Мальчика, кота и куклу.

Внутри шара Мальчик, кот и кукла. Сквозь мерцающие выгнутые стенки видны дома, люди, деревья. Но всё искажено, вытянуто, обесцвечено. Мальчик испуганно прижимает куклу к груди. Кот вцепился в одежду мальчиа. Шерсть у него вздыбилась, уши прижаты. 

Ощущается чьё-то незримое присутствие. Голубоватое волнение нитей воздуха, тут и там возникающие искорки, блики.  Фея почти неразличима от сияния, которое идёт от неё.
 
- Не бойтесь. Так нужно, –   голос  Феи  глубокий и отчуждённый.   
- Я  умер?  Мама будет плакать.
- Не бойся.
- Я не боюсь. Мне страшно. Вы кто? Звезда?
- Ты знаешь, что такое звёзды?
- Ну, это… люди, которые… красивые…  Они поют песни,  они в журналах, по телевизору… Я хочу домой.
- Это невозможно. Всё слишком далеко зашло. А какие ещё бывают звёзды?
- Ну, мама читала… в сказках… на небе…
- А ты их видел? 
 Мальчик  попытался что-то сказать, но только прошептал:
- Мама… мамочка…   –   и слёзы навернулись на глаза.
- Это не стыдно. Ты смелый и сильный. Просто всё перевёрнуто: силу считают слабостью, смелость – трусостью…
- Отпустите меня домой… 
- Нет. Ты должен кое-что сделать. Ты сможешь.
- Нет, я ничего не умею. Почему все такие злые?
- Шар медленно поплыл над городом, над крышами домов и дворцов, заводов и стадионов, над площадями и бульварами, над памятниками и  застывшими людьми. И только голос Феи царит над всем:
- Сердца людей наполняются добротой только тогда, когда они смотрят на звёзды.  Но сейчас люди не видят звёзд и становятся злыми.
-  Почему они не видят звёзд?
- Видишь ли… Между землей и небом поселились страшные существа. Они делают все для того, чтобы люди никогда не видели звёзд. Эти чудовища сами называют себя звёздами и даже суперзвёздами. Они живут на шести поднебесьях и закрывают небо. А там уже почти совсем погасли настоящие звёзды. Звезды ведь умирают, когда на них никто не смотрит... Но их ещё можно спасти. 
-   Как?
-  Ты  хочешь спасти звёзды?
-  Я… нет.  Я просто спросил.  Я ещё маленький.
- У тебя получится, если ты по-настоящему хочешь. А, главное, у тебя есть   друзья.
-  Неправда. Со мной никто не дружит.
-  А они?  –   Фея  показала на куклу и кота.
И здесь произошло чудо: кукла вдруг заморгала, улыбнулась и превратилась в живую девочку.  Она посмотрела на Фею, как на старую знакомую и засмеялась.
Фея взмахнула своей красивой вытянутой кистью, усыпанной сверкающими перстнями – и кот стал расти, изменяться. В зелёных кошачьих глазах появился страх, недоумение. Потом раздался треск, посыпались искры, и Кот оказался  круглоглазым дяденькой средних лет.   
- Мура какая то! Не нравится мне всё это, – сказал Кот.
- Меня  зовут Эля, – тоненько и мелодично прозвучал голосок куклы, и она протянула Мальчику розовую ручку.
Мальчик машинально взял руку куклы-девочки.  Она отражалась в его глазах.
- Саша, – хрипло сказал Мальчик, потом смутился и, зачем-то, добавил  –     Ты мне  один раз снилась.
- Я не снюсь. Всё на самом деле.
- Так, где тут выход? – с ужасом глядя на Фею и принюхиваясь, прошипел Кот.
- Вам предстоит преодолеть шесть поднебесий и зажечь звёзды седьмого неба, – властно промолвила Фея. –  Вы хотите спасти звёзды?
- Ещё чего!  – огрызнулся Кот.
- Хочу!  –   сказала Эля.
- А  как они зажигаются? – спросил Мальчик.
- Вот подсвечник. – В переливающемся пространстве между Феей и будущими путешественниками возник подсвечник с тремя свечами. – От этих свечей зажгутся звёзды.  Но сначала надо зажечь свечи. Это волшебные свечи, и зажгутся они только от огня сильного и доброго желания.  Если желание не сильное и не честное – свечи не загорятся. Эля, ты хочешь спасти звёзды?
- Да,  я очень хочу их спасти!
Одна из трёх свечей загорелась ярким волшебным светом.  Эля посмотрела на мальчика.
- А  ты хочешь спасти звёзды? – Фея  вплотную приблизилась к Саше.
- Не  знаю. Я только хочу,  чтобы мама не плакала.         
Вторая  свеча вспыхнула.  Мальчик даже немного испугался.  Кот закрыл глаза лапами, поджал хвост, и от волнения сделал безразличный вид, даже запел свою песенку:
- Я  кот, я кот! Зовут меня Мурмот. И мне по жизни не везёт. Всегда голодный мой живот мне жить спокойно не даёт…
- А у тебя, Мурмот,  есть  настоящее желание? Чего ты по-настоящему хочешь? – прервала песенку Фея  и, показалось  даже, что она  улыбнулась.
- По-настоящему?.. По-настоящему, я хочу только сосиску  в сметане!
- Мурмотик, я же знаю, как ты хочешь, чтобы тебя любили дети, –  сказала Эля и погладила Мурмота.
- Подумаешь!   – фыркнул Мурмот,  –  когда-то  хотел, а сейчас мне плевать!
- Да? – Фея пристально посмотрела на кота. – Если есть в тебе сильная и чистая мечта – свеча загорится.
- А если моя мечта сильная, но  грязная?..   Нет у меня никакой мечты!
Свеча медленно, словно нехотя,  загорелась.
- Ура! У нас получилось! – закричала Эля.
- Запомните, никто не может погасить эти свечи, кроме вас самих... Им не страшен ветер, они будут гореть в воде и под снегом, даже если погаснет всё на свете – эти свечи будут гореть.  А погаснут они только тогда, когда вы откажетесь от мечты зажечь звезды.
- Мы не откажемся,  –  прошептала Эля. Её глаза сверкали ничуть не меньше, чем свечи.
- Это будет непросто, – продолжала  Фея. –  Между землей и настоящим небом - шесть поднебесий с очень опасными существами. Если погаснет хоть одна свеча, ничего не получится. Всё окажется напрасным. Будьте осторожны! Донесите свечи до седьмого неба! Пусть все увидят, что такое настоящие звезды!
    Фея исчезла. Героев подхватил вихрь, закрутил их в снежной воронке и помчал вверх. Мальчик крепко держался за  подсвечник. Кукла и кот вцепились в мальчика. Подсвечник с тремя горящими свечами рассекал пространство и темноту, казалось даже, что это не свечи, а турбины реактивного самолёта.
- Пока всё идёт нормально! – зло прокричал перепуганный, прищуренный  Мурмот.
С земли было видно, как  вонзился яркий огонёк в низкие тучи.   
               
