Форте и пиано Натальи Баюровой

     Это был один из последних концертов Натальи Баюровой. Она уже не служила в филармонии, но по договорённости с молодой певицей Альбиной Хрипковой приезжала в художественный музей на концерты в прекрасном здешнем зале. Концерты были как бы частью экскурсионной программы и случались нечасто.

     И вот мы сидим в трепетном ожидании. Туристы-москвичи не подозревают, что станут свидетелями чуда. Сидят, усталые, шуршат чем-то, переговариваются. Как-то незаметно через боковую дверь вошла Наташа с сопровождающей служительницей, в просторном платье-балахоне, с распущенными волосами, с тросточкой. Служительница пристроила трость возле рояля.

     Уже не помню, какой был первый романс и какие были ещё в программе. Главное – был первый звук. Мягкий и сильный, он охватил наши души, заставил затаить дыхание, забыть обо всём. Певица тоже была хороша. Аккомпаниатор - просто волшебный. Поражённые слушатели не сводили глаз с пианистки, а моя соседка, тоже явно приезжая, тихо шептала: «Что это такое? Что это такое?» и вытирала слёзы.

     Они ничего не знали о Натальи Баюровой, услышали её впервые, и далеко не все слушатели имели, наверное, музыкальное образование, чтобы оценить. Просто приняли своими душами.

     А как воспринимали её коллеги-музыканты? Особые дружеские отношения многие годы связывали Наталью Баюрову с заслуженной артисткой России Ниной Шацкой.

     – Наташа сыграла очень важную роль в моей жизни, переоценить её влияние и помощь невозможно, – говорит Нина Аркадьевна. – Наше знакомство состоялось, когда я была совсем девочкой и осознать масштаб её таланта не могла. Но когда пришло время начинать сольную карьеру, мой папа (Аркадий Шацкий, руководитель рыбинского оркестра «Радуга», – авт.) предложил мне обратиться к Наташе. Она стала не просто концертмейстером, а соавтором многих моих программ! Её умение сочувствовать, понимать и предвосхищать каждое музыкальное движение в сочетании с виртуозными импровизациями позволили мне быть абсолютно свободной. Высочайшая исполнительская культура Наташи и её удивительно смелое современное мышление, легко объединяющее жанры, помогли мне найти индивидуальную манеру и стиль. Я считаю Наташу одним из своих учителей и безмерно ей благодарна. Очень жаль, что Наташи Баюровой не стало, что её творчество не было востребовано в достойной такого таланта степени.

     Игорь Гаврилов, руководитель Джаз-центра, рассказал, что как раз в ночь с 12 на 13 июля он ехал в электричке, в наушниках звучал Наташин диск, а утром пришла печальная весть, что Баюровой не стало.

     Наташа родилась в семье, где музыка звучала целыми днями, в доме собирались друзья отца, солиста ансамбля филармонии, обладавшего прекрасным басом. Он руководил хорами, занимался с учениками.

     С четырёхлетнего возраста Наташа подбирала на фортепиано любимые мелодии, знала наизусть произведения русских и итальянских композиторов, незаметно для себя освоив нотную грамоту. К восьми годам, несмотря на запрет педагога «не сметь писать свою музыку», у неё уже было три альбома собственных пьес и песен.

     В то время с девочкой познакомился знаменитый советский музыкант, композитор, ректор Московской консерватории Александр Свешников. Он нашёл у Наташи абсолютный слух – она сразу называла 14-15 нот, одновременно взятых, имела гармоническое чутьё, прекрасно читала с листа.

     Стало очевидно – девочку надо было учить в школе для одарённых детей. В московской школе не было интерната, поэтому она попала в школу при Ленинградской консерватории, училась сразу на композиторском и фортепианном отделении.

     Совсем юная, она много работала концертмейстером. Легенда Ярославля, режиссёр Волковского театра Фирс Шишигин доверил Наташе музыкальное оформление пьесы Максима Горького «Дети солнца». Живой рояль держал нерв спектакля.

