Исповедь

Я люблю ночной город: он вдруг превращается в мерцающее – неоновое чудо – досрочный праздник наряженной елки. Это центральные улицы переливаются и сверкают, а окраины светятся окнами хрущевок до полуночи, а потом лишь редкий столб с лампой – коброй  радует запоздалого прохожего.
И все равно -  и в центре, и на окраине ночь придает городу особую таинственность и чуть забытое чувство сказки, когда мама закрыла книжку, погасила свет, а ты в полудреме ждешь, что вот – вот случиться долгожданное волшебство..
   Я колесил ночью. Из центра на окраину и обратно. В голове стоял надоедливый треск от бесконечных переговоров диспетчера с водителями, позванивала Юлька и просила, чтобы я поскорее все бросал и приезжал домой.
- Ни днем , ни ночью не вижу тебя!  - и она права. Мы все время работаем, чтобы наши девчонки были не хуже других одеты, чтобы в доме все было «на уровне». Только,  четырнадцать лет вместе, а с каждым годом суета, бесконечная беготня затягивает нас в какой – то водоворот, из которого с каждым годом все трудней и трудней выбраться на ту же рыбалку, пикник или еще куда – нибудь,  где нет мыслей: «Достать денег, купить, привезти»… Вот завтра останусь дома, девчонок никуда не пущу. Пойдем в кино, зоопарк, на качели…
Я резко затормозил. У меня перед глазами мелькнуло что – то светлое и,  похоже, ударилось об машину. Выскочив, я увидел женщину, пытающуюся подняться с мокрого асфальта и потирающую разбитые колени.
- Ты откуда взялась!   - я готов был ее разорвать на куски, -  прямо под колеса прыгаешь!
- Да, иди ты! – огрызнулась она в ответ.
 - Куда направилась?! Давай отвезу, - беря ее под локоть, настоял я и почти силой усадил в машину.
- Ехать – то куда? – меня била нервная дрожь, я все еще не мог оправиться от пережитого.
- Да куда глаза глядят, -  она достала пачку сигарет, - зачем тормозить – то было!
- Шустрая! Отвечай за таких!               
- Не переживай! Никто бы не спросил… - длинные тонкие пальцы, нервно подрагивая, изящно     держали сигарету. Возраст у женщин сейчас не определишь, но выглядела она неплохо: короткая причесочка с рваной челкой очень шла ей, вздернутый носик, как нельзя, кстати, отвечал ее дерзко – своенравному характеру. Но я представил ее в махровом халате, тапочках на мягком диване – этакая домашняя кошечка, и от ее задиристости не осталось и следа… Что довело ее до края? Что толкнуло под колеса моего авто?
- Хочешь знать, почему? – (вот тебе и нет телепатии) – с вызовом  спросила она.
- Нет, не хочу, - слукавил я – Я не любопытный. Только в следующий раз выбери что – нибудь другое,  –  я все еще злился на человеческое безрассудство, ну почему я должен отвечать за дураков!
- Да, ладно, тебе! Давай мировую, вон останови у той кафешки, кажется, работает еще…
Не очень – то хотелось идти, но любопытство мое – неисправимо, - мы вошли в обволакивающий уют ночного кафе, пахнущий сдобой, кофейно – алкогольным ароматом. «После слякотной ночи – самое то», - подумалось мне.
Моя спутница смотрела на неоново – переливающейся праздник за окном отрешенно и была очень далека и от меня, и от чашечки дымящегося напитка перед ней.
Неохотно возвратившись, начала она издалека:
- В детстве я была любимой, избалованной девочкой, много читающей что надо и что не надо ребенку – у отца была шикарная библиотека. А еще я занималась музыкой. В музыкалку водила меня бабушка – бывший главбух очень большой фабрики, знавшая толк абсолютно во всем: и в финансах, и в искусстве, и , конечно, в моем воспитании. Именно она и занималась мною.  Родители были заняты собой, карьерой и разными встречами с  «очень нужными людьми».
В доме всегда был достаток. У меня было все: игрушки, книги, магнитофоны, пианино… Одного не было – друзей. Они и не могли появиться: я все время проводила либо с книгами, либо с бабулей. А в четвертом классе в моей жизни появился Андрей. Нас посадили за одну парту, которую мы  на про тяжение двух уроков никак не могли разделить, потом, совсем обессиленные, съели напополам пирожок, не помню уже из чьей сумки вытащенный , но радости не было предела, когда оказалось, что мы живем с ним в одном доме и в одном подъезде. Так до десятого класса мы с Андрюшей делили на двоих все:  от тетрадок до самых сокровенных тайн. В доме нашем Андрей знал, где лежат ложки и  вилки, соль и сахар, а главное он подружился с моей бабулей – она в нем видела мою защиту и опору. Наши родители тоже познакомились и неплохо между собой сошлись. Вообщем все было прекрасно. Мы закончили школу. .Я поступила в университет, а Андрей ушел в армию – так распорядился его отец, кадровый офицер, и никакие уговоры и слезы Андрюшиной мамы не помогли отменить это решение.
Андрей отправился  добровольцем в Афганистан и не вернулся оттуда…
Я никогда не забуду тех дней отчаяния, безысходности, бессилия и общего горя, охватившего наши семьи, казалось, навсегда.
Дядя Толя, отец Андрея, так и не оправился после смерти сына, обвиняя во всем случившемся ,свою армейскую непреклонность.
А я от потери единственного перестала видеть цвета. Весь мир для меня стал только серым.. Родители обращались к профессорам, но те только пожимали плечами – нервное. Так я прожила до окончания учебы, вся в книгах и музыке. Студенческие  пирушки, дискотеки и кафешки – все мимо: ребята меня не замечали, равно, как и я их, а девчонки считали ужасной занудой и зазнайкой, хотя от помощи на семинарах и коллоквиумах не отказывались.