3.
Яркая вспышка ударила по глазам. И грохот, шум многотысячной вечеринки обрушился на путников. Самые разнообразные ритмы наскакивают друг на друга, смешиваются, разъединяются. Мелькают, скрещиваются, пульсируют разноцветные лезвия прожекторных лучей, множатся в зеркальных призраках стен, пронизывают  всё пространство.
В редких проёмах, когда вдруг открывается перспектива, под ногами видны плотные облака. Извивающиеся обрывки этих облаков постоянно подползают к ногам, цепляются за одежду, не дают забыть, что  земля уже далеко.   А здесь  --  торжество спецэффектов,  фейерверков, звука и  дыма. Всё это дублируется в огромных телевизионных экранах, которые повсюду. 
Вращаются рулетки, сыплются карты, раскатываются кубики.  Игральные автоматы образуют некое подобие улиц без начала и конца. Мелькают названия казино, ночных клубов, дискотек.  Повсюду толпы существ, очень похожих на людей, но лица их искажены азартом. Кажется, что это гипсовые раскрашенные маски – так устойчиво та страсть, которая владеет всеми. В небо то и дело взмывают пиротехнические ракеты.   
Мальчик испуганно озирается. В одной руке у него подсвечник,  в другой рука Эли. Эля выдёргивает свою руку и закрывает ладошками свои уши. В глазах Мурмота отражаются огни. 
Из-за зеркального укрытия за нашими героями возбуждённо наблюдают глазастые существа, очень похожие на гусениц. У них множество конечностей, и каждая заканчивается чем-то вроде пушистой мочалки. Это Щекоталы.
Наконец, они не выдерживают,  бросаются на  Мальчика, кота и куклу и начинают их щекотать.  Наши герои сначала пытаются вырваться, убежать, но постепенно понимают, что это не опасно, а, вообще-то,  приятно. Они даже начинают улыбаться.
 Но, вдруг лохматые щупальца потянулись к подсвечнику, мальчик поднял его выше, щупальца устремились вслед, и тогда мальчик ударил по мочалке.  Он даже хотел ещё раз попытаться вырваться, но их буквально на руках-мочалках заносят в какой-то огромный сверкающий зеркалами и телеэкранами зал.
Навстречу им выбегает  пёстро разодетое существо без головы и суставов. Потом голова появляется в самом неожиданном месте. Она так и будет блуждать по телу, высовываясь в самых неожиданных местах. Голова всё время смеётся.  Это голова того самого телевизионного ведущего из телеэкранов в городе. Но она как-то странно увеличена, переделана, шаржирована.
- Друзья! Добро пожаловать на моё небо! Вас приветствует империя развлечений и азарта! Империя игр и наслаждений! Меня зовут Разлюляй! Правда, отличное имя? Прикольно, да!?  Я –  звезда этого неба! И мы будем веселиться!  Поём и танцуем вместе! – и Разлюляй запел:
                Эй, заботы и тревоги — прочь!
                Ноги-руки, руки-ноги — в ночь!
                В голове моей упругой — страсть!
                Оттянуться надо, други, всласть!
        Все танцуют. Мальчик и кукла удивлённо оглядываются по сторонам. Мурмот пританцовывает, с любопытством разглядывая Щекотал и даже принюхиваясь к ним.  А Щекоталы подпевают:
                Дуб-дуба-дуба! Дуб-дуба!  Оття-я-я-я-г!
                Теле-фото-кино-звезды — мы!
                И тебе еще не поздно бы!
                Ты давай, давай, похлопай — так!
                А теперь, давай, потопай — так!
                Ты давай, давай, похлопай — так!
                А теперь, давай, потопай — так!
         Все танцуют. Невозможно противостоять общей вакханалии. Особенно нравится танцевать Мурмоту. Наконец, барабаны стихают, и Разлюляй подкатывается к осоловевшему от неуёмного танца Мурмоту:
- Понравилась  песенка?..   Любишь танцевать?
- Мяу!
- Любишь играться?
- Мяу!!
- Тебе   здесь хорошо?
- Мяу!!!
- Так вот, знай, ты можешь жить здесь всегда!!! – голова Разлюляя, с радостным оскалом побеждающего игрока, оторвалась от пульсирующего тела, облетела вокруг Мурмота и снова прилепилась на плечи хозяина.
- А  что тут ещё есть?
- Да всё!
- А  кошки?
- Ха!  Сколько хочешь! – Разлюляй подпрыгнул, взмахнул конечностями, и, откуда ни возьмись, выросла высоченная эстрада. На эстраду выскочили кошки. Их было много. Разных. И они танцевали!
Морду Мурмота исказила похотливая улыбка.
Мальчик и кукла вдруг заметили, как свеча Мурмота стала быстро тускнеть.
- И ты, кукла, оставайся! Мы вместе будем веселиться!! – это Разлюляй подкатился к Эле. –  Щекоталы!
  Снова загремела музыка. Щекоталы набросились на Мальчика и Элю и своими длинными щупальцами стали их щекотать. Наши герои сначала отбивались, но потом обессилели и стали бессмысленно улыбаться. Наконец, довольный Разлюляй жестом отозвал Щекотал.
- А нет ли у вас анекдотика свеженького? Ах, как я люблю анекдоты!
- Есть! – Мурмот полулежал, окружённый Щекоталами. На нём отлично смотрелись кремовая шляпа и галстук-бабочка. В одной лапе он держал трость, в другой –  бокал с чем-то прозрачным  – Один кот  проглотил свисток и, когда… –  Мурмот отхлебнул из бокала, и сразу же прыснул на окружающих фонтаном.
- Супер!  – захохотал Разлюляй – ты не любишь  мартини?
- Молока!  Молока! – хрипел Мурмот, но все вокруг  покатывались со смеху.
- А  вот и нет у нас молока! – радовался Разлюляй. – Ты посмейся, и всё пройдёт! Щекоталы!
Щекоталы метнулись к  Мурмоту, окружили его и стали щекотать. И кот вынужден был засмеяться.
 –  Ну  вот! Я же говорил, что всё пройдёт! Главное – не думать!
 –  Извините,   мы очень спешим на седьмое небо...— сказал Мальчик.
- Куда!? – голова Разлюляя нырнула в тело, потом испуганно высунулась.  –  На седьмое небо?!  Там же скучно!
- Мы  хотим спасти звёзды. – сказала Эля.
- Ха!   Ничего смешнее не слышал! А зачем вы хотите спасти звезды? Какая разница: горят звезды или не горят? Зачем вообще нужны звезды, если есть телевизоры? Вот если бы не горели экраны телевизоров — их надо было бы зажечь. А звезды... Какой от них толк?
- Глядя  на звёзды можно мечтать…  –  сказала Эля.
- Думать – добавил  мальчик. Он смотрел на свечку Мурмота, которая еле теплилась.
- И вдруг наступила тишина. Она обрушилась неожиданно. Все населяющие это небо оторвались от своих занятий и с опаской, даже со страхом  посмотрели на незваных гостей.  Лицо Разлюляя исказила гримаса растерянности:
 –  Ой, я не знаю такого слова... Как она сказала: «мечтать»? «думать»?.. Что такое «думать»?   Ой, мне страшно! Щекоталы!!!

Перепуганные Щекоталы кинулись к своему хозяину и принялись его щекотать. Потихоньку, снова набирая обороты, зазвучали барабаны и  свистелки. Разлюляй приободрился.
- Когда смотришь на звёзды, хочется любить –  сказала Эля, и, как по указке дирижера, вдруг замолчали барабаны. Разлюляй побледнел, уменьшился в размерах, его голова повисла ниже живота:
- Ой! Она сказала еще одно непонятное слово: «любить»... Зачем любить? Что такое «любить»? Надо играть!    Щекоталы!  –  Разлюляй вновь подставил своё бескостное тело под щупальца  помощников.  А когда отдышался, когда снова зазвучала его музыка,  он перестал задыхаться и продолжил:
- Ну что?  Я  в последний раз  предлагаю вам не упустить удачу — остаться на моём небе развлечений и жить играючи!
Мурмот, словно загипнотизированный, медленно потянулся к Разлюляю. Его свечка совершенно потускнела. Эля испуганно закрыла рот ручками, а Мальчик шагнул, схватил Мурмота за шиворот и прошептал:
- Что ты делаешь?
- Знаешь, я, наверное, останусь... Всю свою кошачью жизнь я мечтал играть! Ведь для нас, котов, это главное!
- Как хочешь, но мне здесь не весело, а страшно… Не знаю, как  это объяснить, но я чувствую, что здесь с каждой секундочкой глупею...
Разлюляй, конечно, подслушивал. Его голова висела прямо за котом и мальчиком.  И он закричал:
- Правильно!  И это хорошо!   Гасите свечи, оставайтесь здесь! Мы будем часами, днями, годами, мы будем веками азартно играть: в монополию и покер, в домино и дурака, в кости, нарды и рулетку! В лотерею и лото! А в свободное время мы будем смотреть телек! Всякие теле-шоу! Представляете: «Эля-шоу!», «Мурмот-шоу!»...  Или: «Мальчик и его балдёжные друзья»! Я сам – телезвезда! И вас я сделаю звездами! Мы будем светить с экранов! А когда надоест, мы будем играть в компьютерные игрушки! Задувайте ваши скучные свечи!
- В своём шоу я буду показывать, как правильно есть сосиску со сметаной... Эй, давайте,  останемся... – Мурмот посмотрел на свою свечку, которая еле теплилась. – А чего это она гаснет?   
Застыли Щекоталы. С любопытством и азартом взирала на всё происходящее голова Разлюляя.  Он, конечно, предвкушал победу и буквально буравил своими глазищами Элю и Мальчика:   
- Вот, котик согласен. И вы оставайтесь. Скучно не будет.
И вдруг  Эля, словно  приняв какое-то решение, крикнула:
- Надо  подумать!
- Ой!   Опять это страшное слово «думать»... Щекоталы!
Но Эля не даёт Щекоталам  приблизиться  к Разлюляю, кричит:
-  Думать! Любить! Мечтать! Думать!!! Любить!!! Мечтать!!!
- Нет! Только не это! Нет!!! – каждое слово, словно пуля, пробивает Разлюляя насквозь. Он корчится, пытается заткнуть уши обезумевшей голове, пятится, падает, сбивая  какие-то игральные аппараты, ползёт.
-  Думать! Любить! Мечтать! – подхватил мальчик.
От звонких голосов на зеркалах появляются трещины. Щекоталы лопаются, словно воздушные шарики.
Разлюляй кричит, корчится от ужасной боли, пытается смеяться, потом, вдруг, оскалив огромный хохочущий рот, бросается на Элю и мальчика, но Мурмот успевает кинуть в Разлюляя свою трость. Трость становится поперёк огромного горла.
 Вспыхивает свеча Мурмота. Словно щитом, закрываются наши герои подсвечником, на котором ярко пылают три свечи.  И словно заклинание,  сквозь грохот и звон,  звучат слова: «Думать, любить, мечтать!»
Разлюляй отступает, цепляется за телевизоры, за блестящую мишуру, гирлянды шариков и поддельных цветов, бросается к огромному телеэкрану и  растворяется в нём,  исчезает, превращается в облачко дыма, в точку на телеэкране.
Наступает торжественная и глубокая тишина. Такая тишина бывает только перед ещё большим грохотом.  Вокруг всё опустело. Ни одного живого существа. Лишь волокнистые хвосты облаков извивались под ногами.
- Куда это  они все подевались?.. – ошарашенный Мурмот оглядывался по сторонам. – Нас испугались!
Мальчик  протянул руку,  сорвал с шеи Мурмота галстук-бабочку и отшвырнул ее в сторону.
- Между прочим, это называется трофей. Ну, ладно-ладно, я не жадный.  Я  понял:  играться - это хорошо, а становиться тупым – плохо. Но почему даже ты –  кукла, не поддаешься таким соблазнительным  штукам, как игра?
- Когда я представляю, как звездочки на седьмом небе с каждой минутой гаснут...
- Скорее,  на седьмое небо! – протянул лапу к подсвечнику кот, но мальчик отвёл руку с подсвечником в сторону.  И все услышали голос Феи:
- Вы преодолели только одно поднебесье... Впереди еще пять. Чтобы продолжить путешествие, надо отгадать загадку. Но отгадать надо быстро, потому, что с уничтожением призрака – звезды-самозванца, его поднебесье  начинает рушиться, и  тогда ничто не спасёт вас от падения.

Вдруг раздался звон –  упало одно из зеркал. И, словно это послужило сигналом, стали лопаться и падать зеркальные стены, взрываться прожектора, качнулись облака под ногами. Зыбкая твердь перестала быть твердью. Ноги путников стали проваливаться. 
- Фея! Скорее задавай загадку! – закричал Мальчик.
Отгадайте,  как зовется, кто всегда, везде смеётся? Кто хохочет, веселится, даже там, где не годится? Не по праздникам, а в будни: все — работать, а он будет развлекаться, танцевать, в игры разные играть... Человек велик уменьем, кто усердьем, кто ученьем,  Кто-то повар, кто-то мельник... А его зовут...
Рушатся зеркала. Взрываются лампы в прожекторах. Кот провалился вниз. Мальчик еле успел схватить его. Падают телевизоры, круги рулеток. Откуда-то повалил густой снегопад из  карт. Обрушился град из игральных костей.
Саша! Саша! Ответь! – Эля умоляюще смотрит на мальчика. Мальчик кричит:
Бездельник!
Всё обрушивается вниз. Словно из кузова небесного самосвала, превращённая в хлам, империя игр и развлечений валится на землю. Но в полёте с обломками происходят превращения: они уменьшаются, тают, становятся  карточными картонками, а карты  превращаются в красивый и чистый снегопад.
Мальчик, кукла и кот схватились за подсвечник. Подсвечник озарился изнутри волшебным сиянием. И три сверкающих свечи повлекли наших героев вверх. Эля с нежностью посмотрела на мальчика, но тот так зажмурился от снега, летящего навстречу, что не заметил этого взгляда.  Они летели вверх, туда, где зловеще клубились тучи второго поднебесья.
А в городе  на серые сугробы падал невероятно белый снег.