     Вся уникальность её таланта тогда уже была на виду. Она много работала с Ярославским симфоническим оркестром. Но играла Наталья классику и, конечно, не могла вносить свою интерпретацию в эти произведения, которые исполняла так хорошо, как понимала, как могла только она. Кстати, уже тогда, в самом начале своего творческого пути, проявилось ещё одно поразительное качество Баюровой – она никогда не говорила об ошибках, не поправляла других, просто делала так, как считала нужным. И это всегда было прекрасно. А уж если что-то у солиста не получалось, всегда находила оправдание:
– В следующий раз обязательно будет лучше.

     И ещё несколько человек, знавших Наталью Баюрову, сказали: она - гастрольный артист. Неважно, где проходили гастроли: в Америке, на Камчатке или в своей области. За границей командировочных артистам выделяли мало, музыканты часто жили впроголодь, и вот ночью после концерта Наташа, единственная девушка в ансамбле, обязательно приносила мужчинам конфеты, фрукты, которые преподносили ей во время выступления. А однажды в Иркутске, куда она прилетела со своим ансамблем «Ярославские ребята», надо было перебраться в очередную точку уже запланированного концерта, а в самолёте не хватало мест. Наташа оставила троих артистов в иркутской гостинице и полетела, чтобы самой заменить их всех, начиная с ударника. На рояле она могла играть партии самых разных музыкантов.

     Концерт ни за что и никогда не должен сорваться. Нина Павловна Кузнецова, руководитель «Шереметев-центра», в минуты печального застолья рассказала, что Наташа очень чтила крепостную актрису Прасковью Жемчугову и всегда откликалась на просьбу принять участие в днях её памяти. Однажды было намечено выступление в деревеньке Березино на родине актрисы. С транспортом не получилось – отправились пешком. Может, от таких «путешествий» в любую погоду постепенно подкрадывалась тяжёлая болезнь ног, которая так мучила Наташу в конце жизни. Три года назад на «жемчуговский концерт» в Большое Село её привезли в инвалидной коляске на «газели».

     В какой-то период в филармонии Наталья создала группу «Музыкальный лекторий», туда вошли верная её подруга музыковед Лариса Бурцева и певец Владимир Некрасов. Все были молоды, легки на подъём. Где только они не побывали, в каких далёких деревушках не звучали туше и пиано Баюровой. Самое трудное не в расстояниях, не в бытовых условиях. Наташин талант проходил нелёгкие и совсем неожиданные испытания: то в пионерском лагере надо было аккомпанировать на рояле без чёрных клавишей – пионеры зачем-то их оторвали, то в деревенском клубе стояло пианино без педалей, и оно тоже пело под Наташиными руками.

     Наташа была славой нашей филармонии, к нам ехали именитые певцы, зная, что в Ярославле их ждёт необыкновенный концертмейстер. Эту работу Баюрова совмещала с аранжировкой, руководила эстрадными ансамблями, участвовала в джазовых фестивалях. Её сольные концерты были незабываемым праздником в Ярославле.

     Получила звание заслуженного деятеля Российского музыкального общества и звание лауреата областной премии имени Собинова. В 2007 году вышел её сольный диск «Форте и пиано», потом компакт-диск «Неро», «Интерквинкет» Юрия Тихомирова – в его составе была Наташа Баюрова, есть у кого-то ещё самодельные записи, но попробуй их найти, а надо бы собрать всё – как частицы золота. Где уж там! В своё недавнее 65-летие Наташа даже телефонного поздравления не получила от филармонии. Да и достойных поминок у неё не было: собралось нас десятка два человек в джазовом центре, накрыли стол, вспоминали. И нас слушал прекрасный рояль, на котором кроме мировых знаменитостей разрешалось играть только Наталье Баюровой.

     Пока у неё были силы, она неукоснительно выполняла всё, что от неё требовала музыка. А потом доставила руководству немало хлопот – то опаздывала на концерт, то пропускала репетицию. А однажды знакомые увидели Наташу идущей в филармонию босиком: ноги болят, объяснила. Может, как раз после этого происшествия коллектив и освободился от пианистки, едва достигшей пенсионного возраста.

     В знаменитой анкете Марселя Пруста есть вопрос и ответ:
– К каким порокам вы чувствуете наибольшее снисхождение?
– К частной жизни гениев.

