К барьеру! Полустанок. Ночной поезд

Конкурс Копирайта -К2
Друзья, К2 и секундант сердечно приветствуют вас!

У нас снова дуэль))  Сегодня состязаются:  Джонни, Полустанок и Внучка Ведьмы). Вот такое интересное трио))
Голосовать будем как обычно - под специальным постом.
А сейчас, встречайте, наслаждайтесь триллером:


***


Автор - Полустанок

НОЧНОЙ ПОЕЗД

19 000 зн.



 
За окном шёл снег.

В свете фонарей белые хлопья закрыли круговертью весь мир, отрезая прошлое и будущее, как ненужные края сегодняшнего. Время остановилось на здесь и сейчас, что не мешало грусти. Заметили? Иногда то, что радовало, приводило в восторг вчера, сегодня стало ненужным, неприятным или болезненным где-то в подреберье.

Я села в ночной поезд, собираясь уехать от настоящего, сделать его прошлым. За окном мелькали неясные тени пассажиров, но они не мешали ни безрадостным мыслям, ни одиночеству.

- Извините, я застелюсь?

Соседка справа – худенькая старушка по-мышиному закопошилась рядом. Её сосед сверху лёг спать без разговоров. Я тоже переоделась в спортивный костюм и приготовила постель. С хрустом расправила новое казённое бельё, села у окна.

Поезд тронулся, фонари замелькали в окнах, оставляя меня и снег наедине.
 

-Оп-па, моё место!

На мою полку опустилась сумка. Видимо, стояла прямо на грязно-снежном крошеве под ногами – мигом испачкала свежие простыни. Я скинула тапки и подтянула ноги к себе, словно отгораживаясь от нового соседа по купе. Здоровый, высокий мужчина. Голову будто отрезало верхней полкой, пока он не наклонился.

- Счас мы её, - мужчина достал из сумки бутылку водки и поставил на стол. Успела рассмотреть круглое лицо, заплывшие глазки, нос картофелиной с сеточкой капилляров, отчего казался красным, толстые губы любителя удовольствий. Волосы неопределённого цвета и непонятной длины Я опустила глаза. Не повезло мне с соседом. Оставалось надеяться, что он быстро выпьет и уснёт.
 

- Оп-па! – с ещё одним возгласом мужчина отправил сумку на верхнюю багажную полку и, не смущаясь, уселся на грязное. Расстегнул дублёнку, стянул с головы повидавшую виды норковую шапку, распахнул клетчатый шарф. Между полами верхней одежды выглянул джемпер с финскими мотивами.

- Меня Толян звать, пить будем? – предложил он со всей откровенностью. Я поджала губы. Толян мне не нравился.

- Распитие спиртных напитков предусмотрено в специально отведённых для этого местах, например вагоне-ресторане, - официальным тоном я пыталась охладить его пыл.

- Значит, не будешь? – расстроился Толян.
 
Может быть, я погорячилась. Лицо соседа пылало добродушием. Только вот оно явно настояно на алкогольных парах. На мой взгляд, ему уже было достаточно. Вот только не думаю, что наши взгляды на этот вопрос совпадали.

- Пойду у проводнички стаканчик возьму. Тебе принести?

Если он решил за мной поухаживать, то выбрал не лучший момент. Пьяных я не люблю.

- Нет, спасибо, - ответила я очень спокойным тоном.

Сосед, забросил зимнюю одежду на свою полку и, шатаясь, убрёл в начало вагона.
 

- Не повезло тебе, милая, - прошелестела старушка. В полутьме вагона сверкнули стёкла очков.

- Нам не повезло, - поправила я, - вам на это безобразие тоже придётся любоваться.

В спину упирался какой-то выступ, я поправила подушку и села поудобнее. Люди в вагоне потихоньку ложились спать. То тут, то там смолкал разговор, прекратился шелест пакетов и звонкий стук ложек по стаканам.

 
- Вот б… - появился разозлившийся сосед, - они стаканы без чая не дают. Так что я и тебе заказал. Тебя как звать-то, красава?

- Дарья, - пришлось назваться. Так принято. Хотя это знакомство мне совершенно было не нужно.

- Даша, значит, - сосед перевёл взгляд на старушку.

- Ангелина Васильевна, – пролепетала та.

- Тоже хорошее имя. А ласково как будет, Гела?

- Лина, - улыбнулась соседка, - только давно отвыкла от этого. Я учительницей до пенсии работала, всё больше по имени-отчеству называли. А теперь и вовсе некому.

- Одинокая, значит. А как же муж, детки? – соседу до всего было дело.