4.
Вдали, над серыми облаками вдруг стали различимы какие-то тёмные громоздкие фигуры.  Они медленно и зловеще поплыли навстречу, приближаясь, вырастая.
Мурмот втянул голову в плечи, прижал уши. Мальчик и кукла с тревогой наблюдали за фигурами. Вдруг послышались редкие глухие удары. Они были ещё далеко, но уже такие низкие и сильные, что от каждого удара глаза сами по себе моргали. Словно тысяча барабанщиков одновременно и неспешно били в огромные барабаны.
Фигуры приближались, и уже стало ясно, что это памятники.  Они изображали одного и того же человека. Памятники были разной величины, но все стояли с вытянутой рукой и показывали в разные стороны.
- Я где-то его видел, -- сказал мальчик.
- Что?  – не расслышала Эля.
- Я  где-то видел этого… который памятник.
- Тише вы там мяукайте! – забеспокоился Мурмот. – Пока мы не поймём, что к чему, лучше оставаться незамеченными.   
Тем временем стало понятно, что наши герои оказались над городом. Правда, город этот был очень странный. Все дома в нём были пузатые и очень низенькие, кроме одного: огромного и похожего на пирамиду.  Зато все памятники были выше домов. А смотрели памятники ещё выше, поэтому ничего не видели. 
Мальчик, Мурмот и Эля примостились на плече у одного из самых высоких памятников и смотрели вниз.
По широченной улице, вдоль которой бурлили облака второго поднебесья,  колоннами шли  барабаны и сами в себя барабанили. Нет, конечно же, это были не барабаны - ведь  барабаны не умеют ходить – это были странные существа, очень похожие на барабаны.  У них были круглые, пузатые тела на коротеньких ножках, белые  с розовой полоской животы торчали впереди существ. И по этим животам они били четырьмя конечностями: двумя боковыми, одной верхней и одной нижней, которую вначале можно было принять за среднюю ногу.
     На площади стояла массивная трибуна-пьедестал, увитая цветами и лентами.  Вскоре существа, похожие на барабаны выстроились перед этой трибуной и затихли.  В наступившей тишине раздался красивый звучный голос:
–  Слава повелителю неба! 
Плоско и  пронзительно прозвучали фанфары.
– Властелин неба! Титулованный и знатный, награжденный орденами за почет, чет и нечет. Кавалер всех орденов, значков и медалей, степеней, ступеней и рангов, прославленный победами и обедами, любимый за будущие заслуги и выслуги во всем и перед всеми — Его Звездность Великарл Первый и Окончательный! Ура!!!
Розовая полоска на животах барабаноподобных существ вдруг раскрылась посередине и оказалась огромным ртом.
   –  Ура! – дружно рявкнули рты.
  От неожиданности Мурмот сорвался со статуи и полетел вниз. Он цеплялся за любую выпуклость, на мгновенье завис на уровне пояса монумента. Этого мгновенья хватило мальчику и кукле, чтобы, держась за спасительный подсвечник, слететь вниз и схватить Мурмота за шиворот, но обезумевший кот впился когтями в мальчика, мальчик закричал от боли. И в результате все трое шлёпнулись прямо перед трибуной.   
     А на трибуне уже возвышается Великарл. Он стоит на специальной табуретке, которую не видно с парадной  стороны. На голове Великарла громоздится невероятных размеров фуражка с умопомрачительной кокардой. Его мундир увешан бесчисленным количеством орденов и медалей. При малейшем движении Великарла раздаётся металлический звон.
Мальчик и Эля с ужасом смотрят вверх на Великарла, Мурмот же больше опасается барабанных существ с другой стороны.
- Фанфары, трубите! Пушки, стреляйте! Салютуйте отважным покорителям небес! – прокричал Великарл – и затрубили невидимые горнисты, грохнули пушки, у трибуны зависла дымная поволока, запахло порохом. Великарл пристально посмотрел на путешественников:
- За то, что вы здесь, за то, что вы такие… Я награждаю вас всех орденами второго неба первой степени!
В воздухе возникли три тёмно-синих свечения. Летели искры, валил чёрный дым. Когда отгорело, взорам предстали три восьмиконечных чёрных звезды. Особенно угрожающе выглядела заколка.
Мальчик, Эля и кот смотрели на них через подсвечник.  Звёзды стали приближаться.  Мальчик интуитивно выставил подсвечник вперёд. Чёрные звёзды, словно вертолёты закружились над героями. Каждая из них пыталась ужалить.
Великарл с азартом наблюдал за церемонией награждения. Раз за разом атакуют чёрные звёзды, но, натыкаясь на свечи, одна за другой сгорают и пропадают.
- Герои… Что вы ищете на моем небе, юные герои?
- А  мы ничего не трогали. Они сами, – зачем-то сказал кот.
- Мы спешим на седьмое небо, – сказал мальчик и встал.
- Мы  хотим спасти звёзды,  –  Эля тоже встала.
- Зачем? – искренне удивился Великарл.—Ты же сама звезда! Какая красивая!
    Эля немного смутилась. Она быстро глянула на мальчика и улыбнулась.
- А какой замечательный у тебя спутник! – продолжал Великарл, и мальчик смущённо поёжился. – Решено: вы будете жить здесь, со мной! Зачем вам возвращаться к неблагодарным глупым  детишкам, которые так обижали вас? Они, ничтожные,  не могли понять, что рядом с ними жила великая  Эля!..
     В этот момент Лизуны , а надо сказать, что барабаноподобные существа на самом деле назывались Лизунами ,   подкрались к Эле и, высунув огромные блестящие языки, лизнули её.
- Хм, как забавно, –  сказала Эля.
- Никто  из них даже догадаться не мог, что под скромной шкуркой кота Мурмота бьётся горячее сердце настоящего рыцаря! – говорил тем временем Великарл. Лизуны погладили Мурмота своими влажными языками, и коту это показалось приятным.
- А ты, мальчик?.. Ведь тебя никто не замечал. Тебя даже не пускали гулять. А я вижу, какой ты сильный! Ты – победитель! Ты - великий мальчик! Как тобой будет гордиться мама! Как тебе будут завидовать мальчишки, как девочки будут смотреть на тебя!
- Не надо на меня смотреть – мальчик совсем застеснялся. Он пытался увернуться от Лизунов, которые плотным кольцом обступили его.
- Оставайтесь, и вас будут носить на руках, вами будут восхищаться! Сотни Лизунов будут прославлять вас за ваш подвиг. Вам даже поставят памятник... При жизни!  Оставайтесь!
- А за какой подвиг нас будут прославлять? – делово поинтересовался Мурмот.
- За  то, что вы зажгли звезды седьмого неба!
- Но ведь если мы останемся здесь, мы не попадем на седь¬мое небо и не зажжем звезды! – ужаснулась Эля.
- Конечно! Но это уже не важно! Важно, что вас будут славить. Лизуны впишут в историю золотыми буквами ваши имена! О вас будут слагать песни и стихи! Вашими именами назовут города! Вас будут называть звёздами! Хотите этого?
Лизуны незаметно окружают Мальчика, Элю и Мурмота и начинают «славить»  их. Это похоже на некий глупый ритуал. Музыка славы звучит, гипнотизирует, завораживает. Наши герои блаженно качаются на огромных языках.  Пьяняще звучат льющиеся откуда-то слова: 
 –  Самые лучшие, самые славные... Самые мудрые, самые главные... Самые сильные и превосходные... Самые модные и благородные... Мы вас сами, сами, сами славим, славим, славим...
Великарл незаметно подкрадывается к мальчику и забирает подсвечник.
Чем блаженнее лица путешественников, тем меньше пламя их свечей.  Великарл держит подсвечник и пытается задуть, задавить, залить водой, но у него ничего не получается.
Закончились сладкие звуки. Герои полулежат на языках. Глаза их подёрнуты сладостной поволокой.
Великарл ставит подсвечник возле Мальчика и шепчет:
- Ничего не говори! Я вижу! Вижу, что ты сделал правильный выбор и решил остаться здесь. Вижу, что твои спутники также мудры, им тоже нравится моё небо. Оставайтесь.  Но для этого надо задуть свечи... Они такие яркие, что не видно вашего блеска!
- Самые, самые,  самые...  славные... славные...— снова    послышалось  сладостное песнопение.
Знаете,  я всегда знал, что я не простой кот, а звезда... Решено! Остаюсь жить здесь! Буду купаться в славе!
Огонёк на свече Мурмота вдруг уменьшился.
- Мурмотик,  не поддавайся! Это все обман! Они пытаются остановить нас страшным оружием - лестью. – Эля схватила кота за щёки и стала его тормошить.
- Эля! Я им отвечу тем же! – прошептал мальчик и, встав в позу глашатая, заговорил так: О, небесный  повелитель! Сверхталантливый носитель  орденов, медалей, лент, грамот, лычек, эполет!
- Саша, ты поэт! – восхищённо прошептала Эля.
Мальчик благодарно покраснел, и тут же потускнела его свеча.
Великарл тоже зажмурился от удовольствия:
- Дальше, дальше! Это гениально!
- Гениально! – пропели Лизуны – Славим, славим…
Мальчик счастливо улыбался – и всё меньше становилось пламя его свечи, но он этого не замечал.
Эля бросала беспомощные быстрые взгляды то на мальчика, то на свечи, то на Мурмота. Мальчик хотел продолжить стихотворение, но вдохновение вдруг  покинуло его. Он никак не мог придумать, что говорить дальше. И молчал обескуражено.
- Ну, продолжай же! – капризно воскликнул Великарл и топнул ножкой, встряхнув все ордена и медали на своём кителе.
- Ты прекрасен, как сосиска, как сметана в белой миске!.. – вдохновенно прищурив глаза  и  гордо перекрыв своим пузатеньким тельцем мальчика, продолжил Мурмот. 
 Великарл недоумённо посмотрел на Мурмота. Лизуны вобрали дрожащие языки внутрь своих барабанов.   И тут Эля, спасая положение, воскликнула, сочиняя на ходу: 
- Ты великий и могучий, самый мудрый, самый лучший, самый бодрый, самый добрый, самый-самый благородный…  –  и не в силах больше что-либо сочинить,  Эля просто закричала:
- Лизуны! Славьте вашего повелителя! Слава Великарлу! Слава! Слава! 
Лизуны набросились на Великарла и начали  его страстно лизать. Он сначала кое-как жеманно сопротивляется, потом потерял способность соображать и блаженно доверился Лизунам.
- Что же вы молчите? – подскочила Эля к остолбеневшим Мальчику и Мурмоту, -- кричите, славьте Великарла, иначе мы отсюда не выберемся!
- Славим! Славим! – громко закричали Мурмот и мальчик. Сознание возвращалось  к ним. И их свечи так же медленно набирали прежнюю яркость.
Великарл в это время корчился под обезумевшими Лизунами, которые  мощными, пупырчатыми языками, словно напильниками, стирали,  слизывали его. Он уже начинал понимать, что происходит, с ненавистью таращился  на  наших героев, но  ничего не мог поделать, а лишь хрипло кричал:
- Не надо! Нет! Перестаньте! Не славьте меня! Нет!
Но было поздно. Подбадриваемые криками Эли, мальчика м Мурмота, толпы Лизунов спешили успеть хотя бы чуть-чуть лизнуть великого Великарла.  Лизуны наваливались на Великарла, и скоро его совсем не стало видно. Только погнутая дурацкая медаль выкатилась к ногам мальчика. Мальчик брезгливо пнул её ногой.
Когда Лизуны расступились, на том месте, где стоял Великарл даже лужицы не осталось, его слизали всего.
Великарла не стало. Лизуны, шумно дыша, стояли в растерянности – им надо кого-то славить – и вот страшной, возбуждённой толпой они двинулись на путников:
- Славим! – шипели они и всё ближе дрожали их влажные пупырчатые языки.
Наши герои пятились, пока не упёрлись спинами в трибуну с барельефом  Великарла.  Мальчик обнял Элю, Мурмот схватил подсвечник, поднял вверх, даже потряс им, подпрыгнул, но взлететь не получалось.  А Лизуны приближались. И снова Эля выручила всех:
Какие вы красивые, Лизуны!
Ой, да! Какие вы славные,  мышки мои! – подхватил Мурмот.
Славьте друг друга, Лизуны! Славьте! – кричала Эля.
И Лизуны повернулись друг к другу. Какое-то время они смотрели друг на друга, а потом вдруг схлестнулись в лизательной схватке. Они слизывали друг друга в обожательном экстазе. С ужасом и омерзением наблюдали путники за побоищем. Ярко горели свечи. 
Лизуны карабкались на статуи, впивались в них и вылизывали в них дырки,  статуи рушились, хороня под собою десятки Лизунов, дрожало небо,  рваные трещины разъедали площадь. Сквозь трещины врывались густые клубы облаков.
Мальчик, Эля и Мурмот вцепились в подсвечник, подняли его над собой, но не взлетали. И тут раздался голос Феи:
--   Вы преодолели соблазны Второго поднебесья. Теперь, чтобы подняться на Третье, отгадайте загадку, мне ответьте на вопрос:
                Кто живет задравши нос,
                Никого не замечает,
                Никому не отвечает,
                Любит только похваляться,
                Сам собою любоваться.
                Ну, попробуй, угадай-ка
                Как зовут его?..

