Две встречи

   
  В сырой мартовский вечер 1779 года в Митаве, в одной из гостиных дворца Биронов, герцогов Курляндских собралось весьма изысканное общество.
  За огромным, покрытым зелёным сукном, столом сидели урожденные сёстры Медем; Элиза-Шарлотта и Доротея, обер-бурграф Курляндии фон Ховен, барон Корф и ещё с полдюжины знатных особ и гостей города.
   Среди последних особенно выделялся смуглый, широкоплечий мужчина с магнетическим взглядом пронзительных карих глаз. А меньше всего – невзрачный господин в партикулярном платье прусского покроя, который, как раз, свои глаза прятал.
  Смуглый господин, называвший себя испанским полковником F, поведал благородному собранию, что послан на самый север Европы по тайному поручению испанской масонской ложи. Красавица Элиза-Шарлотта с восхищением обратилась к нему:
  - Вы должно быть очень храбрый человек, полковник. Говорят, в вашей стране масонов казнят без суда и следствия.
 - Так было раньше, при Фердинанде VI, - вступил в разговор невзрачный господин. – Нынче у них правит Карлос III. А этот монарх слывёт в Европе за реформатора и либерала. К тому же французский язык полковника отдаёт не испанским, а сицилийским акцентом.
- Я мало жил в Мадриде, - отвечал женщине полковник F, бросая на нахала испепеляющий взор. – Видите ли, я долгое время провёл на Востоке.
- Интересно, интересно! – захлопала в ладони сестра Элизы-Шарлотты Доротея, жена курляндского герцога Петра Бирона. – Расскажите же нам!
  Испанец, явно польщённый вниманием знатных дам, начал рассказывать о том, как он побывал внутри египетских пирамид, где бессмертные мудрецы поделились с ним сокровенными знаниями Гермеса Триждывеличайшего – легендарного философа древности.
- А разве он существовал? – встрял некстати со своим вопросом невзрачный господин.
- Да вы, сударь, невежа! – сверкнул на него глазами полковник F. – Отсылаю вас к Цицерону и Августину.
- Пренепременно побеседую с этими господами, - усмехнулся тот.
  Причём усмехнулся лишь тонкими и бледными губами, ибо глаза его скрывались в тени. Видимо так рядом с ним стоял канделябр, отбрасывая свет лишь на нижнюю часть лица.
  Потом испанец показал всем фокус с графином воды. Он заставил Доротею Бирон пристально смотреть на воду, где она увидела своего умершего семь лет назад тестя Эрнста-Иоганна.
  Расходились уже за полночь. Хозяйка замка просила полковника приезжать к ним запросто.
  Все вышли во двор замка, где холодный ветер сразу же начал трепать плащи кавалеров, и, пытаясь забраться под горностаевые шубы дам.
  Полковник F сел в карету и откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза. Снаружи раздался щелчок кнута и лошади тронули.
- Синьор Бальзамо!
  От неожиданности испанец вздрогнул. Рядом с ним сидел тот самый невзрачный господин.
- Как вы сюда попали?
- Так же как и вы. С улицы, - улыбнулся тот.
  Теперь, в полумраке кареты, испанцу стали видны его глаза. Они светились зеленоватым светом. Не выдержав этого изумрудного свечения, он опустил голову. А незнакомец удобней устроившись, продолжал:
- Признаюсь, вы весьма ловко дурачили этих господ. Но меня вам одурачить не удастся.
- Вы знаете моё подлинное имя, - произнёс Бальзамо.
- У вас много имён. Джузеппе Бальзамо, Алессандро Калиостро, а здесь вы испанский полковник F.
- Я начинаю проникаться к вам уважением. А как мне называть вас?
- Зовите меня Гермес Трисмегист, - засмеялся невзрачный господин.
- Да вы же сами, не далее, как час назад сомневались в его существовании?
- О люди, имя вам непостоянство!
- Увы, я всегда помню об этом. Поэтому, если вы предлагаете мне работать вместе, сразу отвечу отказом. Учитывая людское непостоянство, я работаю один.
- А с чего вы взяли, что я предлагаю вам вместе дурачить людей? – взглянул на Бальзамо зеленоглазый.