- Погиб муж, а с детками не сложилось, - тихо ответила Ангелина Васильевна, не желая продолжать тему: - А у вас как?

- У меня порядок, двое сорванцов, жена. А у тебя, Даш?

- Пока только муж. – Сухо ответила я. Какая разница, правда это или нет? Какое им дело до моей жизни? Это моё личное дело и только мне решать, что с ней делать.

 
- А работаешь кем?

Меня всё ещё коробило от панибратского «ты» из уст случайного знакомого. Казалось, он лезет ко мне в душу прямо грязными ногами.

- Художник-оформитель.

- И что оформляешь? - снисходительно ухмыльнулся Толян.

- Книги.

- Я руками работаю, - с видом превосходства заявил Толян, хотя спросить его не успели, выставил большой палец: - вот такой столяр!

Дальше разговор не клеился. Мы с Ангелиной Васильевной, не сговариваясь, предпочитали молчать, а Толян не находил слов.

 
- Ваш чай, - проводница принесла два стакана в новых кургузых подстаканниках и поставила на стол. Водки на столе она не увидела. Я тоже не заметила, когда Толян успел её спрятать.


Интересно, а за чай я ему что-то должна? Он так откровенно заявил, что взял чай для меня. Потребует вернуть долг? Впрочем, это не самое большое одолжение в моей жизни. Отдать легко. Похоже, ночка ожидалась долгой, можно и почаёвничать.



Мужчина аккуратно вытащил чайный пакетик на бумажку и сходил вылить чай из одного стакана.

- Ты будешь? – кивнул на второй.

- Нет.
 

Не знаю, имел он виду чай или водку, но проблема с долгом за чай решилась сама собой. Он высыпал оба пакетика сахара во второй стакан с чаем.

- Буду запивать, закусывать всё равно нечем. Или есть чем?

Я мотнула головой. Ночью не ем, утром приеду, так что еду не брала. Его это не смутило, налил полстакана, выдохнул, выпил, задержал дыхание и шумно отхлебнул чай.

- Эх, хорошо пошлаа, - протянул Толян и повернулся ко мне.

 
- Что-то жарко. - Масляно улыбнулся верзила.

Встал во весь рост и снял через голову джемпер с оленями. На серо-голубой футболке под мышками отчётливо проступили пятна пота. Резкий запах заставил меня уткнуть нос в казённую простыню. Ещё бы ему не было жарко, водка с горячим чаем вызвала мгновенную реакцию с мороза. Уселся рядом, раскинул руки, заставляя отодвинуться ещё дальше в угол.

- Ну, ещё по писят грамм? –  подмигнул Толян, наливая водки. Мне оставалось только наблюдать за процессом накачки.

Вот так же, когда-то маленькая Даша, смотрела, как напивается отец. А потом скандалы с битьём посуды. Хлопнувшая дверь. Плачущая мама. Осколки в совок сгребала шваброй больше собственного роста. И клялась себе, что не допустит такой семейной жизни. Никогда не будет терпеть такого обращения. Может потому я оказалась здесь и сейчас.
 

- Кошка, кошечка, Дашуля.

Мои ноги, выставленные защитой между нами и укрытые простынёй, показались ему соблазнительными. Он положил ладонь на колено. Я всё ещё спокойно убрала его руку. Скандалить не хотелось, но и позволить этого не могла.

- Обижаешь, Дашуля, - рассмеялся Толян. Опёрся локтём на мои коленки и с пьяной откровенностью уставился в лицо.

-Поцелуемся? – он даже причмокнул.

Меня передёрнуло от алкогольного запаха. Полстакана назад лицо соседа казалось добродушным, теперь же на нём проступала пьяная глупость.

- С чего бы это? У меня муж есть.

- Муж, муж, объелся груш… - он попытался засунуть руку под простыню, запутался в складках, плюнул и налил ещё.

Знал бы насколько он прав… действительно – муж объелся груш.
 

Что же мне делать? Я оказалась в закутке между двумя стенами углом, столиком и соседом, как в ловушке. Он меня отсюда выпускать не собирался. Кричать на весь спящий вагон я стеснялась, да и повода на первый взгляд не было. Помощи ждать неоткуда. Не от соседки же пенсионерки.

- Не уважаешь ты меня, Дашуля. Выпить не хочешь, целоваться отказываешься. А я вот тебя люблю.

Не успела опомниться, как он ухватил руку и стал целовать мокрыми, липкими губами.

- Анатолий, оставьте меня в покое, - твёрдо попросила я, всё ещё надеясь на остатки человеческого в мужчине.

