Она ушла непобежденной

Она ушла непобежденной
Лыжня петляет среди гор,
Фигурка хрупкая на ней маячит.
Кто снежный вышел покорять простор?
Как кто? Скворцова Юля, не иначе.
(Светлсй ее памяти посвящаю.)
– Юлька, родненькая, ну, давай, давай, жми! Совсем немножечко осталось. – И она так жиманула, что все ахнули. А толпа ревела:
– Молодец, Скворцова, ты победила!
Так начала свою лыжную карьеру Юлька Скворцова, маленькая девчушка, всего лишь третьеклассница. Она заболела лыжами внезапно. Бывает и такое в жизни. Чего она в детстве видела? Да ничего хорошего. Родилась в военный год. Папка пришел с фронта весь изломанный да израненный и вскоре потихоньку и помер, оставив четверых несмышленых ребятишек и неутешную от горя жену Софью. Вот уж горе, так горе. Послевоенные голодные годы. Ни еды, ни обувки, ни пальтишек. Дак чего уж тут. Большинство так жили. Ребятишки рано поняли, что мамке помогать надо, иначе тоже загнется. Сегодняшние в их возрасте едва ли бы выдюжили.
Это же только вдумайтесь. Корову держать надо – иначе погибель. Легко сказать – держать. Вставать ни свет ни заря – пасти ее, кормилицу окаянную, с ранней весны до поздней осени. А зимой вообще одна маета. Холодина несусветная. Валенки шитые переподшитые. Одежонка – одно название. Да и где же она будет хорошей – работает одна мамка. И работа тоже не из легких, письмоноской она тогда работала. Денег всегда в семье кот наплакал. Вот и крутилась Софья, как могла. Ребятишкам надо было сена или соломы надергать корове, сходить на речку за водой. Больше всего Юльке да Сережке доставалось. Как два колобка, по двору шнырь-шнырь. Ну где Лиля-сеструха поможет, Валентина-то в город шмыгнула на учебу. А про дрова и вспоминать страшно. Долго они потом, эти дрова, снились: санки, веревки, топор и пила, красные иззябшие руки и они, ребятишки, реваные, перезареваные, в поисках этих дров. Привезут эти сучья домой, подстелят под коленки соломки и пилой вжик-вжик. А она из рук вырывается, не слушается. Не приведи Господи никому такое. Поэтому Юлька в школу и летела, хоть там передохнуть от непосильных домашних работ.
Может, эта постоянная спешка и заставила девчонку с завистью смотреть на тех, кто катил на лыжах, или как всегда здесь говорили «на лыжАх». Когда я спросил ее об этом, она подумала и утвердительно кивнула головой. Глядя на свои пластиковые, на которых она в последние годы ходила на прогулки, Юля задумчиво сказала мне:
– Ты даже не представляешь, какие были мои первые лыжи. Обыкновенные деревяшки с загнутыми носками, брезентовые ремешки, палки тоже деревянные. И бегали только на валенках. Ботинок вообще не было.
– А скажи, как все начиналось?
– Да как. С горки проехала, понравилось. Скорость совсем другая. И, понимаешь, какой-то азарт появился.
Этот азарт заметили учителя физкультуры. И, в первую очередь, Роман Степаныч Плешков. Правда, любил он водочку, да кто ее после войны не любил. Он частенько говаривал:
– Быть тебе, Юлька, хорошей лыжницей, а, глядишь, и в мастера выбьешься.
И как в воду глядел. Ни одни соревнования лыжные не обходились без Юли Скворцовой. Был еще один человек, который всегда наставлял девчонку – Иван Лаврентьевич Бочкарев. Знавал я его. Память на спортивные рекорды и фамилии чемпионов у человека была просто феноменальная. Он сам неплохо в молодости бегал и всегда опекал юную лыжницу.
А тут пришла институтская пора. Это были годы становления Юли Скворцовой как спортсменки-лыжницы.
Как было трудно собирать матери свою кровиночку на учебу. Надо было хоть какие-нибудь платьишки, туфли, пальтишко да плащик либо куртку на осень сподобить. А где деньги? Хорошо, дочка после школы пионервожатой поработала, а то ведь совсем хоть караул кричи: Софью-то самую из киоска, где она работала, убрали и поставили мужика. Вот она, власть. С четырьмя детьми взяли и уволили. Правда, она и сегодняшняя власть не лучше. Может уволить, не посмотрев на детей. А как же. На то она и власть.
Кое-как собрали девчонку и отправили в город. Ах, эта студенческая жизнь, полная свободы, мечтаний, дерзаний! Девчата и парни 60-ых ехали в областной центр за знаниями, за профессией. За этим же приехала и Юля Скворцова. Все в альма-матер было загадочно и интересно: кабинеты, лаборатории. И настоящий спортзал. А работали тогда на кафедре физвоспитания два замечательных человека – Лия Станиславовна и Владимир Иванович Неустроевы. Влюбленные в спорт и живущие, слова Богу, и сегодня.
Они сразу же обратили внимание на девушку из далекого горного райцентра, конечно же, на Юлю. Так она сходу оказалась в лыжной секции. Начиная с ранней весны и до самой поздней осени эту настырную, бешеную Юльку можно было часто видеть на гоночном велосипеде, надо было качать мышцы ног или в спортзале на волейбольной секции. И только первый снег, все – лыжи, лыжи.