- Тогда, зачем же вы забрались в мою карету?
- Я предлагаю вам, - и вновь мистику-шарлатану стало неуютно под его взглядом, - работать на меня.
- Вот как? – попытался улыбнуться Бальзамо, - весьма странное предложение.
- Чем же оно странное?
- Мы только что сидели с вами за одним столом. Взоры всех присутствующих были обращены лишь на меня, все слушали лишь меня. А на вас едва ли кто обратил внимание.
- А вы никогда не задавались вопросом, почему кукловод всегда остаётся в тени?
- Уж не мните ли вы себя кукловодом?
- Прикажите кучеру вернуться во дворец, - вместо ответа произнёс незнакомец, - я вам покажу кое-что интересное.
  Была глубокая ночь, когда они вновь подъехали к резиденции курляндских герцогов.
- Раньше на этом месте стоял замок Кетлеров , а в древности семигалы, аборигены здешних мест, устроили здесь своё капище. Отец нынешнего герцога Эрнст-Иоганн взорвал старый замок и построил новый, - рассказывал по дороге «Гермес». – А семь лет назад сам он почил и лежит здесь, в склепе. Его мумифицировали по примеру египетских фараонов. Я предлагаю вам спуститься в склеп.
- Это ещё зачем? – спросил Бальзамо.
- Что, испугались?
- Что может напугать человека, побывавшего внутри египетской пирамиды?
  Они вышли из кареты и двинулись к юго-восточной стороне замка. Невзрачный вынул из стены горящий факел.
- Ну, что, спускаемся?
  Они открыли тяжёлую двустворчатую дверь и стали спускаться в усыпальницу. Факел осветил просторный склеп.
- Двадцать один саркофаг в коих покоятся Кетлеры, пять, где лежат Бироны, - продолжал рассказывать «Гермес», воткнув факел в стену. – А теперь помогите мне сдвинуть крышку.
  Он безошибочно подошёл к одному из пяти саркофагов. Вдвоём они с трудом сдвинули тяжёлую крышку.
  Бальзамо увидел мумию герцога Бирона, умершего семь лет назад. А незадолго до смерти вернувшегося на родину после многолетней сибирской ссылки. Высохшая, словно пергамент кожа, заострившийся нос.
- А теперь встаньте за моей спиной! – приказал «Гермес».
  Он начал произносить заклинание на непонятном языке. Вскоре огонь факела стал биться, как крыло бабочки, словно в склеп ворвался ветер с улицы. А потом и вовсе погас.
   В крохотное окошко цокольного этажа, где помещался склеп, светила луна. И тут в её бледном свете Бальзамо увидел, как из гроба стала подниматься фигура. Волосы под париком встали у него дыбом.
 - Кто ты? – по-французски спросил «Гермес».
- Эрнст-Иоганн Бирон, герцог курляндский.
  Голос у мумии был сухой, словно кашель.
- Где ты сейчас?
- По ту сторону добра и зла, - был ответ.
- Возвращайся назад!
  Фигура Бирона вновь улеглась в гроб, и тут же сам по себе зажёгся факел.
- Удовлетворены? – не оборачиваясь, спросил «Гермес».
  Бальзамо лишь кивнул, ибо от страха язык его присох к гортани.
- Теперь-то, вы согласны работать на меня, или вам показать ещё что-нибудь? Например,  преисподнюю.
- Я предпочёл бы сады Эдема.
- Увы, синьор Бальзамо, и мне не всё подвластно. Итак, ваше решение?
  Авантюрист подошёл к гробу. Посмотрел на лишённое жизни лицо Эрнста-Иоганна, потрогал осторожно пальцем жёлтую щёку.
- Я согласен, - вздохнул он.
  Тут же перед ним прямо на грудь покойного герцога легла бумага с незнакомыми закорючками, а в правую руку Бальзамо гусиное перо.
- Подписывайте!
  Бальзамо ткнул кончиком пера в левый указательный палец, дождался, пока появится алая капля, и, смочив кровью перо, поставил внизу свою подпись.
- Что дальше?
- Как только придёт время, отправитесь в Россию.