Мальчик молчал. Он опустил голову. Ему было стыдно. Он даже не слышал загадки.  Но дрогнуло небо. И мальчик крепче сжал подсвечник.
Зазнайка!  –  крикнула Эля. 
Зазнайка, -- словно эхо повторил мальчик.
 
      Вдруг все узоры на подсвечнике засветились изнутри, и три пылающих огня повлекли наших путешественников вверх.  Они летели в безоблачном пространстве. Эля посмотрела на Мальчика, но тот отвёл глаза в сторону. Он был очень серьёзен, чуть не плакал.  Мурмот оглянулся назад, вниз.
      Обломки статуй и камни мостовой падали на далёкую землю. По пути они превращались в снег.

На землю падал белый снег.  Он ложился на плечи застывших прохожих, на карнизы окон большого серого здания, где в зале сидели люди, но на трибуне никого не было. И трибуны не было.  Шёл снег.
         

5.
Мальчик, Мурмот и Эля, держась друг за друга и за подсвечник, плавно влетели в серо-желтоватый туман. Не клубились облака, не дули ветра, просто густой туман обволакивал всё вокруг.
   А здорово мы им дали, -- блаженно произнёс Мурмот. – Жалко, что никто нас не наградит за подвиг.  Вернулись бы в орденах…  А так никто не поверит,  – Мурмот принюхался и пошёл в сторону.
   Не отходи! Надо держаться вместе! – сказал мальчик.
   А если мне хочется туда? Что ты тут раскомандовался? Кто у нас самый старший? Я.  А ещё я самый сильный и самый ловкий, только я смогу вас защитить.  Значит, командовать буду я.  Отдавай подсвечник. Я первый пойду.
    Мурмот! – воскликнула Эля. – Как  тебе не стыдно!  Вспомни, сколько раз  в детском саду Саша тебя защищал от мальчишек!
   Ой, подумаешь!.. Я просто не хотел драться, -- вяло возразил Мурмот.
    Пошли, -- мальчик выше поднял свечи.  Они пошли дальше.
  -- Это небо мне нравится,  – зевая сказал Мурмот.  Его голос прозвучал глухо, словно кот говорил через вату. --  Где хозяин? Хо-чется его победить! Где испытания? Я хочу их испытать! Преодолевая соблазны, я стал настоящим героем... Эй, выходи! – крикнул Мурмот и зевнул.
И, вдруг, словно песок в часах заструился, словно мышь зашелестела соломой, послышался вкрадчивый и властный шёпот: «Ти-ш-ш-ш-ше»… 
--  Не кричи, – обеспокоенно вглядываясь в туман, прошептала Эля коту, -- надо  быть осторожными...
Сквозь  грязную желтизну тумана проступали размытые очертания каких-то больших белых предметов.  Под ногами путников прогибалось, обволакивало ноги  что-то мягкое,   тёплое.
 –  Чего  осторожничать? Всё равно ведь свечи никто не загасит, пока мы сами этого не захотим. А мы, герои, -- Мурмот снова сладко, как это умеют делать коты,  зевнул,  –  всегда   держим свое слово! 
 –  Ти-ш-ш-ш-ше, -- снова прозвучал зловещий шёпот.  Путники испуганно остановились.
Кто здесь? – прошептал мальчик.  Но вокруг плотной стеной стояла вязкая тишина.  Только наши герои собрались продолжить путь, как тут же послышалось: 
Сто-о-о-ойте, отдохни-и-и-ите… Вы уже заслужили отдых…
 Прислушиваясь, путники какое-то время постояли на месте, потом мальчик сказал: 
Надо идти.
Куда идти? Куда тут идти? Ничего не видно. В любом походе бывают привалы. Привал! Лично я посплю, –  сказал Мурмот, лёг и свернулся калачиком.
А ну, вставай! – крикнул мальчик и толкнул кота в бок.
Что? Драться!? – Мурмот радостно вскочил и встал в боевую стойку. – Ох, ты попался, пацан!  Сейчас я тебе покажу, что такое  подвально-чердачная школа драки! 
Мальчик отставил подсвечник,  снял очки, зачем-то взлохматил свои и без того лохматые и непослушные волосы.  Мурмот  воинственно поднял лапы.  Сверкнули когти.  Мальчик запустил руку за пазуху и выхватил оттуда трубочку-пищалку.
Перестаньте! – Эля встала между соперниками. –  Перестаньте! Звёздочки на седьмом небе, наверное, совсем уже еле горят, а вы!.. Как вам не стыдно!
Мурмот и мальчик переглянулись и молча двинулись сквозь туман. Эля подхватила подсвечник, и, хоть и был он для неё тяжеловат,  молча пошла за своими спутниками.  Идти было трудно: ноги вязли в глубокой вате. 
То и дело сквозь туман проступали очертания спящих людей. Многие из них были вооружены, попадались даже рыцари в  железных  доспехах и на конях,  сладко спали красивые офицеры в мундирах,  космонавты,  спортсмены с флагами,  покорители севера на кораблях.  Было одно общее,  что делало всех этих людей похожими друг на друга – улыбка. Даже не улыбка, а маска безмятежной забывчивости, покоя.
 –    Вы уста-а-али. Отдохни-и-ите…– вновь прошелестело в ушах путников.
Мимо проплыл крепко спящий огромный лев с короной на голове.
О!  –  воскликнул Мурмот. -- Наши спят!  И я буду спать. –  И он лёг.   
А,  может, и правда, поспим? – Эля часто моргала и тёрла глаза ладошкой.
 Мальчик остановился,  забрал у Эли подсвечник, и ему  показалось, что свечи Эли и Мурмота горят не так ярко, как раньше.  Мальчик хотел что-то сказать,  но вдруг  откуда-то зазвучала музыка. Она была тихая и вязкая. Иногда в ней появлялись зловещие звуки, но они быстро забывались, тонули, вязли. Со всех сторон заклубилось, потянуло желтоватым туманом. Эля ещё раз зевнула и легла рядом с Мурмотом.
Не спите! Что-то здесь не так! – покрасневшими от напряжения глазами Мальчик напряжённо вглядывался в туманную пелену,  откуда на него зло уставились две  кроваво-красные точки нечеловеческих глаз.
Мы  минуточку только поспим и пойдём дальше. Хорошо? – Эля даже не открыла глаза, когда говорила это.
Не  спите, это опасно!
Ой,  только не надо меня учить! – Мурмот нервно подёргал хвостом. -- Мальчишка… Я лучше вас всех знаю, что такое «опасно». Опасно – это когда не высыпаешься. А когда высыпаешься – это полезно. И потом, мы, коты, спим  чутко.  С нами не пропадёшь, – сказал кот и моментально уснул. 
     Мальчик обреченно сел рядом с друзьями. Он изо всех сил старался не спать, но его глаза слипались.  Клубы жёлтого тумана окутали его голову, словно черви, полезли в глаза, в уши. Мальчик вздрогнул, махнул вокруг себя подсвечником, и туман отступил на время, притаился.