     Какая же она была? Катастрофически неподготовленная к быту. В расцвете своих сил в составе ярославского ансамбля гастролировала в Праге, Берлине, Будапеште, Париже, Хельсинки, Америке. Огромные залы стоя аплодировали ей, слушатели засыпали цветами, а дома её ждала неухоженная комната в коммуналке. Она с великолепным безразличием относилась к своей известности. Осознавала ли свой талант? Многие считают – да. Но считала его чем-то вроде воздуха, без которого нельзя жить и в европейских залах, и в сельском клубе.

     Она была отличной кулинаркой, но готовить не хотела. В соседнем кафе, где её обожали официантки, как впрочем и таксисты, она расплачивалась не считая. Всю жизнь самоотверженно любила родных и близких, не дожидаясь ответного тепла. Были времена, когда она неплохо зарабатывала, но вокруг было столько людей, нуждавшихся в помощи. Вот, вспоминают, что Наташа никогда не уносила букеты после концерта, всё отдавала товарищам по сцене. Отдавала не только цветы: с годами она меняла жильё на всё более убогое и неудобное – кому-то из близких срочно требовались деньги. В последнее время жила в неудобной, грязной комнатёнке, где даже не поместился её старый рояль, и она отдала инструмент в один из городских музеев. Кажется, подарила. А сама довольствовалась синтезатором. Несколько раз Наташа всё-таки пыталась устроить личную жизнь – многие знают, как любила она своего мужа, певца, красавца молдованина Мирчо. Но он трагически погиб в одной из гастрольных поездок.

     У неё не было детей, она обожала своих племянников, чужих малышей, о привязанности её к животным и их к ней знали все.

     Её дверь всегда была открыта для любого случайного знакомства, для давнишних коллег, не выдержавших богемной жизни. Особенно в последнее время к ней шли и шли сомнительные личности, вызывая раздражение соседей, добавляя беспорядка в её жизнь. По распоряжению губернатора ей выделили хорошую однокомнатную квартиру, деньги же за проданную коммуналку тоже пошли на чьи-то нужды.

     Конечно, не значит, что среди Наташиных друзей не было преданных, чистых и честных людей. Многие годы, например, самым верным её опекуном была удивительная женщина Нина Викторовна Щербакова, доктор юридических наук, академик, заведующая филиалом кафедры ЮНЕСКО по правам человека и демократии МГИМО. Сама прекрасный музыкант, она-то сразу оценила необычность Наташи и служила её таланту бескорыстно и твёрдо – устраивала на лечение, привозила ей продукты и готовые обеды, в трудное время предлагала переселиться к ней, чтобы вырвать из нездоровой обстановки. Но она ушла раньше своей подопечной.

     Ещё один друг – Игорь Гаврилов, директор джазового центра. Когда-то он ездил в американские и германские гастроли вместе с Наташей. В то время, когда она уже не имела контактов с филармонией, организовывал её концерты в центре, чтобы материально поддержать. Помню последний концерт – несостоявшийся.

     Именно Игорь снова хотел помочь Наташе. Билеты были недорогие, но нас собралось довольно много. Ждали, ждали. Игорь нервничал, посылал к Наташе сотрудников. Но она уже не смогла выйти из дома. И тогда на сцену Джаз- центра вышли четверо молодых музыкантов. Объявили себя группой «НВБ» – в честь Натальи Васильевны Баюровой – и заиграли то, что она исполняла сама, то, что любила, то, что хорошо знали мы. Юноши, учащиеся Ярославского музыкального училища, сейчас студенты Московской консерватории. Они, конечно, знали, почему не пришла Наташа, и даже весёлые её попурри в этот раз звучали печально. Потом Игорь раздал имевшиеся у него под рукой диски Наташи, а мы сложились, кто что мог, не за покупку, а в помощь ей.

     Когда её хоронили, под палящим солнцем как-то незаметно встали чуть в стороне четверо Наташиных товарищей-музыкантов: аккордеонист, трубач, банджист, кларнетист. И как заиграли! Её к нам возвращала музыка. Гаврилов же выхлопотал место на Осташинском кладбище – участок, где уже спят тромбонист Владимир Сизов, барабанщик Геннадий Комаров. Они снова теперь вместе.