- Это ты мужу будешь говорить, Дашуууля, - он икнул мне прямо в коленки.
 

Не хватает только, чтобы его на меня вытошнило. Комок омерзения подступил к горлу. Я беспомощно оглянулась. Соседки не было. Мышкой ускользнула от безобразной сцены. Да и чего ждать от пенсионерки? Пора выбираться из этого положения. Лучше простоять ночь где-нибудь в тамбуре, чем ту же ночь отмываться от миазмов пьяницы в грязном вагонном туалете.
 

- Пустите меня! – я решила встать, прекрасно понимая, что окажусь в какой-то момент в уязвимом положении. В зоне доступа его рук окажется вся средняя часть тела – грудь, бёдра, живот. Не хочу, чтобы он меня трогал.

- Куда это ты?

До этого сосед был добродушным, глуповатым, теперь же на лице проступило тупое упрямство. Глаза начали наливаться кровью, ноздри вздувались, ладони сжимались в кулаки. Ещё немного и остатки человеческого пропадут в животной ярости.

- Я могу выйти в туалет? – я очень старалась сдержаться, но голос дрогнул, выдавая страх и отвращение.
 

Мужчина отстранился, подозрительно рассматривая мою фигуру. Впрыгнув в тапочки, быстро пошла по проходу в  конец вагона, к туалету. Сердце частило, во рту остался привкус водки, будто я тоже пила. Только не бежать. Он сейчас, как дикое животное, мигом почувствует страх. Услышала сзади топот и сорвалась с места, побежала. Топот стал чаще.
 

Не хочу сидеть в туалете. В соседнем вагоне тоже есть проводники. Я открыла одну дверь. Вторую. Ни одного позднего курильщика мне в помощь. Третью. Грохот межвагонного пространства оглушил. И тут он меня настиг. Резко развернул, притиснул к ходящей ходуном холодной железной поверхности, больно впился пальцами в плечи и грудь. Опора под ногами исчезла, он оторвал меня от пола.
 

- Ты куда собралась с…? – заорал он сквозь грохот.

- Помогите! – пискнула я, понимая, что поздно, раньше надо было кричать. Попыталась оттолкнуть громилу, но ощущение, что передо мной асфальтовый каток. Тяжёлый, железный, с оловянными глазами, сейчас укатает в асфальт.

- Ты чего ломаешься, б…?

Он попытался воткнуть колено между ног, чувствительно саданул по коленке, слёзы брызнули из глаз. Сопротивляться бесполезно, он может мне ноги переломать. Но я всё равно сопротивлялась. Ноги сами разошлись. Он рванул за верёвочку на штанах, порвал, оставляя жгуты боли на бёдрах. Не целясь, заехала ему ногой в пах.

- Тварь!

Удар вышел слабым, но на мгновение он меня отпустил. Извернулась, пыталась бежать обратно в открытую дверь. Перехватил, скрутил на шее воротник спортивной кофты. В глазах потемнело. Из последних сил вцепилась ему в руки, только бы не придушил!

Удар в живот заставил подогнуться колени. Упала на грязный, заплёванный пол. Два листа железа внахлёст обожгли морозным холодом ладони, подпрыгивали, как живые. Но воротник он не отпустил.

- Лживая с… я тебя научу уважать мужиков! На коленях будешь ползать!

Воздух! Его оставалось так мало. Он с трудом проходил через сдавленное одеждой горло. Сопротивляться, пока не потеряла сознание!
 

- Рот окрой!

Прямо перед собой увидела ширинку. Одной рукой Толян выкручивал воротник кофты, второй пытался расстегнуть брюки. Мне хватило одного мгновения, чтобы понять – не отпустит. Сотворит, всё, что пожелает, изуродует, придушит или сломает шею и выбросит из вагона в дороге. Могло ли всё получиться иначе? Не знаю. Поздно об этом. У меня лишь несколько мгновений, чтобы выжить.

Оторвала грязные руки от пола. Рванула молнию на кофте. Выскользнула, оставляя в руках нападающего одежду. Оттолкнулась ногами и вцепилась в кусок показавшейся плоти маникюром.
 

- Змея! – взвыл урод. От удара в лицо отлетела к противоположной двери. Ручка впечаталась в крестец с дикой волной боли, из носа закапала кровь. Ноги отказали, опять рухнула на колени.