     За мальчиком всё это время наблюдало существо, похожее на большую гусеницу. Тело существа  было закутано в толстую грязно-жёлтую хламиду.   А может, и тела-то не было, а просто туман в лохмотьях? Лица у существа  не было, только чёрные провалы вместо глаз с красными искрами в глубине. Из складок хламиды время от времени высовывались маленькие прозрачно-желтоватые ручки, они производили какие-то странные магические движения, которым  повиновался туман.
     Это была Баюшка – хозяйка третьего неба.  Она нагоняла на путников сонный дым.  Вот снова дёрнула она своими ручонками, и поползла душная, серая пелена  на мальчика, окутала его, словно паутиной.
     Мальчик клюнул носом, но очнулся, сонными глазами глянул на свечи – они чуть теплились.  Поднять подсвечник уже не хватало сил, и тогда мальчик закричал:
          –  Эля!  Мурмот!  Не спать!
      Но крик не получился. Так всегда бывает во сне: чтобы кричать или бежать , надо очень много сил. А во сне силы не бывает. И тогда мальчик посмотрел на нас. Глаза его были полны мольбы: помогите! А губы беззвучно шептали: «Не спать!»
      Мелькнули во тьме и погасли красные глаза. 
      Налились светом свечи на подсвечнике.
      Мурмот и Эля открыли глаза. Удивлённые, стали озираться по сторонам. Мурмот вдруг вскочил, прижал уши, шерсть на нём вздыбилась. Мальчик прижал подсвечник к груди. Наши герои прижались спинами друг к другу.
Отдыха-а-а-ать – послышался уже знакомый шёпот.
Да, сейчас бы на подоконник, под солнышко, -- невпопад мечтательно прошептал Мурмот. – с сосиской.
Или в  постельку, -- согласилась Эля.
Не спать!   Нельзя! – твердил мальчик, озираясь по сторонам.
      Их окружала сплошная желтоватая мгла.  Из этой странной мглы  потянулись змейки тумана, опутали путников.
      Глаза Эли  вдруг закрылись, ноги  подкосились, и кукла мягко опустилась на перину.  Мурмот хотел было что-то сказать мальчику, но так с открытым ртом и повалился набок.  А за спиной мальчика медленно выросла Баюшка. Хищным красным огнём горели её глаза.  Из хламиды высунулись мягкие руки-лапки и легли на его плечи. Послышался вкрадчивый, убаюкивающий голос-шелест:
     -- Поспи, Сашенька, передохни. Устал ведь. Вытяни ноженьки, раскинь ручки, голову свою буйную пристрой на подушечку.  А я тебе таких сладеньких снов нашлю!.. И просыпаться не захочешь. Спи… Ты уже можешь отдохнуть. Товарищи твои уже второй сон глядят.
      Мальчик глянул на куклу и заметил, что глаза её закрыты, личико застыло в счастливой улыбке. 
         --  Сосиска, сосиска -- сладко бредил во сне Мурмот.
     –  Вы кто? – Мальчик пытался повернуться и не мог. Страшная усталость и лень клонили его на бок.
   Я  Баюшка.  Мечты исполняю.  Самые заветные.
    Правда?!  Тогда помогите нам попасть на седьмое небо.
   Помогу.  Ты только засни.
   А как же тогда – седьмое небо?
   Очень просто! Ты заснёшь и тебе приснится седьмое небо. 
   Только приснится? Не по-настоящему?
   Сон – это и есть настоящее. А то, что ты называешь настоящим – только плохой сон.
   Нет, мы не можем спать  – краем  глаза мальчик видел, как их окружают огромные тюфяки-перины.
   Спать могут все. Зачем тебе седьмое небо, звёзды? Чтобы успокоиться и отдохнуть. А ты сейчас успокойся.   Вот многие думают, что хотят куда-то дойти. А на самом-то деле они хотят туда дойти, чтоб отдохнуть… А зачем доходить-то?  Отдыхать всегда можно…

   Баюшка шевельнула ручками, и сонное тельце Эли  вдруг поднялось в воздух, мягкие перины подхватили её и стали покачивать в воздухе. И, казалось, что перина словно всасывает, вбирает в себя куклу. 
  Эля! Не спи! Надо спешить, нам надо идти! – пытался докричаться  мальчик.
  Спешить надо не торопясь. Сначала силушки набрать надо. Выспаться. Потом чайку попить. Потом опять выспаться. Ты ножки-то вытяни. Поспи.
  Мурмот, – непослушными губами шевелил мальчик. Он повернул голову и увидел счастливого Мурмота, который покачивался на перине.
  Ой, какие сны сладкие я на котика-то напустила! Никогда не проснётся. Ни за какие радости  не захочет.
  Сосиска,  – мечтательно причмокивал губами Мурмот, а мягкие пальцы его островка-перины обволакивали его, втягивали всё глубже и глубже в пуховые недра.   

Ещё один островок с соблазнительно мягкими бугорками подплыл к  мальчику, покружил вокруг него и, вдруг, поднырнул под уставшего путника. Мальчик  качнулся и упал в мягкую ловушку.  Стал медленно тонуть.
          Подсвечник лежал рядом. Тускло светились свечи.

Вот и славненько!   Спи.  Знаю, понравится вам у меня. Никуда не захотите. Слаще сна  ничего не бывает.  Многих я за свою жизнь путников остановила.  Спят. «Герои».  –   И  Баюшка запела колыбельную песню:
                Ой, как притомилися рученьки да ножки!..
                Отдохнуть им надо бы хоть чуток немножко...
                Ой, на третьем небушке в облачке-перинке
                Сладко спится девочке, маленькой Элинке...
                Баю-бай, засыпай...  баю-бай... засыпай...
                Ой, горела свеченька,  Глазонькам мешала...
 А  задули свеченьку –    Хорошо так стало...

      Ритмично покачивались три перины, на которых безмятежно спали наши путешественники. Баюшка летала вокруг них и, словно паутиной, желтоватым туманом опутывала их.  Глаза хозяйки этого поднебесья горели ярким красным цветом.  Вереница перин со спящими героями всех времён крутилась вокруг Баюшки, словно карусель. А свечи еле теплились.

      – Спят… -- Баюшка была счастлива. – Тихо. Хорошо. Никуда не надо спешить. Пусть другие бегут, торопятся,   а мы будем спать и дремать, дремать и спать... А свечи сами погаснут... Только вы  не шумите, не будите их. Пусть спят. Некому будет зажечь звёзды... Тихо сидите…
Медленно угасала свеча мальчика, и, прежде чем совсем погаснуть, она вдруг вспыхнула, тонкий лучик метнулся в сторону спящего мальчика, лёг на его веки. И веки дрогнули, вяло раскрылись. Рука мальчика поднесла к губам трубочку-свистелку, и мальчик из последних сил дунул в неё.

Дёрнулась, скукожилась Баюшка, открылись глаза Мурмота и Эли. Вспыхнули свечи. Мальчик сел, потом встал, ещё раз поднёс к губам трубочку, но, повинуясь сигналу Баюшки,  перины бросились  на мальчика,  накрыли его.
Из- под перин вылетела трубочка. Баюшка ловко подхватила её ручонками и швырнула в свою пасть. Захрустела пластмасса, раскусываемая невидимыми зубами.

Где это я? – зевая осведомился Мурмот.
Я только что была на седьмом небе, -- сказала Эля, – или это приснилось?
Кто меня разбудил? Такой сон недосмотрел. – Мурмот снова стал укладываться.

Но в это время из-под горы перин высунулась непокорная голова мальчика:

Кричите! Все кричите!  Сопротивляйтесь!
А-а-а-а-а! – испуганно закричала Эля.
Мяу! – завопил кот.

Они кричали, и отступала стена тумана, перины лопались,  из них вылетали перья, которые превращались в снег.  Баюшка вдруг стала уменьшаться в размерах и скоро  растворилась, исчезла вместе со своим сонным маревом.

Никогда не думал, что спать - это плохо!.. – сказал заспанный Мурмот.
Нет, спать –  не плохо. Это даже хо¬рошо. – сказал мальчик, –  Но спать надо ложиться только тогда, когда звёзды загораются, а не тогда, когда они могут погаснуть... Если бы мы  уснули, то звёзды седьмого неба погасли бы навсегда...
Скорее на седьмое небо! – патетично прокричал кот, испуганно глядя под ноги.  Под ногами быстро таяли облака.  Далеко внизу проступали очертания земли.
Фея! Мы готовы разгадывать загадку – сказал мальчик.  Он крепко держал подсвечник. И тут же раздался голос Феи: 
Чтобы попасть на четвёртое поднебесье -отгадайте загадку: что за странная старушка  целый день сидит в подушках? Всё вздыхает и зевает... И коварно поджидает тех, кто спать готов весь день. А зовут старушку...
Лень!  – крикнул мальчик.
И снова волшебная сила свечей повлекла героев вверх. 
Закружился вихрь перьев, превратился в снег и обрушился на землю настоящей вьюгой.
 
6.