На выпускной не пошла. Родительские связи позволили мне остаться в городе. Работа, дом. Через год я познакомилась с Артуром. Он заканчивал политехнический.  Мы поженились и уехали на Север. Любила ли я его? Не знаю. Но в день свадьбы я очень сильно плакала. Моя старенькая всепонимающая бабуля еле – еле меня успокоила.
…Поселок был небольшой. Все друг друга знали. И по работе: была буровая, лесхоз и транспортное предприятие с большущими «Белазами» и «Колхидами», и дома – бараки жались друг к другу, словно боясь потеряться в наступающей тайге. Отсидеться в четырех стенах мне не удалось. К Артуру приходили ребята с работы (он в лесхозе инженером устроился) , да и соседи, кто в гости позовет, кто за солью придет… Праздники, дни рождения, так всем миром и отмечали. А когда в контейнере мое пианино пришло, так и вовсе стали ко мне своих детишек водить.
Жизнь катилась ровной и спокойной речкой. Отношения с Артуром у нас были скорее дружеские, чем страстные. Мне казалось, что все его устраивает: быт, общение, а разговоры по душам – как – то с самого начала я близко его не подпускала к сокровенному, а он и не настаивал.
Мы съездили в отпуск. Повидали родных, понежились  на пляже, вволю в море накупались. А когда вернулись, как – то сразу у нас все кувырком пошло. Артуру предложили место главного инженера, Пал Иванович неожиданно  заболел и уехал на материк. Муж дневал и ночевал на работе. А я устроилась в музыкальную школу. Нагрузка небольшая, меня все устраивало. Я успевала и дома побыть, и на работу сходить.
…Снег медленно падал крупными хлопьями. Зима вступала в свои права очень рано: в конце сентября запросто могло намести сугробов, а уж в ноябре и подавно она властвовала вовсю. Мне очень трудно было к этому привыкнуть: у нас золотая осень стояла до середины ноября, радуя прохожих шелестом  опавшей листвы на асфальте…
Я поскользнулась на снежном насте и упала бы, если бы сильные руки не поддержали меня.
- Осторожней надо! – ладный, крепкий и веселый он держал меня, а я и не спешила освободиться из этих надежных рук…
Так мы познакомились.
Саша с семьей приехал недавно. Его прислали по партийной линии к нам в райком вторым секретарем.
Он проводил меня до самого дома. Мы говорили обо все и ни о чем. Его голубые глаза преследовали меня всюду и голос  с бархатцой, и смех. Вообщем, я влюбилась… Как –то сразу, не раздумывая и , не допуская даже этой мысли. У меня – Артур, у него – жена с сынишкой. «Все это что – то неуловимое и далекое – пройдет», - думалось мне.
Встретились мы еще раз и еще. Я успокаивала себя, что это случайность, поселок маленький – не скроешься от глаз людских, не спрячешь, что у тебя дома делается, а такое – тем более.
Но «случайности» повторялись. Закружила, завьюжила нас эта непрошенная любовь…
С женой он расстаться не мог, а может и не хотел, не решался – не знаю. И меня не отпускал.
   Это только кажется, что все просто: пришел, все точки над и поставил и свободен. Множество корешков – ниточек во взаимоотношениях двух людей так сплелись, что каждую зацепи – болью отзовется, а если все разом – так и до конца жизни не зарубцуется, кровоточить будет…
Три года мы встречались. Но я не смогла жить двойной жизнью, я уехала.
Артура я не любила, но очень уважала и делать из него посмешище не собиралась.
С женой Саши познакомилась – она оказалась близкой подругой моей соседки. Скромная, тихая, миловидная...Сынишку стала водить ко мне на музыку…
Вообщем «между нами – дождь,
                между нами – снег,
                между нами – век,
                между нами – грех!»
написала ему и уехала.
Только от себя не убежишь. Загружала себя работой, знакомилась налево и направо, даже за одного чудака замуж выскочила – месяц под одной крышей прожили… Не помогло.
   Как он меня нашел – не знаю. Только такое чувство, что мы не расставались. Не могли наговориться и насмотреться друг на друга. А что дальше? Все зависело от него…
Мой любимый фильм – «Зимняя вишня». Я его пересмотрела сотни раз…
Саша что – то говорил о трудных временах, о том, что очень любит сына и семье без него не выжить. Мальчику надо учиться …Что я, оказывается, сильная и должна потерпеть, подождать в конце концов…Только чего ждать – не уточнил. Главное, что мы любим друг друга…
Он уехал. Я осталась с комком боли и обиды (только на кого обижаться?) и с нарастающим, всепоглощающим чувством нетерпимости и неприятия этой жизни.
Почему я и почему со мной? У меня забрали Андрея, я не могу быть с Сашей! Зачем мне все это?
И в какой – то момент меня накрыла волна гнева, возмущения и нестерпимой боли: я не хочу быть!.Волна поглотила, ввернула в воронку, а потом резко швырнула в сторону – оказалось под твои колеса… Вот как – то так.
Звонил  мой мобильный.
- Юль, я сейчас буду. Не  один. Тут человеку надо помочь… Знаю, что поздно или рано…Скоро, скоро…
- Поедем ко мне. Днем  тебя в одно место отвезем… Удобно, удобно .
Мы вышли на улицу.
Неоновый праздник растворился в розоватой дымке наступающего утра.
Женщину звали Светлана. Я познакомлю ее с батюшкой Феодосием. Юлька моя ругаться не будет…Это случится днем. А сейчас – домой и спать…,спать…