Громница

Засыпает дом, и даже свечка утихает, опадает голубое оперенье огненного язычка. В этой сонной тишине хорошо смотреть в окошко на тающие от внезапной оттепели сугробы, на золотое яблоко фонаря, что качается от лёгкого дыхания ветра. Но мама не велит подниматься с кровати. А из кровати только и виден кусочек бледно-розового неба да чёрное кружево голых ветвей на нём… Кажется почему-то, что небо пушистое, мягкое, и тонут в его мягкости все звуки. Слышно только, как стрелка отсчитывает минутки, да как кошка, свернувшись клубком, умильно мурчит… Сонно и благостно.
Тихо-тихо, почти незаметно открывается дверь, и невесомые шаги мягко ступают по половицам. Ни единого скрипа – на цыпочках крадётся.
- Дедушка! А, дедушка! Это ты?
- Ну я, - пытаясь изобразить недовольство, сурово отвечает Домовой. – Чего не спишь-то?
- Дедушка, расскажи сказку!
- Не знаю я сказок никаких – ворчит дед.
- Как не знаешь? Ты же столько лет на свете живёшь! Расскажи!
- Не моё это дело – сказки рассказывать. Моё дело за домом следить, по хозяйству управляться. А сказки ветер за окном рассказывает, ветви деревьев друг другу шёпотом передают, водица под льдом шепчет… Только слушать научись, и будет тебя вся жизнь как сказка.
-Деда, а я не умею слушать ветер, и воду, и деревья… Что же мне делать?
Посмотрел Домовой на Варю. Влез по ножке стула на постель, лоб горячий потрогал мохнатой рукою да головой покачал сокрушённо.
- Оттепель на улице, а у нас то и вовсе пожар, - пробормотал, расправляя кудлатую бороду. – Ну ладно. Сейчас послушаю, о чём деревья говорят, тебе перескажу. А ты слушай да засыпай.

     Зимний ветер нынче летал над снежным лесом, над заветной чащей, над Велесовой избушкой. Много видел, много слышал, а к вечереу и прилетел к Вариному окошку да с берёзами вестями делится:
- Нынче царица Зима с царевной Весной встречались на обетном мосту. Зима-то давно уж в силу вошла, да стареет, слабеет с каждым днём. Оттого только пуще злиться – жаль ей молодой, ярой силы своей. Ещё пуще стужей пугает. А у Весны золотые косы снегом заметены, да в косах из-под снега цветы лазоревые выглядывают. А у Весны глаза зелёные – что твоя трава! Поклонилась в пояс старухе, улыбнулась задорно да и дальше пошла. Рассердилась Зима-царица, а потом заплакала. Оттого и оттепель у нас.
Много дней зимних впереди, далеко до нежных ветров, звонких ручьёв да подснежников. А всё равно теплом повеяло. О том Громница нынче в небе поёт.
- Кто это, Громница?
- Громница-Перуница, Перуна жена, небесная хозяйка царица Молонья.
Сыпал, сыпал снег, засыпал белой манкой поляну, а костра не погасил. Развели костёр люди добрые посредь леса, молоком и мёдом привечали Огненную Богиню.
Разметались облака над чащей, глянуло Небо на огонь голубым оком, да опять за пуховую завесу спряталось. И вдруг сквозь перину из облаков, сквозь лазурь заоблачную полоснуло ослепительным заревом! Это Молонья-Громница на Землю глянула – пора ли Весну встречать, снега топить, битвы небесные озарять?
Рассердился суровый супруг, громыхнул своей палицей так, что затряслись высокие ёлки и осыпались их боярские снежные шапки. Подхватил Перун жену да и обратно – в тучу, на пуховую постель. Не пришло ещё время серебряных дождей, ярых весенних гроз.

Да только Земля не забудет уже горячего взора Молоньи. От него и воздух чище – весь звенит, дорожит, пахнет небесным электричеством. От грома Перунова самые малые семечки, под толщею снегов спящие, проснулись. И быстрее потекли соки по замёрзшим корням.
Будет ещё метель куролесить, будут вьюги виться по чащам, да только не уснут уже ни семена, ни токи земные. И к Масленице медленно, но верно потянутся к солнцу миллионы новых ростков. Нескоро они пробьются сквозь твердь - пока ещё снега стают, пока утекут ручьями зимние обиды… Но дыхание Весны уже ни на миг не оставит их.
От том Громница возвестила.

Сонно и тихо в комнатке. Догорела свечка, остался от неё один золотой кружочек душистого воска. Подоткнул старый Домовой одеяло, прислушался: - крепко спит Варя, сладко. Прошёл давешний жар, и так легко отчего-то дышится в комнате, словно и вправду после грозы…

- Вот и Громницу встретили, - вздохнул дед да пошёл наливать котам молоко в миски.