   Эля, мальчик и Мурмот вдруг оказались в странном городе. Точнее будет сказать, в бывшем городе. Сейчас все это  напоминало большую свалку. Всё, что может быть разбито – разбито; всё, что может быть поломано – уже поломано;  всё что гнётся – согнуто; всё что пачкается – испачкано.
Наши герои обескураженно оглядывались по сторонам.
Ну, куда пойдём, командир? – спросил Мурмот, брезгливо  перебирая лапами.
Ой, давайте никуда не ходить, -- Эля приподняла сарафанчик, чтобы он случайно не испачкался. – Давайте стоять и ждать.
Странные хлюпающие звуки долетели до путников.  Из лужи вдруг появилось существо , очень похожее на человека, но с огромными,  словно опухшими и покрытыми бородавчатой коростой, чертами лица. Всё у него было безобразно увеличено, болезненно искажено. Существо открыло рот, и путники услышали хриплый голос:
Чего это вы припёрлись на моё небо?  Я -  звезда четвёртого неба! Меня зовут Наглюк. А это мои друзья — Глюки.
Отовсюду стали появляться мерзкие, очень похожие на Наглюка, но поменьше, чем он, существа. 
Если вы сейчас же не загасите ваши дурацкие свечи, – хрипло продолжал Наглюк, – мы  будем долго-долго и больно-больно вас бить. Мы вас так покалечим, что некому будет нести эти дурацкие свечи на седьмое небо, а нам они пригодятся, мы будем от них прикуривать... Но если вы их загасите, я открою вам тайну успеха: научу вас быть жестокими, бессердечными. Вы не будете отвлекаться на всякие нежности и станете счастливыми! Но сначала мы вас побьём и испачкаем. А то вы такие чистенькие, что меня тошнит.
Глюки молча двинулись на путников.
Ой, что делать? – Эля чуть не плакала.
Я… Я не умею драться, – сказал мальчик, – но я попробую.
Не надо. Я сам справлюсь, – пренебрежительно сказал Мурмот. -- Вот сейчас вы увидите, что такое подвально-чердачный стиль боя. Противно пачкаться, но делать нечего.
Глюки накинулись на путников, но Мурмот, демонстрируя невероятную ловкость, в одно мгновенье раскидал их в разные стороны. Поверженные Глюки удивлённо, из луж  таращились на Мурмота.
 Герой  брезгливо счищал с себя капельки грязи, а Эля восторженно смотрела на Мурмота. 
 Ух, ты! – мальчик был восхищён.
Это я ещё голодный. А когда я съем пару сосисок… – Мурмот не договорил… На его голову опустилась  большая и тяжёлая труба. Мурмот рухнул.
Вот, что такое меткость! – ликовал Наглюк. Это он кинул трубу. 
И тут же со всех сторон налетели на перепуганных Элю и мальчика грязные существа, накинули на них сеть, стянули её верёвками. И стали танцевать и петь:
Эх, гуляй, моя братва!
Мы славно порезвилися!
Ломать и бить, курить и пить,
И так всю жизнь свою прожить —
Для этого родилися!
Обругаю всех вокруг!
Эх, с кем бы мне подраться?!
 Все зовут меня Наглюк
И все меня боятся!
Поднимайте ваши руки,
хлопайте в ладошки!
Мы отвязанные Глюки!
Берегитесь, кошки!
Нам учиться неохота,
Нам бы целый день гулять!
 Мы не ходим на работу,
Ищем, где бы что сломать!
 Все, что чистое узнаем,
Грязной краской обольем,
 Что ломается – сломаем,
А что бьется - разобьем! 

Вплотную приблизился дышащий смрадом Наглюк:
Ну что,  малявки?  Или «да» - и мы друзья с погасшими свечами или «нет» - и мы вас будем бить!  Ну, дружба или как?
А что такое дружба? – вдруг спросила Эля.
Ха! Кто же не знает!  Дружба - это вместе кому-то пакостить, вместе драться,  бить кого-нибудь, ломать… Учить  курить по-настоящему.
А что такое» курить по-настоящему»?
Ха! Она не знает!  Вот сейчас мы их обкурим!  А ну, Глючата!
Наглюк дает знак, и Глюки вместе с Наглюком  начинают курить, нюхать какие-то порошки, напяливают на головы целлофановые пакеты, у них появляются шприцы, они ползают в грязи, страшно хохочут,  дёргаются в судорогах и, конечно же, вскоре затихают.

Это и есть дружба? – глаза Эли полны ужаса.
Нет, – сказал мальчик, – я  ещё точно не знаю, что такое дружба, но только не это.
Хватит болтать! Как говорится, глотай сосиску, пока дают!  Развязываемся и бежим, пока они не очнулись.
Я не могу.  Я надышался ихнего  дыма, и у меня нет сил! – сказал мальчик.

И тут раздался голос Феи:

Верёвки   развяжутся сами, но сначала отгадайте:
 
                Кто такой
                неумытый и тупой,
                неопрятный и нетрезвый,
                краской пачкает подъезды,
                лифт ломает, стекла бьет,
                задирается, плюет.
                Гадкий он, как таракан.
                Он зовется…

  – Хулиган!  -- мстительно сказал Мурмот.         
    И тут же развязались верёвки,  стала таять грязь, рассыпаться под ногами почва, вспыхнули свечи, и волшебная сила повлекла наших героев ввысь.
7.

Долго,  как-то очень долго и медленно летели наши герои вверх, к таинственному пятому поднебесью через тугой серый сумрак между небесами. Вдруг  вокруг стало заметно светлеть.
Слушайте, – сказал Мурмот, – конечно, мне противно вспоминать, что я  умею считать только до трёх, но, кажется мне, что и вы такие же.
Почему тебе так кажется? – обиделась за двоих Эля.
Потому что мы промазали. Никакого седьмого неба и звёзд нет. А мы  уже подлетаем к солнцу. И скоро сгорим, как три дурака.
Я умею считать, – сказал мальчик – и знаю, что сейчас должно быть пятое небо.
Как приятно путешествовать и даже погибать  с таким умным человеком!
В это время свет стал совершенно нестерпимым. Все зажмурились. Лишь на мгновенье мальчик приоткрыл глаза. Конечно,  может, это ему  только показалось, но яркий свет шёл от огромных прожекторов, а между прожекторами висели сотни коробочек видеокамер, гроздями свисали тысячи микрофонов.  Мальчик снова зажмурился. 
Когда все открыли глаза, снова было темно.   Три ярких свечи время от времени выхватывали из окружающей мглы заросли  каких-то то ли проводов, то ли корней гигантского дерева, которые безобразными пёстрыми пучками свисали откуда-то сверху. 
Я кот, я кот, зовут меня Мурмот, и мне по жизни не везёт, -- затянул свою песню Мурмот.
Перестань, – попросил мальчик.
Чего это?  Уже и попеть нельзя! Между прочим, путники в дороге всегда поют. И это облегчает им трудности путешествия. И трудности становятся лёгкостями.
Мурмот, ты мешаешь мне думать.
А про что ты думаешь?
Про то, что там, наверху.
А что там?
Не знаю.
Как же ты можешь думать о том, чего не знаешь? Нельзя жевать сосиску, пока ты её не откусил.  Кстати, очень  хочется жевать сосиску.   
Наверное,  там, на пятом небе растёт какое-то большое дерево, – сказала Эля, оглядываясь по сторонам.
Ага. И на нём растут сосиски, – Мурмот злился.
И вдруг они врезались в самую гущу  змееподобных  канатов, запутались в них. Эля закричала, попыталась оттолкнуть от себя длинные упругие верёвчатые тела, выпустила руку мальчика и стала падать вниз. В её глазах стоял ужас. Мальчик кинулся за Элей и подхватил её.  Теперь он держался рукой за толстый провод, а другой прижимал к себе испуганную куклу.
Все смотрели вниз и видели, как медленно падает в бездну подсвечник. Дико вскрикнув,  кот прыгнул вниз. Он сильно отталкивался лапами от разбушевавшихся канатов и вскоре догнал подсвечник, схватил его, на мгновенье  завис в пространстве и посмотрел вверх.
Мальчика уже оставляли силы. Его рука скользила по влажной поверхности толстого провода,  он уже начал падать, но Мурмот с волшебным подсвечником подлетел вовремя.  Друзья обнялись. Мальчик радовался. Он покровительственно и нежно поглаживал по голове куклу, которая уткнулась в курточку мальчика и всхлипывала. А морда Мурмота тем временем выражала крайнюю тревогу.
Тихо, не реви, – прошипел он Эле и  добавил для мальчика – за нами следят.
Кто? –  испугался мальчик.
Пока не знаю, – Мурмот подёргал ноздрями и скосил глаза в сторону, – но они везде.
И, действительно,  какое-то еле заметное движение чувствовалось вокруг. Кто-то прятался, таился в этом враждебном пространстве. Но свечи по прежнему  влекли путешественников вверх, и скоро они ощутили под ногами твердь.  Мальчик, Эля и Мурмот поняли, что они на пятом небе.
Пятое небо оказалось мрачным лабиринтом коридоров. Высокие стены окружали путешественников. Стены были в дырках. И, казалось, что каждая дыра живая. Присмотревшись можно было увидеть, что стены сплошь состоят из глаз и ушей.
Царствовало эхо. Каждый, самый лёгкий шаг или даже вздох множился, увеличивался, искажался невидимыми резонаторами. Шелест одежды,  любой жест – всё сопровождалось эхом.  Но просто стоять в этом неуютном коридоре было страшно и неприятно.  И, тесно прижавшись друг к другу, подняв над собою свечи,  путники двинулись вперёд.   
За ними по пятам следовали неясные безобразные тени –  это  были Шепталы.   Когда кто-либо из путников оглядывался, Шепталы тут же исчезали, но через мгновенье они снова появлялись и крадучись преследовали наших героев.
Здесь кто-то есть...— испуганно шептала Эля, и эхо вторило ей.
Пахнет заварушкой, – нервно прислушиваясь сказал кот.
Что же за чудовище обитает здесь, на пятом небе?.. – говорила Эля.
Самые   страшные чудовища — это дворники...
Мне   страшно!.. – вдруг закричала Эля.
     И тотчас прозвучал громкий удовлетворённый вздох некоего незримого существа.
Откуда-то, из недр лабиринта, извиваясь,  выползла  чёрная верёвка, скользнула по Эле. От страха Эля потеряла сознание и упала. Кот отскочил далеко в сторону,  мальчик растерянно стоял с подсвечником.  Верёвка вдруг изогнулась, прыгнула на мальчика, обвилась вокруг подсвечника, вырвала его из рук и стремительно стала удаляться по коридору. Мальчик кинулся вдогонку.  Он бежал по длинным коридорам всё дальше и дальше. Иногда казалось, что он вот-вот схватит подсвечник, но верёвка всё время ускользала. Вскоре она совсем отдалилась от обессиленного мальчика, и лишь слабый огонёк горящих свечей какое-то время мерцал вдали, но потом и он пропал. Всё окутала тьма      
Эля! Мурмот! – тихонько позвал мальчик. Но только зловещее эхо повторило его слова.
Выставив вперёд руки, словно слепой, мальчик двинулся по коридору.