Громила приближался. Поняла – всё, сейчас свернёт шею до хруста позвонков. Непослушными руками нашарила ручку за спиной, потянула и вывалилась в тамбур соседнего вагона. Ноги не слушались, наверное, сломан позвоночник. Из последних сил заработала руками. Ещё одно мгновение жизни… два…
 

Не почувствовала, как он ухватил меня за ноги. Видела, что наклонился, потянул к себе. Руки беспомощно заскребли по полу, пара ногтей сломалась с мясом. Не выпуская меня из рук, убийца попытался открыть дверь тамбура.

Как уже? Он выбросит меня в снег живой? Это показалось ещё страшнее. Убийца дёргал рычаг двери, он поддавался с трудом, я всё ещё сопротивлялась, изворачивалась ящерицей, пыталась руками выскрести себе ещё пару мигов жизни.

Дверь дрогнула, с порывом ветра влетел вихрь снега. Мороз продрал до костей, хотя казалось, что холоднее быть не может. Холод обжигал кипятком обнажённые грудь и плечи. Убийца начал подталкивать меня к краю, спиной отжимая дверь. Я не хочу умирать!

Он поднял меня за ноги, волосы вытерли мокрую грязь, руки беспомощно зашарили по полу. Ни единой точки опоры. Выход один – вцепиться в убийцу мёртвой хваткой, чтобы отодрать мог только мёртвую.

Изогнулась, вцепилась в футболку, скрутила воротник почти так, как недавно он мне. Ударил по голове, отклонилась, попал вскользь, я не выпустила его.

Футболка затрещала. Второй рукой вцепилась в волосы. Из оловянных глаз брызнули слёзы. Прижал меня спиной к стене, отпуская ноги, я резко наклонила голову и ощутила, как он ткнулся туда носом.

Заматерился. Клок волос и обрывок футболки остались в руках, я опять оказалась на полу. Теперь точно конец. Пнул по бедру. Больно, но терпимо. Сжалась в комок, чтобы не отбил все внутренности. Но бить ногами он передумал, начал наклоняться.

 
Лицо убийцы приближалось, как в замедленной съёмке. Ни раскаянья, ни жалости, ничего человеческого. Желание одно – убить. Я что-то орала. Вряд ли что-то вразумительное. Не помню, когда именно начала, не знаю, когда остановилась.
 

- Стой! Стрелять буду!

Мальчишечье лицо в форменной фуражке показалось за плечами убийцы. Выстрелы раздались один за другим. Огромное тело обмякло и навалилось на меня сверху, выдавливая остатки воздуха. Сопротивляться я больше не могла.
 

Я почти потеряла сознание, когда тушу с меня стянули, а сероглазый лейтенант склонился надо мной и спросил:

- Как вы?

Ответить я не смогла. Взгляд упал на второго полицейского, который деловито надевал наручники на моего несостоявшегося убийцу.

- Он мёртв? – лязгнула зубами, меня ощутимо затрясло то ли от холода, то ли от запоздалого страха.

 
- Нет, мы по ногам стреляли. Просто сознание потерял. – Лейтенант снял тёплый китель и набросил на меня. Только тут прикрыла грудь, разом вспомнив о стыде.

- Теперь отписывайся из-за этого урода, что да как, - мрачно заметил его напарник будничным тоном.

Я вдохнула приятный запах одеколона и села, кутаясь в китель. Даже не сразу поняла, что опять чувствую ноги. Хотя поясница болит. Но синяки заживут – не беда. Разбитое в кровь лицо даже не волновало, хотя скоро опухнет. Неужели всё кончилось? Даже не верилось, что я жива и относительно невредима.

 
- Скажите спасибо Ангелине Васильевне, это она нас позвала, - черноволосый напарник моего спасителя кивнул на дверь.

Я и не заметила, что соседка тоже стоит тут и строго смотрит на меня. Даже стало неудобно, что я расселась перед симпатичными молодыми людьми в полуголом виде.

- Вызовите скорую, а то он истечёт кровью, - сказала бывшая учительница и, несмотря на тихий голос, её услышали все.

 
Дальнейшее вспоминается бессвязно, кадрами, как в резаной киноленте. Помню, как скорая помощь увезла полубесчувственное тело Толяна. Когда носилки с ним заталкивали в машину, видно тряхнули, он застонал. Кровавые лохмотья штанин под жгутами подпрыгнули. Он вскинул руки в наручниках и сел. Посмотрел на меня.

- Я тебя найду рыжая б… - пообещал и опять потерял сознание.
 

Как мазали мои ссадины, не помню. Знаю, что мазали, спрашивали о чём-то, сделали укол, сказали, что нос не сломан, но как это происходило – не запомнилось.

