Невеста Кутха. Этнографическая байка

Невеста Кутха
Этнографическая байка

Звонок прозвенел уже пять минут назад, а преподавателя всё не было. Учиться в последний день перед новым годом не тянуло, хоть тресни и студенты с нетерпением выжидали положенное время, чтобы сорваться с пары. Самые нетерпеливые уже потянулись к раздевалке, но тут же, недовольной стайкой стали заплывать обратно. Подгоняя последних, в аудиторию зашёл зав. кафедрой, по виду – типичный академик Павлов – при шапочке и бородке клинышком. Прошествовав на кафедру, он объявил:
 – Георгий Петрович приболел, так что последний урок нам придётся сосуществовать вместе.
 Студенты понимающе закивали: Георгий Петрович периодически «приболевал» после праздников, а тут, видимо, сорвался заранее. Заведующий, старый друг болезного, уже не первый раз его прикрывал.
 – И чем же мы займёмся, любезные?
 Заниматься любезным ничем не хотелось, и они поспешили озадачить преподавателя:
 – А скажите, профессор, в какой-нибудь традиции есть аналог нашей Снегурочки?
 Тот усмехнулся, разгадав нехитрую студенческую хитрость, но принял правила игры, так как тоже не горел желанием возиться с должниками или начинать новую тему.
 – Снегурочки, говорите… ну, навострите уши – расскажу вам одну историю

