Эпизоды из жизни Артюши Ги 10

Оказалось, что жила она в одной из «интендантских» - полуофисных помещений, которые использовались когда-то офицерами крепости  для отдыха во время ночных караулов.
Через несколько минут они поднялись по крученой винтовой лестнице под самую крышу и вошли в помещение с домашними запахами. В помещение попадал свет из-под припотолочных козырьков. Это давало ощущение предстоящего восхода и настроения наступающего дня.
Артюша обратил внимание на толщину стены и подумал, что помещение пригодно для жизни с соседями любой громкости и для студии звукозаписи.
Маленькие оконца наружной стены были задернуты двумя японскими флагами одного размера.
«....если бы знали самураи о предстоящем позоре и унижении их военной машины, то сделали бы себе хари-хири еще до завтрака – подумал Артюша и похвалил обстановку.
Старушка предложила ему присесть и попить ее грибка.
Артюша однако не присел, а вышел за ней в другую комнатку, которая считалась кухней. На одной стене висел газовый водогрей, у другой стены стояла плита, а в стене, выходящей наружу была сделана  метровой глубины ниша высотой в человеческий рост, в которой стояли стол и 2 стула.
Старушка меняла марлю на 3-х литровой банке с грибком и говорила, как ей привольно жить на ведомственной жил-площади. Опять же, с окнами на зоопарк. Потом радостно добавила, что многие в музее ждут ее смерти  потому что думают, что одному из них достанется ее жилье, но такого не случится.
Артюша подумал, что технически интервью не закончено, коль скоро он по-прежнему «на объекте»  и все тем же ургантовским манером  предложил на выбор: « Вы могли бы прописать у себя племянницу из Бурятии или кого-нибудь еще?»
- Я могу прописать здесь только легального мужа. А чтобы квартиру у него не отняли, когда меня не будет, он должен тоже работать в музее и стоять на очереди на жилье.
Артюша не был особенно поражен осведомленностью старушки на жилищную тему, потому что она -  жительница города с одной стороны и наверняка обмозговывает и вынашивает свои планы годами.
Он наугад спросил : «А что же случится?»
- Я выйду замуж за Валерку из модельной. Он все равно раздевал и трогал мое тело, когда делал  слепок для восковой двойницы, и трогал меня еще когда колени растопились от батареи, и нужен был ремонт. Он и пить бросил...
Артюше нечем было возразить на подобные факты жизни, и он понимающе кивал.
- Интересно, что они сделают с вашей двойницей, когда вас не будет  - Ургант пер наружу через все щели – вы думаете статую растопят и вернут воск  пчелам?
- Зачем же растопят? Отольют другую двойницу и посадят ее на мое место, а за залом будут следить через камеру.
Гриб оказался слабовато-кисловатым, как секреция одной его знакомой, и Артюша засобирался уходить.
Музей спал, и редкое дежурное освещение бросало диковинные тени на полы и стены. В конце концов, споткнувшись пару раз об вмоноличенные в пол ядра экспозиции, Артюша достиг какой-то двери, за которой была кромешная темнота. Он включил фонарик в своем телефоне, но много не увидел. По напутственным словам старушки ему никуда не надо было сворачивать с тропинки, а «так прямо и идти”. Света от фонарика, однако, хватало на три шага, и довольно скоро он подошел к незнакомому ему мосту. Как знатока архитектуры Питера, Артюшу посетила мысль, что этот мост не входит в список 101 моста города, а интуиция посказывала, что мост этот проходит через тот же самый водный массив, что отделяет территорию музея от зоологического парка. Не успел он умозрительно закончить свою мысль, как услышал близкий звериный рык. Артюша духа не потерял и улыбнулся в темноту. Переходить через мост приходилось с крайней осторожностью, перебирая руками по прогнившему бревну-поручню, да и покрытия у моста не было как такого, так что он передвигался ногами по наружней балке моста.
Артюша не волновался – все шло хорошо: он никуда не сворачивал, а так прямо и шел, подтверждением правильности направления был недавний звериный рык. Неожиданно поручень закончился, а мост еще - нет. Артюша посветил себе фонариком под ноги и увидел одну широкую доску, которая вела на твердую почву.