Спасителя моего звали Дмитрий Полуянов. Не знаю, почему я именно его назначила спасителем, стреляли оба. Напарник его – Андрей Заварских, тоже симпатичный мальчик, но я будто его не заметила. Наверное, свойство психики в стрессовой ситуации. Димино лицо увидела первым, и он проявил ко мне больше сочувствия. Именно его застеснялась в первую очередь, почувствовав мужчину, хотя он годится мне если не в сыновья, то в младшие братишки.

 
Помню, как Дима поил чаем. А вот как за мной приехала подруга Наташка не помню. Лишь позже удивилась, что девчонка сорвалась ночью и приехала на скором поезде под утро. Мне казалось, что не настолько мы дружны.

- Ты меня тоже выручила, когда у меня была полная попа, - шепнула подружка, натягивая на меня своё платье. Оказывается и вещей я не взяла, а надеть старую одежду было выше моих сил.
 

Протокол, заявление, вопросы. Ангелина Васильевна отвечала чётко, А я что-то мямлила. Зачем уехала? Куда? К кому? А, правда, зачем? Хочешь изменить жизнь, меняй тут на месте. Всё в твоих руках. Проси помощи, если она тебе нужна, но и сама шевелись, никто за тебя всё не сделает. И твою жизнь не проживёт. Нет прошлого и будущего, есть только настоящее, а здесь и сейчас надо жить.

Не так всё плохо в моей жизни, как казалось. Просто сравнивать было не с чем. А теперь появилось. На любой дороге встречаются ямы. Нельзя перестать ехать, попав в очередную колдобину, только потому, что трясёт.
 

Помню, что нас сняли с поезда и убогое помещение поста милиции на каком-то вокзале. Не помню, что за городок и во сколько это было. Время вообще потеряло смысл.
 

Помню придирки к Диме, что одет не по форме.  Послала какой-то чин матом. Отдавать китель и не собиралась. Наташка тогда ещё не приехала. А потом наблюдала истерику мужика в погонах с холодной отрешённостью постороннего наблюдателя. Спросила – его или меня в поезде пытались изнасиловать и убить? Заткнулся, покраснел, как варёный рак, послал всех, ушёл. Кто это был – не помню.

 
Помню то ли следователя, то ли дознавателя, который упорно спрашивал,  а не по собственному ли желанию я пошла в тамбур вагона с вышеозначенным Анатолием Кузьмичом Пескарёвым для того, чтобы заняться сексом?

Не желал он принимать заявление. На что я спросила, видел ли он вышеозначенного и хотел бы секса с таким? Думала, что этот неприятный тип меня придушит на месте без суда и следствия.

Не помню, чем кончилось дело. Кажется, в тот раз меня увела Ангелина Васильевна. Она, как ангел-хранитель присматривала за мной. Начиная с вызова полиции при нападении, заканчивая тем, что именно она забрала из поезда мои вещи и документы и позвонила Наташе.
 

Несмотря на всё то добро, что сделали для меня Ангелина Васильевна, Дмитрий Полуянов, Андрей Заварских, я поняла, что больше не захочу их видеть. Не захочу вспоминать ужас, что пережила в этот день. Мы ещё встретимся на суде, и я обязательно буду благодарить их. Но после суда, который снова вернёт меня в ужас этого дня, мы разойдёмся в разные стороны. И я постараюсь обо всём забыть.

Если получится.

Но я буду стараться.

 
Наташка привезла меня к себе, укутала в тёплый плед. Потом мы молчали и пили на кухне чай. Я думала о предстоящем суде. Сколько дадут Толяну? Надеюсь, достаточно. Будет он меня искать после отсидки? Именно сейчас это почему-то не волновало. Бедная его жена и двое сыновей. Женщина жила с таким моральным уродом. Обращался ли он с ней точно так же? Втаптывал в грязь человеческое достоинство, унижал, бил. Или дома он тише воды, ниже травы? Бывает же и такое. Но думала я недолго. Потом просто отдалась во власть ощущений тепла, покоя и молчаливой поддержки. Если бы я была художником-оформителем своей жизни, то здесь была бы картинка. Я смотрела в окно. А за окном шёл снег.



С произведениями Джонни и Внучки Ведьмы можно ознакомиться здесь:

Джонни. Нежный убийца -  http://www.proza.ru/2014/01/31/2201
Внучка Ведьмы. Ближний путь - http://www.proza.ru/2014/01/31/2310


© Copyright: Конкурс Копирайта -К2, 2014
Свидетельство о публикации №214013102160
обсуждение
http://www.proza.ru/comments.html?2014/01/31/2160