     Это чуть-чуть сгладило тяжёлое впечатление от случившегося возле поминального зала у Соловьёвской больницы. Мы тогда с цветами ждали начала прощальной панихиды, что-то затягивалось, потом позвали к двери морга, оттуда выдвинули гроб и торопливо, словно стыдясь, задвинули в заднюю дверцу подъехавшей погребальной машины. Ходили слухи: не нашлось средств на достойное прощание. Как и при жизни – у окружающих для Наташи не хватило любви и уважения.

     Игорь Гаврилов сказал у могилы, что от нас ушёл гений, и нет человека, который бы занял её нишу. И если бы все, знавшие и помнившие Наталью Баюрову, в эту нишу бросились бы, всё равно пустоту уже не заполнить.

     Поминок как таковых тоже не было.  Просто десятка полтора случайных людей, скинувшись, собрали скромный стол в Доме джаза. Рядом со мной сидел тот трубач, что играл на кладбище, не старый еще человек. Со слезами на глазах он рассказывал о волшебных форте и пиано Баюровой. Серебряная трубочка лежала на столе рядом с его стаканом, и он всё поглаживал лёгкий серебряный раструб, как будто там теперь жили пропавшие  звуки. Одна из любительниц джаза вдруг кинулась к прекрасному роялю на эстраде, намереваясь коснуться клавиш, но Игорь Гаврилов, хозяин джазового центра, одернул ее - на этом рояле имела право играть только Наташа. Ну не совсем так, конечно, - многие играли, но всегда самые лучшие, самые дорогие гости.

     Рояль звучал потом, на сороковом дне, когда по традиции музыкантов после ухода товарища всегда устраивается бесплатный концерт для всех желающих. Под его аккорды играли поседевшие  Наташины коллеги из созданных когда-то ею коллективов, и даже артисты из цыганского ансамбля, чью лирику особенно любила и знала Наташа. Приехал гость из Москвы, рассказывал об этом единственном диске. Ах, где же были и вы, москвичи, приходившие в восторг, когда им приходилось выступать под ее аккомпанемент. Они-то уж точно знали, что встречались с чудом. Но тут же забывали об этом. Говорят, впрочем, что некоторые любители самостоятельно записывали ее концерты. Хоть бы эти записи собрать...
 
    
PS
     Но главное сейчас в другом. Была опубликована моя статья о Натальи Баюровой в "Северном крае", а позднее выложена в Интернете. И однажды, в третью годину после смерти её знакомые отправились навестить могилу пианистки. Искали долго, нашли с трудом. Могли бы и вовсе не найти, потому что могилы не было, была свалка без указания имени, куча сухих веток, пакеты, окурки, рядом несколько захоронений, тоже не очень ухоженных, но более прибранных. Тут был памятник тромбонисту, как его в шутку называли - "кулиса", - из-за деталей его сейчас не часто встречающегося инструмента. Через считанные дни после смерти Наташи умер ее любимый брат - пианист и певец. Она всё вынашивала  мечту устроить с ним концерт на двух роялях. А брат так и не решился - у него, кажется, случилась редкая болезнь - болезнь открытого пространства, многолюдного зала, сцены. Бывает такое. Так и не сыграли.

     Подруга Наташи обратилась в филармонию, рассказала о заброшенной могиле - встретили прохладно. В Доме джаза на почетном месте висит портрет пианистки. Другого следа её жизни нет.

     Недавно подруги снова побывали на кладбище, нашли некоторые перемены: табличка с именем, покосившийся крест, ржавая решетка, заброшенный кусочек земли. Значит, кто-то чуть-чуть услышал? Большего ждать нечего? Может соберем в фонд нашего чуда средства на достойный памятник, чтобы хоть чуть-чуть свою вину перед ней замолить...

      Фото Н. Баюровой из архива И. Коротаевой,
      Коллаж - Л. Ватлиной
      В Джаз-центре
      Северный край,20 августа 2010