Если бы мы посмотрели на весь этот лабиринт сверху, то  увидели бы, что  наши герои находятся в самых разных и отдалённых местах  этой ужасной империи коридоров.  В самом же центре, словно сердце огромного организма, пульсировала и мерцала множеством  багровых огоньков  большая лаборатория.   
Здесь были сотни телескопов, подзорных труб. Крутились параболические антенны. Светились экраны тысяч компьютеров. Вокруг всего  этого торжества электроники суетились Шепталы – ушастые и губастые существа с выпученными глазами.
В самом центре лаборатории стоял подсвечник. Горели свечи. Над подсвечником нависал холёный господин с азиатскими чертами лица в строгом сером костюме. На руках, на шее и на поясе этого человека мерцало множество огоньков. Сначала даже казалось, что это украшения из драгоценных камней, но на самом деле это были всевозможные дистанционные пульты управления. Господин смотрел на свечи и словно пытался загипнотизировать огоньки.  От напряжения в узких глазах полопались капилляры, лоб покрылся испариной. 
За  господином, вжавшись в стены, со страхом наблюдали Шепталы. Наконец, господин не выдержал и швырнул подсвечник на пол, начал его топтать. Но свечи горели. 
Раскосые глаза гневно смотрели на Шептал. Шепталы стояли на коленях.
Сюда этих «героев»! – приказал азиат, и шепталы кинулись в чёрные дыры  коридоров.  А господин в сером заговорил своим низким голосом. Он растягивал звуки, словно сам не доверял им, и получалось что-то вроде песни. И эту страшную песню-заклинание в глубоких коридорах пятого неба слышали перепуганные  Эля,  Мурмот и мальчик:
   Всегда - и днём и ночью -вы все в моих руках. Меня боятся очень в  дворцах и шалашах. Мне золота не надо, богатство — тлен и прах. Единственной наградой мне служит только страх!   Невидимые нити   держу в своих руках. Я кукловод-политик  в высоких облаках. Есть тысячи пристрастий,  но мне по нраву - страсть. И истинное счастье  дает мне только власть.  Она бодрит и лечит, я самым главным стал.   Гасите ваши свечи,  и будем править бал.
Тем временем Шепталы уже схватили Элю и тащили её к властелину пятого неба.
Мурмот мчался по одному из коридоров, а за ним бежали Шепталы. Когда Мурмоту показалось, что он убежал, он вдруг увидел, что окружен. Не долго думая, кот вскарабкался на стену и, прыгая с одной стены на другую, быстро достиг лаборатории, где и свалился прямо в ноги к Господину в сером.
И тут же к ушам азиата примкнули шепталы и зашелестели губами:
 –  Спешим  сообщить, что этот кот, его фамилия Мурмот, решился дерзко на полёт… Вот…
Дальнейший шёпот слился в сплошной поток неразличимых шипящих и свистящих звуков. Господин  выслушал сообщение доносчиков и заговорил:
                –     Как рад я этой встрече!
Её я долго ждал.
Глаза у вас как печи,
Где плавится металл.
Гасите ваши свечи
И будем править бал!
 –   Здравствуйте,  –  выдавил из себя кот, – я очень рад…
Молчи, мелюзга, пока я не прикажу говорить. Я здесь властелин. Я — звезда власти. А  знаешь почему?
Почему?
Молчи!
Вы же спросили.
Спросил. Но говорить не приказал. Я звезда власти потому, что знаю всё!  Я наблюдаю за каждым живым существом во вселенной и  всё про всех знаю.  И решаю, как чему быть. Знаешь,  что такое власть?
Нет.
Молчи!
Да я молчу.
Многие думают, что власть – это деньги… Нет.  Власть – это когда всё про всех знаешь. Когда я знаю, чем ты гордишься, к чему стремишься и что скрываешь – я твой господин. Я знаю все секреты, все  тайны и желания… И твои и твоих спутников. Я знаю, чего вы боитесь... Ваши страхи — это моё богатство. И, поэтому, я все могу!

В это время Шепталы приволокли перепуганных Элю и мальчика.

Какие гости! Добро пожаловать на пятое небо!  Я всё знаю. Я знаю, как вас обижали в детском саду! Вот, смотрите!
Господин в сером показал на большой экран и щёлкнул кнопкой на одном из своих пультов. На экране возникли дети из детского сада в костюме монстров,  разъярённая воспитательница, дворник с метлой, злобно лающий пёс,  карандаш, устремлённый прямо в зрачок… 
Мурмот с ненавистью смотрел на экран. Кукла прижалась к мальчику и дрожала от страха.
Вспомнили? Теперь все переменится. Теперь они будут бояться вас. Мы их жестоко накажем.  О! Я знаю много страшных пыток! Вы только загасите ваши свечи. Они мешают. Загасите ваши глупые детские желания, и  станете могучими, как я. Вас окружат Шепталы, и вы будете грозой всех! Вы будете знать всё. Никто не посмеет обидеть вас. С почтением и страхом все будут смотреть в вашу сторону... Гасите свечи!
          Глаза Мурмота налились странным огнём, и он пристально посмотрел  на свою свечу.
Мурмотик, неужели ты хочешь, чтобы тебя боялись? – спросила Эля.
Не  забывай, что я хищник!
Мурмот, не надо – попросил мальчик. Ведь тогда никто не захочет погладить тебя по шерстке.
Зато  и  киселем не посмеют облить!
Никто не нальет тебе сметаны!
Будут  бояться , нальют и сметану и сгущенку! – кот с уважением посмотрел на Господина в сером, и его свеча погасла.
Мы погибли, -- прошептала Эля.
Шепталы! – мальчик подбежал к испуганным существам. — Ваш  господин говорит, что его все боятся. А чего он сам больше всего боится?
Молчать! – рявкнул Господин на Шептал.
Мы не можем молчать - мы Шепталы! Вы нас придумали, чтобы мы шептали про всё, что знаем.  Если мы будем молчать, мы будем Молчалы, а Молчалы все умирают.
Молчать! – злобно кричал Господин.
Говорите! – кричал мальчик.
Нет! – кричал азиат.
Говорите! Говорите! Говорите!
Больше   всего он боится, когда его не боятся – так сказали шепталы.
Да? – мальчик пристально посмотрел на Господина.
Даже если и так,  ты не сможешь меня не бояться. Гаси свечу!
     И свеча мальчика дрогнула, потускнела. А господин посмотрел на Элю:
Гаси свечу. Быстро!
Огонёк свечи Эли почти погас. Но свеча мальчика вспыхнула с новой силой. Господин увидел это и злобно уставился на мальчика, словно хотел испепелить его. 
Я не боюсь тебя – в светлых глазах мальчика сияли стальные звёздочки воли. Эля восхищённо смотрела на мальчика:
И я не боюсь – пискнула она.
А я что, трус, что ли?  Я просто прикололся, -- сказал Мурмот.
Все три свечи ярко горели.
И  в глазах Господина мелькнул страх. Это заметили все, даже Шепталы.
Мы   его не боимся, значит он не имеет над нами власти – открыла для себя Эля.
Не  боимся! Гори, свеча!!!
Они  вас не боятся, и вы не имеете над ними власти! – совсем уж невпопад доносили шепталы своему господину.
Не боимся! – радостно кричали наши герои.

Лицо властелина пятого неба исказилось. Он вдруг задрожал от страха. И кинулся бежать. Но Шепталы устремились за ним. В своём рвении доносительства они были свирепы. «Они вас не боятся» -- повторяли и повторяли Шепталы. Господин метался по просторам лаборатории. Падали столы и трубы, мониторы и магнитофоны. Он устремился в коридоры. Назойливые голоса доставали его везде. И вдруг господин стал  уменьшаться в размерах и скоро вовсе исчез.  Осиротевшие Шепталы кинулись в ужасе назад. Они молча окружили троих героев со свечами. И тут раздался голос Феи:
Чтобы попасть на следующее небо, отгадайте загадку. В руках он держит белый флаг и бежит от бурь и драк. Он всегда готов сдаваться, предавать и продаваться. Из-за каменной стены -из-за чьей-нибудь спины -он кричит: «Я не боюсь!» Но, конечно, это...
Это трус! – крикнула Эля в упор глядя на Мурмота. Но кот сделал вид, что не замечает её взгляда.
Стали лопаться и падать стены, Шепталы пропали, словно их и не было вовсе. Герои взлетели вверх, навстречу облакам.
На город валил снег. 
8.

     И вдруг Мальчик, Эля и Мурмот очутились на блестящем паркете  огромного дворцового зала.  Великолепная сверкающая люстра искрилась  миллионами хрусталиков.  Высокий, словно в храме, потолок украшали лепные фигуры  героев всех времён, разноцветные фрески отражали фрагменты каких-то подвигов. Сквозь  шикарные многоцветные витражи в зал лился  густой,  насыщенный всеми цветами мира свет. Он падал на длинные столы,  уставленные всевозможными яствами.
    
   Чего здесь только не было! Все яства земли, любые гастрономические изыски, чудеса сервировки. Виртуозные руки поваров придали всем блюдам самые экзотические формы: материков,  островов, машин,  самолётов, кораблей,  домов,  денег…
Во главе всей композиции на золотых цепях висел и торжественно вращался земной шар. Ореховые и изюмные равнины плавно перетекали в медовые моря,  патока и пастила горных вершин, через  халву склонов переходила в шоколадные просторы  полей, сверкала глазурь морей и океанов.
             
