Только не захлебнись. Глава 3

Глава 3.
Так прошёл месяц. Влад был очень хорошим и милым, агрессии не проявлял. Каждый день провожал и забирал меня со школы, но в этот день я попросила не забирать меня.
Подходя к подъезду, я поняла, что в доме нет света. Соответственно домофон не работал. Я посветила телефоном и ввела код механического замка. Дверь открылась, и я зашла в кромешную тьму. Лифт не работал, и мне пришлось подниматься на 6 этаж пешком в темноте. Сказать, что мне было страшно – ничего не сказать. Я отыскала в телефоне фонарик и включила его на полную мощность. Так я поднялась до третьего этажа, дёргаясь от каждого шороха. На третьем этаже телефон несколько раз мигнул и выключился – села батарейка.
– Отлично, – простонала я.
Закрыв глаза, я, спотыкаясь и падая, добралась до своего этажа. Добравшись до двери в квартиру, я начала искать ключи, а затем в панике не могла попасть ключом в замочную скважину.
Чёртыхаясь, я ввалилась в квартиру. Темно, хоть глаз выколи. Но в гостиной виднелся слабый свет. Я бросила сумку и ключи на пол, сняла кеды, и направилась в гостинную. На диване уже сидел Влад, с бутылкой коньяка в руках. На столе так же стояли свечи, бутылки с шампанским, хенесси, и водка. Я глянула на своего брата, который был уже «навеселе». Я подошла и села на пол возле дивана, поджав под себя ноги.
– У нас сегодня праздник? – спросила я, и потянулась за шампанским. Сделав три больших глотка, я поставила бутылку на стол. Выпитое сразу ударило в голову.
– Горе, – сказал он, поставив бутылку с коньяком на стол, и потянулся за водкой.
Я поспешно убрала водку, и он грозно на меня посмотрел.
– Отдай бутылку, – прорычал он.
– Тебе нельзя, ты же спортсмен!
– Дай сюда, я сказал! – он впервые повысил на меня голос.
– Расскажи, что случилось!
– Ты играешь с огнём! – он кричал, как дикий, – дай сюда бутылку!
Тут он меня ударил. Дал сильную пощечину, и я прокусила губу до крови. Схватившись за щеку, я отвернулась. Он открыл бутылку с водкой, и залпом выпил половину содержимого. Я присела возле него на диван.
– Ты обещал, что никому не позволишь меня обидеть… – прошептала я, глядя на его отражение в окне, – ты обещал, что никогда не позволишь мне плакать… – я повернулась в его сторону и подняла полные слёз глаза, – Зачем же ты обещаешь, и не выполняешь свои обещания? Зачем? – прошептала я, с последних сил сдерживая рыдания.
Он поднял на меня полные боли глаза. Он, казалось, сейчас тоже заплачет. И вдруг он набросился на меня, как зверь, повалил меня на диван, навалился всем телом, и поцеловал. Как долго я этого мечтала! Конечно, я не так себе представляла этот поцелуй, и он был не из самых приятных. Прокушенная губа и без того болела, так ещё и во рту пекло от остатков спирта на его губах и языке. А если учесть то, что я ещё и задыхалась, такой кабан навалился на меня!.. И когда мне катастрофически стало не хватать воздуха, я начала колотить его кулаками по спине и толкать ногами. Тщетно. Но вдруг он сам встал, отдышался, и сделал глоток шампанского. Я потянулась за коньяком. Влад хотел что-то сказать, но потом передумал. Я залпом выпила остатки коньяка, и с грохотом поставила бутылку на стол. Он присвистнул.
– Что это было? – отдышавшись, спросила я.
– Не знаю, – прошептал он, покачав головой.
– А я думаю, ты хотел задушить меня, – с наигранным недовольством сказала я, он тихо засмеялся.
– Но тебе понравилось! – он засмеялся уже громче.
– Да пошел ты! – я встала, и собралась пойти к себе в комнату, но не тут-то было!
Он схватил меня за руку, и, потянув к себе, сгрёб меня в охапку, и опять же набросился с поцелуем. Я вырывалась, но он обнял меня так, будто железными цепями сковал. Выпитое всё больше ударяло в голову, и я всё меньше сопротивлялась. И вот, я ответила ему таким же страстным поцелуем, и он немного ослабил хватку. Я высвободила руки, и обняла его за шею. Он же не сдавал позиции и, усадив меня себе на колени, на секунду оторвался, и снова прильнул к моим губам. Он начал гладить меня по спине, щипать за бёдра, его огромные руки порхали, словно бабочки по моей ключице и плечам. Он начал посыпать поцелуями шею и подбородок, целовал ключицу и плечи, покусывал уши… После выпитого мы оба не отдавали себе отчёт о происходящем.
Он снова поцеловал меня в губы, и когда я потеряла бдительность, его руки нырнули мне под майку, и он легким движением расстегнул застёжку лифчика, и я сама не заметила, как он улетел в сторону.
– Эй, руки не распускай! – грозно прошептала я, на секунду оторвавшись от его губ.
Его руки плавно сползли по спине, и он взял меня за попу. Через несколько секунд я почувствовала между ног его стояк.
– Эй, я же сказала, не распускай свои хмм… конечности!..
– Ты сама виновата, – засмеялся он.
 Перед нами не оставалось никаких преград. Вдруг я остановилась.
– В чём дело?! – непонимающе спросил он, – Что-то не так?
– Я не готова, – прошептала я, – прости…
  Я слезла с него и пошла в свою комнату, прихватив за собой недопитую бутылку шампанского.
Впервые за всё время проживания ну Влада мне пришлось засыпать в своей комнате, а не в его объятиях. Мне было очень холодно и не привычно без его тепла и тихого сопения, но я должна была перебороть себя. Кто знает, что ему взбредёт посреди ночи? Хотя, мы одни в его квартире, и никто нам не помешает. Какая уже разница?
Было уже далеко за полночь. Я лежала в своей кровати, укутавшись одеялом. Он зашел в мою комнату и присел на краёшек кровати. Я притворилась спящей.
– Кать, я…– начал он, – ты спишь?
 Я промолчала.
– Я знаю, ты не спишь. Но ты не намерена со мной говорить. Хотя, это к лучшему, просто послушай.
Я, правда, не знаю, что на меня нашло… в конце концов ты моя сестра! Хоть и сводная… Но это не оправдывает моих поступков. Я не должен был этого делать, но ты вроде и не возражала… и, я понял, что люблю тебя... – он замолчал, – Люблю не как сестру, а больше, как девушку… и я не знаю, что мне с этим делать. Это не выносимо, каждое утро видеть тебя, такую красивую, немножко сонную и такую невинную, и понимать, что эта красота никогда не будет моей… Просто потому, что я не имею на это права… Просто потому, что современные люди зависят от мнения общества, что всех волнует, что о них подумают остальные. А самое ужасное знаешь что? Самое ужасное – я такой же! И я ничего не могу с этим поделать!..
  Меня очень тронул его монолог. Я лежала, еле сдерживая слёзы. И я понимала, насколько он прав!
Он посмотрел на меня и тяжело вздохнув, собирался вставать с кровати, но я бросилась в его объятия и зарыдала. Он без слов гладил меня по спине, но я не могла успокоиться. Слёзы всё лились и лились сами по себе, когда на рыдания уже не было сил, и, в конце концов, я снова уснула в его объятиях.
   Я понимала, что тоже люблю этого человека, и не как брата. Я понимала, что чувствую тоже, что и он, и то, что он сказал, было чистой правдой. Осознавать это – было не выносимо, но и деться никуда нельзя было.