И соревнования за соревнованиями. Институтские, городские, а потом – встречайте простую деревенскую девчонку – Хабаровск, Владивосток, Казань, Таллин, Вильнюс… Сколько их было? Сразу и не сосчитаешь. И всегда рядом наставник В.И. Неустроев. В любом городе обязательно сводит команду или в музей, или в театр, на какую-нибудь выставку. Девчонки в группе часто говорили:
– Дура ты, Юлька. Тренировки, соревнования. А жизнь-то идет.
В ответ слышали:
– Девчонки, а я очень счастливая. Столько по Союзу поездила, столько повидала. Это что, разве не жизнь?
В этих поездках у нее появилось много друзей из Прибалтики, Польши, Чехословакии. Они потом бывали даже у нас дома, когда Юля уже работала после окончания института.
Конечно, жаль, что мечта ее не исполнилась стать мастером спорта по лыжам. Оставалось поучаствовать в одних лишь соревнованиях, которые проходили в Петрозаводске. Но врачи были неумолимые: слишком большая уже беременность. Разве настоящая мать будет рисковать жизнью будущего ребенка? То-то. Юля тоже не рискнула. Не помню, чтобы она когда-то в этом покаялась.
Студенческая страница жизни перевернута. Начались трудовые будни. Хочется вести уроки биологии, но не всегда это получается. Играет свою роль закон подлости. Сами посудите. Приезжает в райцентр какой-нибудь начальник – секретарь райкома или председатель райисполкома, жена обязательно биолог. Директору школы грозное отеческое предписание – обеспечить женщину этого чиновника часами. А директор что?
– Юлия Анатольевна, поймите правильно. Вы ведь можете и часы физкультуры взять. К тому же хорошо рисуете, а учителя рисования в школе нет.
Придет с работы зареванная и на меня:
– Сделай что-нибудь, ты же завуч.
А что я мог сделать? Против лома – нет приема. И плюнула Юлия Анатольевна на все окончательно и бесповоротно ушла на часы технологии или как их раньше называли домоводства. Конечно, пришлось снова учиться в Горно-Алтайске, Бийске и Барнауле. И не зря. Кроме того, у нее действительно были золотые руки. Любого выпускника за последние 30 лет спроси – подтвердит это.
Казалось, пора успокоиться. С работой все отлично. Муж еще тот сокол. Вместе с дочерьми со сцены не слазит, ее даже приохотил, танцами стала заниматься. Вот попробуй заставь жить спокойно такую женщину. Да и кто мог пробовать-то? Вся семья была такая же, как мама.
Представьте себе, в конце 70-ых годов, да-да, конечно же, прошлого века, решили в Горном Алтае проводить Малые Олимпийские игры среди взрослых, а потом и среди школьников. И что вы думаете? Правильно думаете. Юлия Анатольевна тут как тут. Решила выступать в многоборье.
– А как же ты поплывешь? – ехидненько спрашиваю.
– А ничего, начну тонуть, добрые люди вытащат, – тоже не без ехидства парирует она. Ведь ходила каждый день на речку плавать. Ну что ты вот скажешь. И не поверите – пять раз подряд становилась чемпионкой на этих играх.
Сама-то она не любила об этом распространяться. А я иногда возьму этих пять медалей в школу, ребятишкам показываю и говорю, кем они завоеваны. А они после этого увидят свою учительницу и смотрят восторженно на нее, раскрыв рты.
Меня всегда удивляла «забывчивость» наших властей. Отмечается праздник села. Всех начальников перечислят, а таких, как Юля, трудяг, прославивших и прославляющих район, почему-то стараются не вспоминать.
Жена всегда в шутку, а бывало и всерьез, говорила:
– Это все из-за тебя и твоей фамилии. Давай на мою перепишемся. – На что я, смеясь, резонно говорил:
– Голубушка! Наша фамилия знаменита на всю Россию. Ты вспомни Кутузова, Лермонтова. Да чинуши из зависти не упоминают нашу фамилию. Супруга не выдерживала и хохотала:
– Да ну тебя, вечно все на шутку переведешь. А вообще, Толь, пошли-ка они все куда?
– А куда скажешь, пусть туда и идут, – также засмеялся и я.
Я пишу эти строки и смотрю на пять олимпийских медалей, путь к которым начинался очень непросто. Но та девчушка Юлька доказала своей жизнью, что человек может сделать многое, если поставит цель перед собой на всю жизнь. Она доказала это, уйдя из спорта и из жизни непобежденной. Подряд пять раз чемпионкой в летнем многоборье в Горном Алтае не становился никто.
Смотрю на фотографии и думаю, что выполнил из ее Завещания, а что не удалось. Горе в вине не утопил? Нет. Успокоился, понял, что надо работать. Надо писать, пока есть время? Да. Привел хозяйку в опустевший дом? Нет. Случится это или не случится – пока не ведомо. Есть даже президенты неженатые, и ничего.
В дом с веселыми криками вбегают самые любимые мои человечки – Ангелина и Богдан. Смотрят на стол, заваленный фотографиями, на медали и, не сговариваясь, тихо спрашивают:
– Деда, ты про бабу Юлю пишешь? А она нас видит с неба?
Отворачиваюсь, проглатываю комок, подступивший к горлу, и как можно бодрее говорю:
– Она все, ребятишки, видит…
Ты так внезапно улетела,
Оставив лишь свои наказы,
И небо, кажется, вдруг потускнело,
Каким-то грустным стало сразу…
А. Бородин.