    В следующем, 1780 году Бальзамо приехал в Санкт-Петербург под именем графа Феникса. Он   прославился в северной столице, как бескорыстный лекарь и его познакомили с самим Светлейшим князем Григорием Потёмкиным. Граф Феникс «изгнал дьявола» из местного юродивого, и в роли нечистого выступил, конечно же, известный нам Гермес Триждывеличайший. Спас от верной смерти только что родившегося сына графа Строганова. Утроил золотой запас Потёмкина, бывший и без того самым большим в Европе. Сама императрица благосклонно отнеслась к его пребыванию в северной Пальмире и настоятельно рекомендовала столичному дворянству общаться с ним для пользы во всех отношениях.
   Однажды Джузеппе прогуливался по весеннему городу. Стояли белые ночи, погода была безветренной и тёплой. Граф Феникс рассматривал многочисленных прохожих, с удовольствием отмечая хорошенькие девичьи лица. Вдруг среди богато одетых дам, он увидел странную женщину. Несомненно, это была женщина, хотя и облачённая в мужские одежды. Провожатый Джузеппе, из столичных дворян, шепнул ему, что это известная в городе юродивая и, овдовев, откликается только на Андрея Фёдоровича, так звали её почившего мужа.
   Они поравнялись и взглянули в глаза друг другу. Обоих словно ударило током. Бальзамо ощутил в душе такой ужас, которого раньше никогда не испытывал. А юродивая, ткнув в него пальцем, громко произнесла:
- Зачем продал душу свою сатане льстивому? Ведь променял ты жизнь быстротечную на муки вечные! Покайся, пока не поздно!
  Графу Фениксу стало плохо, ноги его подкосились, и провожатому пришлось искать карету, чтобы отвезти его на квартиру.
  С той поры дела у графа пошли из рук вон плохо. Он лишился всех петербургских покровителей, перестал интересовать матушку-императрицу. Вскоре ему было предписано покинуть пределы империи. Но самое главное, его покровитель и работодатель, известный ему под именем Гермес Трисмегист бесследно исчез. Если раньше граф Феникс каждую неделю получал от него письма с инструкциями, то после встречи с юродивой всякая связь оказалась прерванной.
   Бальзамо ещё долго скитался по Европе, и только в 1789-м  вернулся в родную Италию. Там его арестовали по обвинению в фармазонстве, причём основным свидетелем против него на суде выступала жена Лоренца.
  Инквизиция обвинила Джузеппе Бальзамо в чернокнижничестве и мошенничестве и приговорила к публичному сожжению на костре. Однако 250-й римский Папа Пий VI заменил смертную казнь на пожизненное заключение. Шарлатана и авантюриста заставили публично каяться и молить Бога о прощении.
  Лишь только Бальзамо собрался произнести имя Господа, как стоящий рядом священник повернулся к нему. К своему изумлению Джузеппе узнал своего работодателя Гермеса.
- Не смей! – зашипел тот. – Ты подписал договор! Думаешь, легко мне было отговорить этих святош, хотевших сжечь тебя на площади?
  Слова покаяния застряли в горле у Бальзамо. А вскоре его заключили в мрачный замок Сан-Лео. В камере не было двери, а был люк в потолке, с которого заключённому спускали на верёвке еду.
 Три раза узнику снился один и тот же сон. Видел он в этом сне петербургскую юродивую. Теперь она назвалась Ксенией и говорила ему лишь одно слово:
- Молись!
  В одно из утр Джузеппе начал вспоминать молитвы, которым его учили в детстве. Но тут в потолке открылся люк, и вниз спустили корзину с едой. Обычно пища была простой и скудной, а тут он с удивлением обнаружил в корзине окорок и бутылку вина. А когда поднял голову, чтобы поблагодарить тюремщика, сверху полыхнуло зелёным, и крышка тут же захлопнулась.
  Бальзамо с жадностью опустошил треть бутылки и несколько раз откусил от окорока. А через час ему стало трудно дышать, изо рта пошла обильная пена и он забился на соломе в страшных судорогах. Тюремный врач, которого вызвали обнаружившие мертвого узника тюремщики, в медицинском заключении написал, что причиной смерти стала падучая болезнь.