Давным-давно это было, я тогда только кандидатскую защитил. Пришлось нам как-то в декабре спешно отправиться в неплановую экспедицию: исследовать только что открытое племя в Якутии.
Почему спешно? Да у них там раз в пятьдесят лет редкий новый год случается – свадьбы Кутха, такой возможности нельзя было упустить. Начальником экспедиции назначили Илью Васильевича Вяземского, тогдашнего зав. кафедрой, светлая ему память, помощником – меня, да ещё напросилась с нами аспирантка Зинаида, серая такая мышка, всё никак личную жизнь не могла устроить и от этого в науку ударилась. Вот не хотели же брать, но очень настырная девица попалась, да и тема диссертации у неё больно подходящая была: что-то о новогодних обрядах малых народов.
Прилетели в Якутск, оттуда на «кукурузнике» вдоль Индигирки в Усть-Неру, по дороге из иллюминатора полюбовались на полюс холода – Оймякон, благо морозов больших пока не ударило.
Дальше на вертолёте добрались до большого стойбища якутских эвенков, оттуда на оленях по руслам рек и речушек отправились дальше. Как сейчас помню: полозья нарт поскрипывают в такт движения, снег укутал всё вокруг белейшим покровом и поблескивает бриллиантовыми искрами – без тёмных очков полный каюк глазам, ели и пихты тянутся вверх, принаряженные как невесты, будто это из них Кутх-создатель будет выбирать себе жену.
Вёл нас один местный следопыт, вот запамятовал… да мы и тогда звали его только Дерсу Узала – такой же бродяга-охотник. Собственно, он и открыл это племя, они его от смерти спасли, подобрав в тайге: отогрели, откормили и чуть не обженили – у себя хотели оставить. Да не усидел на одном месте, сорвала непоседливая натура. От него местные власти и узнали про это племя, понятия не имеющее о Стране Советов. Так и до Академии слух дошёл, вот и снаряжали нас, как на ловлю блох: быстрее, ещё быстрее.
Окончательно, вчетвером до стойбища этих независимых оленеводов-охотников добирались на лыжах, общую поклажу наш Дэрсу вёз на нарте. Прибыли засветло. Встретили нас хорошо: отогрели, напоили чаем из чаги и допустили на обряд жертвоприношения оленя. Потом в самом большом чуме угощали его мясом, все побывавшие на обряде должны отведать хоть кусочек, такой у них обычай. Но вегетарианством никто из нас не баловался, даже Зинаида, сидя с женщинами у входа, уплетала с удовольствием. Хорошо ещё, что сырьём не пришлось есть, большую часть мяса сварили. Любители сыринки сидели отдельно: слева от очага, мы же, через толмачество Дэрсу, уяснив ситуацию, дружно откочевали вправо.
Удивительный народ: язык похож на кетский, уклад скорее эвенкийский и якутский, верования, тот же Кутх, более чукотские. Вот и новый год, на который мы так поспешали, встречают 21 декабря, как чукчи. У якутов-то он весенний – в конце мая с пробуждением земли, у кетов – осенью, перед началом охотничьего сезона.
Вечером пришёл местный сказитель, и спел легенду о вороне Кутхе и его жене. Долго кайчи выступал: то на хомусе поиграет, то горловым пением завибрирует, а наш толмач, спать что ли сильно хотел, пересказал совсем коротенько:
– Сотворив всё, шибко устал ворон Кутх и решил отдохнуть. А когда же и отдыхать, однако, как не в старости. Стал он морозным дедом, зимой там дело-то было. Завалился в чум и захрапел. Так разоспался шибко и такого холода напустил, что солнце замёрзло и свалилось в море. Темно стало. Пришли люди к Кутху, разбудили: верни нам солнце. Пришлось ему там опять вороном стать и в воду нырять. Достал солнце и говорит: нужна мне жена, однако, чтобы не давала шибко крепко спать. Вот и выбирают люди каждую пятидесятую зиму под новый год ему невесту – снежную девку.
На следующий день с утра весь народ высыпал на лёд реки, молодые парни прорубь продолбили, девушки, взявшись за руки, давай вокруг неё кругами ходить, да петь что-то протяжное, шаман появился, в бубен пару раз ударил, а потом к нам подходит, что-то по своему талдычит и на Зинаиду рукой маячит. Как на грех толмач наш куда-то отошёл. Ну, Вяземский по-кетски немного понимал, перевёл нам:
– Девка мужняя?
– Нет, – говорим. – свободная.
– Айда к невестам.
Илья Васильевич отговаривать, а Зина как услыхала – невесты, так и кинулась в хоровод, совсем с ума съехала.
Ну ладно, девки вместе с Зиной опять кругом пошли, а шаман тут уже не на шутку закамлал: в бубен лупит, медведем ревёт, вороном каркает и скачет чуть не выше своего роста. Долго так бесновался, даже у нас в головах мутиться стало. Тут всех девушек выстроили в ряд и дают в руки по куску рыбы. Нашей тоже. Потом принесли откуда-то ручного ворона и выпустили летать на верёвочке. Тот пару кругов сделал и прямо к Зинке на руку сел. Народ давай радоваться и нам что-то талдычат, вроде поздравляют.
Прибегает тут наш Дерсу, лицо белее снега:
– Что наделали?! Невесту Кутха там сейчас разденут, окунут в прорубь и будут поливать водой, пока совсем не замёрзнет. Шибко чокнулись вы, однако.
Кинулись мы к шаману, куда там – Кутх сам жену выбрал, другой не примет. Побежали за ружьями, не тут-то было: сбили с ног, связали и в тот же чум сволокли. Лежим мы как болванчики, а снаружи праздник великий, как же – ещё полвека жить можно спокойно.
Выпустили нас утром, собрались мы быстренько, встали на лыжи и, пряча глаза, отправились восвояси. Напоследок всё-таки обернулись: стоит наша Зинаида на взгорочке, прекрасная как греческая богиня, сияя в первых лучах восходящего солнца совсем неземной красотой. А за ней сгрудилось всё племя этих истинных детей природы, как бы защищённое этой хрупкой грацией от всех бед и напастей.


 Все студенты, особенно девушки, слушали затаив дыхание, даже на звонок не отреагировали, пока кто-то не спросил:
 – Профессор, и что же вы?
 – Мы-то, да написали протокол, что утонула в проруби.
 – Как же так?
 – Ну, это же мы пришли в их мир, а наш устав в том монастыре не действителен. Да и Зине-то мы уже ничем помочь не могли. А так кто знает… может она и стала женой создателя и матерью целого племени, пусть и на время.


Рецензии
Ну и ну.. Однако, надеюсь - шутка!

Юсуф Айбазов   28.08.2015 20:12     Заявить о нарушении
Спасибо за отзыв. Да, история полностью выдумана.

Сергей Загнухин   29.08.2015 16:14   Заявить о нарушении
Спасибо, успокоили, а то я всеръез переживал о судьбе бедной девушки.. Но опять же - как реалистично описали-то!

Юсуф Айбазов   29.08.2015 19:50   Заявить о нарушении
На это произведение написаны 2 рецензии, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.