    Испуганно и восхищённо взирали на всё это великолепие уставшие и голодные путешественники.
Вот это да! – сказал мальчик и  зажмурился.
Вот оно какое седьмое небо! – восхитился Мурмот.
Ты что, считать не умеешь? – Эля удивлённо смотрела на Мурмота, -- Это шестое небо.
Да, я не умею считать! Мы в школах не учились! – обиженно ворчал кот. -- Но то, что я вижу, очень напоминает мне седьмое небо.
А где тогда звёзды? – спросила Эля.   
Но никто ей не ответил, потому что вдруг раздался смех. Даже не смех, а лёгкое дружелюбно-снисходительное похихикивание.
От далёких стен к столам, глядя на  мальчика, Элю и Мурмота, шли люди, звери и самые разнообразные существа. Их было много.
    Здесь были и рыцари на конях, и космонавты,  и спортсмены с флагами, и даже лев в короне.  Здесь были Великарл и Разлюляй,  Наглюк, Баюшка  и Страх.  Все они смеялись и жестами приглашали наших героев к столу.
Ничего не понимаю, -- казалось,  мальчик сейчас заплачет.
Вот это да!!! – глаза Мурмота горели гораздо ярче, чем свечи.
Мы, наверное,  спим – тихонько сказала Эля.
Спим не спим, а пахнет, по-настоящему, вкусно. – Мурмот сглотнул слюну и  облизнулся .
Подожди, Мурмот, тут что-то не так, – мальчик  щурился сквозь разбитые очки.
Не понял, – Мурмот зло глянул на мальчика. – Да я за всю свою кошачью жизнь  такой еды не видел!   Если я сейчас откажусь… Я ж никогда себе не прощу.
Наверное, это чей-то день рождения,  –  пискнула Эля.
Мурмот решительно двинулся к столам. Мальчику и Эле ничего другого не оставалось, как последовать за голодным зверем. 
И вот они приблизились к обильно заставленному яствами  столу. С близкого расстояния стало видно, что это удивительный стол. Все блюда жили своей жизнью. Это были даже не блюда, а целые магазины. Это было скопище,  груды предметов и вещей. И всё казалось съедобным.
Присутствующие в зале пристально и как-то хитровато наблюдали за  путешественниками.
Ничего не трогай, –  прошептала Эля и шлёпнула Мурмота по лапе, которую тот уже запустил в какое-то блюдо.
Как  это «не трогай», когда есть хочется!
Я  тоже проголодалась, но ведь нас никто не приглашал к столу!
А  меня никто никогда никуда и не приглашает. Что стащу, то и мое. Давай, стащим вот это... Нет, — это!..
Мурмот!  Нельзя.
И тут вдруг все захлопали в ладоши, закричали дружно:  «Сытуха!».
Откуда ни возьмись, появился духовой оркестр и грянула музыка.  В зал вкатилось огромное пузатое существо  с безразмерным ртом, вокруг которого лоснились яркие сочные губы. Руки у Сытухи были похожи на  агрегаты снегоуборочной машины.  Живот у неё был прозрачным, а  в животе были миры и планеты, магазины и заводы,  леса и поля – всё переваривалось в этой огромной утробе. Это была Сытуха. И она пела:
Главное - покушай.
 Главное - поешь.
 Никого не слушай –
 и живот потешь.
Все, что ты приметил,
Можешь смело съесть!
Мы живем на свете
для того, чтоб есть!
Для того, чтоб больше,
чем другой, урвать.
Никому ни крошки
от себя не дать.
Нам даны вот эти
две руки и рот,
чтобы все на свете
запихать в живот.

Здравствуйте, мои дорогие гости,  – Сытуха подкатилась совсем вплотную к путешественникам.  Угощайтесь! Ешьте,  что хотите и сколько хотите! Думаю, вы останетесь здесь, на моём самом вкусном небе – небе изобилия. Вам ведь всего этого хочется! Скажите «да» и кушайте!

Да! – прорычал Мурмот.

Его свеча вдруг резко  потускнела.  Раздались поощрительные возгласы, аплодисменты. 
Мурмотик,  звёздочки и седьмое небо совсем рядом, не ешь! – плакала Эля.  –   Саша! Ты скажи ему!

Но мальчик  сам стоял с остановившимся взглядом.  Лоб у него был мокрым, в глазах отражалась еда.  Его свеча тоже еле тлела.

Отойди, – прохрипел Мурмот, наступая на Элю, –  я сейчас такой голодный, что и тебя могу съесть!

В руках у всех появились  большие вилки.  Сытуха  взлетела вверх, взялась за цепи, на которых висел бисквитный земной шар, и, предлагая всем отрезать кусочек,  продолжила свою песню:
        –  Кушай, котик, кушай!
 Ну, чего ты ждешь?
 Если не жуешь ты,
 значит - не живешь!
Гости вонзали вилки в земной шар и жадно пожирали моря и материки, горы и города.  Они отталкивали друг друга, каждый старался отколоть и проглотить  побольше.
 –  Свечки вам мешают...
 Дайте их сюда!
 Пусть они сгорают...
 Да здравствует еда!!!   –

Среди всеобщего обжорства, Сытуха протянула свои лапы к свечкам. Мальчик и кот этого не видели, потому что жадно смотрели на еду, выбирая, что съесть.  Эля  схватила подсвечник,  отпрянула с ним от Сытухи и случайно ударила по голове Мурмота, который в это время уже пихал себе в рот какой-то жирный кусок.
Глаза кота завращались, и Мурмот  на мгновенье потерял сознание. Когда он пришёл в себя, глаза его наполнились ужасом при виде общего отвратительного жора. 
А  Сытуха всё тянулась и тянулась к свечам. Её рука постоянно удлинялась:
Дай! Эти свечки, наверное, очень вкусные. - Совсем уже близко жадный открытый рот.
Эля метнулась в сторону, высоко вздёрнув подсвечник, и случайно ударила им мальчика.  Мальчик словно очнулся,  осмотрелся вокруг. 
В это время  раздался взрыв.  Что-то лопнуло. Все застыли с вилками в руках.  И, вдруг, гости этого странного пира стали лопаться. Один за другим. Сытуха в ужасе наблюдала за происходящим.
– Ой, я лопаюсь!.. Я лопаюсь от жадности, – прокричала, искажённая ужасом,  раздутая от еды спортсменка с флагом, и лопнула.    
Звучали хлопки. Мальчик,  Эля и Мурмот с отвращением озирались по сторонам. Время от времени какие-то куски пролетали мимо наших героев, и тогда они шарахались в стороны.  Скоро всё стихло.
В опустевшем и потускневшем зале разъярённая Сытуха двигалась  на путешественников, которые, прикрываясь подсвечником, отступали.
Сейчас я вас съем. И пусть себе горят ваши свечи. Без вас их некому будет нести на седьмое небо.
  И, казалось, что нет уже спасения. Но вдруг мальчик заметил огромный кусок торта, который лежал в стороне. Он метнулся к этому куску и, налегая на него всем телом, придвинул этот кусок к самому подножью Сытухи.  Сытуха немедля отправила этот кусок в свой громадный рот.  Наши путешественники вдруг поняли, что только в этом их спасение. Отступая, они стали выдвигать перед собой всё, что попадалось под руку: мебель, какие-то коробки, чемоданы,  посуду, оружие, машины, корабли… Сытуха машинально загребала всё это своими лапами, глотала  и, с каждым глотком тяжелея,  шла, шла на путников.
Но вот уже наши герои прижаты к стене, и ничего не осталось в зале.  Всё ближе  загребастые лапы Сытухи.
Дайте ей что-нибудь! – закричал Мурмот, – сожрёт ведь, гадина, всех сожрёт!
Вот, -- мальчик снял очки.
Очки лежали на ладони мальчика, туда же лёг бантик Эли и сосиска. Мальчик кинул всё это в пасть Сытухи. Сытуха проглотила дары и… остановилась.  Покраснели, завращались подёрнутые жиром глазки,  и без того необъятное тело Сытухи стало раздуваться, увеличиваться.
И раздался взрыв.


9.

Всё смешалось. Страшный вихрь закружил героев. Отчаянно-синее пространство ворвалось в этот мир.  Три свечи горели ярко, как звёзды.  Вокруг было  прозрачно и пусто.
Это мы где? – спросил Мурмот, непонятно, у кого.
Наверное, это седьмое небо, -- неуверенно предположил мальчик.
А где же звёздочки…  – в глазах Эли стояли слёзы. – Они умерли?..
Мы же всех победили…
     И тут во всём своём великолепии появилась Фея.
 –  Поднимите  свечи, которые вы пронесли через все испытания, и зажгутся звезды седьмого неба!
Мальчик хотел было поднять подсвечник, но вдруг оказалось, что это ему не по силам. Эля и Мурмот бросились на помощь другу. Втроём они поднимают подсвечник и, словно искорки, разнесенные ветром, вспыхивают звёздочки. Сначала не очень ярко, но потом, будто осмелев, звёзды предстают перед нами во всём своём настоящем блеске. И, если прислушаться, то можно услышать, как звёзды поют:
 Когда после бури и долгой разлуки
 Мы все возвратимся в любимый свой дом
 И ввысь благодарные вытянем руки -
 Нам явятся звезды на небе седьмом.
Звезды на небе высоком, прекрасном,
 Звезды на небе мерцают, не гаснут.
 Звезды на небе даже в ненастье
Звезды на небе приносят нам счастье.
Живи для друзей и иди с ними рядом,
     Открытой душою к себе их зови,
     Ведь звездам нужны наши добрые взгляды,
     Звезды погаснут без нашей любви.
     И лишь от любви, от мечты и надежды
    Звезды в глазах и на небе горят.
    Сбудется все, что нам грезилось прежде.
    Об этом нам всем небеса говорят.
Яркие лучи звёзд озаряют землю. И в холодном космическом пространстве она кажется нарядной игрушкой.
Пока звучит песня звёзд, и мир кружится вокруг героев, на землю сыплется невероятно белый  снег.
         По городу снуют счастливые люди с ёлками и подарками.   

На крыше детского садика  “дети-монстры”,  сорвав с себя маски чудовищ, во главе с негром и воспитательницей тянут верёвку, за которую держится мальчик.  Голова кота торчит над головой мальчика,  кукла – за пазухой.
Всё как было. Только мальчик без очков. А у куклы нет бантика. Где-то потерялись.