Когда Варвара открыла на звонок входную дверь квартиры, то увидела необычное: Артюша стоял в носках и в малиновом пуловере с единорогом на их большой лестничной площадке и чистил развешенную на перилах остальную одежду.
Его длинные волосы были замысловато взъерошены и картинно покоились на малиновом фоне пуловера. Среди волос встречались тугие прошлогодние листья деревьев и травинки.
« Осень фавна» - подумала Варя и спросила: « Ты кушать хочешь, я почти ничего не готовила, но у нас есть фазаний зад фаршированный фасолью. Нам на работе к празднику раздавали. Тебя что, толкнули с откоса в стога? Ты не ушибся? А из обуви что на тебе было?»
Артюша спокойно отвечал, что есть он особо, не хочет, но фазаний зад с фасолью поел бы, что его не столкнули, а упал он произвольно, вроде не ушибся, но чувствуют спиной царапину, как сабельный удар. Еще он сказал, что подробности пересказа событий он хочет оставить до ночного вещания, и у нее, Варьки, будет право первой ночи задавать ему вопросы. Потом попросил ее отнести обувь и сразу поставить ее в раковиу в ванной и прибрать на плошадке после него.
Обувью оказались два неизвестных объекта с отверстиями сверху, густо покрытые глиной.
В комнате раздутая, как для смотрин, кошка Куня лежала на ее любимом месте – поперек Артюшиных шлепанцев, и когда он нагнулся, чтобы согнать ее, она неожиданно зашипела. «Унюхала диких родственников»- подумал Артюша и проследовал в ванную.
Неузнаваемая пара его обуви стояла в раковине и ждала помывки.
Артюша любил эти лоферы за мягкость кожи и небывалую прилегаемость к его ступням. В свое время, несколько лет назад, он купил их по случаю, без примерки за кучу бабла, а когда дома померил, то выяснилось, что они ему малы даже с постриженными ногтями. Его тогдашняя подруга увидела, как он страдает и помогла растянуть ему обувь до нужного размера: они намочили изнанку туфель и пару носков водкой Русский стандарт, одели на Артюшу все в правильной последовательности, допили водку и пошли спать. На следующее утро Артюша проснулся с легкой головной болью и парой итальянской обуви, ловко сидящей на его ногах. Теперь эта пара стояла в раковине и не имела никаих шансов продолжать привычный образ жизни. Глина была сизовато-голубого цвета, и Артюша подумал, что именно в такой глине находят африканские алмазы.
Фазаний зад с фасолью показался ему бесвкусным – кто бы стал раздавать вкусное каким-то сотрудникам за бесплатно.
Времени до начала вещания оставалось немного, чтобы лечь поспать, и Артюша вместо сна рассказал Варьке про новости из радио студии – теперь у них будут появляться ночные гости, так что пора позавбыть ей про храп, потому что, может быть, ее зачислят интерн- асистентом без оплаты к нему в помощь на первое время.
Варька уже приблизительно знала про асистенство и сказала, что такое она себе позволить не сможет, потому что ночью ей неоходимо спать – ведь на другой день ей нужно идти на работу.
Артюша предложил ей забить ее работу, потому что там все равно она толком ничего не делает, а ходит только, как в социальный клуб, лясы с подобными себе точить. Бесполезность места ее труда он усугубил фазаньим задом с фасолью: « В другой раз не неси такое домой. Если сама  хочешь, то купи себе чего-нибудь в чайной заодно, а домой не неси.»
Варвара не спорила с ним потому что понимала , как тяжело он переживает потерянную пару обуви. Их разговор так ничем и не завершился.
Артюша почитал что-то поучительное в слух из третьего тома Соловьева в то время, как Варвара смотрела черно-белое немое кино на ютубе.
Ровно в полночь после позывных Артюша поздоровался с теми, кто его слышат и поставил позитивное из CCR, а сам тем временем говорил в сторону Варьки какие-то дикторские слова необходимые для дальнейшей членораздельности речи. 
Сразу после песни Артюша сказал, что формат вещания несколько поменялся, и теперь он будет принимать звонки от слушателей не только с заявками, но и с другим и обсуждать это по мере возможности. Не успел он закончить свое объявление, как замигал глазок входящего телефонного звонка.